Ну вот что за хуйня, кто мне скажет? Почему молодые люди после растования иногда умудряються доводить до истерики? Ну вот ЗАЧЕМ им это надо??? Ну расстались и расстались. Ну успокойся и уйли с достоинством, что бы вспоминалось только хорошее о проведенном вместе времени.. нет, надо на протяжении месяцев давить на жалось и нервы? Зачем?????? вот что это дает таким парням? Самоутверждение? попытка что либо наладить? Но если разговоры про налаживание отношения были за месяцы до расстования, то какого хера прочухиваться только сейчас??? Когда прошло два месяца?
Весна... Уже не первый дождик смывает остатки снега с московских улиц. Первые листья поблекивали мокроыми гранями. Городской будний вечер тихо окутывал непривыкшее к весне пространство в сове влажное одеяло.
Кира курила. Тяжелый сигареный дым окутывал ее сизой дымкой. Голова слегка куржилась. То ли от ощущения весны, то ли от никотина. В ушах привычно грустно напевал плеер. Мысли были далеко. и только маленькая черная дыра в груди не давала расслабиться.
Ей уже почти месяц казалось, что из сердца словно вынули движок. Что исключительно инстинкты заставляют его сжиматься и гнать кровь по венам. Забывшись в мыслях девушка неосторожно вдохнула тяжелый дым и закашлялась. Она курила совсем недавно. Она старалась хоть чем то перебить это сосущее ощущение в груди. Но это мало помогало. Хотя слегка успокаивало.
Кира чувствовала приближение чего то большого и сильного. И от этого чутва пустота в сердце разрасталась сильнее, словно стараясь уничтожить сущность до прихода... До прихода неизвестно чего. Любви? Возможно...
Вечер. Звезды только начали появляться на чернеющем небе. Сумеречный лес был прекрасен своей пугающей оглушающей тишиной. Через несколько часов запоют соловьи. Но это будет только через несколько часов. Длинное платье цвета серебра цеплялось за ветки-руки кустов и низкорослых деревьев. Черный плащ не давал окончательно замерзнуть. Распущенные черные волосы теребил легкий, но всепронизывающий ветер. Тихо, незаметно, но при этом властно спускалась Ночь. Тени удлинялись, растекались, заполняя собой все до сих пор светлое пространство. Тьма вступала в свои права. Где-то впереди был услышан смех. Этот смех пугал и одновременно притягивал. Ветер рванулся, разметав длинные черные волосы по лицу. И в этих длинных черных волосах стали заметны две светлые пряди. Казалось, что они седые, но луна, взошедшая на небо, доказала свою власть над этими прядями. Пряди были лунно-серебристыми. Следующий порыв ветра попытался сорвать плащ. Но серебреная фибула в форме розы не дала этого сделать. Еще через пару часов пути раздался вой. Не волчий. Этот вой нес в себе предвкушаемую трапезу. Невыразимое веселье пробивалось сквозь жажду убийства. Этот вой предвещал Великую Ночь. По телу прошла дрожь. Ноги сами ускорили шаг. Над головой пронеслась огромная летучая мышь. Эта Ночь ничем не походила на предыдущие. И ничем не будет походить на последующие. В кроне черного дерева запел соловей. Его трель не была похожа на те, которые птица выводила до этой Ночи. В переливах соловьиной песни тоска о Смерти сменялась торжеством над Жизнью. Этой Ночью соловью предстояло умереть. Но смерть его будет сладкой и чарующей. Она приведет его в новое существование. И, если Госпожа будет благосклонна этой Ночью, завтра его песнь будет даровать самое прекрасное: Смерть. Он станет Ангелом Смерти. Приближалась полночь. Ночной лес наполнялся звуками. Ветки руки сильнее цеплялись за подол серебряного платья. Длинные черные волосы с двумя серебряными прядями метались из стороны в стороны, играя с ветром. Впереди, шагах в двухстах, за плотной стеной черного леса, взметнулось пламя. Восторженный вой сопровождал его. Начиналась Ночь Шабаша.
Ветки руки перестали цепляться за платье. Ноги перестали нести вперед. Плащ укрыл плечи. Впереди высился костер. Вокруг пламени поплыли темные тени. Сначала медленно. Потом они ускорили свой танец. Через несколько мгновений тени слились в единый вихрь. Их невозможно было разделить. Они стали единым целым, единым порывом. Их танец зачаровывал. Душа вырывалась из тела, дабы присоединиться к своим темным сестрам. В хоровод ночных теней вплелись Огненные Девы. У каждой из них был свой танец, но этот танец был неотрывен от общей пляски. Тьма и Огонь слились в единое целое. Черно-красный вихрь кружился вокруг кострища, взметая снопы искр. Незримый хор, холодящий душу своим пением, сопровождал танец Тьмы и Огня. От фигуры в серебряное платье и в черном плаще веяло Силой. Настолько мощной, что ветер больше не смел прикоснуться к ней. Не смел даже дотронуться до прядей ее волос. Ветки руки в благоговейном страхе расступались перед ней. Верховная Ведьма показала свою Силу. Она подошла к краю поляны. Все замерли. Только костер загудел и взметнулся вверх с новыми силами. Огонь приветствовал Ее. Только Тьма плотнее сжала круг. Тьма приветствовала Ее. Только Луна бросила на Ее мраморное лицо свои лучи. Луна приветствовала свою дочь, Верховную Ведьму. Она подошла к Огню, закрыла глаза и протянула кисти рук в огонь. Языки пламени охватили Ее запястья. Прикосновения были нежными, не обжигающими. Ветер завертел вокруг Них. Ярко синие молнии били в землю, очерчивая круг, внутри которого находился Огонь и Она. Искры ворохом взлетали в небо. Луна осеребрила траву вокруг своей дочери. Она воздела руки к ночному небу, усыпанному звездами. Руки Ее светились рубиновым. Тринадцать звезд спустились к Ее рукам. Тринадцать самых ярких звезд заплясали вокруг
[398x500]
Вчера весь вечер думала о том, насколько я изменилась за последние пол года. И пришла к выводу, что изменилась сильно и не в лучшую сторону. Я стала гораздо злее, резче и стервознее. Я постопенно начинаю меньше верить людям. И вообще... Я стала взрослее... И почему то от этотго грустно.
А летом мне будет 18... И как то этого совсем не хочеться... Ну просто совсем...