| • • • меняются веры, века, поколенья, изменчивы меры потерь и побед; но все времена есть одно подтвержденье тому, что пророка в отечестве нет • • • |
4 мая 2023, вечер.
Поэты — страшные люди.
Ватутина пугает степенью самобезпощадности при ответах на невинные вопросы, приглашающие к формальным, сглаженным ответам. Странным образом, эта без-пощадность не ломает ход «встречи с читателями», а структурирует его, словно кто-то расставляет на сцене светильники, и вот графичными становятся контуры персонажей, вот тени на заднике, и это уже действо, а не посиделки, «начинается рассказ».
Мария Ватутина и её собеседник Вадим Авва
Некоторые моменты интервью (как я их понял, и как я их запомнил, ответственность интервьюируемой поэтессы минимальна, смайл):
Размежевание с «либералами». Не 2014 год, раньше — 2013-й. Точка отчёта — встреча писателей с президентом (вероятно, имеется ввиду «Российское литературное собрание» 21 ноября 2013 г.). Сложившаяся тогда в РФ система предполагала, что литераторы сами денег заработать не могут, но есть «источники поддержки» (зарубежные и/или связанные с отечественным капиталом) и есть патентованные диспетчеры-распределители этой «помощи». «Диспетчеры», преимущественно, из числа эмигрантов с ярко выраженной русофобией в качестве непременной черты (упоминались, кажется, Бахыт Кенжеев, Алексей Цветков, Станислав Львовский). Возвращение государства в сферу актуальной культуры разрушало монополию этих милых людей, и вызвало у них приступ гнева: своих оппонентов они обвиняли в желании «припасть к государственной кормушке» и торжественно отлучали от русской литературы.
Ватутина в прошлом юрист, с опытом, с карьерой. Требования к тому, как должна быть выстроена культурная политика в наше время, она формулирует точнее и практичнее многих коллег.
1990-е годы у Ватутиной свои. Она была востребованным
1917 год, 18 апреля по старому стилю, 1 мая по западному календарю. «Вестник Временного правительства» пишет о перестановках в армии, проблемах учителей начальной школы, обмене военнопленными и о разнообразных «административных известиях». Сразу несколько материалов по теме форменной одежды в «новой свободной России». Вопрос о погонах острый, принципиальный, идеологический. Флот республики отличается радикализм в этом вопросе.
Срезание погон. Балтийский флот. Броненосный крейсер «Рюрик». 1917 год.
Екатерина Константиновна Брешко-Брешковская, «бабушка русской революции», лучший друг революционного флота.
Упомянутый в тексте генерал Поливанов — председатель Особой комиссии по реорганизации армии на демократических началах и Комиссии по улучшению быта военных чинов («Поливановская комиссия»). Ген. А. И. Деникин писал о комиссии так: «Ни один будущий историк русской армии не сможет пройти мимо поливановской комиссии — этого рокового учреждения, печать которого лежит решительно на всех мероприятиях, погубивших армию. С невероятным цинизмом, граничащим с изменой Родине, это учреждение, в состав которого входило много генералов и офицеров, назначенных военным министром, шаг за шагом, день за днем проводило тлетворные идеи и разрушало разумные устои военного строя. Зачастую, задолго до утверждения, делались достоянием печати и солдатской среды такие законопроэкты, которые в глазах правительства являлись чрезмерно демагогическими и не получали впоследствии осуществления; они однако прививались в армии, и вызывали затем напор на правительство снизу».
А теперь перейдём к цитированию собственно номера от 1 мая 1917-го:
В номере от 16 (29) апреля большой раздел посвящен «Займу Свободы», много информации об отставках и назначениях, немного от результатах ревизии частных коммерческих банков, совещания по решению сахарного вопроса, новости с мест (переименование пароходов, снятие памятников) и подготовка к празднованию 1-го Мая «согласно выработанному церемониалу». Демонстрация в Петрограде станет весьма масштабной, и фотокарточки с мероприятия будут оперативно напечатаны проворными издателями в качестве открыток для продажи. Кстати, упомянутый в газете екатеринославский памятник Екатерине II, по некоторым сведениям, не был переплавлен, а находился во дворе местного музея вплоть до 1941 года и пропал уже во время немецкой оккупации.
