"Жизнь меняется, мир не стоит на месте" (с). Да, наверное так.

Я провела 9 незабываемых дней на побережье Красного моря, а, вернувшись, окунулась в море моей повседневности, словно в болото. Те дни были так не похожи на всю мою жизнь.

Это путешествие пролило свет на то, какой я могу быть и каким сиянием может быть пропитана моя душа. Но другая поездка, совсем не похожая на эту, поездка длинной в полтора дня, по морозной России, в поезде, стала определяющей. Страх неизвестности сменил страх известности. Я взяла свое будущее под контроль. С мечты упала вуаль загадочной привлекательности. Это совсем другое ощущение. Не той легкости. Это был мой первый выстрел, первый выстрел не в никуда. Как там говорят, «жребий брошен».

"Время течет и меняется, как зыбучий песок. И под ногами у нас - вовсе не то, что было ещё минуту назад... " (с) Харуки Мураками

Я открыла глаза, утро встретило меня безрадостным серым светом. Здравствуй, новый день.

Новость. Оказывается, мои родители как-то раз потрахались познакомились и начали встречаться только благодаря музыке Гребенщикова. Такая неожиданная правда.  Я появилась на свет косвенно благодаря группе "Аквариум". Как это символично.

Что-то происходит с теплом, куда-то оно исчезает. "Однажды все красивые и добрые слова улетели в теплые края"(с). Я не знаю больше что говорить в ответ глазам, распахнутым в надежде. Словно я тот человек, который приносил слепым нищим еду... а они узнавали меня по шагам и по запаху. И вот я прихожу, а они такие голодные, а руки мои пусты. Мне больше нечего им дать.

"I close my eyes, only for a moment and the moment's gone.
All my dreams, pass before my eyes a curiosity"

Кажется, теперь я могу рассказать немного. Попробую. Ведь это важно, это правильно. Нужно поведать об этом.

Очень резкий контраст. Словно я брожу по зачарованной галерее, и неожиданно попадаю из одной картины в другую. Да, как в Гарри Поттере. Те, что там, были написаны легкой акварелью, некоторые маслом. Сочные, густые краски, из цветов больше всего - голубого. А теперь... эти черно-белые холсты, нарисованные углём, где-то простым карандашом - серые наброски. Где-то черным по белому - тушь.

Вчера смотрела на снег. Долго, пристально, как ребенок. Будто спрашивала себя: Он - настоящий? Все здесь - настоящее? Почему? А сегодня вышла ненадолго в мороз и солнце, нечудесный день. Все как-то иначе. На первых пяти шагах я даже зажмурилась от удовольствия - в морозном воздухе мне почудился знакомый запах моря. Просто зимний воздух родного города. Больше ничего.

В глубине себя я слушаю только тишину, она напоминает темную библиотеку, где теряются звуки. Они бродят долго по коридорам, пока совсем не ослабнут и не растворятся в этой густой тишине. А снаружи... любимую музыку, довольно громко, преимущественно King Crimson.

Не могу понять, почему так всегда происходит. Почему тяжело не покидать, а именно возвращаться домой. В который раз. Словно что-то внутри ломается. Я же была к этому готова, но все равно не ожидала, что будет настолько тяжело. Будто я вновь вернулась в тот ящик, из которого медленно выкачивают весь воздух, мои кулаки сжимаются. Я снова не могу вздохнуть свободно.

Когда я была там, меня поражало то пространство внутренней свободы, которое я в себе ощущала. Я по-прежнему измеряла свою реальность словно наполняя ладони щелоком, но при этом боль разъевшейся плоти я почувствовала только позже, в самолете. Возможно, даже раньше, по дороге в аэропорт.

Вещи собраны, документы в сумке. Через 4 часа самолет.

Трудно вериться в это. Море, солнце, кораллы. Пока не понимаю.

И почему люди такие глупенькие? Ведь самое время радоваться. Умом человек понимает, а чувства все ещё противятся фактам.

Надеюсь, что за время этой поездки я смогу многое осмыслить и лучше понять саму себя. Хотя, судя по опыту, это потенциально проблематично.

