[200x286]
С. Коринна Бий
Теода

Классик швейцарской фракоязычной литературы Стефани Коринна Бий... Как в сущности мало мы знаем о классической литературе других стран. Ну, Германия, Великобритания, Франция, чуть-чуть США. И все. А потом еще обижаемся, что иностранцы не читали Достоевского, Гоголя, Пушкина...
Не так давно в "Буквоеде" проходила презентация книг Карла Йогана Вальгрена. Я тоже его не знал, оказалось довольно популярный в Швеции парень - такой небритый симпатяга в кепке, немного писатель, немного актер, немного музыкант. И он не читал ничего из русской классической литературе. И что? Одна из его книг называется "Прогулки с Кафкой". Ничто не мешает ему быть самобытным, интересным, ироничным умным. И вряд ли кто может похвастаться тем, что вырос на книгах Сельмы Лагерлеф или что там у нас еще в Швеции было... Дело тут, на мой взгляд, не в невежестве иностранцев, и не в рпезрении к русским. Ну вот наши гении как-то не очень на другие языки переводимы...
К тому же к вопросу о Достоевском (это если обратиться к Александру Генису). Это ничего не значит, если вы не читали Достоевского. Пушкин Достоевского тоже не читал - а великий поэт.
Но "Теода" совсем не о том. Деревушка где-то во Франции, где маленькая девочка Марселина живет с семью братьями и сестрами. И книга так и осталась бы повествованием о сельской жизни, увиденной детскими глазами, историей о невинных открытиях, о работе, праздниках, приключениях, о бедх и радостях. О маленькой мудрости.
Но брат Марселины Барнабе женится на девушке Теоде из дальней деревни. Теода... Она как будто из другого мира. Всегда красива, всегда хорошо одета, всегда выделяется из толпы. Ненавистная, обожаемая Теода. Теода, которую боятся. Теода, которую унижают. Которая выше и чище крестьян, семьи своего мужа, соседей, городских жителей...
Мы смотрим на страшные тайны, подсмотренные девочкой, ее глазами мы взираем на Теоду, ее сердцем жалеем и любим Барнабе. Свидетельница преступной любви, Марселина носит в себе тайну, страшную для ребенка, выросшего в крестьянской семье. Как меняется мир вокруг, как взрослеет девочка, что происходит с Теодой, какие еще тайны придется хранить? Вслед за тихими шагами растущей девочки мы проследуем в доселе неизвестный нам мир холмов, лесов, дождей, засух и урожаев. Проследуем по мостику спокойного и яркого стиля, перекинутому Стефани...

[200x300]
Эмили Магуайр

Вы можете обвинять Набокова в педофилии, плеваться в сторону грязного секса, распущенности нравов и опошлению литературы. Добро пожаловать в другой мир, где изящная словесность неотделима от содержания и сюжета.
Набоковский Гумберт просто тихий ангел по сравнению с мистером Карром в "Новой Лолите". А Долорес Гейс - закомплексованный и абсолютно чистый ребенок в тени личности Сары Кларк. Ведь формальная девственность уже так мало значит для девочки, совращенной школьным учителем английской литературы в 14 лет.
Бесконечная череда любовников, вынужденная самостоятельность, презрение семьи и знакомых, работа и учеба, тонкий живой ум, начитанность, наркотики, алкоголь и секс. Да Паланик выглядит мальчишкой, пересмотревшим порнографии с чернушкой. Магуайр же как будто сама там снималась.
Кровь, сперма, выделения, пот, крики, мольбы, сплетенные тела. Двуспинное чудовище. Читатель, ты выдержишь действо, обрушившееся на тебя со страниц "Приручения зверя"? Просто выбора не остается. Провокация? Я думаю, что нет. Но неравнодушных, тем не менее, остаться не должно.
Магуайр не смакует половые акты и акты насилия и жестокости - она показывает все в кошмарной и безумной объективности и наготе. И рядом с этим живет доброта, нежность, дружба. Контрасты книги не позволят однозначно отнестись к каждому герою, к каждому слову и поступку. Все не так просто, как может показаться впервые; и чем дальше уходит повесткование, тем больше проникаешься скрытыми мотивами, беспомощностью - и силой Сары, и тем больше запутываешься в паутине заблуждений, иллюзий, одурманиваешься алкогольным смрадом, табачным дымом и запахом желания.
Книга, от которой невозможно оторваться. Книга, от которой тошнит. Книга, полная насилия, сексуальных извращений, жестокости и боли. Книга о нежности и любви. И за всем этим так легко не заметить на самом деле прекрасный язык Эмили, ведущую читателя через этот ад. Легко не заметить тонкость и точность изображения персонажей романа, окаймленного сонетами Шекспира, стихами Джона Донна и произведениями Джейн Остен. И даже если вы не читали "Тошноту" Сартра, если вы первый раз слышите фамилию Марлоу или Дикинсон, а слова "Джейн Эйр" ассоциируются у вас только с сериалом, вы увидете, насколько поэтична и возвышенна эта книга. Ведь она рассказывает о любви, о чистой и высокой любви, сводящей с ума людей вокруг, о стремлении слиться с любимым человеком в единое существо, потерять границы своего тела. А что еще нужно кроме этого?

