Настроение сейчас - ну ппц

Соберу я в лодони всё ваше тепло,
Но его мне не хватит чтобы согреться. . .
Разверну ваши души, а там - ничего! ! !
И от этого тоже мне как то не легче. . .
Покажите мне руки! Они все в крови? ? ?
Да вот это вот тоже я ожидала. . .
Мне не надо гадать что у вас там в нутри,
Я осознано делаю жизнь - преступленьем! ! !

[336x480]

1. Душа застыла без тебя,
Угасла. Как твоя улыбка.
Я видел, падала звезда,
Но в этом лишь моя ошибка.

2. Глаза твои подёрнула вуаль,
И по щеке скользит слезинка,
И ты грустишь, и смотришь вдаль,
Но только в сердце твоём льдинка.

Припев: Я к небу руки простирал,
Молил я о любви спасеньи,
Я руки, губы целовал,
Хотел вернуть хоть на мгновенье
Но с губ сорвалось только...
Жаль, то было ветра дуновенье.
И этот ветер уносил
Надежду на любовь и счастье.
Всё это не вернётся вновь,
И на душе печаль, ненастье.

Крести свою душу,

когда лопухи прорастают

Крести своё сердце сквозь изморозь век

крести мою жизнь

я распята

ты знаешь

мои руки теперь не сложить чтоб молитвами петь

мою душу теперь не измерить

она одинока

и оторвана цепь и разбиты оковы в груди...

и свобода граничит с убийствами плоти

а прощенье граничит с убийством души...

мы разрушили мир...

там где вены осколками судеб

мы разрушили совесть

и ждём что нас кто то осудит

разбиваясь на части я сердце кусками дарила

ты последний забрал...

и душа для мечтаний остыла

содрогаясь от боли клыков одинокого волка

я нашла одиночество в счастья нелепых осолках...

боль и чёрные розы

шипы предзакатного страха...

что отыщешь луну

чтоб повыть или может ...по..ахать)))

я скулить не умею умею играть простынями....

ты проучишь меня болью в горле... землёй над ногами...

 

«Я все еще люблю тебя»,- мурлыкала одинокая кошка,
печально сидя у окна.
От горя постарела немножко.
А когда-то ведь красавицей была…
Ее погубили боль и обида. Хозяин бросил, предал ее. Все в синяках и ссадинах, избитая временем и жестоким безразличным отношением к ней она сидит и смотрит в огромное черное небо. Оно отражается в ее больших каре-зеленых глазах. На улице ночь, вдоль тротуаров горят фонари, лишь изредка пробегает запоздалый прохожий, который торопливо спешит домой в этот зимний холодный вечер. Часы пробили 3,а она все сидит, неотрывно смотрит в пустоту ночи, любуясь ее жестокой неотразимостью. Она вспоминает о том ужасном дне, когда ее хозяин безжалостно и без объяснений выгнал ее на улицу. Ей тогда было очень плохо, она слонялась по улицам, в поисках того, кто приютит ее. Люди шарахались от нее, веря приметам, что черная кошка сулит неудачу. Отчаявшись, она оказалась на помойке, где собиралась дожить отведенное ей время и умереть от голода или замерзнуть в одну из морозных ночей. Быть может так бы и случилось, но произошло чудо, ее нашел и приютил новый добрый хозяин. Она благодарна ему за то тепло, которым он обогрел умирающую душу кошки, он вернул ее к жизни. Вновь научил радоваться, весело и беззаботно, как и прежде, наслаждаться каждым прожитым днем. Но все же, иногда, горечь закрадывается в душу, она вновь вспоминает столь горячо любимого ею старого хозяина, тепло его ласковых рук и мягкого взгляда глубоких карих глаз. Она помнит в нем все, до мельчайших сантиметров тела. А его голос, каким завораживающим, манящим он был, когда звал ее по имени, так ласково и непринужденно! В памяти всплывает то время, когда она жила у него, и ей хочется вернуть это счастливое мгновение хотя бы на пару минут, даже можно секунд. Ей хватит…Просто заглянуть ему в глаза, вдохнуть его запах и почувствовать ласковое поглаживание за ушком и вдоль спинки, как ей когда-то нравилось. Но затем она просыпается, возвращается в действительность и понимает всю невыполнимость ее заветного желания. После, вспоминается боль…Боль утраты доверия, возникает ненависть ко всему, что связано с ним. Она все еще любит его, где-то в глубине души, но отчаянно борется с этим чувством. Она проплачет всю ночь и наутро у нее будут красные глазки. Но она станет сильней и найдет силы снова жить, именно жить, а не существовать. Она снова и снова будет влюбляться в своего нынешнего хозяина, и будет боготворить его, пока он не предаст ее. Такова уж участь кошки. Не зависеть ни от кого и посвятить свою жизнь любимому хозяину…
5 часов утра, едва заметно светает, уже исчезли любимые звезды, можно слазить с подоконника…И кто сказал, что кошки не чувствуют боли?
[200x256]

