...я положил ее на кровать, предварительно закрыв дверь в спальню. черные волосы и белое тело. я склонился над ней и проник языком в ее лоно. она выгнулась и застонала. через некоторое время, пока я нежно массировал ее губы и клитор, она почти встала на мостик в судороге наслаждения и быстро-быстро зашептала: «только бы не закричать. только бы не закричать...» я почувствовал, как стали сокращаться ее мышцы, и она закричала. пронзительный крик освобождения, вместивший в себя боль, страх, горечь, радость и бесконечность. через минуту в комнату ворвался высокий несуразный мужик, на его худом теле древняя шинель с лампасами смотрелась очень смешно, портрет завершали очень серьезное выражение лица и высокая шапка с кокардой. он стал что-то говорить, даже не важно совсем что, потому что он олицетворял собой мораль, и я наперед знал все, что он скажет. моя подруга исчезла, а я сел возле кровати и засмеялся. это смутило военного. он остановил свои излияния, ушел, но потом опять вернулся. я продолжал смеяться.
...наша машина летела вдоль каньона. не знаю, кто за кем гнался, но за нами ехал целый эскадрон, настроенный не менее воинственно, чем следовавшие в непосредственной близости наши прямые враги. вид с края каньона был потрясающий: высокие башни-скалы рыжего цвета, вымытые ветром, отвесные края канона, уходящие далеко вниз неровной темно-коричневой стеной, с зеленеющими кое-где горными кустами. а дальше была равнина, вплоть до горизонта, ярко освещаемая мягким солнцем пробудившегося утра. жаль, что у нас не было времени насладиться этой картиной: мощности нашей машины хватит ненадолго. вниз вела ухабистая дорога, в одном месте мы резко свернули в грот, внезапно обступивший нас темнотой, и увидели, как вся эта кричащая братия пронеслась мимо, нас не заметив. «оторвались» - выдохнули мы оба.
...это было какое-то семейное празднество среди своих. за столом на кухне сидело человек десять, справа от меня сидел Путин. я его побаивался: он всегда был уверен в себе, говорил немного, а больше молчал, как будто знает что-то, что мы не знаем. его образ дышал силой. мы пили очень вкусную настойку из ягод (по-моему, клюква), мягкую и бодрящую. мы чокались, и я не без опаски звякнул своим бокалом о его...
...я принес в магазин сверток. три продавщицы среди манекенов, вешалок и платьев развернули пакет. это было свадебное платье, я хотел его переделать. его некоторое время назад в соответствии с текущими веяниями моды, казавшимися сейчас несуразными. женщины продолжали держать платье, в свертке оказались также и сапоги с огромными белыми меховыми вставками. одна из продавщиц хвалила некоторые детали платья, заостряла внимание на других. а сапоги молча проигнорировала, посчитав безвкусными. она внимательно посмотрела на меня. «почему ты не женился.» я молчал. я видел себя со стороны. высокий парень, напряженное лицо, грустные и усталые глаза. «почему?» «я не буду отвечать. я имею право не отвечать.»

когда они гуляли в лесу, среди зелени лиственных деревьев, на поляне возле дороги их ждала засада. две девушки: молодая госпожа и служанка не могли сопротивляться воинам в кожаных доспехах. их поместили в карету, которую понесли четыре пажа.
«господин, мы доставили их.» шейх лежал на куче расшитых золотом подушек. он был рассудителен, хотя и не стар. вокруг него вился визирь в черной чалме, подхалимнически мурлыкая донесения. «где она?» - с присущими ему достоинством и неторопливостью спросил шейх. «мы пока не вытаскивали ее из мешка...» - с последними словами, звучащими уже не так уверенно, визирь, видя нарастающий гнев хозяина, склонился к земле. «что?! немедленно освободить! и оказать ей лучший прием.»
перед шейхом предстала невысокая девушка, она была стройна и бела лицом. и только глаза зияли темными провалами – девушка была слепа. шейх просил у нее прощения. и непонятно было, любил ли он ее или боялся.
девушку поселили в замке шейха, за ней ухаживала немолодая семья, которой хозяин выказывал доверие и почтение. похоже, они были слугами и шейх вырос под их присмотром. девушка рассказывала им про свою прежнюю жизнь, про родителей. она говорила долго, но спокойно, не сбиваясь и не торопясь. супруги слушали ее внимательно и не перебивали, лишь иногда кивая головой. слепая девушка имела некий дар видеть людей, когда она говорила, лицо ее начинало сиять мягким светом.
но что-то было не так... я как будто заглянул в изнанку мира. девушка говорила, и с каждым ее словом она начинала стареть, кожа ее дряблела, проступали морщины. и в центре лба у нее открывался третий глаз, чуть больше двух ее остальных. и этот образ, дух слепой девушки с третьим глазом отделялся от дряхлого тела серой полупрозрачной дымкой и...
у меня перехватило дыхание. и все вернулось. слепая девушка молчала. ее чистая белая кожа оттеняла стены замка. глаз во лбу закрылся, не оставив после себя следов.

про себя:

- здравствуйте, молодой человек. можно с вами познакомиться?
- дело в том, девушка, что у меня отсутствуют первичный и вторичный половые признаки. то есть кошелек и квартира соответственно…

- алло.
- алло. привет. чем занимаешься?
- составляю из кусочков льда слово «вечность»…
короткие гудки.

некрасивая девушка:
- молодой человек, а как вас зовут?
- девушка, вы ошиблись… я – гей.
- да нет, не ошиблась… я не девушка…
- …

- настанет день, сынок, и ты встретишь свою половинку, женщину, которую ты будешь по-настоящему любить…
- ну, или мужчину.

- девушка, а как вас зовут?
девушка тяжело вздыхает:
- четыреста двадцать восемь… хоть бы один нормальный…

как я выгляжу? я неотразим? или все-таки великолепен?