Я задумал новый проект в своем дневнике. Быть может, его ждет судьба двух предыдущих, а может быть у меня все-таки хватит желания и терпения все это продолжать.
Итак, я много читаю. И хочу поделиться прочитанным. Я буду писать короткие сугубо субъективные рецензии на прочитанные за последнее время книги. Я не стремлюсь выразить мнение большинства, не хочу никому навязываться. Просто выскажу свои мысли, оригинальные и не очень. Авось кому-нибудь и понравится.

Итак, на очереди:
Эмили Магуайр "приручение зверя"
Коринна Бий "Теода"
Шон О`Фаллейн "Безумие в летнюю ночь"
Лев Рубинштейн "Домашнее музицирование"
Лев Рубинштейн "Погоня за шляпой"

Планы Наполеоновские... Приступим.

Все возвращается, ничто не останется незамеченным. Разгадать все головоломки невозможно... Головоломки? Я уже не знаю, что думать. Я нашел выход из того мира. Мне говорили, что выхода оттуда нет, что единожды там оказавшись, не сможешь не появляться там. Выход есть! Он всегда за спиной... И все снова. Снова кошмары. Но... Не такие, как пару месяцев назад. Не такие...
Меня наказывают? Скорее всего. "А потом тебя будут наказывать, потому что ты знаешь - и нифига не делаешь!". Се отмщение... Я сплю по 12 часов в сутки и не высыпаюсь. Я засыпаю 3 часа. Каждый час я просыпаюсь - и не могу отличить реальность от сновидения. Мне страшно...
Это не тот священный черный ужас судорожных припадков, когда снятся образы и понятия, от которых сводит мышцы. Это закрадывающееся в душу отчаяние, это детский испуг, это безысходность. Со мной в комате спят еще два мужика - но и они не смогут меня защитить. От себя. "Come and save you from yourself". Когда боишься повернуться. Когда боишься пошевелиться. Когда внушаешь себе, что все это неправда. Когда начинаешь разговаривать с выдуманными персонажами. Когда сон реальнее жизни.
"Мои сны сали нечеткими, как в тумане. Что случилось?" - "Это твой выбор" Выбор? Кто говорит о выборе? Хотя... Я сам выбрал красную таблетку. Пеняй на себя. Я этого хочу. Моей психики хватит еще на полгода. А там посмотрим.
И я знаю, за что меня так мучают. За то, что я также мучаю ее. За то, что без нее у меня депрессия. А с ней психоз. И все невовремя. И все некстати. И все ненужно. И все.

...Всю ночь че-то делал, где-то бегал, что-то смотрел. Помню отрывки. Тетерин вроде как женится (это Тетерин-то?! Ха. Это скорее всего от того, что я все пытаюсь найти в нем какие-то привлекательные черты. Внешне он слишком похож на хомяка - тельце тщедушненькое, а щеки - во! Он худ, мягкотел и бесхребетен, с тихим голосом и ровненьким девчачим почерком. Плюс походка гея. Хотя у него нелохой профиль, чистый, греческий. Я так и не понял, как он удержался в универе - не понимает он ни черта. А во сне он вроде бы стал выше, стройнее, красивее.) Дом, какие-то волнения, лестница, квартира...
...Да, вроде я приехал домой, в свою квартиру, но она оказалась вовсе и не моей, а Деда - друга Владки. И он приезжает завтра утром. Да... И я не один, а со мной Настя. Господи ты боже мой... Мы не занималсь сексом, но к тому все и шло. Я отпустил себя, она тоже ни о чем не заботилась. На землю меня вернуло ее заявление, что она девственна. Этого еще не хватало. Меня стала мучить совесть, есть же в моей жизни Влада! Да и в чужой квартире. Да еще я ее использую - ведь сразу понятно, что это минутное увлечение, назавтра все пройдет: у меня, во всяком случае. Ну, и конечно, клевая картина, когда с утра нагрянет Дед, а мы тут в обнимочку... Н-да. Как-то я с этим разрулил - не помню. Это еще один пример того, что нужно доверять своим чувствам, а не эмоциям. (Продолжение истории. Звоню Насте уже днем, типа, что тебе снилось. Потом посидели, поболтали. Я хотел узнать, это наша общая проблема, или только моя. В общем, выяснилось, что она ночью вообще заснуть не могла - впервые в жизни. Понятно, мое презрение выливается вот в такую вот перверсию. А пообщались - ничего так девчонка, и не зануда вовсе. Чаем напоила.)
Бассейн, дом, комнаты... Семейка какая-то чокнутая. Все друг с другом по сто раз переспали, се об этом знают. Мамаша родила недавно (причем, тоже не понятно, от кого), рассказывает, как еще девчонкой из дома сбежала, сказав, что за ягодами пошла. А бабка все знала и все равно отпустила! Братец заперся в спальне с сестрой, лет на десять старше его. Кошмар! И они меня еще из автомата обстреляли стихами Пушкина. Вот и думай теперь, что бы это все значило.
(Че-то все больше сновидения упираются во фрейдовские сны. В частности потому, что очень много мотивов из прочитанных мною книг. Сейчас читаю Эмили Магуайр "Приручение зверя. Новая Лолита". Чего ж хотела, сама-то хоть знаешь, - спрашивается.)

Вечером придумал строчку стихотворения: "Мама, мы придумали себе войну." Вот во что это вылилось.

