5...
Время уже не тянется, оно просто остановилось, стрелки двигаются, не передавая информации. Мысли по-тихоньку угасли, растаяли в великом ничто, как огоньки костра в кромешной тьме. Желания опошлели и забылилсь, стали такими ничтожными, незначимыми, что даже поднимаешь брови, столкнувшись с ними: "и вы здесь?" Лица стерлись, стали незнакомыми, чужими, неказистыми как будто из давно просмотренного фильма... Мечты умерли, ушли, тихонько претворив за собой дверь, а новые еще не успели родиться. Я маргинал.
4...
Все слова уже сказаны, улыбки подарены, а слезы выплаканы. Глядишь сквозь стекло на людей и машешь им рукой, машинально, выполняя неписанное указание. Они там, а потому так далеки и искуствены, как на экране кинескопа. Максимально расслабленные мышцы залились сладостным томлением, насыщаясь последними секундами тепла и неги, как зимним утром, когда, недоконца проснувшийся, ты лежишь под теплым одеялом несколько секунд после того как будильник прозвонил.
3...
Ключ на старт!
Камера, свет, студия! Рекламу пора прекращать!
О, этот свет Юпитеров, он такой всепоглощающе жаркий... В мгновение пьянящий вздох замирает в тишине, а голова сотую долю секунды идет кругом.
2...
Сердце хочет вырваться из грудной клетки, колотя в нее маленькими кулачками и истошно крича. Диафрагма сжалась и конвульсионно забилась. Нервы строчат, телеграфируют что-то кому-то, заняв линию. Зрачки расширяются, впуская еще больше света в черную дыру глаз.
зажигание!
1...
Поехали!
Скрипка берет максимально высокую ноту и срывается. Мгновение ничего не происходит...
Старт!
Это все будет завтра, а сегодня я ложусь спать, как будто ничего не происходит.
Алло.
Здравствуйте, Егор? это по поводу починки компьютера, вы уже были один раз давно у нас, но у нас что-то сломалось... Не могли бы вы прийти к нам в субботу?
Скорее всего не получится, я в понедельник в Москву уезжаю...
Надолго?
...
Навсегда
Главное это не смотреть вниз...
Я крепко держусь за веревки по обеим сторонам от меня и пытаюсь ступать тихо-тихо, чтобы ни дай бог ничего не случилось. Деревянные доски опасно хрустят подо мной, а веревочные поручни болтает так, что на них нельзя опереться, от этого становится только хуже. Я плавно перемещаю левую ногу вперед, касаюсь доски, сжимаю поручни во вспотевших ладонях. Аккуратно перемещаю тяжесть тела вперед и... крах... дерево оказалось гнилым, доска проломилась под моим весом и я проваливаюсь одной ногой между двух дощечек...
Главное это не смотреть вниз...
Нога болтается в воздухе, а я, судорожно держусь обеими руками за ненадежные веревки. Холодный ветер свищет, залезает в глаза, в уши, бьет по щекам, шепчет: "посмотри вниз". Тихонько поднимаюсь, вытаскиваю жутко ноющую ногу из дыры. Я стараюсь не думать о том, что там, внизу. Холодный пот капает со лба. Глубокий вдох... осталось совсем немного до конца моста, до вершины.
Ведь главное это не смотреть вниз...
Разум не верит когда я касаюсь колышков, к которым привязаны веревки, держащие этот мост. я падаю на землю, истощившись духовно, а не физически. Это был последний бой с высотой, это была последняя пропасть перед вершиной, и я ее преодолел. Холодная земля горчит во рту, но я глубоко вдыхаю ее и чувствую аромат победы. Я бы еще долго провалялся здесь в тридцати шагах от вершины, но я поднимаюсь, потому что пока я ничтожен, бессмысленен до тех пор, пока не поднимусь и не возьму то, за чем я пришел так высоко.
Шаг, другой, легкая истома лишь подбадривает.
