Пьеро.

Грим на личике смазливом.

Белый грим и слёзы-кляксы.

Кукла, сделанная в шутку.

Кукла человека-плаксы.

Где же ты, моя Мальвина?

О тебе пою я песни.

Ты же то же просто кукла,

Почему же мы не вместе?

Нарисованые слёзы

Льются только с моих глаз.

А тебе же мастер кукол

Дал совсем иной окрас.

Синеглазая принцесса

С голубыми волосами,

Почему же никакого

Нету чувства между нами?

Деревянная плоть тоже ищет любви!

Я думал, что этот текст под тягучую тяжелую музыку будет звучать круто. Особенно если его петь страдательным, слегка хрипящим голосом.

Итак, я хочу попытаться обьяснить тем, кто зря марает листы этого сообщества, чем отличается готический стих про любовь от попсового, к которым так все привыкли. Читая эту запись, фильтруйте свои стихи, чтобы не облажаться.

Схема, по которой пишется попсовый стих:

1. Берётся словосочетание "я тебя люблю". Теперь оно будет крутиться на протяжении всего стиха, лишь меняя местами слова.

2. Дальше берётся мотив любви. В этом разделе лирический герой может петь, как он её любит, когда он её любит, как долго он её любит, в каких позах он её любит, зачем он её любит, сколько раз за ночь он её любит, чем он её любит, с какой целью он её любит, и любит ли он её вовсе.

3. В стих после добавления сюжета, добавляется 4-5 красивых сравнений типа "твои глаза как голубые лютики сверкают мне из под сросшихся бровей".

4. Добавить то что испытывает лирический герой и то какая она жестокая с другим парнем по кустам обжимается, а ему, то биш герою, не даёт.

Всё! Стих готов.

Теперь, простите за каламбур, стих Готов:

Точной схемы не бывает. Если я возьмусь составлять схему готического стиха, то просто наступлю себе на горло тяжёлым камелотом.

В готическом стихе про любовь может быть взаимосвязаны любые факты, которые в принципе не связаны друг с другом. Типа:

"Моя кровь пролилась в огранённый стакан,

И тебя в нём увидел на дне..."

Как видите, такой стих может быть иносказательным, ну а если понять его буквально - это только придаст ему шарма. В своём творении вы можете приплетать и глобальные события и узкие факты. Лично все мои стихи - это мои создания, в которых я бог, и творец. В них я могу делать всё, что только может представить мой мозг.

Вот так и пишется готический стих.

P.S. Если у кого -то другое мнение, или он со мной не согласен, поделитесь своими откровениями на страницах моего дневника. Я не обижусь, ибо у трупа нет чувств. А вообще я ненавижу всё розовое и весёлое, а следовательно и таких людей.

Ты сидишь на моих плечах,

И ты снова делаешь это.

Тебе мало целого света,

Ведь ты любишь терзать меня.

Расскажи мне о палачах,

Что сделали это с тобой,

Бросив в омут с гнилою водой,

Преступленье своё утая.

Ты снова лезешь в меня,

Сжигая одежду и плоть.

Тебе в кайф моё тело колоть.

Обнажая мой истиный лик.

Ты зверь, а точнее змея.

А я твоя мёртвая туша.

И не смей опускать мою душу.

Только это пока я постиг.

Ты тот, кем хочу я быть.

Но таким мне во век не стать.

И придётся так долго страдать,

Что моё зеркало лопнет.

Которое не могу простить.

В котором я вижу того,

Кто любил меня одного.

Кто один в результате и здохнет.

Здесь - я здесь. Там - я там.

Мой двойник - он злодей.

Он не любит людей.

А я его слушаюсь и подчиняюсь.

И не верю холстам,

Что я сам рисовал,

И ему отдавал.

Каюсь я! Каюсь!

Я не пьян, но я слышу их крик,

Что зовёт меня мёртвым помочь.

Коих так обманул гробовщик,

И живьём закопал в злую ночь.

Я трясу головою больной,

Но их крик всё сильней и сильней.

И зовёт этот крик за собой,

Раскопать убиенных людей.

И я ноги сбивая, бегу

Через поле и лес и болото,

И в метель я бегу по снегу,

И отчётливей слышу кого-то.

Пнув ограду гнилую ногой,

В темноте на кладбище прошёл.

И к могилам к одной, ко второй,

Я метнулся и и сразу нашел

Тот источник, который взывал.

Деревянный осиновый крест

Без ограды, в сугробе торчал

Среди прочих ухоженых мест.

А он яростно звал и стенал,

Так что дурно мне стало на миг.

На могилу я с воплем упал,

И рыл, как приказывал крик.

