полуразрушенные коридоры, мусор, облупившаяся краска, обвалившаяся штукатурка… когда же мы выберемся?..
свет! да, выход. туда. прохладно, влажно, весна, мерзко. небо в облаках. за деревьями железная дорога, пять-семь колей. по рыжим рельсам непрерывно курсируют черно-коричневые вагоны. медленно и коварно подкрадываются они из-за поворота, скрытого деревьями. мы перебежали пути. за дорогой лес – жуткий, погоревший, густой, вздымающийся вверх сплошной стеной веток и сучьев. ни просвета. путеец, кивая на поворот: «а скока тут народу погибло, когда они <поезда> из-за поворота выскакивают… месиво сплошное.»
один из наших, полный низковатый мужичок, видимо из здешних: «ты так и не понял?! это же <шестой> круг ада! они закольцованы,» - он показывает подобие капкана ладонями. смысл в том, что чтобы выйти, нужно пройти все… а мы этот-то еле одолели. я вспомнил станцию метро, посмотрел на мужика, прищурившего глаз, выказывавший озарение: «аа..» - мы поняли друг друга. там были порталы, пронизывающие этот мир. возможность проникнуть в чистилище снова замаячила передо мной призрачным планом действия. значит, вперед. я нырнул в чащу…

да, началось все, кажется, в общаге. я стоял на кухне и готовил еду. плита стояла посреди кухни, и я вертелся вокруг. на огромную сковороду я бросил несколько кусочков колбасы. потом стал решать, что же делать дальше. достал из морозилки грибов: покупных в хрустящем пакете и лесных. «овощей, говорите, хотите?». колбаса тем временем сгорела. я съел один твердый кусочек – оказалось, я жарил сало. будут грибы на сале. что бы такое на гарнир…
…нас всех вели по какому-то двору. очнулся я, когда было сказано лезть в щель у основания многоэтажки. я лег на живот и попробовал просунуть туда руку – э, нет, ребята, я не пролезу. как ни странно, все остальные исчезли в щели. мы с кириллом (однокашником), оставшись вдвоем, своротили крышу над щелью. открылось прямоугольное углубление метр на метр примерно. практически все занимал ржавый бак с коричневой жижей. мы потыкали в жижу – не без отвращения – не, не могли они туда пролезть. это был все-таки бак с дном, а не труба, как показалось мне вначале. «погоди-ка» - кирилл оторвал кусок жести над баком. нам открылось небольшое окошко в подвал, доверху заваленный картофельными очистками. за кучей трудились другие дети. мы посмеялись, нервно: «вот чем нас хотели заставить заниматься». гарнир…
…кто мы? беженцы, заключенные, бежавшие? внешне не очень похожи – одеты лучше. но живем все вместе в каком-то холле со стеклами и зеркалами. нам лет по 25-30, не больше. человек 12. она: «я хочу, чтобы он умер. я роняю, пинаю, бью его. говорят, поэтому он не растет. а пока ему нужно покупать одежду, носочки, ботинки, чтобы другие считали…» это она о своем грудном ребенке. она уже много дней в состоянии истерики – но ее я не понимаю. я держу на руках этого ребеночка: маленький, мягкий, с голубыми лучистыми глазами, как у нее. и зря она говорит, что он так и не научился ходить: я беру его за ручку и так он, держась за меня, весело топает. «а где же наши мама и папа? пойдем поищем» там, где мы все были, теперь какие-то другие люди. они все элегантно и очень дорого одеты. я беру ребенка на руки, приговаривая «где же наша мама?». прохожу мимо его отца. среднего роста, кудрявые цвета смолы волосы, белый безупречный костюм. у них странные отношения, я не все понимаю и принимаю: к нему сейчас приехала его жена, и ему нельзя показывать, что у него есть еще кто-то. я обошел его с другой стороны и посмотрел в лицо. «где же наша мама?». он покачал головой: сейчас ко мне нельзя. глаза испуганные и уставшие. я иду дальше, обходя перила. слева стена, заканчивающаяся лестницей, несколькими ступеньками спускающаяся к большой освещенной парадной. вопрос застыл у меня на устах. ее положили на лестницу: закатанные глаза, безжизненное мягкое тело. безупречные светлые длинные густые волосы, светлая кожа, правильные черты лица… я упал на колени. слезы подступили к горлу. «как это произошло?!,,,»
в следующее мгновенье я уже шел по дороге. ул. сталеваров, в сторону моста. на душе было погано. возле дк я поравнялся с каким-то бритым качком – хачиком по виду. он стал бычить и чего-то от меня требовать. мне и без него было хреново. он получил по заслугам: я опрокинул его на землю и раза 4 с силой ударил его лицом об асфальт. встал и ушел. дошел уже почти до остановки, оборачиваюсь, он за мной бежит. я прыгаю в первую машину на остановке, еще не закрыв дверь: «трогай!». по дороге меня проперло, таксист слушал молча, изредка поддакивая: «бля, хачей развелось… наехал на меня… охуеть… че, я бы его в открытом бою завалил, так нет же, ему стрелу забить надо… а у меня на стрелу – идти не кому!.. ебаны в рот…» я поостыл немного. таксист лихачил, за мостом в простоквашино он свернул на полупроселочную дорогу направо. мы неслись через дворы, подпрыгивая на рытвинах. в конце концов, его занесло, и мы перевернулись…
я шел по октябрьскому. как я здесь оказался?.. погода испортилась. вокруг все застроили. я поймал такси, синий катафалк «волга». «мне до трубы». я знал, что крепко влип. надо было что-то делать. наверняка меня уже где-то ждут. таксист курил. «можно и я закурю?» - «да сколько угодно» я достал из кармана рубашки длинную пачку, чуть помятую. тонкие ароматные сигареты. «черт, опять сломалась» - я выкинул первую, едва закурив. вторая оказалась не сломанной. таксист мне понравился – хороший мужик. попросил посмотреть пачку. даннеман. спросил, какие еще я марки люблю. я чего-то ответил… подъехали мы к этому зданию. хотя и похоже на то, где блондинка умерла, но не может оно им быть – в другой части города. на втором этаже я заметил, что за мной идут. сначала один, в форме, потом еще. человек 15-20. я прислонился к стене – защитил спину. напали сразу. один справа: я схватил его за губу и нос и отразил его телом удар спереди. потом бросил его на подходившего слева мужика. потом еще двое отлетели. вокруг меня сужался полукруг. я издал зверины рык и рванулся вперед, потом опять отступил – в такие моменты я отпускал в себе зверя. мышцы налились кровью, я чувствовал, что справлюсь со всеми… вдруг они стали уходить. поняли, Читать далее...

