Нашла вот текст последней песни, которую писала…лирическая такая была, медленная…

Я раню слишком часто слишком многих.
Мне нет прощенья, знаю, никогда.
Хоть я уже не вестница от Бога,
Но Дьявола пока что не слуга.

И всё замельтешило в страшном танце,
Чужой водоворот немых страстей.
И я в нём… я пытаюсь удержаться
За руку, что протянута не мне.

Я плохо помню всё, что было прежде,
А то, что будет, вижу я во снах.
И зябко содрогаясь под одеждой,
Тону в своих бессмертных чудесах.

Я знаю, сил мне хватит не надолго,
Хотя, возможно, мне не хватит сил.
И каждый день живу я, как по нотам,
Живу я. Как никто не запретил.

По битому стеклу озябшим пальцем
По вечным сказкам искренне скорбя.
Простите мне, мои земные братья,
Что в зеркале я вижу не себя.

А Что ТАМ? Такой вопрос мне как-то задали на одном из форумов, где я писала, что отношусь к числу тех, кто был за гранью жизни и вернулся. Что там? Я тогда не ответила на этот вопрос. Уж слишком больно он смахивал на простое обезьянье любопытство. Или мне так показалось? Хотя, какая теперь разница.
Что было там? Это одна из тех тем, на которую даже с собой я разговаривать не люблю. Но вот прошло время и как-то все поулеглось. Теперь я могу вернуться мысленно на 4 года назад и вспомнить, что же было там…
Там не было никакого тоннеля, в конце которого – ослепляющий белый свет. Не было никаких прочих придуманностей. Хотя свет был. В самом начале. Говорят, это из-за сужения зрачка видят абсолютно все. Так вот. Сначала был такой свет, а потом…Даже не картина, а просто одни ощущения. Все, что я напишу ниже, не значит, это не то, что я на самом деле ВИДЕЛА…Это было… как виртуальная реальность. Просто образы, которых на самом деле нет.
Никакого тоннеля, никаких коридоров. Это была какая-то площадка с яркой и веселой детской каруселью. Лошадки, тигры , на которых можно сесть верхом и кататься по кругу. Ослепляющий солнечный свет и детский смех, зовущий откуда-то издалека. А потом я уже на этой карусели. Я верчусь по кругу на раскрашенной ярко лошадке и теплый ветер треплет волосы. Сначала очень весело…Сначала смеюсь и никуда не хочу уходить…А потом…потом понимаю, что карусель никогда не остановится. И я то и дело проношусь мимо дорожки, по которой можно вернуться обратно, но карусель не останавливается. И я верчусь, верчусь…Вижу путь обратно, а ступить на него не могу. И детский смех уже кажется самым зловещим звуком. И солнце будто насмехается. Вот он, путь обратно…Вот он, на расстоянии 5 шагов…Но карусель все вертится и вертится, ускоряя обороты, и мне уже никогда не встать на землю и не пойти по той заветной дороге…
Вот, что было ТАМ…

Ну вот и замечательно, Олеся. Что снова не так? Ты же сама хотела, чтобы никому и надолго не было дела...Получила...Радуйся...Не радует?! Ну надо же! Кто бы мог подумать!...

Паршиво...

Некуда приткнуться и не с кем поговорить. Все разбегаются, как тараканы при включенном свте. Одни только тени едва мелькают перед глазами. И никого...Сплошная пустота...

Когда долго лежишь с закрытыми глазами (но не спишь, а просто так), то кажется, что ты уже не здесь. И уже не хочется открывать глаза и возвращаться туда, где ничего нет. НИЧЕГО. Сначала собственными руками отталкиваешь тех, кто хочет быть рядом, и непонятно почему жаждешь притянуть к себе совсем других...А потом рядом не оказывается ни тех, ни этих...И вэтом некого винить, кроме себя. Некому посмотреть в глаза и спросить: "Ну зачем?". Разве что в зеркало...

Тишина, тишина, тишина...Мертвый голос времени...

А тот, кто остался, так часто рыдал по ночам,
Так часто себе бинтовал, содрогаясь, запястья.
А ты обещал, что не будешь опять про несчастья,
Но в правой сжимаешь столь многих убивший наган.

* * *
Like salt in my wounds you are,
Like a bird in the sky I am.
My wings are so weak and dark,
My heart and my soul sank.

Diabolic wind’s so cruel
And flame’s burning out shame.
Your eyes are two coldest moons
With pieces of blood and pain.

Don’t let me be flying bird
And bury me deep inside
Your hardcore vampire soul,
Your kindles and wicked heart.

* * *
It can’t be death,
It can’t be dying,
It can’t be something ending life.
But I feel pain
And pain is rising.
Can anybody tell me why?