Где-то в центре Питера, площадь или улица. Толпа народу, все чего-то ждут. Манифестация? Да вроде нет. И какие-то опять спикеры с мегафонами, деление толпы на кучки "за-против", как будто опять путч. Толпа, как глупое животное, мечется из одной стороны в другую. "Куда? Люди! Вы что, не понимаете?! Вас же обманывают!!!" Нет, схлынули: глухи и слепы. А вон новый мессия одарил меня презрительным взглядом, едва мы попытались приблизится к его овцам-последователям. Что же происходит? Черт возьми...
Война. Россия ввязалась в войну! Посмотри на небо! Там в вечерней синеве на восток летят белые крестики самолетов и побольше - истребителей. Один строй за другим. "И ты понимаешь, у нас появилась и армия нормальная, оснащенная, - я ткнул пальцем в небо, - и государство великое, и правительство, думающее о стране! Вот ведь уроды..." Меня распирало. Но потом я успокоился - вспомнил, что и меня теперь в армию заберут. Блин.
Потом мы долго шухерились в каком-то дворике, то ли школьном, то ли больничном. Сначала от вахтерши. потом от медсестер. Спутница (я ее опять не узнал, принял за маму) пыталась позвонить бабушке (это я так решил).

Какие-то парни... Я их немного побаиваюсь... Они выше и сильнее... И они другие... Квартира, окна... Нифига не помню... Потом торговый центр, в котором ко мне приставал пожилой педик с брюшком и слащавым голосом. Я взбесился и пару раз ему двинул, но несильно.
...испытания на резинке. Меня привязали к турбине и стали раскачивать. Естественно, резинка тянет обратно. Но какждый раз я ухожу все дальше, и вот я в одиночку уже прикасаюсь к стене напротив. "Какой он был?" "Какой он был? - я задумываюсь. - Он ничего не боялся." Меня тянет обратно, и я дотрагиваюсь рукой до горячей дверцы ручки печки. Резкая боль прорезает руку, я отдергиваю. Боль тотчас же стихает, но на рукаве моей любимой шкурки (вы что - такая олимпийка офифигительная!) остается коричневое масляно-выжженное пятно. "Эй, - я подхожу к кому-то обитающему там, - вы обещали заменять одежду, если что!" "да-да..." С меня стягивают шкурку, я остаюсь с голым торсом. На руке коричневое пятно - ожог (странно, что в жизнь не перенеслось). Ко мне подходит врач и еще кто-то. Врач поворачивает меня спиной к себе, прислоняет к невысокому шкафу и резко вправляет спину. Он нажимает на позвоночник - я не сопротивляяюсь, так надо. Ноги подкашиваются в слабости, железный шкаф холодит кожу...

Третья за последнее время.
Название сему - ignoramus.

никого не хочу видеть. Никого не хочу слышать. Никому не хочу ничего говорить. Хочу зашить рот, он слишком много язвит.
Хочу наконец выспаться. Не махаться всю ночь, как раньше, не на кровь смотреть, как вчера, на трахаться, как последние несколько дней. Хочу уснуть нормально в десять вечера и проснуться в десять утра. Без снов и сновидений.
Хочу больше не жалеть о сказанном.
И не хочу делать выбор. Они втроем меня разорвут. Уже рвут...
Слишком заманчиво опять начинать осуществлять программу ликвидации: ноль общения. Слишком заманчиво. Это и пугает. И суицид. Но это уже внушаемые мысли.
И еще я по-детски боюсь, что опять этот человечек черный придет. Я боюсь, что он меня напугает. Чушь какая.

Как там, я раньше умел всем своим существом источать фразу "на хрен!". Теперь получается длинно и неубедительно.

Погано-то как... Строил строил стену вокруг, а потом все разрушил. Остались лишь воспоминания о стене. Вот все и думают, что стена осталась. И как-то неуютно, как будто юбку надел. И понимаешь, что ты совсем маленький, совсем глупый, но злой, упрямый и противный. И зачем?

И я устал уже оглядываться на тех, кто "может прочитать это".
Читайте по существу:... НАХРЕН!

Почитал дневник Рисунок_на_песке и... ужаснулся. То есть стало действительно страшно. Черные есть... Открытие, тоже мне; но впервые это замаячило не отдаленной перспективой - где-то там на карте в лесу шевелится, не ходи - а реальностью.

Игры кончились, дубина. Когда же я наконец это пойму?

И как-то теперь по-другому понимаю песню ДДТ "Свобода":
Мама, разбуди черным вечером,
Мама, чтоб я ночь не проспал.
Мама, я уйду, как намечено.
Мама, мама, мама, как я устал...
Свобо-ода!..

Если б мама знала, КУДА я ввязался... Хотя в свете того, что я уже успел в своей жизни наворотить, астрал кажется не таким уж страшным.

Многия знания рождают многия печаль. Преумножая знания, мы преумножаем печаль...

Спокойной ночи, дорогой дневник. Мне желать того же уже ирония...