- теорему стокса помнишь?
- ну…
- давай.
- эм – ка-мерное многообразие второго порядка, компактное, ориентированное, край эм ориентирован согласованно с эм, же открытое множество в эр эн, эм лежит в же, омега дифференциальная форма на же, тогда интеграл по эм дэ омега равен интегралу по краю эм омега…
- понял?
- нет.
- так, мало выпили… еще по одной…

- козел!!!
- я тоже тебя люблю.

вслух:

вредность требует жертв!.. с твоей стороны.. (c) lorian

это как джунгли. сначала забавно. а потом хочется нормальный унитаз! (c) lorian

на улице так классно, а мы в такой жопе… (c) tveta

алло… (злобно) вот козел, опять сбросил… скотина… ну я тебе… (ангельски) привет! как дела? (c) ксюха

тут в установке написано кустом и тупикал… какую выбирать? (c) влад

представляешь, стою на остановке. и меня пронзило понимание, я просто в тот момент жила одной той мыслью, так отчетливо и ясно. Все Мужики Козлы! (c) sova

поднимаю трубку:
- внимательно!
тишина.
- ну, говорите!
- привет. я думал, ты с кем-то другим разговариваешь.

я, конечно, понимаю, что в отношениях должны быть свидания, цветы, подарки, долгое ухаживание и так далее, но давайте допустим, что все это уже было, и сразу перейдем к сексу?

высокоинтеллектуальная беседа:
- ну дак как оно? типа ну дак того-этого и туда-сюда, блин или как?
- типа туда-сюда мы тут уже это самое еще совсем. примерно так.
- ну дак это еще ничего, а то мы дак ваще как ни того и ни этого и дак как ни туда и ни сюда. вот. а как иначе? – иначе никак…
- ну дак вы давайте уж того-самого, это, как-нибудь эдак. ладно?

…что-то серьезно поменялось в этом мире. вон там прямо по дороге стоит президент сша, дальше за ним какое-то здание – опорный пункт. я раздражен и устал, мне наплевать на всех, и я направляюсь прямо. мама сзади пытается вразумить меня, сказав что-то про его положение в прошлом. ха! америки больше нет! проходя мимо негра в грязном костюме – президента – я цежу сквозь зубы: «fuck you!» охранник метрах в пяти отсюда даже не взглянул на меня. уже на крыльце пункта меня догоняет этот негр, теперь уже белый и немолодой, и хватает за лацканы куртки. он что-то орет по-английски, хочет меня убить или засудить. все происходит медленно, как в матрице. мы кружимся по воздуху в просторном зале (это оказалась моя старая школа). я вынимаю откуда-то сзади несколько листов бумаги большого формата: «давай меняться… вот тут у меня есть <названия документов>.» он отпускает меня, видя серьезность бумаг в моих руках. я узнаю его – это же мой отец. презрение к этому человеку становится еще больше. в зал влетает охранник, а я прыгаю к лестнице. на поясе сзади у меня прикреплена какая-то метелка, которая позволяет высоко прыгать или летать. я сажусь на ступеньку и быстро соскальзываю вниз, как с горки. на повороте меня немногг заносит. я спешу к другой лестнице, так как охранник после небольшой заминки, явно находящийся под впечатлением моего спуска, побежал следом. вторую лестницу я перемахнул одним прыжком и опять оказался в том зале…

я маленький, и наш класс сидит и пишет какую-то работу по русскому – сочинение или вроде того. я закончил раньше и встал. и я уже сам вроде как учитель, я старше, я в десятом, когда хотел преподавать русский. я хожу между рядами. за моей спиной кто-то пересел, чтобы списать. я подхожу к одному парню (вова ч.?), и сажусь на свободное место рядом с ним. я кладу ему руку на плечо (а пальцы у меня затекли, как бывает, когда книжку неудобно держишь) и принимаюсь водить пальцем по строкам в его тетради. «вот, а если я тут сидеть буду а так за тобой следить?» наверное, он понял, что списывать не стоит. на последней парте лежат две работы, одна из них карандашиком проверена, одна ошибка, и поставлена четверка. как я понял, это ребята сами проверяли.
потом была еще наша старая классная – любовь николаевна, и опять какой-то скандал. если она мне снится, то ей почему-то сопутствует перебранка или ссора.

(ааа, как я устал... опять это поселение в общагу, сумки, нервы, взятки, бумажки, беготня... каждый год все хуже)
подхожу к столу и из ящика вынимаю несколько купюр. опять какой-то праздник в универе, нужно девушкам что-то покупать, а никто опять не чешется. мне это давно надоело, и я зол. на улице холодно и промозгло, надо ехать в университет...
…по пути мне встретились старые одноклассники: филя, ваня, антон ч., антон с. и еще кто-то. у одного из них в руках был пакет, откуда был извлечен подарок «из детства» - это была моя старинная кепка-бейсболка, некогда синяя, и мятая. она мне уже давно мала. здорово, что они нашли ее, но зачем мне кепка чейчас?..
...по насыпной дороге идут люди, это беженцы, оставшиеся без крова, бегущие от очередной катастрофы. вся процессия под палящим солнцем юга движется к виднеющемуся вдалеке распределительному пункту. «вон впереди женщина полная. теперь она делит комнату с тринадцатилетней девчонкой, ее дочь погибла. а вон те трое теперь тоже живут вместе.» мы обгоняем некоторых. впереди меня идут трое девушек, одна из них часто оборачивается, она меня знает, да и я смотрю только на ее. но заговорить мы почему-то не смеем. она среднего роста, с круглым лицом и длинными светлыми волосами. наконец, я подхожу к пункту распределения. у железного стола стоит кавказец. я протягиваю ему два сухарика, он дает мне один, но побольше. «вы откуда?» - спрашивает он с акцентом. «кара,» - отвечаю я после некоторой паузы, подражая его интонации. «кара,.. кара-биджян – это где-то под вологдой.» «да» сухарики, видимо, означали мое положение: что у меня есть, то есть что я могу предоставить, и что мне нужно, он же мне дал сухарик побольше – на что я могу рассчитывать. еще по этим квадратным кусочкам хлеба потом должно было предоставляться жилье... кто-то рядом спрашивает, из моих знакомых: «кара? а ты не врешь?» «а ты мне веришь? а себе веришь?» мороз щиплет кожу, вокруг лежит снег. я ушел, и оказался в квартире светы. как я сюда прошел? почему квартира пуста? и света не обидится? в зале у нее стоит компьютер, и я по-хозяйски сел играть. я запустил древнюю игру денди «червяк джим». сначала маленький червячок должен без оружия и помощи добраться до конца уровня. мне не хотелось играть маленьким червячком, я нажал на паузу и в появившемся окне password ввел пароль: password – и перешел на следующий уровень. червячок превратился в толстого котяру, который стрелял из попы какими-то шариками – очень неудобно, потому что нужно было всегда поворачиваться к врагам спиной. в накладном кармане джинс зажужжал телефон. это была света. «привет. нам надо встретиться. помнишь, там есть лестница такая синяя? у наськи басовой? не помнишь? нам надо встретиться, нам надо поговорить, о важном и тихо...» ее голос прервался писком будильника...