Медийная отрасль на марше. Первомайская демонстрация рабочих кинопредприятий. Москва
«Вестник Временного правительства», №33 от 16 (29) апреля 1917 года
Празднование 1-го мая
Согласно церемониалу «первомайского праздника», выработанному Исполнительным Комитетом Совета Рабочих и Солдатских Депутатов, в день 18-го апреля со всех концов города, пойдут процессии на заранее намеченные пункты — Марсово Поле, Исаакиевскую площадь, Александринскую площадь, Театральную и Лафонскую площадь. На этих пунктах будут организованы митинги, на которых выступят представители от социалистических партий и Совета Рабочих и Солдатских Депутатов. Порядок демонстрации будет поддерживаться районными распорядительными комитетами, как в день похорон 23-го марта, без участия милиции. Выступление демонстраций в районных сборных пунктах начнется в 8 час. утра.
Переименование пароходов
Небо прошлым вечером столь очистилось, что был виден не только молодой месяц, но и сопровождающая его Венера (кажется, это она).
Простите, но мне кажется это смешно. И трогательно.
1955 год. Директор горпищекомбината в отдалённом лесном и болотном районе Московской области завёл на рабочем месте стадо гусей и, «вооружившись хворостиной», выпасает их во дворе родной конторы, там травка зелёная.
Кормятся гуси бракованной продукцией местной макаронной фабрики. Фабрика, впрочем, одно название, маленькое предприятие, когда-то фабрик размером с большую избу было много, но в 1960-1970-е пришло время огромных производственных объединений.
В общем, эту макаронную мастерскую учредили в 1953-м, но дело новое, что-то не заладилось и до 1955-го года (а, вероятно, и позднее) она гнала брак, в рамках, так сказать, пуско-наладочных процессов. Брак скармливали лошадям, развозившим макароны (и прочею снедь) по району. Безотходное производство. Гуси директора тоже кормились.
Не надо, пожалуйста, проклинать товарища Москалева за его хитрую схему по откорму частного стада и подрыв социалистической экономики (а, впрочем, как будет угодно). Во-первых, все герои истории уже умерли, все гуси съедены. Во-вторых, думаю, оно само всё как-то сложилось, из криворукости одних и простодушия других, дело-то житейское.
Вы только представьте себе эту картину: вечер, тишина, зелёный двор провинциальной конторы, директор с хворостиной, гуси... Пастораль. Гоголь жив. По крайней мере, был жив в 1955-м году.
Газета «Ленинская Шатура», 1955 год
Фельетон
«Лошади кушают макароны...»
Сладко живется лошадям Шатурского горпищекомбината. Разнообразен и обилен их стол: нередко на первое блюдо им подают вермишель, а на второе — макароны...
Шатурторфская макаронная фабрика горпищекомбината выпускает
«Вестник Временного правительства», №25 от 7(20) апреля 1917 года
Передо мною «Вестник Временного правительства», №25 от 7(20) апреля 1917 года (конечно, не собственной персоной, а в виде pdf-файла). В начале номера информация о «демократической» продразвёрстке, о которой я давно-давно читал у Солженицына. Поскольку пока не разобрался в теме, выкладывать ничего не буду. Но в нумере уже сообщается: «Кишинёв, 6-го апреля. Большинство населения Бендерского уезда горячо откликнулись на приглашение Правительства и с большой охотой выдаёт все запасы хлеба.»
Большая заметка о совещании по поводу организации «Займа Свободы». Те, кто интересовался русскими плакатами времён Первой мировой помнят, что агитации, посвящённой этому займу было много. Постоянная апелляция к «мёртвым ныне залежам народной энергии». Это прямо стиль Временного: люди заняли кабину электрички, завели её в тупик, и по громкой связи общаются с пассажирами, пытаясь внушить им необыкновенное воодушевление, от которого, логичным образом, должны вырасти рельсы и заиграть ток в проводах. Идеализм a la Венгеров.
«Залежи», впрочем, откликаются, отовсюду приходят приветственные телеграммы, «солдаты 19-го Финляндского стрелкового полка заявляют, что они до последней капли крови преданы нашему дорогому новому Правительству и рады выполнить самые трудные поручения и приказания во всякое время дня и ночи» и т.п. Украинский педагогический съезд принял решение послать министру просвещения и, в его лице, всему временному Правительству приветственную телеграмму на украинском языке. Что б ему было особенно приятно.