Вроде как Влада живет теперь с нами, то есть в моем городе, в нашей квартире, со мной, моей мамой и бабушкой. Ну, не важно. Влада какая-то расстроенная, больше молчит. Понятно, обиделась на меня дурака... И свет, как из детских воспоминаний, слишком яркий, пересвеченный, стирающий цвета... Стоим на балконе. Мама увидела проходящую под окном знакомую женщину, поздоровалась с ней. Это была учительница из школы. "Вот, - говорит мама, - это такая-то. Раньше она ходила в ярком коричневом костюме, с жилеткой и <еще с чем-то>. Помнишь?" Я что-то промычал; я был не в настроении, да и давно это было - еще в детстве. "Так вот, а муж у нее рабочий. Ему на работе мужики сказали, что неприлично жене так ходить, вот теперь она в другом..." Да, действительно, на женщине были черные брюки и черная куртка, несколько заношенные. "Яйца бы ему оторвал..." "Как? Что ты такое говоришь?" "А так! Когда вы наконец перестанете подчиняться?! Когда будете своей головой думать, а?!" Разозлилися, хлопнул дверью, ушел.
Нет, я конечно погорячился. Это мне еще один урок на тему того, что, во-первых, ищу везде своих врагов, кого бы мочкануть, кому бы пасть порвать, от кого бы пообороняться; а во-вторых, не нужно со своим мерилом жизни лезьть в чужую психологию. Я хотя и помнб прежний костюм этой женщины, но мама-то тут ни при чем, пусть даже она и поддерживает этого ее мужа (хотя тоже мне вояка - куриц пугать; нет бы своим мужикам на работе вставил, мол, не ваше дело, а то получается как в анекдоте: "- Ты чего с женой развелся? - Да волосы у нее на лобке рыжие... - И что?! - Да мужики смеются..." Пошло, зато правда - наша провинциальная, глубокая, сельская, сложная и глупая правда жизни.) Ушел к себе в комнату. Пакеты какие-то. После солнца тут темно так кажется. Упаковал какую-то плату в пакет - лишь бы чем-то заняться. Вроде, модем или тв-тюнер старый. Тут к пакету еще какая-то бумаженция на степлер крепилась. Ага, вот. Типа плакат. Цой. Так. А большой плакат - ватман где-то. Стал сворачивать - в два, в четыре, в восемь раз - все по сгибам. Получилась такая толстенькая пачечка. Да, а Цой на последнем концерте. Нет, не на большом, который на стадионе, а на маленьком, в каком-то зале. "Это мой последний концерт, ребята. Да..." Это за два дня до трагедии. "Завтра мы еще квартирник играем. Да, последний коцерт, можете спросить у <фамилия> и <фамилия>. Эй, что такое? Что происходит?! Ребята?" С первой фамилией многие в зале начали петь песню - не Кино, гимн, как я понял позже. Слова что-то типа "У нас нет воли, мы все управляемы, нам это нравится..." Я смотрю на сложенный плакат, и вижу, что рисунок изменился. И это напрямую связано с гимном и фамилией. Это даже не секта... На плакате теперь была статья - газетная - с цветными иллюстрациями. Ужас, отвращение - меня передергивало. Я смотрел на фотографии, ловил какие-то слова из текста. Переплетающиеся голые тела детей, окровавленные конечности, стертая кожа, пустые глаза, теснота, сгрудившиеся извивающиеся в тесноте голые тела, слизь, испражнения, кровь, внутренности... "Смотрите, как они трахаются..." "...гоблины..." "...у гоблинов нет чувств как таковых. В случае наслаждения они испытывают лекий зуд на мозолях на ступнях, пальцы на руках источают слизь и соединяются мембраной..." "...у них нет воли..."
ааах... Проснулся. Какой кошмар. Кол-белову с его ужастиками такое не передать. Хотя вполне в его стиле и духе. Я понимаю, что иду не по той дороге. Может, все дело в стражнике, которого я позавчера нарисовал?
[640x480]

Жутко нечего делать было на паре...
Будущее зависит от тебя 0_x
[650x488]