Привет, я видел тебя сегодня во сне
чувствую, скоро выпадет снег
Ногти обдирают эпителий кончиков пальцев
Нервный похожий на кукурузный початок ломтик реальности
неопределённость
Никак не соберу вновь части разбитой гитары
Принесённой в жертву
.................................

посади меня в клетку
протыкай снова тысячей ржавых крючков мою кожу
щёки и веки...
натяжение лески не позволяет
дрожать от волнения
в предвкушении...
проникновения твоего языка в кровоточащие разрезы моего тела
промокание мякоти хлеба
в свинцовом дожде твоих слёз
Я становлюсь маленькой испуганой девочкой а ты становишься мною
когда мы кружимся в танце на карусели вечно пустого
города...
Гниющей лимфой просачиваясь под бинтами нерождённых призраков Припяти
Поглощая Господа становишься Господом
Порочная словно Блудница, ты не глотаешь семя, а впитываешь его через слизистую своего рта.. и преображаешься мириадой поющих детей церковно приходской школы которую обливают бензином и в замедленной съёмке высекают искру... голоса превращаются в агонию боли и вспышек чистого яркого света
Ах.. даже дети становятся нефтью
моя сладкая девочка ... мой Господь
Принесённый в жертву
  

Тише...
Ты слышишь уколы времени...
Больно..
Считать секунды...
Ближе..
Лишь в воображении..
Долго...
Тонут минуты
вечности..
Серым пламенем
мысли
дымятся в камере...
Газовой...
Через сознание..
Помнишь-
на черном мраморе
пепел
в стихах не сказанных,
в объятьях
другим подаренных...
Поцелуях
на пальцах раненных,
в конвертах
пустых...
Не сказанных
словах,
тобою написанных
на стенах
рукою несмелою..
"люблю"
в сердцах пронизанных,
ожиданием растерзаных...

"...Да будет Смерть! Да будет Прах...."

Морис Роллина

Дорога краем пленным тронет шаг,
Час поздний просветленности творенье,
Идет на бой часов на мраморных устах,
Последний вздох, запев - благодаренье,

На черном свет усталого, и воя,
Шумят леса из темных дна анналов,
И бочек вновь раскроенных - прибоя,
Глаз видит вешний сок из под-зерцала,

Вскрывает чьи-то руки темнотой,
Из созданного в погребальном флаге,
Саваном из песка - его укрой,
Пришита смерть слюной к холодной фляге,

Играй на смех, и рви жемчужный гомон,
Колоколов на площади, в соборах,
Пусть соберутся люди, в жилах окон,
И дамы дна - все в головных уборах,

Вновь свет и на кристаллах отраженье,
Кипучего бесчестья в пирамидах,
Отринь от камня солнцу - прегрешенья,
Портал - в садах огня Семирамиды...

Настроение сейчас - предвкушение битвы

Тоненькой струйкой стекает тоска,
За ней все обиды, и счастье, и горе,
Весь мир - ты один, пред тобою доска
Ты камнем в холодное жадное море
Уйдешь, и пираты, круша все вокруг,
Поделят добычу и волны, и сушу
И мерзкие когти вонзая в твой труп,
Рабы Посейдона сожрут твою душу.