* * *
Чужое внутри
В этой комнате черного света
Я лежу под зажженной луною,
Ощущая. Как в сердце по венам
Изливается что-то чужое.
И какие-то странные мысли,
Не мои, проникают в сознанье.
Я молчу от желания крикнуть,
От желания жить умираю
Становлюсь не такою, как прежде.
Чем-то лишним наполнилось время.
Ощущаю под кожей надежду,
А казалось – не жду и не верю.
Но не я, это что-то чужое
Хочет петь в моем треснувшем сердце,
Протыкая мне ржавой иглою
Плевру страха и жалости веко.
В этой комнате холодно помнить,
В этой комнате душно от яда.
Я лежу под зажженной луною
И не знаю, зачем это надо.

* * *
Часовые над городом темным стоят
И свистят ошалевшие пули.
Нас с тобой обманули,
Мой вечный солдат,
Нас с тобой, как и всех, обманули:

В этом городе нечего было беречь,
В этом городе все понапрасну.
Сквозь блестящую каску
Навылет картечь,
Запах смерти на кончиках пальцев.

Миром правит сегодня исчадие войн,
Марш сердец над ревущим гранитом.
Или с грудью пробитой –
На боль мостовой,
Или пулей в висок командира

Это было летом. Июнь. Конец третьего курса. Мы тогда с девчонками собирались поехать ко мне в Выборг после экзаменов, чтобы отметить окончание учебного года. Собиралась компания человек из 7-9. Среди них была Шелепужка (Шелепугина Ольга) – забавная и веселая девчонка, которая всегда и всем умела поднять настроение. Как-то уже перед самым отъездом народ стал постепенно отсеиваться - кого-то не пустили родители, кто-то расстроился из-за плохих оценок на экзамене. Вот и Шелепужка тоже вроде не собиралась ехать. У нее наметилась какая-то новая компания, новые знакомые молодые люди. Ну, никто и не стал уговаривать. Не едет и не едет.
В Выборг мы приехали в составе 5 человек, считая меня. Я организовала мини-экскурсию по городу, отдохнули, нагулялись, набезобразничались. Первый день прошел очень весело. На второй день я проснулась первой. Приготовила на всех завтрак, накрыла на стол. Стали постепенно сползаться со всех углов квартиры сонные лица. Сели вместе за стол. А я все никак не могла отделать от ощущения, что что-то не то. Ну вот просто что-то совсем не то и точка. Сидела, сидела и вдруг говорю: «Такое ощущение, что кого-то не хватает». Все задумались, оглядели друг друга и сказали, что действительно что-то такое и у них теперь возникло. Вроде и все за столом сидели, а все как будто тянуло пройти по квартире и посмотреть, кто же еще не проснулся и не присоединился к нам.
Второй день прошел скомкано. Девчонки уехали днем обратно в Питер, а я осталась в Выборге. Почему-то устала, легла на диван и уснула. Проснулась от звука смс на телефоне. Включила и прочитала – «Олесь, Шелепужку убили». Как обухом по голове... До этого как-то все воспринималось иначе…Да, умерла одна бабушка, потом вторая, потом дедушка. Но это было вроде как закономерностью. Это не было так нелепо и страшно. А Шелепужка…Еще позавчера мы сидели в обнимку в универе и она рассказывала мне о том, что ее опять чуть не сбила машина. Она всегда говорила, что умрет от машины…А оказалось все гораздо страшнее. Ее убили именно тогда, когда мы встали утром, чтобы сесть пить чай…
Было странно внутри. Я не плакала и вообще сознание совершенно отказывалось понимать, что случилось что-то страшное. Не верилось как-то. Казалось: вот лягу спать, проснусь в нормальном дне – и там все будет правильно…и Шелепужка будет снова смеяться…
А потом выпуск ТСБ. «Зверское убийство на Комендантском проспекте»…Убили Шелепужку и ее подругу, которую я тоже видела пару раз. Избили до полусмерти, а потом задушили гантелями…Из дома унесли какую-то мелочь, ничего особо ценного. И тут показали руку…ЕЕ руку. Я сразу узнала ее худую длинную кисть, на пальцах которой засохла кровь. И вот тут началось. Меня стала бить дрожь и слезы полились сами…Хорошо еще, что показали только руку, а не все остальное.
Ну почему я не настояла на том, чтобы она поехала с нами? ПОЧЕМУ?!!! Тогда бы ничего этого не случилось. А я просто пожала плечами и сказала: «Ну раз тебе интереснее будет не с нами, Ольга, тогда в путь! Я же не обижусь!». А надо было обидеться! Надо было сказать, что она обещала и непременно должна быть с нами. А я ничего такого не сказала. НИЧЕГО!
Трое суток мучила мысль, что я могла все предотвратить, а не сделала этого. Понимала, что это неправильно и моей вины нет. Но все равно эта мысль раскаленной иглой впивалась в сознание. Я смотрела наши фотографии и все никак не могла поверить, что вот это вот лицо никогда больше не будет улыбаться…
На похороны не поехала. Да простит меня Ольга!!! Я не смогла…У меня не было сил и мне казалось, что сойду с ума, если увижу ее в гробу. Потом я уехала в Белоруссию, и все как-то постепенно слегка поулеглось…
Ольга, Ольга…Прости меня! Я ужасно мучилась, когда узнала, кто это сделал. Это были те самые твои новые «друзья», из-за которых ты осталась в Питере и не поехала с нами. Два наркомана. Ты пригласила их домой, накормила обедом…А потом они приходили на твои похороны…И на твои поминки…только через 2 недели после твоей смерти их арестовали…А я ни разу не была на твоей могиле. Я просто ужасно боюсь. Этот мир и так сводит меня с ума, а если еще я увижу и твое лицо на надгробном памятнике, я просто не знаю, что тогда будет. Прости меня, Ольга. Я потом только один раз была у тебя дома, разговаривала с твоей мамой. А на твоем столе все также стоит веселый заяц, поющий «Какой чудесный день!»…Заяц, которого мы так долго для тебя выбирали и подарили тебе на День Рождения…Всего за 4 дня до твоей смерти…

