У вас есть уникальная возможность познать неизведанные прежде глубины ужаса!
То что Лавкрафт видел на дороге тьмы, но о чём он побоялся написать!
Мы не боимся.
Мы видели Тенёта глубин
14 марта 1924 года, я, Джеральд Майнодс, вновь, спустя почти пятнадцать, увидел Вэйкхилл. Оставшись последним в роду, я оказался счастливым обладателем наследства моего деда: старого Декстера Майнодса, что выражалось в доме за городом, да в паре акров болотистой земли.
Так как мои дела в Нью-Йорке имели весьма неудачный исход, я счёл за благо на некоторое время удалиться от цивилизации в идиллическом, как я тогда думал, уголке мира.
Через некоторое время, у меня уже был билет до Теннеси, а оттуда на один из пригородных поездов.
День, чьё начало было довольно многообещающим, выдался хмурый и ветреный.
В три часа по полудню, я, с чемоданом в руке и старым латунным ключом в кармане, стоял на скрипящих досках перрона.
Я попросил старого негра, дремлющего за рулём доисторического грузовика, подвезти меня.
Ржавые внутренности машины скрипели, вливаясь в вой ветра, с серо-стального неба падали крупные капли дождя. Под этот своеобразный аккомпанемент, я вспоминал о городке, близ которого прошли шесть лет моего детства. Основанный в 1854 году, первоначально был небольшой деревенькой, обособленной общиной пуритан, позже ставшей убежищем для людей различных народностей, но одинаково внушающих подозрение – мексиканцев, португальцев, бразильцев - словом все нашли здесь дом и работу по добыче торфа, да ловле рыбы в небольшом притоке Миссисипи.
Со временем городок разросся, но, судя по тому, что увидел я, оказавшись на главной площади, никто так и не заметил, когда прогресс перешёл в регресс. Старые каменные стены до предела обветшали, крыши покосились, а колокольня, церкви, на добрых 20 футов возвышавшейся над остальными постройками, так и вовсе представляла собой серьёзную угрозу.
В детстве я не часто бывал в городе, и поэтому пребывал в затруднении, относительно направления загородного дома деда.
Настоящей находкой для меня стала бакалейная лавка, чья пыльная витрина уже освещалась трепещущим электрическим светом.
Лавка встретила меня запахом дешёвого табака, да жужжанием бензинового двигателя – по-видимому единственного источника электричества на весь город. Кроме хозяина, лысеющего француза, в лавке было ещё несколько детей, чьё происхождение я затруднился определить. По словам бакалейщика, спрос не очень большой: в-основном спиртное да сигареты. Товар приходит на вокзал раз в три-четыре недели. Пользуясь случаем, я запасся бутылкой бренди и прочими необходимыми для более-менее комфортной жизни, вещами.
Узнав, куда мне надо, торговец странно хмыкнул, но, тем не менее, выйдя из лавки, указал нужное мне направление.
Узнав, что идти не более получаса, я несколько воспрял духом и зашагал быстрее. На окраине города меня догнала девчушка из магазина.
- Сеньор! Сеньор! – кричала она – я остановился.
- Майнод вилла?
Услышав утвердительный ответ, она произвела рукой непонятный, явно обрядового значения жест, и продолжила:
- Диаболос – ткнув пальцем в сторону дороги на особняк.
Улыбнувшись, и продемонстрировав незавидный запас испанского, я более менее объяснил ребёнку, что никаких чудищ там нет.
-Диаболос – настойчиво топнув ножкой повторила она.
Я развёл руками.
Поколебавшись мгновение, дитя порылось в кармане, и, выудив оттуда непонятную фигурку из веточек, протянуло мне, опять пробормотав что-то про чудищ.
Я полез в карман за монетами, на конфеты, но девочка уже побежала обратно, по направлению к городу, ни разу не оглянувшись.
По дороге я разглядывал путаницу веточек и ниток. Вспомнив, что многие здесь верят в Вудуизм, я решил не удивляться.
Дорога, поначалу довольно просторная, теперь напоминала тоннель: над головой нависли ветви деревьев, и ветер легонько шелестел листвой.
Не прошло и получаса, как я оказался возле дома.
Старое, в колониальном стиле, трёхэтажное строение неплохо сохранилось, хотя некие неуловимые черты обветшания вероятно скрывались от меня в сумраке.
Внутреннее убранство несколько отличалось от того, что я запомнил в детстве. И, к моему удовольствию, в лучшую сторону: новые ковры, добротная мебель и недавней(два или три года) покраски стены. Хотя, некоторые предметы, вроде большого дедушкиного кресла или большого дубового обеденного стола, я вспомнил ещё с детства.
Заправив новые, к моему удивлению, золотые, светильники керосином, я отправился исследовать дом.
В целом дом меня более чем устроил, вот только ванная комната не работала.
Устроился я в своей старой комнате.
Перед сном, я вспоминал свою жизнь в этом доме. До сего момента, будто подёрнутая пеленой, сейчас память услужливо подставляла воспоминания. Вспоминал брата, теперь погибшего на войне, вспоминал щенка, с которым мы играли, вспомнил, как в один день он пропал,…и незаметно уснул.
Спал я тревожно: во сне я бегал по болотистым дебрям, разыскивая щенка, звал его, свистел, всё напрасно, но я знал, что он рядом – я
Читать далее...