Нехватка воздуха обнаружилась когда вдыхать совсем не хотелось. Дни недели свелись к минимуму – три. Понедельник, среда и пятница. Когда меня бьют зеленой папкой моего же творчества, когда я валяюсь на расстеленных ватманах, ору детские песни и… А просто вся остальная моя жизнь не катируется. Замусоленное существо с робким взглядом и надеждой на лучшее. Тихо н а смотрю на друзей и тихо восхищаюсь, как же мне с ними повезло.
Гуляем втроем – я, подруга и её парень. Её парень. Её.
За эти две недели моя нехватка воздуха стала примитивной. Она перестала иметь смысл, перестала сжимать горло. Внутри кое как, но установилось равновесие.
Жалко только, что осень закончилась.
Подождать ещё чуть-чуть, и воздуха будет даже через-чур много. Кислород хлынет в глотку.

Угнетающим мыслей рокотом,
Заглушая своим же шепотом,
Прятать пальцы под теплым воротом.
И по воздуху отпуская мечты,
Удаляющимся шагов топотом,
Опуская ресницы с ропотом
Улыбаться, а потом
Угадать, что за спиною не ты.

Чух.
Я как никрути утюХ.
А чашка все напоминает что я - чайник.

Все не то. Все написанное – совсем-совсем не то. Не те слова, не те мысли.
Через край. Мне просто нужно счастье.
Просто счастье. Просто.
Просто хочу улыбаться. Петь. Нет, не петь, я хочу орать, хочу опаздывать домой и откусывать головы у желтых пирожных.
У меня холодные руки. Каждый день начинается с телевизора. Каждый день ограничивается сном. Каждый день.
Я вспоминала, как все было раньше.
По-другому. Помните?

В колонках играет - ...Ах как подносили вам, короли, девы наших холмов кубки меда

Огни города по корке обступали подножия гор. И обрывались у моря.
Город у моря.
Маленький милый родной город с модернизированной набережной.
Из которого хочется свалить куда подальше.
Что здесь останется?
Кафе осядет в памяти яблочными пирогами и запахами кофе. Мятой в стакане.
Рим?
Забудется. Станет старой сказкой про счастье. Старой сказкой, о невозможных событиях.
Зеленый особняк «храма творчества» запечатлится ещё сотнями кадров памяти и фотоаппаратов. Ещё запомнится и зарисуется.
Перекопанный пустырь, каменный 14-ый, виноградники, магазины, улочка Карамзина и прилежащие – все останется здесь. В сущности, нечего забирать. Собственно ничего за рамки выходящего
..А здесь мы жили, покуда могли
Ничего не забыли, дети старой земли...

Тратить время в сети. Тратить, тратить, тратить.
Я бы просто хотела другого. Мне просто совсем чуть-чуть не хватает чьих-то глаз и синей куртки. Всего лишь. Совсем чуть-чуть.
Прорвать бы простыню воздуха, болезни, запаха, стойкого запаха своего же тела – те вещи, которые меня никогда не покинут. Будут преследовать, и забиваться внутрь. Наружу, скорее наружу, навстречу кислороду, сплюнув, скинув, утонув.
Я всего лишь хочу другого. Того, чего нет. Чего никогда не было, (страшное слово никогда).
Глаз, кончиков волос и синей куртки. И на большее я не претендую. Не думаю, почти не мечтаю.
Кусочка твоих глаз.

Я бы много отдала, чтобы сейчас пойти гулять. Сбежать из душной комнаты, от телевизора с компьютером, от пустого холодильника, сбежать к последним дням осени. Ведь все что у меня осталось – несколько дней. Зовет, бьется в стекло, звенит листьями, пока я падаю в складки одеяла.
Уйти убежать и бродить по опавшим листьям/по небу, которое скоро закончится/
Скоро все будет совсем другим. В сердце ворвется зимний запах, ножом холода вырвет внутренности и прикажет забыть три месяца на год. Забыть свое небо, листья, воздух – забыть и вычеркнуть, растить в опустевшем сердце новую любовь, искать в переулках, писать стихи, снова писать стихи, страдать по пути домой.
Пока за окнами по капле вытекает, остатки осени я могу мечтать о зиме. Я могу строить планы и верить. Вспоминать, что было год назад. А осень по капле вытекает. На год. Год не увижу серого неба. Год не будет этих листьев.
Осенью никогда не возникало новых миров, не происходило великих деяний – все зимой, зимой. Все мои радости – зимой. А я люблю осень. Люблю. Люблю ещё оставшуюся неделю, а потом – потом как сложится. Каким зубом зима улыбнется.
Только ноябрь я не заметила…