Море, море, да... Соль и ветер... Компьютер? Нет... Если вы наймете ключницу, прирост на определенном этапе будет быстрее, но меньше, зато это намного дешевле. Нанять ключницу. Худая старушка с блаженной улыбкой... Море...
Мы вдвоем со спутницей идем по сельской улице. Заборы, двухэтажные коробки, коричневые. Я хотел сфотографировать один дом, но там во дворе американец разговаривал с хозяином о продаже, и он не разрешил. Ну и ладно. Дальше перекресток, там стоят три дома. Вроде бы сделаны в едином стиле, а все разные: первый коренастый, тлстый, второй - лачуга покосившаяся, третий - высокий и худой. Я на свою мыльницу поймал неплохой кадр, но фотоаппарат недовольно зажужжал - пленка кончилась.
Море... Хозяин перебирал сложенные вдвое обрезки канатов (или что-то, что я так видел). Один, два, три, семь. Да, ключница. Он звонил на разные свои судна. На одной лодке поломка. На другой - выбоина. Он связался с главным кораблем. "У нас выбоина небольшая, капитан." "Что будет, если мы загрузимся?" "Как раз зальет нагреватель..." Выбора не было, потому что не было времени. "Срочно собирай всех, отправляемся сейчас же за грузом." "Есть..."
Мост, рынок. Что с этими людьми? Они так боятся ходящих вокруг полицейских - людей в голубой форме, шагающих стройными клиньями. Наши матросы их не боятся. Они смело врезаются своей кучей в их строй, толкаются, кричат... Полицейский хватает одного, лицо его вдруг пронзает узнавание: "Троица?! Это вы, что ли?" "Ну да, я это." Матрос хотел ответить, что одного из троицы уже нет в живых, его заменил другой, а второй сошел с ума...(За Минголлу что ли приняли?) "А это ты? Ты тут служишь?" И он натянул фуражку на нос. Оба смеются...
"О, а хочешь фильм про мой мир покажу?" Авишник где-то на компе. Черный экран, титры. Показывают фирму-производителя: Метро Голвин Маер со львом и еще какая-то Лимитед или Корпорейтед с моим аватаром вместо логотипа. Не понял я; у них что, появились авторские права? Это же Милен Фармер фотка... Ну ладно. Да, это Fallout... Экран пип-боя (peep-boy - это лаптоп в игре), быстро бегущий зеленый текст. Кто-то работает, мы видим только экран, пока. Кнопки, информация о солдате, из которой я понимаю, что данный солдат ранен, его отправляют с ближайшим составом на базу; все характеристики (сила, ловкость, реакция) понижаются. За счет того, что он был без сознания; ему нужно вернуться. Да, остался один...
Вот он слился со стеной. Это просто, если знаешь физические свойства предмета. Солдат - смуглая кожа, грязная форма, колючие карие глаза. Посреди вражеской базы. Вот мимо прошел военный в темно-зеленом мундире. Солдат тихо спрыгивает на землю, крадется за врагом по коридору два шага и всаживает армейский нож с ограничителем под сердце по самую ручку (Куда он дел труп, не знаю). Он забирается обратно, упирается ногой в перегородку, сливается с белой дверью... Мимо прошли двое: рядовой и толстый офицер. Рядовой оживленно рассказывал офицеру, как какая-то девушка пробилась к дереву, и оно оказалось волшебным. Сейчас они направлялись к дереву. На поясе рядового висел клинок из желтого металла с фигурной ручкой. Солдат соскользнул на землю, прокрался за ними, сорвал клинок с пояса и вонзил рядовому под сердце. Офицер сделал шаг вперд и повернулся. Солдат бросил свой нож ему в горло. Потом взял нож, повертел в руках клинок, засунул за пояс. Прошел в комнату дальше - маленькая кухонька. Сейчас будет тревога, за дверью можно спрятаться. Я внушил ему, что при большом скоплении врагов он успеет убить из-за угла только несколько первых, забежавших в комнатку, потом его взорвут. Солдат повернул обратно к своему укрытию, слился со стеной... Отовсюду бежали вражеские рядовые. И как на зло толпились возле двери, гда застыл солдат. Почти невыносимо терпеть, еще секунда... "Если бы мы были вместе, все бы было проще. Но мы разошлись, мы выбрали другой путь, порознь... Если бы мы были вместе..." Два ножа и одна обойма. Лицо солдата дрогнуло, и офицер заметил... "Ну а теперь самое время дать слово моему другу, что с ним сейчас происходит..." Темнота... Проснулся. (На самом деле в последний миг я предугадал, что будет дальше. Он будет драться, как бог. Убьет всех, уйдет живым, но раненым в живот.)

Долго засыпал.

Надя подарила мне какую-то шоколадку. Как я понял, это было для нее очень важно и серьезно, она везла ее долго и издалека. Сидит рядом, терзается, хочет что-то сделать или сказать. Не без моих стараний, конечно. Ладно, ушла...
Потом занимался сексом со спутницей. Она опять, блин, культурно меня опустила. Эх, когда же я чему-нибудь научусь... Зато я узнал, где у нее пирсинг.

Кста, вроде бы на моей мыльнице прибавился один кадр. Как проявлю (через годик), скажу.

...Мы идем к общагам. Общага сливается с двором в моем городе. На каком-то этаже мы заходим в квартиру: маленькая, грязная. По кухне ходит странная девушка, как зомби, глаза пустые, что-то монотонно делает. Везде тараканы. Под ногами ребенок, грудной еще. Моя спутница что-то выхватывает у девушки, я смотрю на ребенка. Боже, он густо фиолетовый, весь покртый струпьями. Скорую, срочно. Спускаемся вниз, девушка держит на руках ребенка. Я набираю 03, она тоже куда-то звонит. Я нервничаю, руки немного трясутся. Женщина-дежурная заканчивает фразу разговора на другом конце телефона и обращается ко мне. "Скорая" "Здравствуйте, <называю адрес>, грудной ребенок, весь избитый, девушка лет 25, глубокое шоковое состояние" "Так может это <...>? Тогда все нормально" "Да нет же, говорю вам!!!" У девушки был такой шок, что она все воспринимала все очень спокойно, индифферентно. Дежурная повесила трубку. Оказалось, у девушки получилось вызвать скорую. Минуты через три из-за угла вывернула желтая Газель. Врачи сразу направились к подъезду, а я принялся им кричать, привлекая внимание, так как мы стояли чуть поодаль. Два санитара выволокли матрас и уложили туда девушку, ребенка забрали. Она начала извиваться и кричать. Санитары были грубы. Я понял, что что-от здесь неладно, я не знаю всей картины. Видимо, вина девушки тоже есть. Вдруг откуда ни возьмись ее муж - высокий светловолосый кудрявый парень, пьяный и злой. Он принялся какчать права, один раз упал, свернув что-то на своем пути. Мы перенеслись наверх, на 12 этаж, в квартиру. Трое мужиков окружили парня, но длинные руки и ноги их пугали. Они никак не могли ударить его, он отмахивался, в его движениях, хотя и немного беспорядочных, сквозила ярость и сила. Я собрался с духом и вышел на него из-за спин товарищей. Я схватил его кулак, он несколько раз пытался ударить меня ногой в голову, но лишь обнажды чуть-чуть задел. В очередной раз он попытался замахнуться ногой, но я уперся ступней в его колено, повиснув на руке. Потом я вытолкнул его на балкон и сбросил вниз резким толчком. (Уже после я проследил, что он оказался на восьмом этаже, потом некоторое время плутал, потом опять забрался обратно) Мужики, это были Санька, дядя Андрей и еще один, спросили меня, где я так махаться научился. "Да вы че, мужики, это все от головы. Это же все... Это все... Астрал! Да!!! Пасибо, мужики!" Я ударил в ладоши и взял пять. Меня пронзило понимание, что я сплю, что я в астрале. И, блин, все вокруг реальное, я себя контролирую. Я потрогал волосы, Извинившись, понюхал футболку у брата - пахнет! Я развернулся, потому что в дверях показался этот муж-пьяница. Он был очень зол. Я пошел на него, а он ухватил меня, и мы покатились вниз по лестнице. Только теперь я был сильнее его, я прокатил его головой по всем ступеням, ударял о кирпичи и доски, встречавшиеси на пути. Я закрутил его ноги, подобно жгутам, вокруг его тела, так что он оказался связан. Мы упали на асфальт возле подъезда. Я крепко держал его в своих объятьях. Хотя я и не мог двигаться, но я ухватил какой-то трансцендентный трос - это была его жизнь. Но я не мог его порвать, я не знал, как, у меня не было сил с ним справиться. Слева я увидел людей. В отдалении сидел мужик в позе лотоса с длинными волосами и бородой, то ли в оранжевом халате, то ли в кимоно; я понял, что он тут как бы главный - учитель. Ближе сидела незадачливая жена, только я уже не был уверен, она ли это, либо моя спутница - с нее станется. Муж под моим телом начал кричать учителю, что дескать натравили на него сопляка (меня то есть), что я такой-сякой, ничего не знаю, не умею, делаю все неправильно. На что мужик ответил: "Это он сейчас такой. Он изменится. Все изменится." Говорил он неторопливо, деля паузы между предложениями. И если муж кричал, то учитель больше проецировал слова в мозг. Я все еще пытался разорвать жгут. Жена крикнула, что все дело в ребенке, нужно ослабить сына. Я уже изменил к ней отношение, я понимал, что и она в чем-то виновата. Я говорю: "Лучше, блин, ее ослабьте!.." и жгут в моих руках поддался, он мадленно растянулся и порвался. Телло подо-мной обмякло, и из накатывающей темноты я услышал плачь ребенка и крик: "Папа! Папа!.."