Углубляясь в замёрзшую грязь,

Не заметил, как зов вдруг исчез.

А в руках уже трупная мазь,

И куски отрываю как бес.

Я копался в могиле как мразь,

Позади не услышал шаги.

Удар - в тот же миг в лицо грязь.

Пред глазами я вижу круги.

Без сознанья я долго пробыл.

А очнулся - вокруг теснота.

Этот гад и меня схоронил.

И не сделать уже ни черта!

Рыжеволосая.

Мне с детства говорили, что рыжие - все ведьмы.

К тому же, если дева под парнем не была.

Я глупо ухмылялся, я никому не верил.

Ведь рядом по соседству такая же жила.

Ночами пробирался я к её окошкам

Дрожа от восхищения я на неё глядел.

Она всегда раздета. Сидит и гладит кошку.

Чем чаще её видел, тем больше я хотел.

И вот, однажды ночью в окошко я увидел,

Как она нагая садится нагая на метлу.

Всю ночь она летала, возьмя с собою кошку,

А после обернулась лишь рано по утру.

Я был разочарован. Всё то чему я верил,

Покрылось серым мраком. Я знал, что это зло.

Любовь сменила похоть. В душе всё стало пылью.

И я не мог сдержаться: желание росло.

И страстью поедаемый к ней в полдень постучался.

Она мне дверь открыла. Я сразу и вошёл.

За плечи её обнял. Прильнул губами к шее.

Сказал, что всё я видел: за платою пришёл.

Она же отстранилась. С угрозой зашипела

Что б сразу я убрался. Что б я не приставал.

И вот я на пороге стою, и мне обидно.

Со зла пошёл я в церковь, и там всё рассказал.

Уже костёр сложили. Её ведут на площадь.

И я злорадно скалюсь: теперь её сожгут!

И будет мне хоть что -то. Не зря я её продал.

Мне за её мученья кошель монет дадут.

И вот её раздели и плёткой отходили.

И вдруг я ужаснулся, ведь правды во мне нет.

Она кричит в огне, но не могу признаться,

Что всё, что ночью видел - то был любовный бред.

Но поздно...

Рыжеволосая.

Мне с детства говорили, что рыжие - все ведьмы.

К тому же, если дева под парнем не была.

Я глупо ухмылялся, я никому не верил.

Ведь рядом по соседству такая же жила.

Ночами пробирался я к её окошкам

Дрожа от восхищения я на неё глядел.

Она всегда раздета. Сидит и гладит кошку.

Чем чаще её видел, тем больше я хотел.

И вот, однажды ночью в окошко я увидел,

Как она нагая садится нагая на метлу.

Всю ночь она летала, возьмя с собою кошку,

А после обернулась лишь рано по утру.

Я был разочарован. Всё то чему я верил,

Покрылось серым мраком. Я знал, что это зло.

Любовь сменила похоть. В душе всё стало пылью.

И я не мог сдержаться: желание росло.

И страстью поедаемый к ней в полдень постучался.

Она мне дверь открыла. Я сразу и вошёл.

За плечи её обнял. Прильнул губами к шее.

Сказал, что всё я видел: за платою пришёл.

Она же отстранилась. С угрозой зашипела

Что б сразу я убрался. Что б я не приставал.

И вот я на пороге стою, и мне обидно.

Со зла пошёл я в церковь, и там всё рассказал.

Уже костёр сложили. Её ведут на площадь.

И я злорадно скалюсь: теперь её сожгут!

И будет мне хоть что -то. Не зря я её продал.

Мне за её мученья кошель монет дадут.

И вот её раздели и плёткой отходили.

И вдруг я ужаснулся, ведь правды во мне нет.

Она кричит в огне, но не могу признаться,

Что всё, что ночью видел - то был любовный бред.

Но поздно...

Изверг.

В моём замке сегодня тихо.

Нету криков и женских слёз.

Даже эхо, казалось, стихло.

В коридорах застыл мороз.

Ледяные скульптуры ночи

Подпирают кровавый свод.

Здесь никто оставаться не хочет.

Здесь король одинокий живёт.

Там чума, там война и страх.

А здесь тихо, и не души.

Королевству настанет крах,

А я буду сидеть в тиши.

Почему же никто не хочет,

Чтобы правил такой король.

Моя страсть словно ножик точит.

Мою радость об мою боль.

Я хотел бы что б мою боль

Мои жертвы смогли понять.

Кровь мешает с вином король

И любви он не может знать.

И жестокость сменила вмиг

Мою первую в жизни любовь.

И тот женский изрезаный лик

И постель, где осталася кровь.

- Изверг!...