что бы вы мне ни говорили, это я должен записать.
вечером читал «шаманские сказки». там есть одна, «единорог».
«Так мне моя жизнь обрыдла – сил больше никаких нет. Вожделения замучили. всё время чего-то хочется, а больше всего – женщину. и всё как-то не просто так: не вообще себе женщину, а конкретную, и не просто себе, а по любви. страдаю день, два, пять, да сколько ж можно? так и вся жизнь в одних страданиях пройдет. беру бубен и начинаю ныть и жаловаться. дескать, духи вы духи, да сделайте ж вы со мной что-нибудь, от этой моей пиписки только одни неприятности. поныл и пошел в нижний мир к этой женщине. думаю, не иначе как она часть моей души себе заграбастала. и точно, идет мне навстречу единорог. надо же, думаю, вроде не было раньше у меня единорогов; да разве так сразу вспомнишь. ну ладно, говорю, пойдем домой, погулял, хватит.
не тут-то было. хватают меня духи за руки да за ноги, бросают на землю. довольно, говорят, тебе в девицах ходить. я им – вы чего, охренели окончательно? во-первых, я точно не педик; во-вторых, какой-никакой, а мужчина; вы, то есть, это о чем? духам на мои крики плевать, крепко держат. тут эта белая скотина подходит ко мне и начинает рогом своим меня трахать. как женщину причем. понимаю я, что мужчина-то я только наполовину, и все, что женщине положено, у меня тоже имеется. правда, только после того, как откричался, а они свое дело сделали.
ну, и что ж вы, паскуды? – говорю. а они – а про пиписку кто просил, не помнишь? всё сделали наилучшим образом. в другой раз думай, о чем просишь. а лучше прими как есть – хорошо же получилось. подергался я, подергался – ан правы духи. да и мне не сказать, как полегчало.
а единорог во все копыта домой. скачет, вон, вокруг омфалоса, вид такой, будто он всегда здесь был – белый, стройный, рог в крови.»
вот и меня же угораздило. сказано же – думай, что просишь, be more specific, как Lenore говорит. уже несколько недель во мне весна бурлит и норовит через край вылиться, опрокинуть сознание и залить ароматным варевом все вокруг. спермотоксикоз. и опять же, не вообще девушку хочется, а вполне себе конкретную. напрягать меня это стало – отвлекает и как-то ущемляет, будто от чего-то нужного добровольно и по глупости отказываюсь. я даже толком просьбу-то и не формулировал. но еще мысль мелькнула: ой, что-то будет.
вот и было. однако не у меня все женское оказалось, а у нее мужское выросло. она меня на живот перевернула и начала в попу меня… ужасное ощущение. обидно, и больно, потому что без смазки. я что-то ей кричал, вроде поняла. а потом мне член в лицо тыкать стала…
в общем, утром проснулся – полегчало. кроме того, прочувствовал, почему многим девушкам не нравится анальный секс. в общем, спасибо кому-то, не знаю кому, кто мне все это показал.
такие дела.
(вспомнил, какую просьбу формулировал: «посмотреть бы в глаза тому бесу, что меня изводит»)

