ах, ты же совсем не знаешь ничего. ни про мои стихи, ни про рассказы, ни про разговоры со звёздами. странно, да?
ты вот просыпаешься каждое утро, упрямо теребишь пшеничную прядь её волос, всё смотришь ей в глаза, словно пытаешься выискать что-то новое для себя. но она уже – прочитанная книга для тебя. а прочитанные книги обычно либо пылятся на полке, либо передаются друзьям по наследству. ты медлишь, думаешь: «вот, она же представлялась женщиной-загадкой, значит, будет еще, что отыскать в ней…». и так каждый Божий день. банальная прядь пшеничных волос в твоей руке. банальное ожидание чего-то непременно лучшего.
а я всё посылаю космические сигналы тебе, всё пытаюсь силой интеллекта, разума да женской интуиции достучаться до тебя. я и перелюбила уже, по правде говоря, но действую словно по привычке. по старой доброй привычке.
а был ли мальчик?
а был ли ты?
а была ли я?
вот у меня пресловутая ванильная грусть, вот импровизация, вот рукопись/машинопись, вот фотографии, вот тело, измученное соляриями, вот термальная вода в сумке, вот зачетка, вот то, вот это. и так до бесконечности. до недостижимой и поэтому бесстыжей бесконечности.
а у тебя что? бешеный ритм мегаполиса, кофе и легкая сигарета по утрам, сумасшедшая работа по дням и вечерам, алкоголь и жесткий секс по ночам. мы с тобою в разных плоскостях. в параллельных, я бы сказала. а, как там в стереометрии, параллельные плоскости не пересекаются.
жаль?
кому жаль?
или кого жаль?
во мне ведь уже (или еще?) нет ни чисто бабской нежности, ни блядского тяготения к тебе. а, может, во мне уже ничего нет? знаешь, удобный экземпляр – «я абсолютно пуста и готова к наполнению». набор «заполни сам». удобно?
не со мной, родной, не со мной.
уж лучше тереби пшеничную прядь её волос по утрам_