нет, на самом деле не так уж и не прав был лукьяненко.
итак, мне хочется дополнить теорию зова. дело в том, что можно «звать» и на расстоянии. механизм и внутреннее устройство мне не совсем понятно и изучено довольно поверхностно, ибо требует крайнего напряжения и большой психической силы (в народе – маны).
а происходит примерно следующее. человек некоторое время думает об объекте – другом человеке, - и приказывает сделать что-то, естественно на расстоянии. объект это делает (это не гипноз, ничего противоречащего своей природе объект ни в жизнь не сделает). чаще всего приказы ограничиваются звонком или визитом.
итак, у нас есть несколько темных пятен в таком описании.

пятно первое. некоторое время?
пятно второе. думает? приказывает? просит?
пятно третье. кто объект нашему человеку?
пятно четвертое. если не гипноз, то что?
пятно пятое. время и расстояние?

не думаю, что смогу вполне прояснить все эти вопросы, но на что-то все же отвечу. я не специалист в данной области, к энергетическим буферам это не имеет отношения, а вот к параллельным мирам и астралу – вполне даже очевидное.
начнем издалека, с примеров. как известно, между любящими людьми образуется некая связь. матери чувствуют состояние и самочувствие детей. сколько примеров во время второй мировой, когда матери знали, что сыновья погибли, «сердце чуяло».
есть и обратная связь. я слышал эту историю от одной знакомой. ее муж был в командировке, кажется, в афганистане. и в один прекрасный момент она что-то такое о нем вспомнила, и от всей души помянула его, то есть очень искренно послала очень далеко. в эту секунду (они потом соотнесли время) у него в руке взорвалась граната. каким чудом он еще жив-то остался.
еще один тип связи – я называю его ментальным сексом. сидят две подруги, мило беседуют. вдруг одна замолкает. «что случилось?» «подожди, не мешай.» минут через десять-пятнадцать молчавшая подруга изрекает: «у меня был сеанс любви с моим молодым человеком.» посмеялись. еще минут через пятнадцать в квартиру врывается тот самый молодой человек и уводит подругу в ванную. комментарии излишни.
то есть, что я хочу сказать. существует метод воздействия на течение мыслей и сознание человека. шире – слежение за состоянием и влияние на события.
очевидно, что между людьми должна быть какая-то связь, в большинстве случаев это любовь. второй компонент – искренний импульс, хотя тут можно поспорить. действие такой связи сиюминутное, как телефон или радио. связи может предшествовать некоторая подготовительная работа, даже бессознательная: чаще думать о человеке, мысленно обращаться к нему некоторое время.
не смотря на кажущуюся фантастичность описанного, мне кажется вполне вероятным развитие подобных способностей до уровня сознательного. но если это зависит не от конкретного человека (а от стечения обстоятельств, места проведения, духов наконец), то все это, естественно, неподвластно, да и опасно.

в моей практике было три случая «дальнего вызова» первый – ментальный секс, более или менее удачный, так как моя подруга во время сеанса спала.
второй увенчался успехом. после года дружбы с одной девушкой я с ней поссорился. она была сильным вампиром, напористая, беззастенчивая, тяжелая, но довольно остроумная и сложная. ссора исходила целиком с моей стороны. на протяжении года мы не общались. где-то в середине этого срока меня стал занимать мысли о ней, я принялся, с разного уровня силой и частотой, в произвольной форме внушать ей, чтобы она позвонила мне. то есть, я не напрямую говорил ей в мыслях: «позвони мне!», а как-то в своих рассуждениях всегда имел это ввиду. что ж, она позвонила. приятно, когда люди делают то, что ты хочешь.
третий пример не увенчался успехом. в метро я видел девушку, мы заинтересовались друг другом. случилось так, что нам было почти по пути, но я так и не подошел к ней, о чем пожалел. я звал ее встретиться через неделю на прежнем месте, но она не объявилась. я так о ней ничего и не знаю.

печально как-то
нет, они не возвращаются, мои депрессии. но мозги даже ночью не отключаются. надо напиться. мартини. не меньше литра.
воспоминания - они как пытка безвкусным кино. а пленка закольцована.
вот.
пора уже наконец заставить себя написать стихотворение! сколко я еще буду надеятся на верность Голоса?..

это - лучшее, что он мне дал. печально-то как...


Вдохновение

Нет! Вдохновения мне, когда время пришло
Битва ступает в глазах: а добро или зло?
Чешется рвется давно затянувшийся шов
Чуя бетонную крепость натруженных слов
Может играет гитара серебряных струн
Голос слащавый опять славит эту и ту
Может витает сандал в средоточии рун
Только навязчивой мыслью во все двери - стук!
И не смолкает кошмарный оркестр кулаков
Что? Не дождетесь! Замки и железо со скоб
Но разлетается плен деревянных оков
Боже! Я корчусь в молитве! Помилуй! И чтоб...
Вдруг тишина.
                      Что же? Почудилось сонным глазам?
Не было рук?
                       Но крепость все так же пуста
Ужасом веют провалы каменных зал
Криком последней из чаек высится башенный стан
Я у стены. Мои двери открыли тропу
В поле ведущую. Там...
                                      Осажденный Кабул
Смело играющий яростью огненных пут
И Вашингтон в истерике порванных бус
Грозный - разбитый и стертый до глуби могил
И Белокаменна*, где даже в мирре - бои
И я увидел их всех в темноте, где ни зги.
Крепость из слов, неприступную и не моих.
Если безмолвный мой крик долетит хоть... Тогда!
О! Моему "Нет вдохновенья" прошепчу: "Вдохновению - да!"