Настроение сейчас - Осеннее

Осень заплачет дождём в сентябре,
Укрыв небеса облаками,
Но люди не верят этим слезам,
Закрывшись от неба зонтаьи.
Грусть осени в природе и в душе
Опавших листьев и несбывшихся надежд...
И только ты
Укрытся от дождя,
Идя по листьям снова,
Не спешишь,
О прошлом вместе с осенью грустишь.
Капли дождя, как и слёзы твои,
Стекают с лица и ложатся под ноги.
Осень плачет. О прошлой любви
Ты молча грустишь и идёшь по дороге.

закрашу небо черной краской,
под радости фальшивой маской
скрывается слеза...

И ртуть по жилам вместо крови,
среди смертей и страшной боли
вливается в сердца...

Давай же разорвем все вены,
и выложим узор на стенах
из синих проводов...

Быть может я умру сегодня,
за занавесом-преисподня
безликих городов...

Иглы-мысли медленно под ногти,
В сладкой пытке затаится боль,
И время, беспощадный мой король,
Рисует на стене нетерпеливо сроки...

Кричать, но голос слаб и он пустой,
Молчать, но тишина сомкнет объятья,
Чуть слышно бормотать свои проклятья
И просто захлебнуться темнотой...

Мы живы там, где нету света,
Где мрак и смерть царят везде,
Где не увидишь ты рассвета,
Где тьма, где сила в пустоте.
Ты там не слаб, ты там силён,
Ты там черпаешь силу с бездны,
Там не звучат слова помпезно,
Ты светом тьмы там поглощен!
Там нет живых, одни могилы,
Кресты и странные венки,
И среди них ты ищешь силы,
Чтоб путь свой жизненный пройти.
Ты забываешь о проблемах,
И всё чужое вдалеке,
Летишь на крыльях смерти ты,
И мир спокойствия в мечте….
[304x500]

Смерть

В разрывах туч обрывки снов,
Осколки мыслей.
Не суетись: твой приговор
Уже подписан.
К чему-то светлому стремясь,
Душа летала,
Душа гналась, душа рвалась,
Душа сгорала.
Ей так хотелось разомкнуть
Порочность круга,
Все чуждое с себя стряхнуть,
Стать легче пуха,
Быть снова чистой и простой,
Быть лишь собою,
И вознестись над суетой
И над тщетою.
Душа стремилась и рвалась, -
Душа взлетела.
И свысока глядит на грязь,
Покинув тело.
29.10.2008.

Я тут впервые и вот решила выложить свой стих.
О cебе
Бродит, бродит дух полночный
Вдоль могил, крестов и склепов.
Он с виду тихий непорочный,
Но нет на зов его ответов.

Лишь память о друзьях
Погибших от войны
Навевает в сердце страх,
Но нет уж здесь ничьей вины.

Пойдем со мной мо милый дух
Я двери в рай тебе открою.
И звуки арфы тронут слух,
И всю печаль твою сокроют.

Споет нам тихо Израфель
Одну из грустных песнь своих.
И отведет нас в колыбель
ИЗ одеяний всех святых

Настроение сейчас - Не все так плохо, как могло бы быть....

Я чувствую кровь на губах твоих алых,
Я чувствую дрожь, и биение сердца,
Не видно, лишь тени от цветов давно вялых,
Ты ели живой, но почти не заметно….
Твоя бледная кожа не дает мне покоя,
Не могу успокоить я тихого воя,
Крик души и желание крови,
Я держу себя в лапах, по своей уже воле.
Скоро ты станешь таким, как и я,
Обуздается жажда твоя и моя,
Я стану сильнее, я изменюсь,
Ни боли, ни смерти я не боюсь.
Ты станешь моим ангелом мести,
И будем отныне на веки мы вместе.
Ты сможешь, я верю, не бойся, вставай,
Посмотри на могилы, и жить начинай,
Я знаю что плохо, но это пройдёт,
И новую жизнь через кровь принесёт….

