я помню как меня укачивало мироздание, нужно было просто быть и мироздание все остальное делало само.
было ли...
некая остаточная память пра-пра-бабушки амёбы.
когда то все было просто, просто и быстро.
но и тогда главенствовали ловкие и сильные, выносливые и неустанные.
голодные и безжалостные.
теперь наверное главенствуют хитрые и жадные; благородные и благоразумные у власти не удерживаются, хватка не та.
Жестокость, это скорее обретенная черта, даже навык.
любое сердце может стать чёрствым.
живое сердце сжимается от боли, и своей и чужой.
горячие головы, холодные сердца.
как же остудить головы и разжечь в сердцах огонь?
готовы ли эти сердца гореть?
боятся ли они что сгорят до-тла?
готовы ли они пойти на риск?
будет ли раб благородным господином своему хозяину?
от кого это будет зависеть?
нелепый вопрос которым должен задаваться любой господин.
но нет же.

Карма -- форма моей души.
Моя душа стремится к свободе, к самовыражению.
Мне приходится писать.
Мне нужно писать.
Записывать свое словесное освобождение, выписывать его.
Почему то кажется что запись должна зафиксировать, запечатлеть, заковать.
Но выходит до полного наоборот.
В запись выплескивается нечто, вплетается в ось мироздания.
Твоя малая лепта.
Мне трудно писать на Русском.
Ирония.
Дело не в корявости моих изречений, это дело вполне себе обыденное, приемлемое даже.
Нет.
Я не хочу писать про войну.
Если "по русски" то про войну.
Выходит что так.
Я хочу говорить о любви.
Я хочу забыть о войне.
Возможно это и есть корень моих страданий.
Я пытаюсь сделать нечто противоестественное.
Я пытаюсь закрыть глаза, на то, на что закрывать глаза нельзя.
Идет война, и гибнут люди.
Я уже очень долго пытаюсь от этого убежать.
Слишком долго.
Я так долго пытаюсь сбежать что и бежать то уже некуда.
Я бегу по кругу и только надеюсь что по спирали.
Я тку ткань мироздания, некую ее часть.
Босыми ли ногами, в ботинках ли, я топчу землю.
Я надеюсь.
Каждый из нас оставляет след.
Кто то оставляет следы укосов не телах любовников или любовниц, кто то оставляет разрушенными города.
Я оставляю вычурные кружева из слов в пространстве мировой сети.
Каждому свое.
Я пою "Черного ворона" за каждого погибшего в этой войне, но моя песня утихает, а люди продолжают умирать.
Смерть достаточно страшна сама по себе.
Без воя сирен, без взрывов ракет, без паники и разрухи.
Каждая смерть обрывает человеческий след, тонкую ниточку в ткани мироздания.
Это не просто забрать человеческую жизнь, любую жизнь, это не должно быть просто.
Но забрать жизнь намного легче и проще чем дать жизнь, чем выпестовать жизнь.
Среди нас еще остались те кто за жизнь.
Даже мертвые чьи голоса иногда эхом доносятся до меня за жизнь.
У них была отобрана жизнь и они тянутся к ней в беззвучном душераздирающем крике.
Я плюну в лицо каждому кто скажет "такова жизнь."
Такова война!
Война это не жизнь и не подобие ее.