Национальные организации представлены и приветствуемы везде и всюду. Министр «М. Н. Терещенко пригласил присутствовавших приветствовать весь польский народ в лице его представителей. Предложение это было покрыто восторженными, долго не смолкавшими аплодисментами». Поляк весной 1917 способен вызвать волну радости одним своим появлением.
Вниманию англоманов и галковскоманов. Говорят русские революционеры: «Английский мундир и принадлежность к английской нации являются в России вполне достаточным паспортом».
Любая революция есть контрреволюция, в том смысле, что она уничтожает или приводит в упадок проекты развития, организованные старой властью. В номере материал о том, куда передавать дела и
Собирался заняться изучением «Вестника Временного правительства», но пока не задалось — сил не хватает, да и сканы нелучшего качества, читать трудно. Просматриваю «по верхам», есть тексты просто интересные; есть — страшные, хотя бы своей безумной и бездумной высокопарностью.
«Вестник временного правительства», № 6 от 12 (24) марта 1917 г.
ДЕКЛАРАЦИЯ РУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
Восторженно приветствует весь мир своеобразнейшее политическое творчество России. Ликует и трепетно волнуется Россия на всем своем великом протяжении. Присоединились к новому строю целые армии и отдельные воинские части, области и города, ведомства и учреждения. И могут ли в эти великие дни не быть переполненными радостью безмерною и энтузиазмом безграничным сердца писателей русских при виде величайшаго торжества свободы, при созерцании чудеснейшаго из всех известных всемирной истории переворотов.
Но не могут русские питатели просто присоединиться к общему ликованию. С чувством сладостнейшаго душевного удовлетворения взирает русское литературное сознание на происходящее, и радостно ему видеть, что пышно взошли теперь семена, впервые брошенные именно русскою литературною мыслью. Установлено и никем не оспаривается то положение, что русская литература всегда была кафедрой, с которой раздавалось учительное слово, и звало всегда это учительное слово к подвигу общественному и к самопожертвованию.
Писатель Радищев первый развернул в России знамя свободы. Первую оду вольности сложил Пушкин. Злая сатира Грибоедова и горький смех Гоголя нанесли смертельные удары дореформенному строю. Гоголь же назвал братом ничтожнейшаго представителя социального уклада нашего, и из этого вышел Достоевский, певец бедных людей, заступник униженных и оскорбленных, проникновенно разглядевший прекрасную человеческую душу на самой последней, казалось, ступени падения. Тургенев был апостолом освобождения крестьян. Некрасов истинный Тиртей русской революции, на призывах которого уже 60 лет воспитывается ряд поколений борцов за свободу. Гениальная сатира Салтыкова сделала русскую бюрократию всеобщим посмешищем. Революционную русскую мысль, при ослепительном успехе которой мы теперь присутствуем, созидал Белинский, Герцен, Чернышевский, Писарев, Михайловский. Разрушила твердыню лживого оффициального ханжества великая совесть Толстого. А зарубежная литература, созданная великими изгнанниками Герценом и Лавровым, несмотря на почти непреодолимые трудности, с которыми она проникала в Россию, явилась могущественнейшим фактором русского освободительного движения и основоположницею — в лице некоторых ныне здравствующих деятелей — целых эпох в истории русской политической мысли.
В этом сознании великих заслуг великих учителей наших перед русской свободой, мы, нынешние писатели, шлем братский привет всем творцам могучей февральской революции. Да здравствует Государственная Дума, стойко оставшаяся на своем посту! Да
Скачал (ссылка на источник) и листаю подшивку эмигрантского брюссельского ежемесячника «Часовой» за 1950-е — 1960-е годы.
На первой полосе в майском номере за 1961 год — конечно, Гагарин. Распознанный тест статьи привожу без сокращений. Сенсаций не содержит, но небезынтересно.
Материал небольшой и, в целом, банальный, но в нём можно обнаружить и аромат эпохи, и отголоски противостояния держав, и тень надвигающегося «карибского кризиса».
Небольшое введение в контекст. Подчёркнуто уважительный тон по отношению к майору Гагарину и достижениям конструкторов и инженеров — это не следствие исключительности событий. Моё поверхностное знакомство с подшивкой позволяет судить, что это стиль «Часового» — интерес к техническим достижениям на Родине, заинтересованное «вглядывание» в советское офицерство, с видимым удовольствием упоминаются воинские звания полярников, лётчиков, учёных (если таковые звания имелись). См. заметки про атомный ледокол «Ленин» и рекорды вертолёта «Ми-6». Очень чувствуется, что первая волна эмиграции есть эмиграция военная.