За пробелами, за стенами. Мне хочется искать на автомате. Нечего, а хочется. С кровати ничего не видно, с кровати видно только как стена перетекает в потолок и в их слиянии можно долго искать, искать и может находить. Сны.
Когда я делала шаг на пол, пол начинал шататься как подвешенный. Меня роскошно, на руках носили до телевизора, приносили чашку и тазик для полоскания прямо в кровать (о, сервис), мне позволяли смотреть телевизор до полного закрытия глаз (о, роскошь). А теперь температура упала с самого верха ниже нужного (36 и 5). Сама ходи, ограничь телевизор, не спи днем, спи ночью.
Книги закрыты.
Я, кажется, что-то пропустила. Пока я валялась в своем полном бреду, смешивая в голове знания и понятия, за окнами пожелтели тополя. Все деревья полысели, а тополя пожелтели. И почему-то мне нравится это поголубевшее небо с желтыми тополями. Мне очень жаль, что я не могу к ним выйти. Сейчас самое время чтобы искать. Даже нет, чтобы найти. Я уже искала на стыке потолков и стен, но там сложно что-то найти. Там слишком пусто и бело.
Когда я проснулась, я долго смотрела в окно, и думала какой же день недели. Оказалось, вторник. А мне так сильно хотелось, чтобы это был понедельник. А уже пятница. А я вверю, каждую секунду верю, что сегодня четверг. А до школы ещё далеко. «Анфис, какого в понедельник в школу? Ты что? 4 дня с температурой 40, тебе долго отлеживаться придется! Это ты серьезно заболела!»

Трамонтана

Не пей вина, Гертруда,
Пьянство не красит дам.
Нажрешься в хлам и станет противно соратникам и друзьям,
Держись смелей за якорь,
Якорь не подведет,
А ежели поймешь что сансара-Нирвана,
То всяко печаль пройдет!

Хотела написать кросивое.Замечательное.
mmm

Ртутная полоска моментально подползает к отметке 39.
Металлический привкус вот рту.
Полное отупление.
Голова в два раза тяжелее.
Звуки режут.
Свет – тоже.
Кашель отбивает последнее желание двигаться.
Сны тяжелые и бешеные – сплошная борьба - Какой-то грязный город, город в полной темноте, книги-подделки, люди-подделки, клубок, который надо сплести за ночь (клубок из событий, мыслей и остальных слов).
Жуткий холод.

[297x412]
Мне иногда хочется замахать руками, плюнуть и закричать – я не умею.
Я не свободная. Я все ещё не летаю. Привязана к земле белой леской и фальшиво пишу. Неуверенно говорю, нескладно, задумчиво с паузами, смазывая окончания, выкидываю из фраз всю красоту. А люди ещё продолжают говорить. А потом улыбаясь произносят: «Ты такая смешная».
Я такая смешная… Да, я такая забавная.
Нескладная. Заложенная пополам как закладка в книге.
Я пытаю себя. Я пытаюсь смотреть в глаза при разговоре, в глаза при молчании. Я заставляю себя говорить и оставаться на посту, когда хочется согнуться от плача, закрыться и убежать.
Воспаленное опухшее лицо. А люди ещё ухитряются смотреть в ответ в глаза…
Мне бы так хотелось, чтобы прошлого не существовало. Чтобы с каждым новым шагом исчезал мой предыдущий. Чтоб мир обваливался, сгорал, ломался в ту секунду, когда оставался позади. Чтобы прошлое не привязывалась к ногам грузной цепью, и не громыхало при каждом шаге. Да, тогда бы можно было лететь. Просто поднять руки и взлететь. А не выдавливать боль из горла на мокрую землю.
Люди даже что-то спрашивают. Даже что-то говорят. Что-то похожее на хорошее.
Я не верю.

Не верю в возможность таких ситуаций. Не то. Никогда не знала, что фальши может быть столько и сразу. Правда, не знала, что обманывать можно с настолько ясными глазами и утверждениями. Что можно ненавидеть всех подряд и любить первого встречного.
Анфиса?
Имя прогнозировало мне цвести. А я чахну. Чахну и скисаю, как цветок в преддверии зимы. Ах, как же поэтично – как цветок. А кто сказал?
Кашель выбивает последние силы. Головная боль затирает последние мысли.
И нет тебя. Тебя нет. Не существуешь, исчезаешь из всех возможных проекций. Слишком громко. Говорите тише и скромнее. Скромнее, ещё скромнее.
Никаких чувств, кроме холода и боли. Вполне физических.

