Российский рокер рассказал о том, когда умер рок-н-ролл, родных украинцах и своей бороде.
Я не совсем понимаю людей, которые говорят, что любят/не любят Бориса Гребенщикова. Как можно любить или не любить то, что в большинстве своем не понимаешь. Так, где-то в лучшем случае на подсознательном уровне чувствуешь — это, вроде мое, а это совсем уж бред какой-то. Но одного у него отнять нельзя — он всегда был искренен. И тогда, когда нервно орал: «Козлы», и сейчас, когда, улыбаясь, нежно говорит всем нам со сцены: «Я люблю вас, милые!»
— Давным-давно вы сказали что «я должен держаться корней». Остались ли у нас корни? Или все уже «турки своими муляжами» застроили, и мы пребываем сейчас в «Древнерусской тоске»?
— А у меня к вам контрвопрос. Куда эти корни могли деться? Пушкин что, может заменить «Макдональдс», если вы это имеете в виду? Вся культура, все корни как были, так и есть. И деться они никуда не могут. И если мы из-за «Макдональдса» их не замечаем, значит, у нас что-то очень плохо со зрением. Люди жалуются, что очень мало хорошей музыки на радио. Спрашивается: зачем искать хорошую музыку на радио? Она — в других местах. Она — на винилах, хороших СD, на худой конец, в МР-3. Почему люди стали позволять себе, чтобы их большие дяди водили за руку? Да еще и с завязанными глазами. Раньше было не так. Хоть кто-то рыпался. А теперь все разводят руками и говорят: «Ой, по телевизору такую гадость показывают!» Так зачем же вы смотрите эту гадость? Вы сами себя унижаете этим.
— Когда люди позволяют взять себя за руку и куда-то вести, может в этом заключается их тоска по жесткой руке?
— Вот здесь я с вами полностью согласен. Только в том плане, что всех людей у кого эта тоска есть, и следует отдать в эту самую жесткую руку. Как, собственно, это и происходит. И тогда для тех из нас, кто могут ходить сами, места станет больше.
— Россию погубят либералы (а мнение такое есть), как вы. Вот поэтому сейчас там жесткая рука ведет всех в правильном телевизионном направлении?
— Ведут только тех, кто хочет вестись. А что, при советской власти было по-другому? Все так же слушали и смотрели, что им дают. Такая себе «жвачка». Только в СССР она была покачественней. Но не намного. Она была порочна другим… Но зато в то время наказывали тех, кто этого не хочет слушать. А сейчас полная свобода: хочешь — жуй, хочешь, нет.
— А нет ощущения, что вы со своей, например, «Аделаидой», грубо говоря, мечете бисер перед свиньями?
— Если только я начну считать людей свиньями, значит, мне нужно немедленно заканчивать с нормальной жизнью и идти сдаваться в дурдом. Ни один человек в мире не хуже и не лучше меня. Все — одинаковы. Все — от Бога. А если мне нравится чье-то поведение, значит, во мне самом что-то не в порядке. Святой во всем видит святое. Даже в самом закоренелом воре. Зато вор в каждом святом видит вора. Вот и выбирайте, какая точка зрения вам ближе.
— Во времена советской «жвачки» легче не писалось? Все-таки тогда был более понятный враг — власть... А сейчас врагов нет. Каждый ковыряется в собственной душе.
— Так в душе и есть главный враг: наша лень, тупость, невежество. А другого врага никогда на самом деле не было. И если кто-то при советской власти писал песни только потому, что считал ее врагом, значит, мне очень жаль его. Как можно на такое ничтожество, как власть, обращать внимание? Это не тема для песен. И ни для кого это не было темой: ни для Высоцкого, ни для Галича, ни Окуджавы. Потому что в итоге они пели про то, что сделало советскую власть возможной: о наших невежестве и тупости.
— Может, это наша природная черта, и бороться с этим, в том числе и посредством песен, бессмысленно?
— Так это не только наша черта. Во многих странах мира происходит то же самое. Посмотрите на США. Там происходит что-то очень похожее на Советский Союз. С американской спецификой. К сожалению, большая часть народонаселения не блистает умом. Да, собственно, это и не их дело – блистать. Все люди разные. Так что повода брызгать слюной и звать на баррикады нет никаких. Все как было еще с библейских времен, так и осталось. Изменяются внешние признаки времени, а внутреннее содержание человека остается неизменным.
— Так что, получается, ничего не изменилось, хотя бы за то время, что вы поете. Как были «козлы» и «генералы, пьющие и едящие нашу смерть», так и они и остались? Обидно…
— В песне «Козлы» я в первую очередь пою сам о себе. Как мы только что с вами выяснили. Ибо человек, который считает всех козлами, сам недалеко от них ушел.
— «Маемся, маемся - то грешим, то каемся». Это извечное состояние мятущегося русского духа?
— Почему русского? Не только. Думаете, французы другие? Или янки? Я знаю очень много мающихся американцев. Но Россия, естественно, имеет свою самобытность. Но я думаю, что это не состояние исключительно русской души. Это состояние невежественной души. Опять таки, человек мается, пока он не знает. А чтобы узнать, нужно прежде всего внимательно к самому себе
Читать далее...