Я не буду писать о том, как все было неорганизованно, какая на Холмах была грязь, как люди ходили по гвоздям, из-за того, что обкуренные волонтеры положили доски гвоздями вверх.
Мне не хочется рассказывать, как плохо укрепленные мосты смыло водой, и люди не могли перебраться на остров, оставаясь на той стороне без питьевой воды, или про сок по 320 рублей за литр.
Бессмысленно говорить о том, что из заявленных сцен работали только две, большая часть исполнителей так и не приехала, а те, кто приехал, выступали не на тех сценах и не в то время.
И уж совсем не зачем упоминать погоду - то палящее солнце, под которым сгораешь в три секунды, то ливни на несколько часов, при чем одно сменяло другое в одно мгновение.
Все вокруг говорили: "В прошлом году Холмы были лучше", "В следующем году Холмов точно не будет", "В пизду такие танцы", и - самое популярное - "Я провалился по колено в эту ебаную грязь!"
Я не хочу об этом писать, думаю, можно прочитать гневные отзывы где-нибудь в другом месте, при чем этим отзывам можно будет верить - несмотря на излишнюю экспрессивность, они, скорее всего, будут адекватны ситуации.
Но давайте я лучше расскажу, как 12 числа мне было очень хорошо, хотя я совсем потерялся во времени, и даже не вспомнил, что у меня день рождения.
Мы пытались найти наших друзей, но они были на другом берегу, и переправится не было никакой возможности, поэтому мы пошли обратно в лагерь, утопая в грязи по колено - а у инфоцентра стояла девушка с тремя белоснежными собаками, то есть когда-то они, вероятно, были белоснежными, а тогда стали шоколадно-молочными, и все их фотографировали и улыбались.
Кто-то купался в грязи, девушки устраивали бои, сдирая друг с друга купальники (то еще зрелище, надо признать), кто-то танцевал, мы - тоже, а потом купили сахарные леденцы на палочках и ходили счастливые (у меня была красная белочка).
Вечером, замотавшись в пакеты и обклеившись скотчем, мы почапали на Джа Дивижн, но оказалось, что Гера Моралес не приехал, и выступления не будет - что ж, пусть так, решили мы, пойдем еще куда-нибудь.
В густом тумане, подсвеченном фонарями и фонариками, мы дошли до еще одной сцены, там - прекрасный Рома из ВПР, поет, и все танцуют, и все так здорово, мне было так хорошо, что я, по-моему, ходил, и сообщал об этом всем.
А Рома, меж тем, пел (мне и остальным): "Узревший тебя да обрящет свободу, я снова, снова пью твою живую во-оду", и это было чудесно - то, что мне было нужно в тот момент.
Потом уже, в лагере, я наступил ногой в кастрюлю с кипятком, а сестра обожгла лицо, но это все было словно бы в порядке вещей, как расплата за три дня спокойствия, хотя, надеюсь, шрамов не останется.
Еще была дорога домой через Угрюмово и Вязьму, ребята в электричке, поющие смешными голосами "Как-то утром, на рассвете..." и Лагутенко, но это уже - совсем другая история.