Мы с Женькой переехали на восьмой этаж общаги. Там всего одна квартира в блоке, зато куча мусора какого-то строительного. Я Комната гораздо больше, места хватит всем троим. К тому же кухня с окном. Я сказал, что нужно будет принести наши кровати, показав на стоявшие здесь развалюхи. А потом я задумался, сколько всего предстоит сделать: ремонт, вещи, уборка, полки... Когда все уснули, снизу послышался нестойный хор пьяных голосов; как всегда по пятницам... Я открыл дверь и пошел к лестнице, переступая через кирпичи и доски. На мне была одна футболка. Спустившись до седьмого этажа, я остановился, прислушался. Пели совсем рядом, за стенкой в коридоре. И че я сюда пришел? Пошел обратно, а потом побежал, потому что к лестнице кто-то направлялся. Двое, Катя - моя соседка и какой-то длинноволосый парень. Сверху я видел, Читать далее...

Девушка сидит на Андрюхиной кровати напротив. Я лежу на своей, так что мне ее видно. Волнистые волосы до плеч, круглое лицо, живые глаза. Кофточка почему-то розовая. В общем, это моя спутница, она уже появлялась раньше, только держалась всегда сзади, была в черном, и лица ее я не видел. Она чего-то спросила, и я начал говорить про дружбу. Недавно перелистал Коэль "Книга воинов света" и стал втирать, что друг никогда не будет предлагать помощь, он всегда поможет. Что-то типа по аналогии с черными и белыми. Че-то я долго говорил, смотрю, а у нее глаза блестят - там слезы. "Ты че?" "Так точно никто раньше не говорил,,,"

- Слушай, я девчонку видел только что. Это моя спутница? (пересказываю сон).
- Угу, она.
- Че скажешь?
- Да не верь ты ей. Она сноб.
- Не понял?
- Ну, она издевается. Тебе что-то неожиданное сделать нужно.
- Я думал, она серьезно... Блин...

- Я все хочу ее по носу щелкнуть...
- Ну-ну. Удачи.
- Че, она такая сильная?
- Да не то чтобы... Просто придется попотеть. Ты пока еще не дорос.

- Cомнение - это хорошо, - согласился брухо и затем, отлично подражая голосу Минголлы, добавил: - Что угодно, лишь бы работало, ага?
Минголлу это начинало раздражать.
- Что я здесь делаю?
- Просто я решил проверить, как далеко ты праодвинулся, - ответил брухо.
- Кто же ты, черт побери?
- Твой кузен. - Брухо бессмысленно хихикнул. Потом чуть повернулся и сорвал травинку с крошечными цветками, сиреневыми по краям и ярко-красными в центре; помахал ею у Минголлы перед носом. - Об этой штуке знают не только идиоты из панамы, и уж точно не они превые... они первые решили на ней нажиться. Вот и поплатились.
- Там что-то произошло?
- Скоро узнаешь, - сказал брухо. - Что толку тратить время. Но когда узнаешь, не забывей, что ты не огонь, а только искра.
Минголла не нашел, что ответить.
- Ты многому научился, - сказал брухо. - Запомни и это тоже.
Что-то обнадеживающее звучало в его словах, в его голосе, и Мнголла всмотрелся в его лицо, готовясь к хорошим новостям, но больше ничего не последовало.
- Сначала становится плохо, потом лучше, - Говорил брухо; вместе с хижиной он растворялся, терял телесность, сливался с туманом. - А когда в конце концов становится лучше, то что за разница, как и почему. И уж точно все будет не так, как тебе хочется сейчас.

