[700x525]

Сегодня пятое апреля
Завтра шестое.
Ричард Бротиган и Джеффри Евгенидис оставили во мне глубокие следы. Как когда-то Мураками и Булгаков.
Двадцать лет назад.

Чёрт, я не помню как выглядят твои ноги без одежды. То есть, я вдруг с чего-то начал представлять, как бы ты прекрасно смотрелась в зелёном коротком платьице погожим летним денёчком. Вот правда, ни с чего бы то ни было. Может быть, весна?!
Знаю, что ты не особо-таки любишь все эти платья или просто их носить. У меня, кажется, сохранилось несколько твоих фотоснимков. Но все они такие далёкие и я с трудом их себе представляю. Поэтому я просто сижу и размышляю. Или предаюсь грёзам. Передо мной стоит чашка с чаем. Ещё лежат какие-то книги. За окном темно. Воскресенье. Выходной. Ты в коротком зелёном платье. Лето. Например, июнь. Ветер шевелит тени деревьев и высокие травы. Посылаю этот мысленный сигнал в космос, формирую мыслеформу. И всё сложится, продолжение следует.

боль приходит внезапно, будто сразу за полосой отлива нахлынывает цунами — и не удержать. не удержать. боль сотнями иголок ввинчивается в истерзанное тело, заставляя мечтать лишь о смерти. о полёте в неминуемую бездну. боль всегда застаёт врасплох. и больше ничего нет. больше ничего...
приходит новый год и я подставляю его цифры к дате своего рождения на воображаемом куске камня. смотрю, получается ли красиво. больше ничего не остаётся делать.

с утра был туман. видел его сквозь сон. сон впервые был глубокий, а туман — нет. может быть сон был глубокий потому, что я проглотил четыре сероватые таблетки. а может быть потому, что просто общая усталость. Хотя какая же она общая — она моя.
ты мне снова приснилась, хотя, опять же, почему снова, если ты почти и не снишься мне. это был очень другой сон и таких снов почти никогда не было. а с тобой — совсем никогда. может быть, я его даже запомню. мне снилось вот что — ты сказала, что теперь мы навсегда будем вместе и мы были такие молодые и счастливые и при этом ты улыбалась так же — молодо и счастливо и ветер игрался шаловливо с твоими волосами. такой длинный-длинный сон, в котором ты всего лишь взяла меня за руку и всё сказала.

потом я открыл глаза и был туман.

потом я закрыл глаза и видел город. думалось, что берлин но внешне такой готический. потом тот домик на нахимова 15. ты его и не помнишь, наверное. я подошёл к нему. в руках у меня был фотоаппарат. а внутри люди праздновали рождество. повсюду были развешаны новогодние электрогирляны и лампочки. и я стал немножко снимать через стекло. потом камера стала барахлить. потом какой-то мальчик предложил привести новую камеру из-за границы. потом двойка троллейбус на московском проспекте. потом я проснулся разбитым, потому что было 37,1, но довольным, ни почему в общем то, а просто так

Ну, увидимся