Буду скучать по вам, вновь обретенные друзья.

Осень выступает испариной на асфальте, рисует деревья на голубом небе тонкой кисточкой.
Я все еще боюсь себя и притворяюсь кем-то другим, хотя получается все хуже и хуже.
Мне говорят про меня странные вещи, и поэтому я боюсь. Потому что, наверно, это все правда.
Все ахают и охают, и что-то бормочут про большое и светлое моё будущее, и про неосознаваемую мной мою же мудрость какую-то, и про что-то там еще во что я опять же боюсь поверить.
Осень стала совсем серьезная и больше не играет листьями на дороге. А скорость ветра иногда медленнее скорости шага, и от этого что-то внутри сворачивается клубочком и поджимает лапки.
Я совсем совсем не думаю, что я пишу, так будет правильней и лучше. Вообще полезно очень разучиться думать.
Я по утрам выхожу на балкон и сквозь сырое стекло смотрю солнцу в лицо. И знаете что? -Солнце мне улыбается. И я ему - в ответ, потому что это так трудно - не улыбнуться солнцу в ответ.
Я сбиваюсь со счета, когда пытаюсь посчитать знакомых ангелов. Семь, шесть, восемь.. Мы вместе.
Сплетаемся крыльями. Готовимся к зиме.

Я совсем неожиданно для себя становлюсь вегетарианкой. Я вроде пока не собиралась...
Запаслась волшебным кришнаитским чаем (он почему-то иногда пахнет каннабисом:)) ну да, попахивает так...)

Я смотрю на вереницы буковок и мне страшно от того, что все это мечется в моей голове и это только сотая часть всего.

Вдох-выдох. По столам разбросаны карандаши всех мастей, это мы с мамой рисуем свои души.
Меня бьет какой-то ознобистый озноб, от которого нет спасенья ибо нет ему объясненья.

Но я разучилась себя жалеть, и хожу теперь неприкаянная завернувшись в плед. Я устала спать...

И все-таки у меня все хорошо.
Ведь я иду дорогой снов - домой. Домой.
...Северный ветер - мой друг
  Он хранит то, что скрыто...

Скоро у меня др. И я впервые спокойна по этому поводу.
Я теперь вообще спокойна по абсолютно любому поводу, будь то конец света или отключение горячей воды.
Ведь "всё в надёжных руках". (с)бг.

Одно дело - знать. А другое дело - чувствовать. Ощущать.

Осень вот-вот оденет пальто и уйдет прочь. Накинет длинный шарф и выйдет в ночь. А мы ведь так и не поговорили толком. Что ж, так всегда бывает. Всегда и со всеми. И, раз так, может это и к лучшему? Как сказал сегодня один "мальчик, похожий на мага, слепой, как стрела" (с) - лучше наполненное молчание, чем пустой разговор. Как сказал сегодня один мой персональный ангел...

Я от чего-то очень устала. Я не знаю, я иногда хочу пробыть под небом и солнцем все дни и ночи, а вместо этого сижу в шкафу с лоскутным ковриком на полу и карманным небом на стенке. И никто мне не скажет, что я неправа. Никто не вытащит за руку в мокрые лужи и холодный воздух (у меня же горло болит! не пойду я никуда), никто не научит, что злой осенний воздух - это чистой воды притворство, своего рода защита от неавторизованных пользователей, что улицы всегда улыбается, если рассказывать им сказки.
Что у домов есть еще крыши, которые живут своей собственной жизнью.
Никто - не потому, что некому.
Просто. просто.. Все меня видят такой какая я есть, а я себя вижу такой какой меня нет.

И все же я почему-то так рада.

моих непраздных дней

и радости уединенья...

(с) Амадо Нерво

Все люди делятся на наивных и не наивных. Первые с удивлением обнаруживают, вторые с удовлетворением констатируют... Я из вторых. Но существуют вещи, которые меня нимало удивляют. Каждый новый день приносит  собой удивительные открытия. Например, я стала замечать, насколько легко не наивные  люди позволяют себя использовать. При этом они не испытывают дискомфорта. Вокруг меня тоже есть люди, которые пользуются мной. Кто дальше, кто ближе. Пусть пользуются, на здоровье, но только настолько, насколько я им позволяю. Ведь кто-то еще очень давно подметил верную закономерность: если хочешь получить что-то от людей, сначала отдай это. Работает безупречно в отношении дружбы, внимания, любви и денег.