другая любовь. вот она какая, тонкая, изящная, маленькая. она пришла с подругой, неважно. что-то говорила, обстоятельно доказывала, открывая папки с только ей ведомыми драгоценностями слов, фактов, надписей и формул. как же свежо и светло!.. я поймал ее губы – и она не сопротивлялась. томное и мягкое разлилось – сквозь наши рты – по всему телу. куда идти, зачем? она улыбалась. и мне теперь стали понятны эти ее сокровища, аккуратно разложенные по алфавиту… «только попробуй мне завтра не позвонить!» - это она. как теперь я могу и подумать-то об этом?!
эх, все рутина. любовь – она не решает проблем, а добавляет новые. конечно, с утра я позвонить забыл. только днем. заметила?.. нет, весела, ждала звонка, обрадовалась. я в школу спешу – опять эти страхи перед отчислением вылились в неприятное, липкое, тянущееся состояние школы. теперь фабула в том, что мне дали отпуск, чтобы я год в школе проучился… представляю, какими глазами буду смотреть через год на своих бывших сокурсников… потом еще долго искал ваню, чтобы сказать ему, что встретил Яшу…
а как ее зовут? так и не знаю. вечно путал ее с настей, бывшей одноклассницей, бывшей подругой, бывшей…

она даже не подозревает, как терзает меня… я заказывал другой сон, не с ней. все мои силы направлены на то, чтобы забыть, вычеркнуть, вырвать ее образ из памяти, из подсознания. и в этот раз злую шутку сыграли мои желания… она сидела рядом со мной, она… я что-то говорил, рассказывал, объяснял, я уже не помню… невзначай, как бы случайно, она меня поцеловала. мягкие тонкие губы, ее чуть терпкий вкус. она меня дразнила, искушала, убивала… снова и снова оставляя на моих губах сладостное томное ощущение своих… когда же это кончится? когда я ее забуду?..

Я нахожусь в каком-то детском летнем лагере. сегодня большой концерт, посвященный закрытию сезона. мы все что-то готовили и выступали в большом потертом актовом зале с высокой сценой, давно забывшей, когда в последний раз ее красили порядком облупившейся зеленой краской. на сцене много народу, чего не скажешь про зал. но вся толпа заряжена, ей пьяно уже от ощущения того, что она на сцене… ведущий объявил, что сейчас будут выбраны король и королева концерта (лагеря?). я уже знал, что это я и Надя Федорова (моя сокурсница, симпатичная и миловидная девушка). ведущий медлил и тянул, мучая публику. я вышел ближе к краю сцены из массовки. потом притянул к себе Надю. ведущий все что-то тянул, подогревая интерес. он начал объявлять претенденток на звание королевы… я обнял Надю за талию. мы так и стояли, улыбаясь. слева встали еще несколько девушек-претенденток. у меня еще закралась мысль, почему же все-таки Надя, ведь вот ведь танцовщицы, - но она быстро ушла. ведущий достиг кульминации своего речитатива: «но вы все конечно знаете, что королевой стала…» я уже не слышал имени. я наклонился, подхватил Надю под колени и поднял на руки. она пробовала выразить некоторое неодобрение и протест – правда шуточные. в следующий момент я уж нес ее куда-то по направлению к своей комнате. что она читала на моем лице? – видимо, решимость и сумасшествие смешанное с бешеным спокойствием. «я тебя увезу к себе домой». она что-то возражала, кричала… «любимая,» - сказал я. я отпустил ее, мы обменялись телефонами. как во сне.