* - то ли москва, то ли вологда

в этой псевдонаучной статье я постараюсь изложить свои мысли насчет появившегося сравнительно недавно интеренет-сленга с точки зрения меня и немного с точки зрения словесности. заранее прошу прощения у блюстителей чистоты языка.

итак. я не могу точно проследить всю историю развития движения «превед», но началось все достаточно давно. и первым, совсем туманным и ничего не значащим признаком извращения над языком стала война 1812 года и мода на французов. именно тогда, если я ничего не путаю, появилось каверкание русских фамилий путем замены окончания –ов на –офф и смещением ударения на последний слог (вспомним хотя бы «кутузОфф»).
а уже веке в двадцатом появилась мода на такие фамилии (писатель илья стогоff, пивовар тинькофф и т.д.). эти фамилии стали брендами, приобрели лоск высшего общества в одном случае и скандальность в другом.
ну да неважно. давайте лучше взглянем с другой стороны. многие филологи и языковеды занимаются этимологией, развитием и значением мата. перед нами не стоит такая глубокая задача, поэтому ограничимся кратеньким экскурсом.
маты в русском языке (как и много других слов) имеют тюркское и монгольское происхождение и появились во время татаро-монгольского ига. а ведь мало кто знает, что раньше в деревнях блядью называли просто напросто добрую женщину, живущую на краю деревни, у которой можно попросить ночлега. сюда еще вмешивается скандинавская мифология с ее пятилапым псом по имени пиздец, который спит где-то в снегах, а если проснется, то и настанет всем сам же.
да, вы никогда не обращали внимания, что русский мат практически интернационален? я много раз наблюдал за гастарбайтерами из союзных государств, говорящих на незнаком мне языке (родном для них), но перемежающих свою тарабарщину нашей матершиной.
еще стоит отметить (и это не только мое мнение), что русский мат асуксуален, то есть маты лишены своего изначального полового значения напрочь. подумайте хотя бы, сколько разных слов имеют однокоренные матерные синонимы, не несущие дополнительной смысловой нагрузки (упасть, обнаглеть, обмануть, ну и т.д.)
вернемся. хотелось бы еще поговорить про предпосылки. слово «сцука» появилось раньше, чем интересующий нас жаргон. я приписываю его появление чисто эмоциональному аспекту человека: в приступе чувств (боли, гнева, обиды...) многие стискивают зубы и продлевают звук «с». а тут уже полшага и до цокающей интонации.
одно время я следил за молодежным сленгом в различных кругах. надо сказать, что все придуманное основывалось на чисто ассоциативных подоплеках, влекомых фонетикой слова, его значением, свойствами предмета или явления. процесс формирования такого сленга представлял собой довольно-таки изученное поле, постепенно и не очень быстро растущее.
жаргон падонкафф свалился на меня сразу как он есть и поставил перед фактом своего существования не только меня, но, я думаю, и многих других пользователей рунета. возразите, если я ошибаюсь, но ему понадобилось от силы год-два, чтобы развиться из компьютерного сленга в нечто неудобоваримое.
во-первых, падонки объединили в себе весь сброд форумов и чатов, мешающий нормально общаться обычным людям. они кичатся своей испорченностью, и им импонирует то, что они противны и ненавистны многим пользователям. флуд, оффтопики, оскорбления, альтернативная и очень однобокая точка зрения на все вещи – обычные характеристики... это все определило выбор лексикона, то есть мат как таковой.
во-вторых, падонки вернули матерним словам их первоначальное половое значение, отчего такие оскорбления стали во много раз обиднее и больнее. если расхожее выражение «твою мать» раньше имело чуть ли не мифологические корни и обозначало возрастное, физическое, социальное превосходство, то теперь в устах падонка оно обрело ужасающую прямоту.
в-третьих. всем нам известно, что русский язык – один из самих сложных языков в мире. понять англоязычному гражданину склонения, спряжения, да что там – произношение, - штука нелегкая (я не говорю уж о синтаксисе – в английском он примитивен). первым мотивом в каверкании слов послужила именно фонетическая и грамматическая сложность: а почему бы не писать так, как слышишь? но феномен в том и заключается, что падонки пошли дальше, задавшись другим вопросом: а почему тут пишется, как слышишь, а тут нет? вот они и поменяли все местами, заменяя сложные грамматические места в словах на соответствующие им звуки, а беспроблемные места на сходно звучащие сложные конструкции. взять хотя бы слова «зайчег», «кросавчег»; если записать их в звуках, то они будут выглядеть идентично своим культурным предкам: [заjчик], [красафчик]. к тому же, как и в русском языке, падонки сдобрили свой язык изрядным количеством исключений.
в-четвертых. жаргон падонкафф являет собой отражение русского языка в кривом зеркале, крайне жуткое отражение. это полностью эмоциональное ответвление: слова, произносимые на одном дыхании или устойчивые выражения пишутся слитно; правила грамматики вывернуты наизнанку; наконец-то отмщены ненавистные уроки русского в Читать далее...