Не стаю удивляться насколько необозримо глубоко человеческое желание подавлять. Тишина рассеяна. Пространство заполнено информацией, забито и ежеминутно пополняется ею. Люди внимание-голики, люди аплодисментоманы. Вокруг их столько. Человек-слушатель становиться все бесценней, потому что во всех бунтует человек-рассказчик. Человеческая беседа превращается в борьбу за право поведать о себе. Как писал Кундера:

«Её все любят. Ибо Тамина умеет слушать, о чем рассказывают ей люди.

Но в самом ли деле она их слушает? Или просто внимательно и молчаливо смотрит на них? Этого я не знаю, да и так ли это важно? Главное, она не прерывает их. Вы же знаете, как это бывает, когда двое беседуют. Один говорит, а другой перебивает его: «Ну точно, как у меня, я...» и начинает рассказывать о себе, пока первому,  в свою очередь, не удается вставить: «Ну точно, как у меня, я...»

Эта фраза «Ну точно, как у меня, я...» может казаться согласным эхом, продолжением мысли собеседника, но это вовсе не так: на самом деле это грубый бунт против грубого насилия, стремление высвободить из рабства собственное ухо и завладеть ухом противника. Ибо вся жизнь человека среди людей не что иное, как битва за чужое ухо. И весь секрет популярности Тамины в том, что она не стремится рассказывать о себе. Она без сопротивления принимает захватчиков своего уха и никогда не говорит: «ну точно, как у меня, я...»

         Я вдыхаю пространство обрезанного, обкромсанного по краям времени и оно кажется мне столь объемным, и столь неплотным. Я теряюсь в догадках – куда же утекли минуты и дни?... Устало оседает на губах рыхлый снег, небо контрастное, четко не зимнее. А я бреду по тропинкам, и серые тени плывут в отражениях чужих надежд.

       Моё хрупкое сострадание проросло во мне как зерно, я поняла, что люди такими мелочными бывают порой, а времени мало-мало. На этом растении уже появляются завязи цветков.

       Какая невероятная радость, что человек способен меняться, учиться, извлекать уроки из своих заблуждений, использовать свой опыт. Благодаря этому, сейчас я чувствую себя как сокол, расправляющий крылья, как стрела, вибрирующая от натянутой тетивы. Это только начало. Нужно не снимать с себя ответственность ни на минуту. Каждый день вкладывая кирпичики своих намерений не в абстрактное "завтра", в каждый миг, в каждую частицу своего бытия.

Когда я оставила институт, мне казалось, что я была в игре. Ну, знаете, такая детская игра, когда дети бегают вокруг стульев, расставленных кругом, и когда музыка умолкает все должны сесть на стул. Но беда в том, что кому-то стула не хватит. Потому что стульев всегда меньше, чем человек. И я тот самый человек, которому не хватило места.

Теперь я знаю свое место. Я нашла свой путь. Я его выбрала.

Другая дорога.

В осеннем лесу, на развилке дорог,
Стоял я, задумавшись, у поворота;
Пути было два, и мир был широк,
Однако я раздвоиться не мог,
И надо было решаться на что-то.

Я выбрал дорогу, что вправо вела
И, повернув, пропадала в чащобе.
Нехоженей, что ли, она была
И больше, казалось мне, заросла;
А впрочем, заросшими были обе.

И обе манили, радуя глаз
Сухой желтизною листвы сыпучей.
Другую оставил я про запас,
Хотя и догадывался в тот час,
Что вряд ли вернуться выпадет случай.

Еще я вспомню когда-нибудь
Далекое это утро лесное:
Ведь был и другой предо мною путь,
Но я решил направо свернуть --
И это решило все остальное.
(с) Роберт Фрост