Мне кажется. Если я зарою глаза и перестану видеть эту омерзительную комнату, то будет лучше. Ложусь, закрываю глаза…А лучше не становится. Сильно болит голова, и все время хочется встать и начать что-то делать. А делать-то ничего и не могу. За что ни возьмусь, все раздражает – книги не читаются, телевизор не смотрится. Разве что почитать тексты Цоя, это вроде еще удается. Но только минут 40, а потом…Села за компьютер, включила NFS…Почти час гоняла по городу, намеренно тараня машиной всех, кто попадался на пути. С разгону в стену. Вот бы в жизни так: разогнаться на быстрой машине – и всмятку. Хм…только зачем? Неужели это лучший выход? Конечно, нет. Просто я устала. А так все хорошо.
Порылась на полке с книгами – вдруг еще что-то можно перечитать. Наткнулась на «ТОВАРНЫЙ ЗНАК. БИТВА СО СМЫСЛАМИ. Технологии создания логотипов». Купила эту книгу почти полгода назад, когда впервые в жизни получила задание разработать логотип. Засела за эту книгу и просидела с ней часа 2. Сразу появился творческой порыв, захотелось что-то набросать, подизайнить.
Открыла Corel Draw и сделала еще несколько логотипов для себя. Ведь будет же у меня когда-то свой логотип. Визитки себе сделаю и пойду в свободное плавание. Хотя, тот логотип, что на пробных визитках мне все-таки нравится больше всего. Пожалуй, его и оставлю.
Листаю журналы. Не читаю, а просто смотрю, как выполнена реклама, где что интересного и необычного. И тут увидела полосную (!) рекламу в федеральном еженедельнике некоего банка, применяющего в качестве символа так называемый треугольник Пенроуза. Кто ему сделал такой подарок? И кто из менеджмента его принял? Этот треугольник – объект авторского права (проверено). Можно, конечно, сказать, что в России авторское право не работает, но все же. Банк – очень интересная цель для претензий со стороны Роджера Пенроуза или наследников Оскара Рейтсварда. Я, кстати, поставила восклицательный знак, отмечая, что реклама была полосная, т.к. покрутившись в этой сфере, могу предположить, что стоимость полосы существенно превышает стоимость разработки логотипа. Ну и Бог с ними. Процветания им и всех благ.
Нашла вот еще Уильяма Голдинга «Повелитель мух» на английском. Стала перечитывать. Но слишком хорошо все помню. Отложила. Потом английские готические рассказы…Не интересно, скучно. Набоков «Камера Обскура»…опять же помню почти наизусть. Его любимая тема маленькой развратной и бессердечной нимфетки и несчастного, влюбленного в нее до смерти, мужчину средних лет. Интересно, ведь наверняка неспроста у Набокова это так часто проскакивает…Что было такого в его жизни? Надо почитать его автобиографическую книгу…Только вот не помню совсем, как она называется. Что-то там в названии было про острова…Острова, острова….Не помню. А жаль…

Я – дитя коммунального века,
Отражение общих идей,
Я – безликая тень человека,
У которого мало страстей.

Мне не нужно чего-то чужого,
Мне не нужно любви ото всех.
Я умею бродить одиноко
По дорогам сгоревших планет.

В этом мире так много безликих
И бездомных, не знавших пути.
Я – бесструнная тихая скрипка,
Я – молчание ветра в степи.

У меня отнимаются крылья,
У меня холодеет душа.
Я – предательство этого мира
И, быть может, лишь тем хороша.