[400x533]
на какой-то улице в питере мне встречается юрец. он со своей неподражаемой привязанной улыбкой откуда-то извлекает огромный пакет и презентует мне. я срываю красную блестящую бумагу и вижу под ней ганешу. глиняная статуя индийского слона. «о, ганеша, или как говорят в тайланде ханесья. у него есть друг, вот видишь, тут мышка маленькая. ганеша приносит благополучие и удачу, а вот мама его уже богатство и деньги. хотя, зачем мне ганеша? юрец, вы должны были знать, что такое мне дарить нельзя. зачем мне ганеша?,,,»

да на скейте легко кататься. вот я уже сросся с этой потертой доской и выделываю разные финты на бордюре у остановки. «какой из них мой? твой – у которого царапины белее» - мой друг подал мне свой скейт, и мы зашли в автобус. я сел у гармошки, спиной вперед, а он напротив, правее. на коленях у меня две доски – моя, чуть постройнее и его, постарше и потолще. и тут ко мне подходит гопник, бритый и в спортивном костюме, и начинает доставать меня; он тыкает, дергает доски, пытается ударить. я смотрю на своего друга: ноль внимания, так и надо. к гопнику присоедияаются еще несколько товарищей, и на меня обрушивается уже шквал ударов, кто-то достал бейсболную биту. я как могу отбиваюсь, раскидал уже нескольких и биту отобрал. и тут заходит блондин с пустыми глазами, модно одетый и с пистолетом. он направляет его на меня, но после некоторой неуклюжей борьбы, мне удается отобрать пушку. «все вон из автобуса!!! быстро!» я выбросил в открытое окно сумку с монтажкой, ножами и дубинками. хватаю за шиворот какого-то профессора: «умеешь водить?» а по крыше долго будет еще ходить этот блондин, но свалится на одном из поворотов, потому как профессор водить все-таки не умел...

сообщник молча положил передо мной два пистолета. это тт и макаров. тт маленький, некрасивый, зато сильный и надежный. макаров потертый, кое-где с белыми проплешинами металла, он больше первого. я знаю, что один для физической атаки, другой для психологической. я беру пистолеты и сую их под ремень брюк...
да, это все был универ. теперь здесь полно людей. я – невысокий и крепкий молодой человек, я умею обращаться с оружием, драться, я немного глуп и вспыльчив. а вот недалеко возле перил стоят леонид парфенов и мой однокурсник кирилл ч. парфенов спрашивает его про стихи, переписывает ли он их, когда впоследствии найдет ошибки и неточности. кирилл ч. отходит, и я вижу, что на самом деле парфенов разговаривает с другим кириллом – б., моим одногруппником. кирюха что-то бормочет, явно смущенный. я встреваю, но не успеваю произнести фразу. от меня отворачивабтся. ладно, я прислоняюсь к стенке и наблюдаю за толпой вокруг. <что-то мне очень не понравилось> «да вы че, совсем здесь оборзели?! да я щас всех здесь положу!» - и я выхватываю оба пистолета, размахиваю ими. но меня быстро успокоили, сказали, что все нормально, что все все поняли. этого я и хотел.

...«петух, чтобы не быть съеденным, измазался в навозе. ты понял, петух в дерьме!» кошка изгибается и прыгает, ловко перегрызая петуху горло. шея у него желтая, он лежит тут же, внизу, и голова у него свернута набок. из открытой раны, теряясь в перьях, сочится кровь. кошка не трогает петуха – для нее главное процесс, игра. она кидается на меня. кошка черная и огромная, так что не понятно, она ли выросла, либо я уменьшился. она валит меня на землю, и мне страшно, что в ее игре она может убить меня. кошка кусает мою ступню, царапает спину. и я смотрю на нее, игра затянулась. нет, она же все понимает. вот она сидит передо мной, маленький серый комочек. я беру ее лапку и провожу по подушечкам пальцем, а потом указываю на нее. кошка согласно кивает. вот и хорошо. я поднимаю глаза и смотрю в окошко, будто деревянную веранду построили прямо на корабле. там край моря и часть статуи свободы, лицо и плечи. и я смотрю на это лцо, на обшивку, на окна... «как эта теорема... теорема б<лестящего>... не помню, как она формулировалась. света, ты не помнишь формулировку теоремы? а, там что-то про преломление в mressage box, когда мы хотим изменить свет, как он там будет падать.» и точно – обшивка местами стала прозрачной, сделанной из пластика, отчего изменилось освещение всей статуи. но это меня уже не интересует, ибо мы уже возле каркаса, этих полок исполина свободы. и нам – всем троим – нужно убить чью-то подружку, монстра, что обитает здесь, на высоте. а здесь совсем и не страшно – землю закрывают облака. да, а зовут ее голова. и откуда-то снизу выныривает черное существо, выше и сильнее обычного человека. но, она надувная! и кто-то уже прошивает в ней дырку, а кто-то уже причитает над сдувшимся черным телом. на верхней полке тайлер и какой-то растаман, я пониже. и вдруг откуда-то появляется марла. я так и не понял, откуда она пришла, по облакам, может. марла похорошела и покрасилась в блондинку. «я сейчас воспитываю приемную девочку. так она все время норовит сбежать от меня, чтобы поцацкаться со своим парнем... а где тайлер?» «вот он!» - и я беру игрушечного и почему-то сырого тайлера с верхней полки за руку и кладу его на бумаги, которые марла держит в руках. и вот она уже сидит в ресторане какого-то отеля за одним из покрытых красными скатертями столиками. вместе с ней девочка-подросток. она угрюма и чуть горбится. марла: «ты не должна меня ревновать». девочка: «а как же я должна себя вести?!» за соседним столиком вдруг нарочито громко женщина что-то спросила у своего маленького ребенка по-немецки, а он ей так же громко ответил. пара встала и ушла, продолжая очень громко переговариваться. марла проводила их взглядом. накалившуюся беседу охладили нелепые немцы. девочка: «а, я не должна так громко разговаривать» «да, не должна.» и обе засмеялись. я вышел из ресторана в просторный холл. тут скамейка, люди чего-то ждут, направо лестница вниз, налево дверь в какой-то кабинет. рядом ждет мужчина с двумя сыновьями десяти и двенадцати лет. <провал> мужчина выходит из кабинета. «быстрее, это наш шанс бежать» - это один из братьев. он тянет меня к выходу, неудачно толкает, и я оставляю на своей футболке большое черное пятно от сигариллы, что держу в руках. «ну сейчас». я опускаюсь на колени и завязываю шнурки на ботинках, как умею быстро. успеваю заметить, что в кабинете ковер. и сразу же бегу за братьями, прямо из кабинета, потом налево к лестницам и на выход, пока нас не видит их отец. на улице мы немного замедляем шаг. я ворчу: «это была моя утренняя сигарета!.. что теперь делать. и футболка...» я пробую послюнявив оттереть черное круглое пятно, но ничего не получается. ладно, мы бежим дальше. там есть тротуар возле дороге, прикрытый с одной стороны забором-сеткой, с другой высокими деревьями, так что дороги почти не видно. а вперед и вперед идет серый асфальт. и мы рады и счастливы, оттого что мы дети, что сбежали, что свободны, что футбол, хоккей и велосипеды. и вдруг откуда-то выскакивают еще дети, в красных и желтых футболках, и мы все танцуем на этом тротуаре. как будто в фильме: сначала трое, потом камера на пятерых, потом в кадре все больше и больше, и каждый рас какие-то сценки... подходит женщина, она склоняется над нами и зовет на каток в крытый стадион. и вот мы уже в тяжелой экипировке и на льду. но нам далеко не весело: один брат куда-то делся, а я в какой-то железной клетке, которая скользит по льду вместе со мной. таща клетку, я забираюсь в какую-то комнатушку, вход в которую прямо со льда. двери – горизонтальные – за мной закрываются, и я понимаю, что я в люфте. и меня поднимает все выше и выше, а внизу кричит и плачет мой друг, и я считаю этажи, и мне страшно, что так высоко, что я не вижу ничего, кроме этих крохотных стен. семь, восемь... и вдруг – свет, сверху и отовсюду, и я перестаю боятся, ибо дошел до отрицательных чисел...