Никогда не умела утешать, хотя хронически нуждаюсь в поддержки.
От слов «скажи что-нибудь хорошее» ко мне в голову пришло только одно - розовый слоник. Просто розовый слоник, не связанный ни с нашим прошлым, ни с чем другим. Просто представь летающего розового слоника, вот просто представь! Радостного и пазитивного…
Я, наверное, не в праве сейчас напоминать тебя обо всем что было – уж слишком режет память, слишком сложно жить, зная, что закончилось. Попробуй отбросить прошлое, просто отбросить, уничтожить – вряд ли понадобится. Не начина, не пробуй жить заново, просто живи, пожалуйста. Жизнь стоит, чтобы её жить.
Твой голос стоит миллионы. Не только потому что разговор «Новороссийск – Москва» стоит дорого.
[600x394]

[300x400]
Не найти тебя за дальними стенами, за закрытыми дверями, в конце не известных дорог, за стеклами домов и машин. Стою растерянная, посреди своей улетающей осени и понимаю одно: «сейчас потеряю». Потеряю, хоть и не было. Потеряю, хоть и не прижимала к сердцу, не держала в ладонях. Улететь бы, оторваться, не видеть ничего. Кругом гордые улыбки и консервированная дружба. А мне бы тупое счастье и слепая вера. Если хочешь – буду верить в каждое слово, в каждый жест и взгляд. Только бы убедили, усадили и внушили. Забрали сомнения и сказали «все так». И я поверю. Поверю, и верным песиком буду валяться в ногах, преданно смотреть в глаза и верить. Самой беспредельной верой, любить, так как смогу, так как научила мачеха-судьба.
Так изголодалась и по ласке и нежности, что готова выплеснуться перед первым встречным, который посмотрит в глаза. Перед первым, кто остановится и улыбнется, кто скажет хоть что-нибудь не похожее на то, что слышала раньше. Вырву сердце наружу, заверну в фантик от конфеты и подарю. Подарю на вечность, оставлю на хранение и не потребую ничего взамен. Только не уходи и смотри в глаза. Ври, что все хорошо и замечательно. Только будь недалеко, позволь смотреть на тебя с пола и тихо вздыхать от радости.
Останься

[195x403]
Мы просто спятившие в конец люди? Мы просто люди смотрящие в окна. Смотрящие сквозь стекло и мечтающие о большем. О невозможном и красивом. О полете и свободе. О счастье и о вечности. Падающие на землю в тумманой мечтательности, в сладкой безразличности. Не думая: "счастье есть?"
Думая:"счастье"

Пропавшее лето лежавшее в ладонях. Неслось вкусом дешевой еды, горячих супов и вечных ночей. Проносилось над морем, не задевая глади. Выжимало из тела всю влагу, выживало как тряпку и плавило голову, улицу и все что можно. Плавило и одуряло, плавило и сводило. Пролетело, оглушив ударом. Закончив первый год моей жизни.
И слишком просто впасть в ностальгию…
[481x309]

Может, я бы любила бы тебя, как…
Но само словосочетание – «я бы любила» - звучит глупо.
Никогда.
Далеким светом фонарей на коже, на волосах, лампами и звездами за облаками. Я разглядывала волосы, изучала глаза, руки, одежду, отворачивалась и возвращалась. Не я. Не я там буду. Унижая себя до этой ситуации, до признания правды. До написания этой записи.
Я бы…
Я бы может быть, я ведь может быть, но не сил не желания ни возможности. Километры, как и раньше. А ведь скоро первой встрече исполнится три года. «Я помню» почти кричала. А ты не помнишь? Не вспомнишь, тебе не нужно.
В этой ситуации глупо мечтать, бесполезно надеяться и просто думать. Просто глупо.
«Тисс, борись за него, хороший он человек, борись» - писала мне в тетради. А теперь, сама, взяла его, просто взяла на руки как котенка, который ни за что не отпустит.
А я глупая, наивная и… И что-нибудь ещё. Ребенок в кожуре, не созревший.

Разогнаться по дороге и смотреть в небо.
Акация такая желтая. Это так странно. Правда? Ведь правда странно что она желтая?
Мне бы дождик и вечные мечты. Мне бы свободу и крылья, мне бы бутерброды и плитки шоколада. А ещё пирожных в виде желтых цыплят. В детстве, когда мне было их нельзя, я всегда думала, что наступит время, я куплю себе такого цыпленка и сразу, одним укусом откушу голову.
Акация такая желтая.
А я не крашусь и не расчесываюсь. А я болею и хочу сладкого. Переживаю кризис творчества и внутреннего состояния. Боюсь идти в школу и осторожнее мечтаю. А я не крашусь и не расчесываюсь. А я болею и хочу сладкого. Переживаю кризис творчества и внутреннего состояния. Боюсь идти в школу и осторожнее мечтаю.

А есть такое страшное слово – «никогда».
Конечно, никогда не говори никогда, но ведь теория вероятности не исключает отрицательного коэффициента.
И если вдуматься, если закрыть глаза и вникнуть – то подумайте – НИ-КОГ-ДА.
There is no time when…
Можно упасть на землю, можно свалиться на кровать, можно заорать и забить кулаками, можно унижаться детским ревом и распухшим лицом, и сладко твердить – никогда. Заглушая хрип и насморк, заглушая головную боль и осенний анабиоз, знать, что никогда. Бейся об стену, пинайся ногами вздыхай и маскируйся улыбкой, говори честно или ври на каждый шаг, не верь до последнего, ни за что не верь. Только страшно от мысли что «никогда».
Топором по сердцу. Никогда.
не верю НИ-КОГ-ДА