Тоска, тоска, тоска...Почему тебя нет?! Мне грустно одной. Ты спишь, наверно. Лежишь под теплым одеялом и видишь сон, который забудешь сразу после пробуждения. Наступит утро, тебе придут мои смс...Но уже будет поздно. Уже не вычеркнуть эту проклятую ночь, которую я не знаю как пережить.
Ну что я в самом деле? Все нормально. Все хорошо. Ну и что, что тоскливо, мне ли привыкать?! Пойду подмигну себе в зеркале и постараюсь обмануть отражение веселой улыбкой. Конечно, оно не поверит и ответит мне долгим печальным взглядом, но я сделаю вид, что не заметила этого. Сдишком много времени, чтобы ждать, слишком много...

-Одну секунду! – сказало счастье, разворачиваясь ко мне спиной и удаляясь с видом человека, собирающегося вернуться. Я ждала больше часа. А после за спиной щелкнул замок, и в пустоте открылась дверь.
-Добро пожаловать! – сказал улыбающийся голос. Но прежде чем войти, я увидела табличку с надписью «Надежда».
Все ясно…Значит, счастье будет еще не скоро…Отвлекающий маневр…
А может, оно прибежит и, задыхаясь от спешки, влетит в дверь, опрокинет чашку с кофе на белую скатерть надежды и скажет:
-Прости за опоздание! Я спешило как могло!
?!!!

Подсознание требует какой-то систематизации чувств и ощущений.
«Разложи все по полочкам».
Не могу. Я не могу адекватно реагировать на все происходящее. Даже одну и ту же ситуацию не могу прочувствовать дважды одинаково. Как и многие люди…
Ну почему же тогда что-то неумолимо толкает приступить к рационализации впечатлений, взять их в узду и держать под контролем?
Может, я взрослею?!
Хотя даже если эмоции в кулак – все равно что-нибудь уйдет сквозь пальцы. Бессмысленное занятие. Чувства не вписываются в рамки логики. Они либо есть, либо из нет. Вот и вся система…

Бестолково снующие взад и вперед люди. Много люди. И у каждого из них свое дыхание. Тысячи, сотни тысяч разных дыханий. И такое ощущение, будто кислорода становится все меньше и меньше. Начинаешь задыхаться оттого, что другие живут…
…Что за бред?!!!...
4 часа утра, а я все не сплю. Это все Мураками…

Иногда вдруг пытаешься взглянуть на свою жизнь со стороны. Живешь себе, живешь и вдруг – взгляд искоса. Оценивающий, критичный. Словно сидел перед зеркальной гладью озера и вдруг бросил в нег камень. И по воде пошли круги. Отражение разломалось на кольца, расслоилось и побежало во все стороны. И снова тихо. Зеркально. Но ты продолжаешь сидеть и глядеть на воду, будто ждешь, что вот-вот из воды появится Дух Истины и уточнит, какой именно камень ты бросил, и в зависимости от этого скажет. Что нужно делать дальше.
Я не знаю, что бросаю на зеркальность жизни, глядя на нее со стороны и будоража поверхность. И круги, ломающие реальность, рано или поздно выравниваются, и все становится прежним. Возможно, меняется лишь собственное отражение? Или взгляд на него меняется? Не знаю. Быть может, однажды кто-то шепнет мне на ухо, какой я бросила камень. Шепнет уверенно, т.к. перед этим сам вложит мне его в ладонь.

