И, как смешно,
Это убьет и тебя и меня
Даже если подержимся за руку,
Поцелуемся.
Решетка, холодный бетон, земля
Выше не выпрыгнуть.
А так то казалось что деньги,
Белье от викториас сикрет
Должны решать.
Коридорный идет поп прогону.
Чаю бы, чаю,
И немножко свободы.
И можно будет никогда не вспоминать
Твои счастливые ладошки.
Лишь кошки
Глядят на замочную скважину
Не в силах дотянуться
Придет ли наш ласковый
Погладит ли, подержит в руке ли лапку
Позовет ли ласковым голосом?
Тихо.

И никому и никогда не объяснят
Ничего
Все эти ряды крестов.
Эти обрывки выцветших
Камуфлированных
Штанов.
Фотографии в касках,
Где не видно глаз,
Потому что их прячут -
Они ослепшие и огромные, как у сов.
И остается лишь камень,
Под которым остов
От стыда или скромности,
Будто бы прячется
Под остов.

Наше молчание рушит миры.

Убивает ребенка, отца,

Бабушку, дедушку, мать.

Стрелка часов не отправляется спать,

Время идет.

 

Мы убиваем солдата,

Ежика, кошку, собаку, лягушку.

Фашисты или же коммунисты,

Галлы или карфагеняне.

Убиваем ребенка, в этот раз вместе с няней

 

Морозно черны бинты,

Хочется спать, спать, пить.

Но мы, как не пришедший пока что в себя котенок,

Слепыми глазами и теплым носом тычемся:

Как повернуть, куда выстрелить, как убить?

 

Тьма залепила нам рты.

Мы молчим, оловянный солдатик плавится,

Время орет, вместо "мы" остается чувство дыры

В пространстве морали, но нам это не интересно.

Наше молчание рушит миры.

Ну а дети... Дети далее умирают.