только сейчас меня поразила мысль, о которой мне и подруга тогда говорила, да я не совсем понял.
допустим, мы установили, что действия человека обусловлены первым опытом. но чем же обусловлен первый опыт?
случайностью! то есть, почти весь жизненный уклад, привычки, вкусы есть не что иное как стечение обстоятельств. и то, что вам нравится эта девушка или этот молодой человек зависит, причем напрямую, от вашей первой случайной любви. и тем самым, и этот ваш выбор просто случайность.

какая грустная мысль.

а что вообще наша жизнь, как не повторение когда-то пережитого? причем пережитого однажды?
сколько людей по привычке ходят в одно и то же кафе, которое в один прекрасный день решили посетить в первый раз в жизни, или на новом месте. и мы говорим, что нам здесь нравится, хотя, видели ли мы что-то другое, чтобы сравнить? вряд ли.
а сколько коктейлей вы пробовали? наверняка один-два, и всегда мы заказываем одно и то же, чтобы повстречать то, что нам не понравится. чтобы еще раз пережить какие-то старые мгновения.
аналогичное можно сказать и про книги, и про журналы, и про фильмы. мы читаем одного автора, или одно направление. и наша уверенность в успешном выборе подкрепляется еще и давлением общественного мнения, сослуживцев и соратников по работе, членов семьи, в конце концов. ведь любовь к классике нам отбили еще в школе, а любовь к бульварным романам очень хорошо прижилась на этой почве. и сколько раз я видел эти недоуменные лица, которым советуют прочитать что-то, выходящее из круга мягких обложек и крикливых названий. лица, за которыми кроется страх перед чужим и дорогим мнением, пред новым, перед неизвестностью, перед своим вкусом. и имя им легион.
и мы живем с нелюбимым человеком по привычке, и ходим на пыльную работу по привычке, боясь – да что там – не подразумевая ничего другого. и прикрываемся жизненным опытом, тем, что поздно начинать что-то сначала, что пусть все идет, как идет. и не знаешь, кому верить, ведь сам станешь таком. закроешь глаза, а откроешь – тебе 45...
и мы копим какие-то богатства и закрываем их в сундуки, где через какое-то время все становится тленом. и имя этим сундукам – память, жалость, душа, любовь. это мы надписали их. мы копим душевное равновесие, золотые слитки качеств, усердно все пряча. и настанет день, когда мы и сами про них позабудем, или просто не сможем никому отдать.
ведь что такое жизнь – если ее не отдать?


навеяно:
Учитель сказал: "Используй каждое благословение, которое Бог дал тебе сегодня. Благословение не может быть сохранено. Нет такого банка, где мы можем положить на депозит полученные благословения, чтобы использовать их, когда мы сочтем нужным. Если ты не используешь их, они немедленно будут потеряны. Бог знает, что мы - творческие личности, когда он приходит в наши жизни. В один день он дает нам глину, чтобы ваять, на другой - кисточку и холст, или ручку. Но мы никогда не сможем использовать глину на нашем холсте или ручку в скульптуре. Каждый день имеет свое чудо. Принимайте благословения, работайте и создавайте свои незначительные произведения искусства уже сегодня. Завтра Вы получите другие".
"Святой человек", сказал новичок отцу-настоятелю, "Мое сердце заполнено любовью к миру, и оно очищено от искушений дьявола. Каким будет следующий шаг?" Падре попросил ученика сходить вместе с ним к больному человеку, который нуждался в исповеди. После того, как он утешил семью, отец обратил внимание на сундук в одном из углов. "Что находится в этом сундуке?" спросил он. "Одежда, которую мой дядя никогда не носил", сказала его племянница. "Он всегда думал, что нужен какой-нибудь особый повод, чтобы одеть их, в результате чего они гниют в сундуке". "Не забывай про сундук", сказал отец ученику, когда они ушли. "Если в твоем сердце есть духовные сокровища, примени их прямо сейчас. Или они исчезнут".
пауло коэльо «мактуб»

все впереди
все лучшее впереди
все худшее впереди
поздно начинать все сначала
все лучшее позади
все худшее позади
все позади
а дальше?..
n-839

этот своеобразный взгляд на происходящие в жизни человека события поведала мне моя подруга, по совместительству студентка биолого-почвенного факультета.