Победа в Космосе
Весь мир признает Торжество русского научного гения и подвиг майора Гагарина.
Мечта великого русского ученого Циолковского сбылась !
12-го апреля 1961 года — дата, которая войдет в историю человечества, как начало величайшей эры. Российские ученые создали условия, при которых русский человек совершил полет в Космос и вернулся оттуда целым и невредимым.
Первому космонавту Юрию Алексеевичу ГАГАРИНУ 27 лет. Он окончил Оренбургское военно-авиационное училище и в 1957 году сделался военным летчиком. В 1960 г. он начал специальную подготовку к космическому полету.
Просто надпись на стекле. Изначально, видимо, кафе пыталось донести до прохожих ту идею, что оно воплощает собой некий дух берлинских кофеен (у них есть какой-то свой прокачанный миф? Я просто не в курсе), прямо вот тут и воплощает, на Садовом кольце, «и ехать никуда не надо». Для нуждающихся в пояснениях там поодаль другая надпись, мол, «вино, завтраки и вайб Берлина». Я по-современному практически не говорю, но кое-что понимаю, через слово; «вайб» — это ж типа как «атмосфера», да?
Но какой многослойной иронией заиграла на солнце эта надпись в наше время. И «ждать», и «не ждать», и «скучать», оказалось, можно по-разному...
Христос воскресе!
(надеюсь, это не прозвучало неделикатно)
Нашёл несколько неожиданное:
Пасха в живописи советского периода, несколько подборок от VK-сообщества «Искусство СССР / Soviet art».
Подборка № 1.
Подборка № 2.
Подборка № 3.
Подборка № 4.
Подборка № 5.
Весьма познавательно, но вот какое дело: хотел какую-нибудь из этих картин поставить в качестве «обложки» поста, но понял — не могу. Какая-то, в разных пропорциях явленная, поверхностность и претенциозность в каждой картинке (хотя, всё это, конечно, субъективно).
Одна работа понравилась: неизвестный художник (по другим данным — Царев Юрий Иванович), «Пасха», 1986 год, но там такое «своеобразие исторического периода», что уберу её под кат.
Художник Павел Попов (р. 1966 г.), «Тайная вечеря» (2000 г.)
Необязательная реплика:
К идее о том, что реализм в живописи себя исчерпал, оставшись преимущественно способом явить благородную верность традициям и, отчасти, демонстрацией индивидуального мастерства – я отношусь с печальным пониманием (без приятия). Идёшь, бывало, по выставке современных реалистов и думаешь: какие же трудолюбивые и благонамеренные люди это всё нарисовали, должно быть, очень положительные люди. На стене картины, а ничего больше сказать не хочется.
А бывает – рррраз – случайная картинка в френдленте – и реализм жив.
..звучит как строчка из меню в ностальгическом ресторане.
Приютил у себя сборник пьес Сартра, советское издание 1967 года. У нас в подъезде периодически образуется такой «буккроссинг», но его так называть не надо, не только потому, что заимствований и так слишком много, а и потому, что это не книгообмен, а, скорее, «пристройство в добрые руки» (книжки, которых никто не пожалел, подозреваю, выбрасывают).
1967-й год, советская любовь к Сартру ещё на высоте, но впереди уже 1968-й год и всё прочее... В книге есть биографическая справка (напечатана на суперобложке) и предисловие за подписью народного артиста СССР Ю.А. Завадского. Тесты очень комплиментарные, «редкий ум и сильный талант», но не без ноток сов. марксистского высокомерия, ну, куда ж без этого. Повинуясь странному порыву, я эти тексты сфотографировал и пропустил через опознавалку; прочитайте, если интересно — примечательные документы, стиль эпохи чувствуется.
Кстати, Сартр и сейчас очень актуальный автор. Хотя так сразу и не скажешь, но раз судебные процессы по поводу его цитат идут, то, значит, актуальный. Один из процессов очень занятно шёл. Сторона обвинения доказывала, что Жан-Поль Сартр не писал «un anticommuniste cet un chien», а писал это Ален Бадью (и Бруно Шауа), а значит, перед нами разжигание, а не сокровище философской мысли. Бадью — это ж не Сартр. А защита доказывала, что старый маоист именно это и писал, а, значит — сокровище и научная цитата. Сартр — это ж не Бадью. Чувствуете уровень? Некоторые сетуют на какую-то деградацию, а у нас здесь Сады Академа и Сильванский клуб дебатов — прямо в суде и не только там...