[474x385]

Ты не поверишь, я скучаю,
Когда мне больно – не прощаю,
Нам было вместе хорошо,
Но хорошо, что все прошло!
Когда тебя я снова вижу,
Себя сильнее ненавижу,
Ты врал себе, что ты любил,
Но душу нежную разбил.
Как вспоминаю – улыбаюсь,
Теперь свободой наслаждаюсь,
Я все еще не забываю,
Себя я в прошлом презираю…
Да….
Нам было вместе хорошо,
Но хорошо, что все прошло!!!
Меня ты предал, изменил,
Собой другую заразил,
Теперь пускай узнает дура,
Любовь зловещего амура,
Что рушат жизни и мечты,
Ведь им так скоро стал и ты….
Себя считал ты светлым магом,
Что исполняет все мечты,
Теперь ты вольный, гуляй с флагом,
Забыть меня не сможешь ты….
[389x396]

Хочу поделиться со всеми читателями этого сообщества рассказом американского писателя Кларка Смита, который на меня лично (рассказ) произвел впечатление.

n-joy!

Кларк Эштон Смит

Вторичное погребение


- Я смотрю, ты все еще не умер, - сказал Гай Магбен.
Его отвисшие губы, выплюнув слова, превратились в тонкую кривую полоску, которая могла быть и улыбкой, и злобной усмешкой. Он приблизился, взглянул на больного брата и протянул ему бокал с лекарством гранатового цвета.
Сэр Юз Магбен, сидевший среди больших подушек, долго не решался взять бокал. В его тусклом взоре всплыл бесформенный ужас -- всплыл, как утопленник в заброшенной запруде. Но он, конечно, принял лекарство и выпил его мелкими конвульсивными глотками, давясь от страха и нервного напряжения.
- На этот раз я заболел серьезно, Гай.
В его гортанном голосе звучал какой-то внутренний надлом.
- И хуже всего то, что я боюсь своей болезни! Что если приступ повторится? О Боже! Не дай мне вновь испытать эту черную агонию удушья! Я прошу тебя, Гай, прошу! Обещай, что ты не позволишь им хоронить меня в течение месяца или хотя бы двух недель! Поклянись, что перед этим проверишь исправность звонка. Вдруг я снова очнусь в гробу, а кнопка не будет работать!
- Не беспокойся. Я обо всем позабочусь.
Тон Гая Магбена казался утешающим, но его слова были пропитаны зловещим смыслом. Быстро оглянувшись через плечо, он нагнулся к больному и прошептал:
- Эта навязчивая идея все больше овладевает тобой, брат. Лучше выбрось ее из головы. Не забывай, что такие события редко повторяются дважды. Скорее всего, если ты снова умрешь, то умрешь навеки. Я не позволю, чтобы наш семейный доктор ошибался так часто и так грубо.
С этим двусмысленным утешением Гай вышел из комнаты и прикрыл за собою дверь. Юз Магбен откинулся на подушки и с тоской уставился на дубовые панели. С тех пор, как началась болезнь, его спальная превратилась в узкий и тесный пенал. Графу казалось, что стены сжимают тело, а потолок опускается все ниже и ниже. Он больше не мог дышать полной грудью. Ему оставалось только лежать -- лежать, изнывая от страха и ужасных воспоминаний.
Он всегда боялся смерти, даже в детстве. Это началось с кончины матери, и с тех пор парящая жуткая тень из мертвых пустошей ада кружилась над ним, как хищная птица. Она омрачала и затемняла дни его жизни. Она отделяла графа от тех радостей мира, которые были доступны для других людей. И его воображение, патологически острое и подозрительное, видело во всем лишь знаки угасания: опавшие лепестки вместо цветов, морщины и тлен вместо соблазнительных женщин. Какая же это жизнь, если даже поцелуи юношеской любви отдавали привкусом гниения?
Повзрослев, он с каким-то томным содроганием питал свои фантазии самыми мрачными сценами художественной литературы. Как чародей, созерцающий черный кристалл, он представлял себе подробности физической и духовной смерти -- причем, так ясно и четко, словно уже лежал в забвении могилы. Но в этих грезах он и вообразить не мог того мучительного ужаса, который ему довелось испытать в минуты преждевременного погребения.
Болезнь пришла внезапно -- сразу после того, как он унаследовал поместье и обручился с Элис Макграйф. В любви к этой женщине он даже забыл о своих детских страхах. Но адская тень отступила лишь для того, чтобы обрести еще более мерзкую форму. И теперь, когда граф лежал на подушках, память вновь подбиралась к горлу, мешая дыханию и останавливая сердце.
Ему снова вспомнился тот приступ таинственной болезни -- начало обморока, беспросветная бездна, в которую он погружался через бесчисленные уровни, будто в пустое пространство. Где-то в этой бездне он нашел покой -- черный миг, который мог длиться часами или веками... А потом граф очнулся во тьме, попытался сесть и разбил в кровь лицо о несокрушимую преграду в нескольких дюймах выше лба. В бешенстве и панике он задергал руками и ногами, пытаясь отбросить ее от себя, но его со всех сторон окружали неподатливые стены. Их необъяснимая близость повергла графа в жуткое смятение.
В конце концов он понял, что произошло. По какой-то чудовищной ошибке его положили в гроб живым и опустили в семейный склеп под полом часовни. Он начал кричать. Крики, с тусклым отзвуком подземелья, отбрасывало назад. А воздух душил плотным запахом ткани и дерева.
Им овладела истерия. Он совершенно обезумел и, казалось, целую вечность судорожно и безнадежно кидался на крышку гроба. Он не слышал топота ног, которые торопливо спешили на помощь. Он не слышал ударов зубила по тяжелой плите. Все неразличимо перемешалось с его криками и протестами. И даже когда слуги вывели графа из склепа, он все еще бился в тисках кошмара и вырывался из рук своих спасителей.
Пережитое потрясение превратило его в старика. После того случая прошло три года, но графу так и не удалось вернуться к полноценной жизни. Былой страх смерти осложнился новой гранью. Он боялся, что болезнь вернется, что она вновь примет личину смерти, и его опять отправят в семейный склеп.
Этот страх Читать далее...