по ее словам, практически все события в жизни человека зависят от его первого опыта в каком-то деле, вопросе, выборе. он может не отдавать себе в этом отчет, но подсознательно тяготеть и стремиться уже к испытанному, пусть даже неудачному опыту.
в биологии можно встретить некоторые примеры в подтверждение этой теории. так, утенок считает мамой первый объект, который он в своей жизни идентифицирует, как живое существо. это может быть как мама-утка, так и рука или нога человека.
а с выбором любимого человека у людей все совсем плохо. первый человек противоположного пола, которого видит ребенок, это мама или папа. таким образом, по образу, запаху, манерам ли каким-то другим атрибутам, отдается предпочтение тому или иному субъекту любви, а точнее, любовь направляется по карте уже сложившихся впечатлений.
а с выбором не первого спутника жизни все еще хуже. вы будете подсознательно (или сознательно) сравнивать его со своим первым любовным опытом. да, неудачным, несчастливым, несуразным, но первым.
по словам моей подруги, вытеснение шаблона первого опыта возможно, но только еще большим по силе впечатлением.
от себя я могу добавить, что мои опыты друг на друга как-то накладываются, образуя пеструю картину вкуса. но отчетливее всего там проступает все-таки первый опыт.

там все-таки другой мир. и он настолько же реален, как и этот. то, что я помню сейчас, все, что со мной происходит днем, вполне соответствует тому, что я почти забываю себя теперешнего во сне. зато там я могу вспомнить старые давно забытые сны. вот только сны ли. я уже давно просыпаюсь с ощущением чего-то неуловимо упущенного. сегодня утром удалось выловить несколько обрывков ощущений: наше общежитие, сумерки, холод. а вот один эпизод был вполне законченным, хотя и вырванным из контекста всего сна.
хочется сделать заметку. обычно, просматривая сон, человек вполне может дифференцировать его от других воспоминаний, когда проснется, то есть сказать вполне точно, что это был сон. во всяком случае, так происходит со мной. главные признаки сна: размытые границы пространства, перемещение рывками, нет голосов и звуков, мало деталей.
так вот. в этом эпизоде все эти признаки отсутствуют. эпизод:
мы в коридоре, справа или сзади дверь в комнату, из которой струится дневной свет. но дверь, похоже, прикрыта или заклеена полупрозрачной пленкой. передо мной слева полка или тумбочка, я зацепил краем глаза обрывок синей ткани. это небольшой полукруглый кусок голубого ситца с маленькими цветочками, на одной стороне белый рюш, другая видимо была к чему-то пришита, а сейчас оторвана. я взял ткань в руки. сзади стояла моя подруга саша. она говорит: «это от <ее> свадебного платья. представляешь, она – сумасшедшая – оторвала на память».
другие сны.
...голос был усталый и надломленно-спокойный. так говорят дикторы, чуть приглушенно, когда рассказывают о смерти известного человека или о какой-то ужасной и жестокой катастрофе. сейчас было что-то второе, а именно война. голос из телевизора говорил, что войну (имеются в виду затяжные боевые действия израиля и ливана) можно было прекратить, можно было настоять на завершении кровопролития в любой момент. очевидно, что жертв было уже слишком много. показали обладателя голоса, до этого комментировавшего какие-то пейзажи и планы с пустыней. это был владимир вольфович жириновский. я удивился этой его роли и его состоянию. он был расстроен, рассудителен и спокоен. он сидел в кресле, немного постаревший, с усталыми глазами. никакой показухи, все вполне искренне. он сказал, кому выгодно продолжение конфликта (какой-то совет, я не запомнил). «они глухи к просьбам и нуждам других людей, они не ведают, какой вред несут. они властны и очень богаты. у них особняки в москве, лондоне берлине...» при этом показывали соответствующие особняки, больше похожие на маленькие стилизованные под каждую страну замки... программа кончилась, и на экране внезапно появилась картинка с камеры видеонаблюдения за каким-то черным выходом. я решил, что это какая-то задняя дверь на ртр. картинка была сначала расплывчата и неопределенна, впереди длинная дорога, сумерки, слева фонарь, чуть подальше деревья. постепенно стали появляться детали, изображение приобретало новые краски, исчезали размытые пятна. камера как будто выехала чуть вперед, на самом деле, это я уже был там, у той двери. впереди, метрах в тридцати по асфальтовой дороге, на повороте стоял автомобиль, за ним, освещаемый фонарем, скользнул вечерний прохожий. слева возле кустов было какое-то сооружение, то ли палатка из белой легкой ткани, то ли теплица. из нее доносились детские голоса. они во что-то играли. я заглянул внутрь, приподняв ткань. на коленях сидела девушка, где-то рядом была еще одна. на девушке было надето длинное платье, увешанное какими-то бантиками, кусочками ткани, лентами и шарфиками. я спросил ее, во что они играют. «в невесту». она объяснила сущность игры, но я плохо запомнил. что-то вроде одна девушка одевается невестой, а другие ее экзаменуют по поводу назначения тех или иных предметов одежды...
...иду по какому-то торговому центру. вокруг свет, стекло, кафель, одежда, манекены, модели, дефиле, подиумы, изящество и тонкость. и я сам становлюсь тем, что вижу. я становлюсь моделью, высокой девушкой с безразличным взглядом. но через мгновенье я просто по-новому одет: черный приталенный пиджак с острым стоячим воротником, черная юбка и кажется брюки. в руке пульверизатор – «это очень модно». в таком экстравагантном виде и такой уверенной походкой я иду по коридорам универа, в который мягко перерос торговый зал. темные стены, обшарпанные ступени. на лестнице встречаю одногруппника серегу б. он, видя в моей руке брызгалку, странно и эмоционально попросил меня в него не брызгать. я и не собирался, но раз уж такое дело. догоняют другие ребята: вадим, юрец, федя. кто-то: «где пара-то будет?» «1513» «дурак что ли?! тут нет пяти этажей. вот иди и ищи тогда». впереди пошел федя. я: «дзюба, а ты хоть знаешь, куда идти?» «знаю,» - бурчит тот. коридор представляет собой декорации «сталкера»: строительный мусор, высокие потолки, обвалившиеся стены. я замечаю колю, он одет вообще в белую блузку и черную юбку: «молоде-е-ец, ой» (прямая цитата из «дня радио»). серега: «там дальше вход по пропускам, нас вообще не пустят». но внезапно справа Читать далее...