Люциус Шепард "Жизнь во время войны"

- Почему бросают дневники? (saenora)
- Почему быть придурком (я_такой_космический) это здорово, а иметь интересные и умные мысли (melville) - на приветствуется?
- Почему La_mala_educacion на всех фотографиях такая грустная?
- Как вообще люди находят в этом бардаке друг друга? Как вышли на мой днев куча народу: Машулечкааа, Wicked_creature, Niemand_aus_Asia, fizzy_spb, Элегар, сама_себе_режиссер, _Nasty_Girl_, КсероксЪ? И что им не понравилось?
- Соответственно, что понравилось остальным? (ух, любишь напрашиваться, эн...)
- Когда, наконец, сделают нормальный хостинг, который бы не вис на каждом шагу?
- Куда деваться от рекламы?
- Если я - флудер, то почему у Софки больше сообщений? И где вообще она флудит, раз "ушла" из дневника?
- Зачем люди заводят дневники, если тут же их бросают? (не_хочу_умирать и еще тьма менее жизненных)
- Кто из моих читателей из Израиля, кто из Латвии, кто из Казахстана, Норвегии и Германии?
- Кто этот неизвестный ПЧ из Казахстана, у которого нет дневника, но который появляется тут едва ли не чаще, чем я?
- Почему не ЖЖ?!
- Вологда - это звучит очень пугающе?
- Кто придумал албанцкий? (найду - заставлю Розенталя зубрить, вместе с Ожеговым и Далем)
- Почему так не любят Зеланда?
- Почему никому не интересны Нэнси Хьюстон, Люциус Шепард и Иван Ефремов?! (последний - кроме Софки)
- Почему веб-программисты еще отдаленнее от жизни, чем астрономы с нашего факультета?

Ну ладно-ладно... Почти плагиат... Отсюда: http://www.liveinternet.ru/users/bejis/post22632887/

Немного запоздало, но ладно...

Лес, этот лес... Я его видел уже много раз. Еще в детстве я гулял по этому сосновому бору с уходящими ввысь золотыми стволами. И в просветах между деревьями видны небо - и вода... Настя Гомера, она рядом. И она как будто другая (Ох, где же та Настя, которая мне так нравилась раньше. Сегодня - то биш 8.11 - она меня чуть не вывела из себя. Боже мой, как она говорит - как школьная учительница! Наша прима-балерина сюси-пуси... Как будто каждое ее слово - что-то ценное, нравоучительное и бесконечно чистое, незамутнонное, девственное. Хотелось остановить ее и обматерить... С ужасом думаю, что и я кажется бываю таким... Где же та Настя? Видимо, там же, где эн прошлого. В прошлом, то есть.). И она как будто другая, прежняя. Она говорит, и слова ее танцуют в гармонии с этим золотым светом...
***
А я вот все думаю, что будет, если я, например, буду косить траву, а ко мне подойдет какое-нибудь существо. То есть, что, сразу агрессия? Непонятно... Так, лес, трава, коса. Литовка, непременно. С длинным и широким лезвием. Да, лес. О чем это я? Иду по лесу. Там немного подальше небольшой обрыв, открывающий изогнутый залив. Вода как будто вторглась на территорию низины, и точно: вон из воды торчат деревья, вон две крыши и почти возле кромки стоит домик, погруженный в воду до порога. А за ним еще три маленьких квадратных сруба с одним окошком, аккуратно построенные на поляне. У воды сидят мужики. Я опускаюсь в воду и плыву к ним. Блин, коса мешает, жалко было оставить! Так, подплываю. Из воду выходить тяжело, одежда намокла и стала тянуть; да еще не порезаться бы... Санька, брат мой, какие-то мужики, наверно, из деревни. Грустные, на воду смотрят. Я тоже сел. Чтобы хоть что-то спросить, ляпнул: "Что, мужики, часто так топит?" Вздохнули. "Первый раз..." Я смотрел на аккуратные домики и на каприз стихии и понимал всю грусть мужиков, в одночасье лишившихся так любовно построенных жилищ...
***
Коридоры, коридоры... Что это? Госпиталь? Академия? Институт благородных девиц? Из кабинета слева доносятся девические голоса: группа маленьких девочек, лет шести, и их воспитательница... Что вообще... А кто я, собственно? Ох, сударь... Зовут меня... <Ипполит> Саввович. Год сейчас приблизительно 1886... Мне где-то лет тридцать, так, и по костюму (сюртук из добротной ткани, цилиндр, трость) можно судить, что я не беден. Но живу я здесь... Да, с лакеем. С лакеем...
Я нашел отдел кадров - контора, про меня должно быть все знающая. В маленькой комнатке служащий положил передо мной на стол запыленную папку, откуда принялся вынимать пожелтевшие бумаги, конверты, пухлые свертки. Что я выясняю? Я приемный ребенок своих родителей... Он показывает какие-то документы, достает тряпочки и фантики, ясно свидетельствующие об этом... голос его сух и беспристрастен; потрясенный, я даже ничего не запоминаю из его внешности.
Иду домой. Вот, значит, где я живу. Длинная светлая комната, слева печь-лежанка, прямо у окна стол. Больше похоже на купе вагона. "Есть тут кто-нибудь живой?" - мой звучный низкий разносится по комнате и коридору. Тотчас с печки спрыгивает лакей. Он садится за стол, и я без слов кладу перед ним тряпочки и фантики. Тряпочки ифантики... Несколько секунд он смотрит на них, а потом начинает причитать о моих матушке и батюшке. Он плачет, приговаривая что-то типа "Никогда в своей жизни не плакал, а тут на тебе, растрогался..."
Я смотрю на моего лакея внимательнее, и узнаю в нем... моего отца. То есть отца n-839!
***
Еще один сон... И он напрямую связан с предыдущим... Ну просто связь такая очевидная... И я ничего не помню... Работа... там делали... билд меня. Build of mine.
Да, там умеют успокаивать. Накануне было подобие истерики. Утром проснулся - все нормально. Кто кого напугал, называется...

