Ожидающая солнца.

Медленно остывающие угли освещают мою ярангу своим несмелым дыханием, будто бояться прикасаться жаркими бликами к тому, что окружает очаг.
Надо встать, скинуть теплые шкуры и помочь пламени расцвести, накормить его хрустящими веточками, насытить древесной трухой. Я глубоко вдыхаю сладкий кисель домашних запахов и спускаю ноги с постели. Обеими ногами, на мягкий, застеленный шкурами, пол, словно в прорубь, из постельной теплоты…
Холод уже давно перестал пугать мои старые кости, слишком много снов минуло, слишком много пробуждений, чтобы вспомнить, как давно. Я забыло само это чувство : мерзнуть. Наверное, было в этом что-то… «Мурашки по коже», так нежно звучит. «Мурашки»… Может, я просто сентиментальная старуха.
Медный чайник злится над огнем, все норовя оплевать мои руки кипятком. Горячая вода наново дарит силу сухим подснежным травам, а они в свою очередь наполняют силой мое тело, благодарят за продление жизни. Это важно, чтобы сила не уходила впустую, это самое важное… Передать то, что есть в тебе, не уйти в бесконечную ночь с полной сумой, но без следов и голоса…
Так надо. Чтобы взошло солнце. Чтобы была жизнь.
Я откидываю полог со входа и пробую воздух на вкус. Я стала просыпаться слишком рано. Чего ж вам не спиться, старые вы трухлявые мои кости? Эй-ох. Поит меня солью воздух, потчует… Пора.
Я беру свой бубен и иду.
Ночью выпал снег. Хорошо. Скоро взойдут колючие подснежные травы. Будет молодой чай. Будет молодой дух в сухих моих венах. Идти только трудно. Мягко очень ногам.
Местами снежная вата засасывает лишь до лодыжек, местами проказники молодые ветра понастроили сугробов в два моих роста вышиной. Я с трудом обхожу эти снежные горы. Вот уж забава Великану-Небу высматривать в их очертаниях диковинных зверей.
Пришла. Останавливаюсь. Смотрю ласково перед собой. Будто не прихожу я сюда всю свою жизнь! Не могут глаза оторваться. Будто проказники-ветры вымели всю землю наголо до самого горизонта, до кристального блеска… Еще одно небо на земле.
Наверное, я просто старуха сентиментальная, глупая.
Я знаю, это море лежит у моих ног. Будто время остановилось и уснуло, спустившись на землю. Тихое море.
Я смотрю, как в этом постоянстве у моих ног отражаются звезды. Я силюсь вспомнить кто старше, они, сверкающие на небе боги, или я, маленькая заснеженная старуха… Наверное все же они. Интересно, кто же их выдумал – родил на свет? А может, они были всегда?
Ну, будет с меня!
Я поднимаю бубен и завожу утреннюю песню. Я забываю о времени, о подснежных травах, о рыбьих силках, о белых псах, о теплой пряже, о живых углях, о богах над моей головой. Я жду.
Сегодня розовато-бледный отсвет на востоке с того края моря открывает вой глаз чуть раньше. Он лениво приподнял нежное веко, на мгновение осветил небо, повернулся на другой бок и ушел досыпать. Доглядывать свои детские теплые сны. Рассвет.
Я поворачиваюсь спиной к морю и иду домой отыскивая в белизне лунки собственных следов. След в след. Шаг в шаг.
Я устала.
Я знаю, что на моей ладони записано еще совсем немного моих утренних песен и рассветов. Я чувствую это в запахе ветра, в цвете снега, в звуках бубна и в отражениях звезд. Да что таить? И ладонь моя уже почти совсем побелела , стала гладкой, как сухая шкура. Только одно радует. Есть на моей ладони знак. Есть – не сотрешь, не слижешь.
Он идет.
Над мой головой упала звезда: видно глупый молодой бог не рассчитал сил в своих играх.
Я закрываю глаза и думаю : сегодня.
След в след. Шаг за шагом.
Мне так хочется верить, что где-то есть край, где море не замерзает. Хочется верить. Но я знаю, что таких краев нет.
Я устала.
Просто усталая старая женщина.
В моей теплой яранге меня ждут мои снежные собаки, живая горечь чая и белая теплая пряжа. Дома меня ждет ожидание.
И я иду домой. Ждать.

- Эй, есть хоть кто живой?
Улыбаюсь. Добрался. Пришел. Не заплутал.
Откидываю полог. Глупая улыбающаяся старуха с только что закипевшим чайником в руках.
- Входи, мальчик. Как раз к обеду подоспел, не опоздал. Лучший гость – гость, приходящий вовремя.
Поворачиваюсь и иду к огню.
Снежные собаки, переступают медвежьими своими лапищами, ловят каждое его движение искристыми синими глазами. Чуть хвостами не виляют, оболтусы! Чуют, свой пришел. Из страха напугать лишь не бросаются к гостю руки лизать… Как ко мне когда-то … Я то знаю, что они вели его издалека; следили без устали за маленькой черной точкой посреди бескрайней белой простыни снега; навострили уши, силясь уловить скрип снега под его ногами; поднимали к небу острые носы, выискивая в колючем воздухе нити его запаха; и, лишь изредка, кидали нетерпеливые взгляды на восток, будто спрашивая у темного неба: а он ли это, не ошиблись ли наши старые носы , не залетели ли проказники-ветры в наши седые уши, не засыпал ли снег наши синие глаза, не утопил ли мороз нас в вечном сонном мороке?
Снежные псы радовались его появление уж едва ли не больше меня. Дождались наконец, вечные щеки, дети седых льдов. Дождались. Скоро и вам щенков Читать далее...

Хлопок одной ладони - тишина.
Я улыбаюсь,глядя на тебя.
;)

Ку-ку!