"The Arms That Held Me"
Автор:Melanie M. Sidwell,
msidwell@times-call.com,
перевод с английского Danton Ahnode
Источник: stories.adoption.com
Удивительно, каким долгим и трудным было моё путешествие. Я получила ответы на все свои вопросы «как» и «почему», но кажется что то, что я узнала, совершенно не изменило меня. Когда я думаю о прошлом, то вспоминаю рассказы матери о том, как меня удочерили, и в каком состоянии я впервые явилась своим родителям. За все эти годы, зная серьёзность моей болезни и даже то, что несколько педиатров предвещали мою скорую смерть, несмотря на всё это, ничего не плохого случилось. Врачи говорили родителям отдать меня обратно в агентство, и то, что даже если бы я не умерла, то стала бы истощать их эмоционально и финансово.
Один врач думал, что у меня был кистозный фиброз, и был уверен в том, что я не излечима. Я была слаба и потеряла в весе, безудержно и безутешно плакала и постоянно заставляла свою мать ночами напролёт ходить по дому. В современном мире меня называли бы «отстающим в развитии» младенцем, но и в 1953, по тем стандартам, ничего лучше не придумали бы. Ужасно думать о том, что всю жизнь внутри меня была неописуемая боль, горькая пустота для которой не было слов, и всё же это прекрасно, наконец-то найти нужные слова и вложить в них должный смысл.
На протяжении всей моей жизни, я множество раз перечитывала записки из интерната, сухо повествующие о том, как я провела первые полтора месяца своей жизни. Меня редко брали на руки и вообще не касались, кроме тех случаев, когда нужно было сменить пелёнки или искупать. Медицинские записи описывают то, как жадно я сосала приготовленную мне бутылочку, а после рвала. И вот, совсем недавно, я поняла, что эта боль и моя хрупкость, с которыми я была один на один, всё это появилось из-за того, что в первые шесть недель своей жизни у меня не было простого человеческого контакта. Мне не было к кому привязаться, у меня не было настоящего кормления, ни даже прикосновения, чтобы утешить меня, и я в буквальном смысле умирала.
Сегодня я здесь, потому что моя мать не вернула меня в агентство - у неё была вера в то, что со временем и с любовью, я прорвусь. Так и случилось. Найдя свою биологическую семью, и покопавшись во многих тайнах науки и человека, мне всё сегодня стало понятно. Есть множество вещей, которые мы принимаем за должное, и пренебрегаем возможностями усыновления, но я рада и тому, что мы в этом делаем некоторый прогресс. Меня поражает то, что у моего разума не было слов или даже предварительного опыта, на которых можно было бы обосновать всю свою боль, а вот мой мозг и тело, напротив, всё очень хорошо запомнили. Каждое нервное окончание помнит те первые, одинокие дни моей жизни, ту неописуемую потерю «матери», которая так необходима каждому новорождённому для того чтобы жить. Я благодарна за любящие руки одной, никогда не сдававшейся женщины, и я прославляю её дерзкое и непокорное сердце. Если бы она сегодня была здесь, я бы поблагодарила её не только за то, что она меня удочерила, но и за то, что она подарила мне жизнь.
Моя Мать и моя Мама
«Ты знаешь, что значит быть удочерённой?» - спросил судья. «Да, это значит быть особенной», ответила я. И правда, я была особенной. Я была избранной. Мне было десять лет. Для моей маленькой сестры, как и для меня, процесс удочерения был очень долгим. В пять лет, я перестала называть моих родителей «тётей и дядей», и они стали мне «Мамой и Папой».
Именно тогда я почувствовала себя особенной. Я помню то, как сидела в кабинете судьи и думала что весь этот процесс большая трата времени. Мне не нужно было разрешения судьи, чтобы знать кто мои родители. Они были моими Мамой и Папой, и в независимости от того, официально или нет, но они были моёй семьёй. В тоже время, должна признать, мне было приятно осознавать что теперь мы официально принадлежали друг другу.
Мне понадобилось довольно много времени, чтобы признаться кому-то, даже самой себе, в том, что когда-то у меня была биологическая семья. Казалось, жизнь началась только с того момента, когда мою сестру и меня, родители впервые привели в свой дом. У меня всегда была такая семья. Моя семья. Моя биологическая мать умерла, когда мне было 8 лет, и я никогда её не знала. Я только лишь слышала о ней. Я знала её как «Эллин», «алкоголичка», как «женщину, родившую меня на свет», она была «сестрой моей мамы» и «оставившей нас женщиной», - но я никогда не воспринимала её как родную мать. Я старалась не обращать внимания на смутные воспоминания о ней. Я даже не расплакалась когда узнала о её смерти. Она была мне никем. Она могла быть кем угодно, но только не моей мамой.
Когда я сама начала входить в роль матери, то постепенно стала понимать, кем же всё-таки приходилась мне «Эллин». Я росла и постоянно слыша от окружавших меня взрослых о том, что «у Эллин были проблемы», что она была «больна, слаба и вообще не могла ни с чем справляться». Став жертвой насилия от своего первого мужа, она нашла утешение в
Читать далее...