Впрочем, самой лучшей моей находкой в тот день была другая книжка, настоящая советская производственная проза, но о ней как-нибудь потом.
А сейчас
Я уже как-то писал, что музеи – это национальный русский спорт (хоть массовое сознание это обстоятельство и не отрефлексировало). В статистику лезть лень, но что-то вроде: в РСФСР было порядка 500 музеев, а в РФ в начале 2000-х уже около 5000 (неформальные экспозиции и прочие «уголки краеведа» учёту не поддаются). Разумеется, это преимущественно не «эрмитажи», а небольшие музеи-квартиры, мемориальные комнаты, например, каких-нибудь местночтимых литераторов, организованные провинциальными энтузиастами (пишу это на случай, если кто всполошится «куда идут наши налоги»). Преуспевают в создании музеев энергичные вдовы известных в прошлом (и не очень известных) актеров, скульпторов и т.д. Конечно, эта активность порой имеет привкус эдакого создания синекуры своими руками и для себя, ну и что с того? Музеи создают отставные офицеры, сельские учителя, переселившиеся в провинцию старые московские художники, да кто только не создает. Есть ещё музеи-аттракционы для туристов, но это не моя тема.
Мне это не кажется странным. Музей в России есть образ рая, это у меня так ещё в детстве в голове сложилось. Долгое время я не видел (допускаю, что это дефект моего зрения) в окружающем меня мире ни одного пространства, созданного людьми, которое в такой же мере было бы наполнено любовью, преданностью делу (не стесняющейся самой себя, что важно), ощущением смысла, стиля.
Я, грешный, тоже не прочь основать какой-нибудь музей. Ну, не настолько хочу, что бы что-то для этого делать, но мне как-то уютно от мысли о «своём» музее, я когда о нём думаю – засыпаю лучше...
Один (не самый важный) ключик к вопросу о том, откуда берётся эта тяга к мемориализации, мне тут недавно встретился в сетевых дискуссиях. Просматривал мельком, к тому же это был пересказ, но вот, что вроде написал один левак: «никто вашего Есенина в СССР не запрещал, просто в России народ такой государственник, что за государственный запрет поэта готов принять отсутствие его государственного культа».
«Хм, а что-то в этом есть» – подумал я через несколько дней после прочтения. Применительно к музеям: музей (поэта, героя, события и т.д.) есть место публичного почитания (поэта, героя, события и т.д.). Только то, что может быть предметом гласного открытого почитания является подлинно, неотменимо существующим, присутствующим в культурном ландшафте и определяющим его (в той или иной степени). Есть в этом нечто от религиозных практик, не просто так вспомнилось слово «местночтимые». Как-то так...
Где-то рядом с темой музеев есть ещё и тема маленьких локальных (локальность не обязательно географическая) культов некоторых отраслевых советских начальников (эти маленькие культы тоже приводят иногда к возникновению маленьких музеев). Нет-нет, речь не о Сталине-Берии, и не о тех, кто был официально прославлен ещё до 1985-го, вроде директора ЗИЛа. Бывали такие управленцы, прежде всего директора фабрик, школ, НИИ и т.п., которые оставили по себе необычно долгую память (хотя и в узком кругу).
В конце 2021 года в неактуальном ныне «facebook» было опубликовано несколько десятков портретов учеников и преподавателей Московской средней художественной школы работы Владимира Анатольевича Иванова (р. 1956, г. Владивосток).
Реакция зрителей была странноватая. Часть публики отметилась отзывами в стиле «не смейте очернять наши замечательные 1990-е, там было клёво всем, кроме совков» и поплевалась ядовитой слюной. Часть пожаловалась на то, что портреты ну уж слишком мрачны и вгоняют в неиллюзорную депрессию, «нельзя ж так с людьми» (пример).
Мне всё изображённое на картинах показалось узнаваемым, половина моих тогдашних коллег по НИИ (особенно из тех, кто был постарше) к середине 90-х стало выглядеть примерно, как преподаватели кисти художника Иванова: та же смесь измученности, тихой депрессивности, гордости и обиды.
А очень занятной показалась мне реплика одной из учениц, из числа запечатлённых 30 лет назад: «мы были не грустные – мы были крутые».