Анализировать не буду. Вот.

Ассаргадон

Я вождь земных царей и царь Ассаргадон.
Владыки и вожди, вам говорю я: горе!
Едва я принял власть, на нас восстал Сидон.
Сидон я нисповерг и камни бросил в море!
Египту речь моя звучала как закон,
Элам читал судьбу в моем едином взоре.
Я на костях врагов воздвиг свой мощный трон.
Владыки и вожди, вам говорю я: горе!
Кто превзойдет меня, кто станет равным мне?
Деянья всех людей, как тень в безумном сне,
Мечта о подвигах - как детская забава.
Я исчерпал тебя до дна, замная слава,
И вот стою один, величьем упоен,
Я, вождь земных царей и царь, Ассаргадон.

Блок

альтернативой таковой стратегии является... стратегии реализации является... будет разбить таблицу по столбцам и вместо "умных операций"... хм... которые диспет... диспетчеризуют по типам данных... диспетчеризуют... работать с "умными объектами данных"... ааа... данных... которые дис... диспетчери... зуют по именам операций... расстреливать за такие слова... мы можем добиться этого... можем?.. мы... ладно... добиться, если устроим все так, что объект данных... может не надо?.. например, комплексное число в декартовом представлении... это тут при чем... будет представляться в виде процедуры, которая... уффф... которая в качестве входа воспринимает имя операции и осуществлвлст... осуще... ствл... яет соответству... ю... щее действие... ей действие... ааа!!!..
какой еврей это писал?! Абельсон "Структура и интерпретация компьютерных программ"... понятно... Найду - будет всю оставшуюся вечность Юру Шатунова слушать!..
Завтра доклад... Ночью войска оцепили район Площади Восстания... На крыше 50 снайперов, на Невском маршируют десантники и заново набранные ворошиловские стрелки... А на улице +5... И как вот с этим со всем жить?!

Из древней страны

Звучит в ночи раскатом грома
Их тяжкий шаг.
Объятый страхом незнакомым
Я слаб и наг,
На ложе корчусь, а на гребнях
Высоких крыш
Удар могучих крыльев древних
Колеблет тишь.
И высекают их копыта
Набатный звон
Из глыб гранитных мегалитов,
Покрытых мхом.

Джастин Джеффри, вроде бы...

- Это ты ко мне приходила?
- Когда?
- Только что.
- Не, не я...
- А ты че щас делаешь?
- Парней учу мечом махать...
- А...

- Че вы там опять мне говорили, ничего не помню...
- Типа тебе чувствовать все научиться надо.
- А там много народу было, да?
- Да...
- А девчонка эта черная была?
- Была. Да я ее знаю...

- Вот прикольно, как в зависимости от человека меняется восприятие того мира. У меня он готический такой, я там хожу в длинном синем платье. Меч у меня двуручный, почти с меня ростом...
- А у меня что-то такое постъядерное, в духе фоллаута или сталкера... И я все больше кулаками машу... А ты меч откуда взяла? Отняла?
- Не, мне подарили.
- А ты меня видела там?
- Видела.
- Я, вроде как, в кожанке своей черной...
- Да, что-то темное и плотное...
- А я сильно отличаюсь?..
- Не, почти не отличаешься.
- Только фигура, вроде, получше...
- Да, ты там поздоровее...

- Слушай, дьявол не может носить Прада! Он же горит, у него кожа пламенеет типа, на нем вся ткань сгорать будет...
- Нет... Ну...
- Ну я видел демонов, они горят все...
- Нет, у него другая природа...
- Он ангел, что ли?..
- Нет... Хм...
- Погоди, я хотел спросить. Вот за черными и белыми кто-то стоит; за черными - дьявол. Так дьявол - он есть?
- Что ты имеешь ввиду? Существо это или сгусток энергии?
- Ну... не. Я имею ввиду, дьявол - понятие или он действительно существует?
- Он существует.

добавлено 7.11

- Вот бред сумасшедшего... Прикольно... Это ты так все наши разговоры запоминаешь?
- Ну да...

- Как ты себя чувствуешь?
- Спать очень хочется...
- Так еще долго будет. Пока ты не научишься находиться там. Психика не отключается ночью...

добавлено 8.11

- А я вот некоторые места оттуда видел во сне раньше: в детстве, в отрочестве. Получается, было предопределено, что я там появлюсь?
- Ну да, всегда предопределено появление того или иного человека. Ничего не делается без причины.
- Ух... Жуть. Фатализм...
- Ну понимаешь, оно определено, но не в деталях. Как именно себя вести, что делать для достижения цели - зависит от нас...

добавлено 11.11

- Реально, если кто услышит, за психов посчитают...