http://olga-arefieva.livejournal.com/302243.html
Не прошло и 10 лет (вернее, ближе к 6), как Наше радио снова взяло нас в ротацию. Безо всяких волосатых лап, проплат и схем. Просто взяли, потому что давным-давно ясно, что мы там нужны. И с новой, а не со старой песней, что совсем радостно.
Те изменения на радио, о необходимости которых я когда-то говорила (см. ссылку внизу поста), за что и была запрещена к эфиру, все же начались – и нынче наконец пошли сдвиги. Великое среднее, которое мучительно вычисляется как равнодействующая массового вкуса и интересов продюсеров, приводит к тому лишь, что домкрат стремительно падает. И к тому, что в итоге народ думающий бросает смотреть телевизор, а потом слушать радио. А этого не хочет само ТВ и само радио.
Так что теперь на радио идет ежедневная авторская программа с разными группами, а не доставшая долбежка в одну точку. Прорастает разнообразие видов, засидевшихся уже под бетонной плитой.
Честно сказать, то, что нас когда-то резко перестали крутить, очень помешало например в гастрольной деятельности – организаторам в городах стало гораздо труднее делать рекламу и собирать народ. Они взывали ко мне с обидой – что же ты, Арефьева, нас так подставила! Конечно, у всех есть свои мысли, но – не лучше ли было держать их при себе? Теперь не можем рекламу концерта ни за деньги, ни без денег запустить. Запрет. Личная обида руководства, ибо попала в больную точку. И как теперь зрителей собирать? Старая дилемма, с советских еще времен (врочем, с основания человеческой цивилизации) – молчать в тряпочку или сказать что думаешь.
Когда-то Летов сказал – мол, вас запрещают? Да за музыку вообще расстрел должен быть положен! А кто после этого все равно останется – тот и музыкант. Не присоединяюсь к этой фигуре речи ввиду ее экстремальности, но намек верный. Группы-воздух, которые надо все время накачивать, как воздушные шарики, и группы-железо, которые не задушить и не сжечь – все же разное качество материи.
Я никак не профессиональный революционер. Не наслаждаюсь борьбой, не тяготею к разрушению, не дрожу от предвкушения бури. А живу в довольно внутренних мирах, в которых занимаюсь созиданием хрупких предметов. Поэтому оказаться в центре сражения мне было совсем не в кайф. А потом быть запрещенной - тоже. Но такова цена за неотказ от себя.
Подводя итоги: мы вполне живы, ездим, выступаем и записываемся. Эти годы не были темными, а очень даже активными и живыми. На концертах стало меньше любителей «одной песни» (той или этой), куда реже пьяные выкрики грубо разрушали плетение эмоций концерта внезапным требованием немедленного исполнения такого-то старого хита (недавно вон Земфира просто прервала концерт из-за подобного эксцесса).
Но публика всегда была!
И все же вздохнуть сможем легче, если после многих лет заклеенного пластырем рта нас все же начнут крутить наконец по радио. Пока Вавилон окончательно не победил. И вы этому можете помочь.
Я понимаю, тут все люди взрослые, а все эти радиоголосования рассчитаны на темперамент экзальтированных подростков. Но сейчас тот случай, когда стоит проявить как раз взрослую позицию и поддержать нас. Не полениться за 1 минуту зарегистрироваться на сайте Нашего радио и потом раз в день жмакнуть кнопочку за нас – что займет вообще секунды.
Зато тогда мы с большей вероятностью приедем во все города, где нас ждут. Тогда мы будем чаще выступать и сыграем все ваши любимые песни, а также запишем незаписанные и сочиним новые. В общем, станет легче дышать всем, к кому мы имеем отношение – как зрителям, так и организаторам.
А стране – ну сами решите, станет ли ей лучше оттого, что будут крутить не бесконечную «Дорогу в рай», а кроме нее еще что-то, транслирующее состояния чуть большей глубины.
Я много лет уже упорствую, не разменивая и не тиражируя раскрученные повторениями на радио хиты, исполняя их ничуть не чаще, чем новые песни. Всегда выжидаю настроение правды, когда можно спеть песню с удовольствием, а не потому, что требуют. Поэтому для меня они не затерлись и не стали работой. Я все еще люблю свои старые вещи. Но новые – это же чуть большая радость, все же они животрепещущи и актуальны. И как-то не особо радуюсь, когда слышу «ой, Арефьева, моя юность!» Я живу сейчас, а не в прошлом. Взгляните в лицо настоящему, может в нем тоже что-то есть. Вообще, замечаю, что на осознание публике часто требуется примерно лет 10 – с таким временным оставанием я получаю отклик. Путь от «Шо это за неведома непонятна фигня? Фтопку!» до «Ой, это моя любимая песня!» занимает примерно эти самые 10, а то и 20 лет. А песня уже для меня давно в прошлом – я сама ушла совсем в новое настоящее, и уже не ощущаю себя автором и частью того сгустка информации. Потому раскланяться и получить удовольствие не выходит. Может и хорошо: человек, которого меньше не хвалят – меньше загордится. А которого хвалят все время в сильно прошлом времени – ну это примерно как варенье на завтра. Ну или вчера. Сегодня тебе варенья не дают, а всегда дают его вчера. Но это
Читать далее...