Над кривым горизонтом, как над линией жизни,
Несчастье верхушки горящих елей обнимают;
То сверкают, то падают звездные вспышки,
Поглощают рассвет, и рукою со дна поднимают
Песок, не успевший еще задержаться в тумане;
Под строгим контролем природы души отбирая
Лишь то, что созвучно словам под ногами,
Бредущим по гладкой дороге, путями кивая
Цветам новой веры, ветрам, несущим познанье,
Столь нужное для возрождения яркости камня,
Но волнами морей, уносящих в пучину, и пламя
Гася, покидая арену борьбы и золу оставляя.
В эту сладкую ночь, когда все уже спят,
Ничто не беспокоит этот славный покой.
По обреченным дорогам жуки не летят,
Располагает закат проспекты собой.
Все отдыхают после сложного рабочего дня
И другим таким же людям не дают отдохнуть.
Себя жалеть они привыкли, но все это зря,
Ведь завтра новый день, все снова сбегут.
Они терзаются мыслью о завтрашнем дне,
Пекутся о здоровье, но как мухи мрут.
Они никак не согласны с тем, что извне,
От этого они, как слон от мыши, бегут.
Чужих согласны винить, да кляпом душить,
Лишь бы не слышать в свой адрес пинков.
Они и сами желают глупой чушью топить,
Не разбить бы себе пару десятков зубов.
Кому-то сто двадцать пять или пять два нуля,
Кого-то мало волнует, он просто ждет,
Когда фундамент насмешек упадет свысока,
Схватив за собой, унеся все под лед.
Им наплевать на весь мир, волнует их суета,
По волнам оной скачут в день изо дня.
Сбежать из этой тюрьмы никак всем нельзя,
Такой вот скудной нам попалась судьба.
Не смотри на меня так противно,
Ты же знаешь, я могу все отдать,
Все простить и забыть, и найти,
Снова новую нить оправдать.
Не смотри, не отнюдь мне приятно
Тощий взгляд сей твой наблюдать,
Как скользит по линиям жалкого века,
Черкая сущность в пустую тетрадь.
Не пытайся, не стоит меня поменять
На невнятное блеклое чувство тревоги,
Я всего лишь один, я такой какой есть,
Твои действия хитрые слишком убоги.
Да я зверь, меня не проймешь, я силен,
К тебе отвращенье свое обращаю,
Ты теперь никогда, поверь, не найдешь
Тех минут, что неслись, по пружинам вращаясь.
Не найдешь ни покоя, ни страха, ни лжи, -
Лишь обман, испуга кусок и тревогу.
Запрешься когда-нибудь в комнату рока
И будешь там гнить, неся ветер с востока.
Будешь жалким созданием, лаять и блеять,
Белую пыль по пустыне сыпать и сеять,
Пытаться разрушить, родив в печи сына,
Но знай, я не сдаюсь, сильному сила!
В подворотне под жадными взорами
Скрылась борьба за пределами около,
Где-то терялась и необходимостью
Стерта еще раз дуга справедливости.
Штилем встречая доверие, глупости
Не заподозрив и капли сомнения,
Рвутся на части вращаемой пропасти,
Гонят теней ветрами пленения.
Мечется штормом, ища покаяние
Идей не налаженых новых, изрядно
Все же надеясь на оправдание,
Медленно шепчет молитву невнятно.
Все уж, ноги увязшие в ватном болоте,
В стопор закружены тощими мыслями,
Воля, вселяема страхом, глаголет
Зверское рвение крыльев над высью.
В слезах утопая, ступая по лужам
Собственных глаз под дулом обреза,
Успокоенно дышит в сиянии света
И ждет столкновения, жизнь свою взвесив,
Чтобы после узнать души недовеса.
Там в далеке скользит по просветам
Через поля, леса и озера, он вскоре
Примчится гудящий к заведомой цели,
И встретятся души детей на перроне.
Сольются в объятьях так тесно, как могут;
Тепло и любовь расплескают на город.
Слегка остановится время, не против
Дать миг двум влюбленным... Напротив
Течь будет по-новому, в такт им обоим.
Что было, залечит и выстроит вновь
Дом счастья и радости искренней, новой
Страницей начнется в их жизни любовь.
Говорят, в славном Берлине стояла однажды
То ли стена, то ли забор, по сути граница.
Стояла себе поневоле, собой не мешала,
Лишь, отделяя и резавши город, стонала,
Ждала разрушителей тяжкой оковы,
Упирающей стопы под горло свободы.
Ей время натерло кровавых мозолей,
Держало и мучало, жгло и топтало.
Дышать уж не в мочь, она так желала,
Чтоб свергли ее, в песок растоптали;
Чтоб прахом развеяли, и под фанфары
Забыв, что когда-то она здесь стояла.
Забыли. Разгрызли. Убрали. Не стало.
Волною веселья забвенью придали.
Обнявшись, вздохнули едино, рыдая
От счастья сближения душ, что порхали
Над рваными ранами гаснущей славы
Уныния, мрака, глубокой печали...
Ну вот, проснувшись от спячки, пришло
Собственно чувство, знакомтесь,
Это свобода. Ее
Представляю сегодня вам и
Быть вежливыми я вас прошу,
Не дерзить, не хамить и не обижаться, -
Отныне возможно все,
Все сорваны цепи,
И развеяны флаги
Ветром дующим с юга.
Удивляться не нужно...
Все тянется с давних времен,
Когда во мрак я был погружен,
Когда каждый миг мне казался убогим,
Но все изменилось, да,
Я в этом уверен,
Ибо чувствую, льется
И тянется по закоулкам,
Вливается в душу, ее заполняя
Чем-то мне непонятным,
Но уж точно, я знаю,
Весьма долгожданным...
Любовью наполнено сердце несчастного,
Чувства рождают кварталы тоски.
Смерти предаться готов в ожидании,
Меня ведь не видят желанья твои.
Прости за слова, что были мной сказаны.
Дай шанс мне разрушить оковы любви,
Впусти в свое сердце любовь мою алую.
Пойми же, не быть мне с другою, лишь ты
Способна расплавить во мне все страдания,
Разбить об асфальт насмешки мечты,
Согреть мое сердце улыбкой желания,
Разжечь в моем теле жизни огни.