В щель между дверью и порогом проскользнула какая-то облезлая кошка. Она совершенно по-свойски подошла к столу, неуклюже вскарабкалась на стул и стала таскать макароны из моей тарелки.
После минутного шока я истерично крикнул:
-Это что такое?!
-Жрать хочу, - безо всякой интонации ответила кошка, не поднимая глаз и не отрываясь от своего занятия.
Некоторое время я оторопело наблюдал, как это убогое, тощее существо уничтожает мой ужин. Нет, мне не жалко макарон. Меня просто взбесила эта бесцеремонность, с которой животное распоряжается в моем доме, сидя своим задом на моем стуле и запихивая грязными лапами себе в рот мой ужин. Неужели нельзя было хотябы поздороваться?!
Я резко отдернул тарелку.
Кошка взглянула на меня безо всякой обиды, совершенно равнодушно, даже как-то презрительно…брезгливо…»Все вы люди такие твари», - читалось у нее на морде. Но видимо, она уже привыкла к такому, потому как совершенно не растерялась, тщательно облизала лапы и исчезла обратно на улицу.
Минут пять я глядел на щель, ожидая, что кошка появится снова. Потом подумал: «А чего это я, собственно, жду?» И перестал ждать. Пододвинул тарелку, но начать есть так и не смог. Ну не елось и все тут! Вдруг стало стыдно, что не поделился с бедным бездомным существом. «у чего зажался-то? – думал я. – Подумаешь, не поздоровалась! В подвалах не учат правилам хорошего тона. Она, наверно, несколько дней уже ничего не ела. От полного отчаяния залезла в мой дом. А что ей еще оставалось? А я, как последняя скотина, заорал: «Что это такое?!» Да я должен был накормить ее до икоты, вымыть и уложить спать. Ведь я – человек, т.е. один из тех, по чьей вине это бедное создание живет в подвалах и питается на помойках».
Я представил, как она залезает в мусорный бак, выуживает оттуда засохшую шкурку от колбасы и долго, до боли в челюстях, пытается ее разжевать, чавкая на весь квартал. Меня охватила тоска. Грызла совесть.
Ночью я не мог спать. Все думал л о ней. Встал с постели и выкинул макароны в мусорное ведро. Подошел к холодильнику и достал из него полукилограммовый кусок бекона, 2 банки сардин, десяток яиц, неначатый пакет молока, пару оставшихся сосисок и припасенную на особый случай красную икру. Сложил все это в полиэтиленовый пакет. На мгновенье задумался. Вышел из комнаты и, вернувшись через мгновение, положил туда же кусок оранжевого мыла, шампунь, фен и полотенце. Так, на первое время ей должно хватить. Я, было, задумался, есть ли в подвалах евророзетки для фена, но так ничего и не придумал. А почему, собственно, в подвале? Разве это бедное существо может как-то меня стеснить? Хотя. После сегодняшнего она вряд ли примет предложение о сожительстве. И будет совершенно права…
Я оделся и вышел на улицу. Я совершенно не знал, где начать ее искать, и долго решал, в какую же сторону пойти. Направо было светлее. И я пошел направо.
Плутал я часа три, залезая во все мусорные баки, подвалы и другие злачные места. Весь перепачкался и пропахся гнилью. Словом, выглядел, как бомж с десятилетним стажем.
Когда я уже окончательно выбился из сил, совершенно случайно увидел ее. Она сидела на тротуаре и смотрела в ночное небо. Я подошел и сел рядом. Она медленно повернула голову и вяло произнесла:
-Ааааа, это ты…
-Я, - ответил я.
Она оглядела меня с ног до головы и (то ли с интересом, то ли с удовольствием) хмыкнула:
-Какой ты стал, однако!
-Какой? – спросил я, хотя сам знал какой.
-Прямо как я, - ответила кошка уже более эмоциональным голосом. Видимо, ей понравилось, что я опустился до ее уровня хотя бы внешне. Меня это немного задело, но я промолчал. Мы оба молчали. Не выдержав первым, я начал:
-Вот тут я кое-что принес, - придвинул ей пакет, - я думаю, этого хватит на первое время.
-Что там? – спросила она без всякого интереса. Голос снова стал пустым и холодным.
Я перечислили все, как было.
-Дрянь, - отозвалась кошка, не поворачиваясь.
-Что? – не понял я.
-Дрянь, - повторила кошка.
-Ну почему же? – замялся я. – Бекон очень даже ничего, и сосиски дорогие…Все свежее…Икра тут…
-ТЫ - дрянь, - уточнила кошка и посмотрела мне в глаза. Посмотрела пронзающее остро. Пробуравила меня взглядом до самых костей.
Почему-то мне не хотелось спрашивать ее, почему она так считает. Я молчал она тоже.
-Все вы люди - дрянь! - заговорила вдруг кошка. – Нет, ты не обижайся, но так и есть. Вы хуже собак. Я вообще-то не собиралась тебе это говорить, но так уж вышло…Эй, ты что, обиделся, да?
-Да нет, - соврал я и добавил, - Ты извини меня за макароны, ладно?
-Да причем здесь это?! – раздраженно фыркнула кошка. – Сначала пинаешь, а потом жалеешь.
-Я тебя не пинал, - буркнул я.
-Пинал. – возразила кошка. – Глазами.
Она помолчала минуты две и, вновь взглянув в глаза, спросила:
-Неужели нельзя вести себя адекватно? Пинаешь – пинай, чего тогда жалеть? А если жалко, то какого черта пинаешь? Все вы так. Дрянь!
Звезды исчезли за набежавшими облаками, и стало темнее. Лишь глаза кошки у кошки горели еще ярче.
-Иди ко мне жить, - предложил я.
-Что я у тебя Читать далее...

