Он был старше нее
Она была хороша
Тяжелый вдох, воздух с шумом проникает внутрь. Закрыла глаза - голова закружилась. Погружение в темноту. Выдох. Шумный выдох. Сердце бьется в самом горле и отдает ударами в затылок. Открыла глаза - желтый туман заполонил вокруг все. Постепенно вырисовывается обстановка: узкая тропка, зеленый газон, церковь на пригорке. Обрушился колокольный звон. " Красивый", - мелькнула мысль. Желтый туман рассеялся. Стали вновь видны счастливые парочки, новобрачные, мамы с детьми. Солнечный, теплый, красивый день. Звон. Снова головокружение. Закрыла глаза, погрузилась в темноту. "Это было уже. Это было",- стучало сердце в затылке…
Это было. И солнечный день, и газоны, и парочки. Церковь на пригорке. Цокот копыт и ровное поскрипывание повозки. Когда она, в легком летнем платье и туфельках на босу ногу бежала по узкой тропке, размахивая белой шляпкой в тонкой, светлой руке. Ей было весело и забавно. Она могла так легко обижаться и грустить. Ведь в ее жизни царила юность. А он, высокий и худой, с красивыми руками, шел следом, подгоняемый страхом, что вот сейчас она, юная, легкая и прелестная, упорхнет от него. К другому, к другой жизни. Такой же беззаботной и светлой, юной и прекрасной, как и она сама. Он догонял, чувствуя чудный аромат ее. Что-то похожее на свежесть дождя, веяние фиалки, сладость ландыша, а в завершении парила щепотка корицы… Да, она была весела и беззаботна, как казалось. Но не так уж легкомысленна. Он не знал. Не знал, как же поступить сейчас: уйти. Уйти насовсем и потерять ее. Навсегда. Ее улыбку, взгляд, нежность. Ее чуткость. О, она такая юная, но в глазах ее так много внимания, понимания, заботы… Или остаться. И тогда со временем она почувствует, что он ей не нужен. Ее хрупкость рачительные родители доверят другим рукам. Так думал он.
Она же бежала впереди, высматривая маковку церкви, и моля бога о том, чтобы вот сейчас он ни в коем случае не покинул ее. Если они переживут сейчас, то навсегда останутся вместе. Она знала, что ему сложно быть с ней, но принимала это на свой счет. Она думала, что беда в ней. Ах! Тогда она была юной идеалисткой, считавшей себя далеко не идеалом. Она не могла сделать его счастливым. И не могла вернуть счастье. Она вообще ничего не могла - не знала, каким образом. Однажды - о, это был чудеснейший день! - они шли по этой тропке вместе, держась за руки. Он гладил ее по голове и называл "мое горе луковое". Потому что столько было нюансов в их дружбе. Они учились быть вместе. Вдруг он остановил ее и сказал: "Я люблю тебя". Тогда мир утонул в ее счастье. Ведь она-то думала: нет, никогда он не полюбит меня, маленькую и глупую. И вот!
Они были вместе. Они любили. Но беспрестанно между ними присутствовала некая недоговоренность. Ах, тогда они не знали, что же это такое.
И вот теперь, приближаясь все быстрее к церкви, она неожиданно повернулась к нему лицом, хотела подбежать, обнять, чмокнуть в гладкую, нежную щеку. Но остановилась. По его вытянутой вперед руке с выставленной ладонью она все поняла.
- Нам лучше остаться друзьями, - произнес он, и в унисон ему ударили колокола.
Лучше бы не было этих слов. И так ясно. По крайней мере, она не была бы оглушена.
- Я загадывала желание. У реки, помнишь? Мы лежали ночью на берегу вдвоем. Шумела черная вода. А на небе было очень много звезд. Одна упала. Я загадала, чтобы ты всегда меня любил!
С этими словами она пошла туда, куда собиралась - к церкви. Обошла ее с правой стороны. Оглянулась - не видит ли он? Нет, он видимо, ушел в другую сторону. Тогда она бросилась бежать. Вон из парка. Она бежала долго. Кружилась голова. Закрыла глаза. Полная темнота. Остановилась в закоулке. Вдох. Шумный выдох. Громкий звон и сотни мелких осколков под ногами - разбилось ее сердце. Нет, нет жизни без него. В целом мире не сыскать души роднее и ближе. Он знал ее. Чувствовал. Но не понимал себя.
Они встретились случайно через полгода. Тогда он, наблюдая за ней, изменившейся, посерьезневшей, весь вечер, в конце которого не удержался, подошел к ней и взял ее за руку. Но она убрала руку и ушла со словами: "не стоит".
Следующая встреча произошла только через полтора года. Казалось бы небольшой срок. Но за это время многое поменялось. Она, еще более похорошевшая, повзрослевшая, но с прежней добротой и лаской в глазах, улыбалась своим новым друзьям, которых он не знал. Ему она тоже улыбнулась, не более того. Все в ней было знакома и в то же время непривычно: прическа, одежда, манеры.
Она так же заметила в нем перемены: руки стали более мужественны, во взгляде появилось больше доброты, терпимости, спокойствия. Он умел сдерживать свой жесткий, огненный нрав. Его натура по-прежнему была привлекательна, манила к себе. Хотелось нырнуть в эти глаза взглядом, прижаться к нему. Потому что он знал ее, знал ее страдания. Потому что сам страдал. Но не знал ее перемен,. Он их не видел. Не знал им цены. Как и она его. От этого он не был и родным, как прежде, но не был и чужим.
В этот раз они много разговаривали. И поняли,
Читать далее...