снилось, что я очень богат. у меня большое дело, очень красивая жена. а я стал клеиться к какой-то шикарной брюнетке. она меня прицепила наручниками к кейсу с взрывчаткой и поставила время на крышке 2 часа. осталось мне жить 2 часа... я вспомнил свою жену, волна нежности и жалости о невозвратимой потере накрыла меня, откуда-то донеслась музыка, волнующая, спокойная, всезнающая. и вот уже глаза готовы застлать слезы... что? ни черта!... брюнетку я догнал, когда она поднималась вверх по эскалатору. куда-то вверх... я обнял ее, подойдя сзади. "Нет, дорогая, теперь я от тебя никуда не уйду. я представлю тебя своей жене" мы вдвоем долго шли по огромному дому-офису; множество служащих, клерков, юристов, секретарей; мужчины при галстуках, женщины в строгих черных или синих платьях. в одном особенно просторном и светлом куполообразном помещении на стенах висели сетки в виде кресел, а в них находились работники: получилось что-то вроде авангардного произведения искусства... и мне казалось, что каждая сотрудница в таком кресле - моя жена... мы проследовали через этот зал к стеклянной двери в торговый центр. длинный коридор, ограниченный стеклянными стенами модных бутиков... в одном из них она выбрала маленькие штанишки и кофточку для моего будущего ребенка. "Я отчего-то уверена, что у тебя будет мальчик" я фыркнул, показал на игрушку, которая мне больше понравилась - розовый слонопотам... потом мы оказались в продовольственном супермаркете. я купил ей то, что она любила. 17 кг ее любимых рачков, редкие орехи, зарубежная деликатесная капуста... я дал денег старому продавцу, который все это нагружал и взвешивал (на самом деле 20 рублей). сначала она ворчала о том, кто это все понесет, на что я ответил "давай положиться на господа бога!" она скорчила недовольную рожицу. но когда узнала, сколько я всего купил, прыгала и смеялась. передо мной была уже не та роковая женщина со стальным взглядом, а маленькая девочка, которую не так-то сложно порадовать и осчастливить... когда я подошел к кассе в отделе и увидел высветившуюся сумму, то вспомнил, что могу рассчитывать максимум на 20000. потом я вспомнил, что все-таки богат. в кармане у меня было 600... на кассовом аппарате 60000... "у вас принимают банковские перечисления? чеки?" "пройдите пожалуйста на главную кассу" главная касса оказалась в самом начале магазина. "у вас принимают чеки? American express, vestern union?” радом стояла она, довольная и вполне счастливая. "а дальше на таксо", изрекла она. я хотел ее поцеловать, но она не далась, и настроение у нее тут же упало… все это время я обдумывал встречу с женой, как я буду себя держать, что скажу. дорогая, это моя любовница. я ухожу, компанию и все остальное оставляю тебе… я догнал брюнетку, чтобы заняться с ней любовью, чтобы получить что-то, что я потерял. а многие возвращаются за тобой? "нет, ты второй" интересно, мне осталось два часа или два дня? разницы, видимо, почти никакой. так же как и два года…
голос из телевизора: "хотя д. и был заводилой в этом убийстве латиноса, держался он хуже всех. из всех трех полицейских во время скандала на ТВ и судебного разбирательства у него первого началась истерика. тогда как ш., несмотря на сыпавшиеся в его сторону обвинения, сохранял относительное спокойствие…" <навеяно люциусом шепардом>

после некоторого внутреннего диалога (да зачем оно тебе нужно? когда заниматься и тд) решаю несколько осветить то, о чем буду писать. полная (или почти) анонимность интернета позволяет говорить о самом сокровенном для каждого человека, в данном случае для моей персоны. я хочу опубликовывать свои сны. уже несколько лет с некоторыми перерывами я записываю в обычный бумажный дневник эту перефразированную моим мозгом действительность. а идея делать это электронно, да еще и в интернете пришла совсем недавно, поданная с легкой руки моей подруги.
вот, собственно. надеюсь на вашу лояльность и понимание.

я, право, не знаю, что существенного и важного можно о себе сказать. ну, учусь, работаю, отдыхаю, читаю, думаю, вижу сны...