Почему-то вдруг вспомнилась одна история. О человеке, который потерялся.
Мы тогда с ним жили вместе…Я уехала в Выборг на выходные, а он остался в Питере. Звоню ему в субботу вечером – телефон молчит, отключен. Звонила так где-то до часу ночи. Потом позвонила хозяйке квартиры и спросила, не приходил ли Олег ночевать. Не приходил. Стало тревожно. Дождалась утра. Телефон его все не отвечал. Стала звонить его немногочисленным в Питере друзьям – его нигде не было. Те, кто с ним работал, сказали, что после работы он пошел домой. Но не дошел…Собралась и немедленно поехала в Питер, сидеть в Выборге просто не позволяло чувство тревоги. Так прошло больше суток. За это время нашла через знакомых знакомых какого-то полковника МВД, который подключился к поиску. Но по его сведениям Олега не было ни в одном отделении милиции в городе. (Про милицию подумала потому, что Олег был на тот момент без регистрации и могло случиться многое. Да и вообще..всякое же бывает). Морги, больницы…Нигде ничего. Это было так страшно. Пока ты просто переживаешь, это одно. Но совсем другое, когда звонишь в морг и говоришь: «Не поступал ли к вам молодой человек 26 лет, одет в черную кожаную короткую куртку, голубые джинсы и красные кроссовки?». Говоришь это и чувствуешь, как к горлу подступает ком. Гонишь от себя назойливо лезущие в голову образы…образы того, о чем спрашиваешь. И каждый раз облегченно вздыхаешь, когда говорят. Что такого человека не поступало. То же самое в каждой больнице. И опять ничего…Человек просто сквозь землю провалился!. По-прежнему названиваю друзьям и прошу подробнее рассказать, кто и когда с ним расстался. Опять без толку.
Состояние безумной тревоги сменилось каким-то опустошением. Это мозг отключил все эмоции, чтобы не позволить мне сойти с ума. Как во сне. Все думаю и думаю, что делать. Сижу в интернете, вишу на телефоне…
Когда прошло двое суток, пошла в милицию. Больше тянуть не могла. Захожу на территорию милицейского участка. Картина маслом – пьяные молодые люди на разбитой шестерке ездят по площадке перед участком, один из них – в милицейской форме. Слабо усмехнувшись, прохожу мимо этих веселых ребят и звоню в дверь отделения.
-Что хотите? – голос девушки, усталый и сонный.
-Потерялся человек. Хочу написать заявление.
-Проходите…
Открываю дверь и вхожу. Гулкое безлюдное помещение. Тишина, ни единого звука. И никакого намека на то, что здесь присутствует обладательница того голоса. Задумчиво побродив по коридорам, нахожу ее все-таки в одном из кабинетов. Выслушав меня, она говорит:
-Это Вам к участковому надо.
-Хорошо, а где он?
-Он на улице…
-На улице? – изумленно вспоминаю пьяного молодого человека в милицейской форме. Да уж…Представляю, сколько толку принесет беседа с ним.
Выхожу на улицу. Ребята перестали кататься и о чем-то оживленно болтали у машины, передавая друг другу почти опустошенную бутылку водки. Подхожу к тому, что в форме.
-Здравствуйте? Вы участковый?
Смотрит на меня со сладкой пьяной улыбкой.
-Я! А чего надо?
-Человек потерялся, я хочу заявление написать.
Участковый перестает улыбаться. Делает жутко недовольное лицо. Ему явно не хочется со мной возиться.
-Сколько суток прошло?
-Двое.
-Милая моя! Вот когда пройдет трое суток, тогда и приходи. А до этого момента я ничего не могу сделать.
-Так положено или это Вы так решили? – терять мне нечего. Придется давить.
Второй молодой человек (который, как выяснилось в процессе разговора, был вторым участковым) стал меня успокаивать!
-Да ладно тебе! Загулял парень! Всякое бывает!
-Ну знаете, такого никогда не было. Его ни у кого нет. И после работы он всем сказал, что едет домой.
-Ну и что! – участковый в форме положил мне руку на плечо. – Солнышко мое, ты представляешь, сколько мне всего надо сделать, чтобы принять твое заявление? Это столько писанины. Я честно скажу – мне лень. Твой друг потом найдется, и я столько бумаги и времени зря переведу. Да и не та у меня зарплата, чтобы тут надрываться. Мы вон с Серёгой на бутылку водки только что еле насобирали, а ты хочешь, чтобы я пошел и за так начал разводить всю эту кашу.
-Да ладно! – говорю я. – Будто я не знаю, что у вас тут дополнительных заработков по горло.
Он хитро улыбается.
-Ну и что! Это же уже не официальная зарплата. Короче, не приму я заявление. Вот пройдет трое суток, тогда и приходи – с радостью приму, чаем напою, а пока- нет.
Хмуро смотрю в сторону. Солнце садится за дома и теплый приятный ветер бросает мне волосы на лицо. Это был бы просто сказочно прекрасный вечер, если бы не все ЭТО. Увидев, что я расстроилась, второй участковый без формы участливо спрашивает:
-А ты в службу несчастных случаев звонила? В морги?
-Да везде я звонила. Нигде нет. Я же не сразу к вам пришла. Просто он без регистрации. Я думала, что просто мог отказаться заплатить штраф, если его остановили. Кто знает…хотя это не в его духе.
-А! Нелегал что ли?!
-Ну да!
-А откуда?
-Из Белоруссии.
Участковый без формы улыбается и говорит:
-Что ж вы так! Надо вам было к нам прийти. Мы бы Читать далее...