Нелегкий выбор

И все катилось под откос
Среди беспамятства и пыли
Где давнюю мечту зарыли
Крестом ответив на вопрос
И мирная улыбка лести
И мерные слова седые
Не замечая клубы дыма
Прогуливались в парке вместе
Была наверное нова
Игра с танцующим огнем
В ночь красящего даже днем
Лица горячего овал
Здесь в поисках одной тропы
Похоже слишком долго ждал
На перекрестке вечных Дао
Скрип колеса и стук копыт
Перед семнадцатью снегами
Устало согнуты колени
Глаза слипаются от тлена
Ища краеугольный камень
Но я забыл, была весна…
Загадка незнакомой дамы
Судьба с раскосыми глазами
И затуманенность со сна
И жизнь как сон где нет конца
Где вместо бега мелкие шажки
И такт - ужимки и прыжки
…А на рассвете на лугу косарь
Отдавшись дню и бросив гнет
Как дань единственной богине
Приносит в жертву даже имя.
Но кто поймет?
Играть конечно же легко
Но бесконечно - будет горько
Когда-нибудь за эти горы
Чьи выси непокорны как укор
«Она глядит в его глаза
И видит тайну, ключ не зная.
Он знает. Он стоит у края.
Там жизнь своя. Ни точки за»
А лица посмотри пусты
Но я хотел тебе сказать
Не помня зла взглянув в глаза
Что выбрал я уже. А ты?

я опять понял, что для достижения какой-либо цели от нее нужно отказаться.
мне наконец-то приснилась та, которую так хотел увидеть еще раз, хотя бы во сне, я на все согласен. мы ехали на поезде, было раннее утро, поездка заняла всю ночь. вокруг меня были люди, но расплывчатые и условные. а за окном вагона я видел ее. рыжие чуть подкрашенные волосы, нос с горбинкой, большие глаза. она немного изменилась с момента нашей последней встречи в жизни. она дотрагивалась до стекла с той стороны, и стекло становилось теплее на ощупь. и я вел ладонью со своей стороны за ее пальцами. теперь я сомневаюсь, видел ли ее еще кто-нибудь. когда мы прибыли, на вокзале я нервно оглядывал лица прибывших. знакомые вокрук тщетно пытались завладеть моим вниманием больше, чем на три секунды, я вертелся и искал ее лицо. надо ли говорить, что я ее не увидел, и не потому, что не заметил, а потому, что ее и не было в том мире (то есть она – плод воображения человека, который мне снится). мой друг серега потянул меня к выходу, было полдесятого, мы опять куда-то опаздывали. «как ты думаешь, я успею принять ванну?» - это серега. «ванну? какую к черту ванну?!» я вообще не понимал, как можно о себе думать, хотя был жутко голоден. в лабиринте латков рынка, через который мы шли, серый остановился возле полотна со старыми значками. видя мое нарастающее беспокойство по поводу времени, он решил позабавиться и покрутить мне нервы. я быстро это понял и успокоился, сам стал рассматривать значки. взгляд зацепил толстый синий прямоугольный значок с надписью «шланг». «слышь, крекер, я тебе значок присмотрел, про тебя». дома было пыльно, пусто и пахло покинутой квартирой. холодная курица и неприятный душ.
а потом я долго ловил привидений. мне еще эган бластер дал. но это уже из раздела шизофрении.

[700x528]
«вот я даже билеты купил, дайте я пройду, пожалуйста». я показываю пару помятых и замусоленных бумажек бабушке на турникетах. я в аэропорте, точнее на подходе к нему. на самом деле, я никуда не улетаю, а просто хочу попасть внутрь, гонимый какой-то целью. быть может, я ищу кого-то, быть может, кто-то там меня ждет? не знаю. вокруг полно спешащих в разные стороны людей, я прохожу мимо, к площади. тут, видимо, где-то недалеко взлетают самолеты, тут тише и спокойней, чем в здании аэропорта. направо дорога, уходящая в квартал. этот тупик закрыт с той и этой стороны, чтобы никто не проник – это я знаю. я заворачиваю в это очерченное высокими стенами домов пространство. о боже, я не ожидал такого увидеть. может быть, это самая красивая вещь, которую я видел... места здесь оказалось много больше, чем я ожидал, высоко, этажей на пятнадцать, вверх уходят многоэтажки, но немного не такие, к которым я привык. стены здесь не прямые, а наклонные, что усиливает сходство с картиной «вавилонская башня», тем более, что на широких балконах расположено кафе, разбросавшее синие столики по нескольким этажам. а высоко вверху начинается уже другая улица – словно другая жизнь. вся эта улица производит впечатление какой-то заграничной загадочности, словно оказался в чужой стране. и точно, я вспомнил, что это итальянских квартал. до балконов кафе слева я не дотянусь – самые нижние на уровне второго этажа, а вот до цветочного магазина справа – вполне. цветочный магазин занимает четыре этажа, используя вместо витрин открытые балконы, заставленные горшками с сочной зеленью. я подтягиваюсь, и оказываюсь на первом балконе, потом на втором, а на четвертом ко мне выходит светловолосая девушка, а за ней почтенный пожилой господин – хозяева магазина. они оба говорят с небольшим акцентом, оба очень вежливы, и в них я не чувствую чего-то, что выделяет русских среди толпы, что вижу я каждый день на улицах. они чистые, в них нет какой-то нашей скверны, нашей черной грязи. девушка приглашает меня на чай...