Хм... А ведь ведь это относительно тонкий момент. Подозреваю, что довольно специфический для определённой эпохи.
Я постарше этих школьников с портретов (напоминаю, перед нами не студенты, а школяры), но думаю, что понимаю о чём речь. Мы тоже в советской школе были «крутые» (в разной степени, конечно) в смысле мрачноватые, «ершистые», «демонстрирующие независимость», иногда прямо диковатые, почитавшие за «урон чести» проявить по отношению к «училкам» любезность или лояльность (и это у нас ещё был «интеллигентный класс»!). И, в целом, педагогами эта манера воспринималась с пониманием, по крайне мере до тех пор, пока «ершистость» не принимала характер личного вызова или хулиганства.
Было что-то такое разлито в воздухе, «культурный стандарт эпохи», вероятно: это подростки, у них трудный возраст, «они входят в жизнь», первая любовь, первые разочарования, «перестройка организма» и прочее. И мрачность (напускная или нет) была каким-то «свидетельством о праве» на эту подростковую неудобность, точнее — гарантией того, что «у ребёнка проблемы» по-честному, а не просто скверное воспитание и желание поглумиться.
Кассия Сенина:
«Начала читать недавно одного товарища, живущего в Испании и проводящего экскурсии по разным тамошним интересным местам. Читаю со смешанными чувствами. Вот, например, несколько постов:
"Наше средневековье. Богатые торговые, портовые города очень сильно изменились за последние 500 лет. И это понятно. Там деньги, там власть, там престиж и роскошь. В наших «депрессивных» регионах, забытых богом и людьми все осталось так, как и было раньше. Провинцию Леон до сих пор называют огородниками. Но есть в этом определенная прелесть. Во-первых, история осталась и в городах и, особенно, в горных деревушках. До сих пор здесь нет туч туристов и нашествий пляжников. Так что, и в деревушках, и на горных тропах безлюдно. Иногда мои попутчики спрашивают: а что, в деревне никто не живет? Нет никого на улицах. Бывает и так. А бывает и так, что в деревне живет несколько человек, и среди них дедок лет 95ти. С ним так интересно поговорить, что здесь было в начале прошлого века. Это ценный опыт."
"Деревенька Бульнес. Удивительное место. Дорог туда нет. Есть извилистая тропа между скал. Живет в этой деревне постоянно только один человек. Зосе хозяин бара-ресторана. Летом тут, конечно весело! А вот зимой… Мы зашли к нему, чтобы хоть какую то денюжку оставить и помочь человеку. Взяли кофе и оставили чевых в пять раз больше. Брыкался, ругался! Победила дружба."
"Деревушка Пиорнедо. Уникальное место!
Испанцы обозначают ее как объект культурного достояния человечества. Это кельтская деревня, сохранившаяся в наилучшем виде и состоянии. Так кельты и жили до конца 70х годов прошлого века. Хозяйка одного из домов-пайос рассказала, что родила свою дочь в таком доме, что не было в 1976 году ни света, ни радио, ни телевидения. Настоящее средневековье. При этом дом не топился. Огонь в очаге разводился только для приготовления пищи. Дом грели домашние животные, которые тут же и жили. В домах не было труб. Дым выходил через соломенные крыши.
В общем, когда я здесь побывал первый раз я был в шоке от увиденного!
А вы когда-нибудь видели такое?!"
(Коммент: "Это правда. Совершенно необычные впечатление. Стены домов стоят так пару тысяч лет, ремонтируются только, да крыша меняется. Представляете?!")
А вот напиши кто-нибудь что-то подобное про российскую деревню - сразу бы
Историк Фёдор Гайда задаёт вопрос:
«Будем отмечать в 2023 г. 500-летие филофеевской идеи "Третьего Рима" или забудем, как обычно?»
И помещает вопрос в небанальный контекст:
«Самое интересное, что Филофей Псковский и Максим Грек в 1523 г. оба сели писать против астрологов за человеческую свободу. У Максима это было в защиту свободы воли, а у Филофея еще и концепция Третьего Рима явилась (как человеческий выбор в условиях катастрофы). Вот так сядешь спорить с немецкими борзописцами и поборниками прогрессивной теории мирового духа и всемирно-исторического развития, указанного созвездиями, и сформулируешь кое-что важное.
К 500-летию.»
А нейросеть на запрос «Москва – Третий Рим» нарисовала мне такую картинку.