Зверь проснулся оттого, что где-то возле его логова послышался осторожный шорох. Зверь напряженно ловил этот звук, медленно поднимаясь на лапах. Снаружи пахло чем-то незнакомым, пугающим. Зверь знал, что то, что таится снаружи у входа в его пещеру, он никогда еще не видел. Тихо, словно босыми ногами по траве, зверь приблизился ко выходу из пещеры. Шорох стих. Исчез запах. Зверь вылез на свет, болезненно щуря глаза от внезапно ослепившего его солнца. Лучи лизали его мохнатое тело, проникали до самых костей. Было тихо. Лишь где-то в кронах деревьев бестолково трещали птицы. Зверь снова прислушался, но не услышал ничего подозрительного. Он раздосадовано фыркнул и повернул обратно. Но как только сделал шаг в пещеру, увидел, что в углу ее лежит черная безглазая тень. Зверь понял, что она проникла внутрь, пока он был снаружи. Теперь уже не было смысла гадать о том, как она проскользнула мимо него. Она уже была в его логове.
Зверь прижал уши к голове и глухо зарычал. Тень едва шевельнулась, но не сдвинулась с места. Зверь сделал два шага вперед, но тень лишь качалась из стороны в сторону, ну думая скрыться. Зверь долго наблюдал за ней, поражаясь ее наглости и бесстрашности, но так и не решился напасть.
Когда последние лучи солнца уже не попадали в логово, тень исчезла. Зверь понял, что она воспользовалась наступившей темнотой и ушла незамеченной. Отчего-то ему стало грустно. Он положил тяжелую голову на когтистые лапы и глубоко вздохнул…
…Тогда он еще не знал, что завтра с рассветом она придет снова и будет повторять за ним все его движения, будет ходить с ним на охоту и ждать у ручья, пока он напьется ледяной воды, будет лежать у его ног и молчать, как самое близкое существо на свете….Зверь еще не знал, что однажды она останется жить вместо него…

Когда я последний раз видела мир детскими глазами? Миллион лет назад. В перерыве между Великими Ледниками. В какие-то совершен доисторические времена – юрский период или то-то вроде этого. Все. Что окружало меня тогда, давно исчезло с лица земли. Динозавры, мамонты, саблезубые тигры… Газовые бомбы в саду императорского дворца…
Тогда и улыбались все иначе. Не этими фальшивыми улыбками из рекламы зубных щеток. Тогда все было правдой. Все было именно таким, каким выглядело – не больше и не меньше.
Теперь там слой пыли толщиной в три пальца. Может даже в четыре…или в шесть…
[419x600]

Почти час ждала в метро девчонку, которая, как всегда, опаздывала...руки вкарманы, музыка в наушниках на полную громкость...Мимо проходили люди, люди, люди...А я стояла и думала о том, что впала в состояние транса. Стало даже как-то легко-легко на душе. Всё-таки это чертовски приятно порой, когда никому до тебя нет дела...Когда никто не дергает за рукав и не заставляет оборачиваться на прошлое...Когда никто не ковыряет в старых ранах и не дает в двести двадцать пятый раз один и тот же совет...Когда никому от тебя не плохо...
Люди, люди, люди...Сотни людей, ни одному из которых нет до тебя дела...Забавно... :-)

Я в зеркале вижу тебя,
И ты мне не нравишься все же,
Хоть многим с тобою похожи,
Но ты – это вовсе не я.
Я где-то в немой высоте,
А ты – в этом мире обычном.
Для всех ты (как грустно!) привычна,
А я далека ото всех.
И пусть люди путают нас,
Я знаю, что я не такая,
Как та, что из зеркала скалит
Улыбки печальный оскал
***
Молча вновь бродить по лужам.
Снова осень, снова дождь…
И тебя никто не ждет,
Никому ты вновь не нужен.
Или нужен, но не тем?
Или тем, кому не хочешь?
Или просто жизнь короче,
Чем всегда ее хотел?
Снова ветер в рукавах,
Снова холод там, под кожей,
Рядом с сердцем. Ты моложе,
Чем в груди твоя душа.
Ну и что? И что с того?
Никому уже нет дела.
Ты один. Озябшей тенью
Меж гробницами домов
Бродишь ты. И ждешь кого-то.
Смотришь, щуря правый, вдаль.
И когда придет февраль,
Ты уже не вспомнишь, кто ты…
***
Пустота, пустота...В голове пустота.
И в душе пустота, и в словах...
Все как будто в тумане, он тает, а я
Всё блуждаю в потерянных снах.
***
20.11.05
В этом мире нет нам места –
Только в разных. Снова, снова
Вспоминаешь те два слова,
Что тебе твердила честно:
«Я устала…Я устала…».
Вот и всё. Вся правда жизни.
Мы теперь, как рыбы, гибнем,
И песок забился в жабры.
Не одна я. Ну и что же?
Разве это что-то значит?
Разве я от счастья плачу?
От него ли сохнет кожа?
Нет, не то…Чужие руки,
Холод в сердце и закаты…
Я опять во тьме проклятой
Проживаю чьи-то сутки,
Чьи-то сны ночами вижу,
Чьи-то грёзы разбиваю…
Ты прости, что я такая…
Но я больше не обижу,
Никогда уже не стану
Я твоим рассветом метким.
И ночами в этой клетке
Не жалей, что я не рядом…
***
Больно думать, больно верить…
Я хочу закрыть все двери
И сидеть во тьме беззвучно.
Но опять заводит сутки
Механизм какой-то силы.
Улыбаюсь всем так мило
Целый день, как клоун…Тошно…
Я однажды это брошу.
Не сейчас – сейчас не время.
Пусть пока вокруг все верят,
Что идет всё так, как надо,
Пусть за этим странным взглядом
Хитро прячется усталость.
А потом - тоска иль радость –
Всё одно…одни лишь страхи,
Нервы в ком и жизнь на плахе…
***
Все будто бы правильно, будто спокойно,
И вены полны остывающей кровью,
И сердце как будто стучит в барабаны,
Как будто еще уходить слишком рано,
Как будто я что-то еще не успела.
И мелом, давно раскрошившимся мелом
На стенах рисую какие-то знаки,
Сама не пойму, что же это все значит.
Сама не пойму, для кого я и с кем я,
Кому сочиняю все эти напевы.
Два шага во тьму – и немеют все пальцы,
А надо ведь было кого-то дождаться
И этими пальцами тронуть несмело…
А я не успела…А я не успела…