И вот я стою и смотрю вниз. Но уже с Вершины. Ах, какая панорама мне открывается... Я стою как завороженный пять, десять минут, пару секунд и чуть-чуть целую вечность, я, уже победитель. Вот тот град, куда я шел, к чему стремился и все остальное не имеет смысла. Я бросаю последний взгляд на то, чем так любовался, пытаясь сфотографировать глазами, запомнить до мельчайшей детали то, что вижу. И возвращаюсь к мосту. Развожу костер, но палатку не ставлю. Тихонько грею руки, жмурясь от дыма и удовольствия. Сосиска, скрипящая на зубах так вкусна, а чай без сахара из аллюминиевой кружки так бодрит. Я собираю мусор, кидаю его в костер, а затем достаю из него одну пылающую головешку. Выливаю остатки кипятка на догорающий костер и подхожу к мосту.
Вот он, путь который я проделал, подъем к Вершине. Внизу где-то можно рассмотреть маму и папу, вечно обиженную сестру, бедного лохматого Илюшика, Диму, родной лицей, девочку Дашу с 10 класса, с которой так и не познакомился. Я смотрю на них с умилением. Мне жаль? нет. Я люблю все это, но не могу вернуть, я могу лишь умиляться, ведь я на Вершине. Где-то на соседнем пике карабкаются Ваня с Жориком. Ах, Гоша, сколько мы с тобой играли, пели, пили, сочиняли, дружили, ссорились.. сколько жили. Но у каждого свои пики, свои горные гряды.
Темная фигура одинокого человека с походным мешком за плечами и горящей головешкой в руке застыла в оранжево-голубом закатном небе.
Я выпрямляю руку вверх, я высвобождаю эту энергию. Головешка взлетает вверх. Лети, моя любовь, мои слезы и разочарования, моя нежность, моя радость, мои мечты, летите, озарите на секунду это небо. Я люблю вас, но вы остались внизу.
Красная кусок дерева летит по параболе, оставляя в темнеющем небе яркий след. Бам... он попал прямо в середину. Ударился о деревянные доски, выпустив феерверк искр. Пламя быстро перекинулось на твердое сухое дерево. Льяные опоры вспыхнули. В воздухе затрещало и пошел густой дым. Прощайте...
Наконец веревки не выдержали и разъединились унося с собой горящие доски к двум разным сторонам пропасти. Теперь огонь быстро уничтожит остатки. Я поворачиваюсь и ухожу. Мою спину озаряют языки пламени, вырвавшиеся из-за края обрыва.
Я снова на Вершине. Я готов, я чист, я иду к тебе, Москва. Шаг, другой, я думал будет идти лекче спуск все-таки.
96 часов 24 минуты, слышу голос откуда-то.
Я оборачиваюсь, вижу старика.
А на по...
На поезде столько же. И на самолете, он легонько улыбается.
Это легко пройти, спускаться не подниматься, почему-то с язвой отвечаю я.
Ты так думаешь? он приподнял брови.
Я смотрю на вид Москвы и вдруг, она выпрямляется. Обман зрения, как на картинках в учебнике биологии... Это не внизу, это наверху. Я дойду до туда за пару дней, но понимаю, что это не конец это пожножье очередной вершины.
Раньше я не умел чувствовать запахи. Ну как не умел, я хорошо чувствовал вонь, аппетитный запах из кухни, неприятный запах гари. Но мое обоняние (как в прочем и обаяние) было притуплено. На вопрос "Ты чувствуешь, чем-то пахнет?"Я всегда отвечал: "Нет, а чем?"
Но вдруг я стал чувствовать самые слабые запахи, которые раньше и не знал. Я стал отмечать, что у людей пахнет изо рта, что подъезд воняет урином, что кошки пахнут чем-то тошнотворным, а потное тело девушки, вопреки обыденному мнению, совсем не вызывает влечения.
Сегодня утром я захожу в автобус, чтобы поскорей добраться до своего любимого журнала, сажусь в кресло, плачу за проезд и вдруг... Чем это пахнет?.. духи, наверное это у той девушки, необычный запах, прия... апчхи... ой, хорошо... будь здоров, Егорушка, апчхи... что это со мной? апчхи... апчхи, уже неприятно, окружающие смотрят, вроде бы не болел... апчхи.... да что это такое ничего не вижу, весь в слезах, ведь раньше никогда такого не было, апчхи...
Я вылез на остановку раньше и дернул на работу побыстрее. Вот тебе и начал запахи различать, лучше бы так и ходил, а тут апчхи..