Меня боялся – получай,
И за вранье всё отвечай,
Я на тебя нашлю проказу,
И обо мне ты вспомнишь сразу!
И вспомнишь, как меня ты предал,
Но скажешь, что не знал что ведал,
Попросишь, чтоб тебя простила,
Гулять на волю отпустила,
Но ты теперь домашний зверь,
Так ушарахайся об дверь!!!!
Начнёшь кричать, что меня любишь,
И никогда ты не забудешь,
Что совершил ошибку в прошлом,
Я не прощу, Я страшный ГОТ!!!
Всегда считал меня ты странной,
Малышкой, девочкой туманной,
Что ходит на своей волне,
И места нет мне на Земле!
Ты до сих пор меня боишься,
Но все еще собой гордишься,
Тебя я била, обижала,
Любовь твою не принимала,
Лети по ветру с пеплом вместе,
Теперь забуду я о мести.
Прощай, мой милый Эмо-бой,
Всё, наигралась я с тобой!!!!
[267x400]

[336x357]

А мне не важно! Эти цифро-звуки так преданно, обманчиво шумят,
Что мы уйдем когда поют протяжно застывшие натурщицы наяд,
И ногти чьи-то тонут в океане, хитросплетений раненого лета,
Полифонию рома на стакане, я заберу в тюрьму шнуров корсета,

Вы говорите не идет мне красный, избитые как руки плетью фразы,
А я скажу - что этот ваш согласный, меня покоробил пускай и сразу,
О, тонкий слух из опия картины, сиянье звезд в зрачках у арлекинов,
Меня влечет чехол из льна старинный, и паперть позабытых пилигриммов,

Смотрите, я иду, пускай не вижу, что грязь ушла где я ее любила,
Мне мило-смрадно сердцем трогать жижу, в которую еще не наступила,
Нет, не вампир, рассказанные письма, пускай не тронет на моем стекле,
На парапете мокром коромысла, которым нету места в моем сне...