Вот нашла в инете Лёшкины тексты песен и стихи. Никонов, Никонов.. Ты теперь звезда, хоть и местного масштаба, а я всё это бросила. Порой мне так жалко, что всё это в прошлом....что я больше не играю, не пою...Больше не прихожу домой с концертов в прокуренной насквозь одежде и почти оглохшая от музыки..."Эпатаж"..Как там, интересно, Кореец поживает? А "Геральдика"? А "Дикий Пляж", Ромка? как здорово было тогда. Это было самое светлое, что было тогда в жизни. Хотя, вряд ли это можно назвать светлым. Это была сплошная темнота, в которой мы бродили, как слепые котята, то и дело натыкаясь на острые углы. В чем тогда было счастье? Мы все считали себя чуть ли не избранными, на краю планеты. Сидели и качались от порывов ветра на самой грани. Никонов, ну почему тогда никто не уговорил меня остаться в этом мире, а? теперь я даже не знаю, с какой стороны подойти к гитаре, она кажется мне чужой...Последнюю песню я написала почти год назад. И на этом всё. Словно та Олеся уже никогда не вернется. Ну и ладно. Что теперь грустить? Что-то пришло, что-то ушло...Как песок сквозь пальцы...прозрачные песчинки времени...
***
(Лёхин стих где-то приблизительно 1998 года)
Казалось что время, а это сироп.
холодные пальцы ложатся на лоб.
я знаю, что завтра нет,
оставьте хотя бы свет.
я знаю, что всё обман.
пусть дёргается экран
холодным искусственным льдом.
я знаю, что будет потом.
я чувствую этот взгляд.
слёзы (химический яд?)
из бешеных глаз текут,
на сердце завязан жгут.
шепчу: отвяжись, отстань,
выключи эту дрянь...
потом пошел дождь, разорвавшись на части,
свидетель обмана и деепричастий,
я тихо лежал, представляя что болен,
холодный кинжал уже был приготовлен
и был ещё час до короткого мига,
я чувствовал, слышал инерцию крика,
и воздуха тихо дрожащий оскал,
и жуткую плёнку зеркал.
утро. почти полшестого.
стоя у края окна,
я повторяю два слова:
- реальность защищена.

Миражи…В глазах разноцветные круги и какие-то мутные разводы. Забавно. Температура 39,2. Но я совершенно ее не чувствую. Просто какое-то состояние невесомости. Даже приятно. Лежишь на кровати, а потолок медленно вращается по часовой стрелке. А может, это плохо, что я ее не чувствую? Хм… Наверно, это не очень хорошо. Лежу и стараюсь почувствовать. А как можно почувствовать температуру? Дыхание горячее, но я не понимаю, насколько горячее обычного. Может, вызвать врача? Вызвать…ага…и тогда он посадит меня на больничный как минимум на неделю. Не, нет, нет! Я не хочу столько сидеть дома. Хотя можно взять больничный, но ходить на работу, если позволяет состояние. Пойду позвоню в поликлинику…

Хахаха! Я даже врача вызвать не могу. Т.к. мой полис страховой приписан к поликлинике в другом конце города. Т.е мне надо оттуда вызывать врача и потом через весь город каждый раз ездить на прием. Нет уж! Не хочу.

Буду болеть дальше. Сама. Разноцветные круги…Забавно…

поселилась осваивать новую планету