По традиции - размножающиеся черепашки.
Хотя у этого парнишки с подружкой явный напряг, зато просто-таки африканская страсть.
Трогательно о-о-очень! :)
Реклама всегда оставалась дуальной «хреновиной». Она по-фрейдистски вызывала к себе амбивалентные: искреннюю ненависть и странную младенческую привязанность, была завлекающим знанием «мира» о вещах и сама собой представляла товар, ассоциирующийся даже с культурной ценностью. И сейчас она все более стремится стать единственно «семейной реликвией», «отеческим наследством», то есть первоначальное назначение рекламы, скрытно вынуждающее нас разродиться покупкой с метой определенного бренда, здесь, как не удивительно, нейтрализуется. Да, некогда однозначные ощущения симпатии и неприязни скрадываются в «божественности рекламного универсума»: вся маркетинговая стратегия эмансипирована до критической сентенции «все позволено, что работает» (кстати, весьма адекватный современности парафраз слов ап. Павла о «дозволенности» и «пользе»). Поэтому реклама, расслабившись, изощряется по возможности: развоплощает, разубеждает, вызывает приступы отвращения, короче, созидает тошнотворную обстановку, да и противодействовать ей – нет сил. Искреннее сопротивление ведет только к еще более уязвляющему порабощению. Ее сказочная мощь, интенсификация мифотворчества, вовлекает людские души в новейшую, свежее сфабрикованную легенду, в которую мы по причине взросления натуры не верим, но любуемся, лелеем, дорожим ей. Да и как можно относиться к той предельно эстетской заботливости, эманирующей с поверхностей экранов, мониторов, баннеров. Здесь красиво, правильно, разумно, идеально, без изъяна; какие к черту вещи! Нет, от последних, конечно, отказываться не стали. Но посудите сами насколько градус «индивидуальности товаров» повысился при мутировании рекламы. Вещь – теперь не тот очеловеченный инструмент для сугубого применения; такое определение чересчур отдает грубой архаикой. Зачем нужен предмет, который не способен заинтересовать, завлечь, заинтриговать. Необходим товар как мифологический персонаж, нацеленный на вас, любящий вас, заботящийся о вас, в конечном счете, вступающий с вами в коммуникацию. Только в окружении этой «фэнтезийной» заботы в эпоху распоясавшегося «качества» вы почувствуете себя человеком, фигурой, личностью. Реклама и весь сегмент «Public relations» своей откровенной и показной заботливостью как бы вбирают в себя наши горести и тревоги, а мы, как благодарные пациенты, в ответ включаемся общество ценников и прилавков. К тому рекламный дискурс становится общественным благом, самым демократичным продуктом, получаемым «в дар» и доступным для всех. Еще недавно европейцы дохли с голоду, а теперь каждый мещанин способен «разделить» услады «красивой» жизни – эдакая издевательская интерпретация старого милосердия, наш теперешний ответ на ваши «хлеба и рыбу на 5000». Мифотворческое знание о товаре проникло в пористую структуру социума, поэтому нелепо обжаться на то, коммерческие отношения постепенно превращаются в замену личностных. Реклама – симптом возможной покупательской способности. Я могу обладать или нет данной вещью, но я «живу и дышу» этой «потенцией». Предыдущие горько-игривые значения «импотент» нужно отмести как не столь глобальный в сравнении с «неспособностью приобрести, купить». Реклама как верный отражатель общества, конформна в своей глубине. Каждый ее кадр, тщательно маскируя реальные процессы, наушничает нам: «Общество всецело приспосабливается к вам, включайтесь же и сами в него», – но эта взаимность, конечно, с подвохом, как речи президентов. «Продать душу за бесплодные обещания», - об этом не мечтал даже князь тьмы. К вам приспосабливается чистейший предмет воображения, вы же взамен приспосабливаетесь ко вполне реальному неприглядному общественному строю. Здесь открывается огромная политическая роль распространения рекламы: они, по сути, приходит на смену старинным моральным идеологиям. О безболезненном контроле, мягких технологиях прессования много говорили франкфуртцы: потребитель включается в социум и воспринимает его нормы уже посредством жеста потребления, с помощью покупки и продажи. Имеешь амбиции прослыть нонконформистом – вперед в леса (да, конечно, можно и главные финансовые здания подорвать, но выглядит это чрезмерно по-книжному). В чащобах анти-цивилизации занятно и полезно подискутировать о свободе воли и необходимости, потому как «в миру» community предъявляет возможность одной-единственной свободы, ни капельки ни завязанной с дорогими сердцу проблемами. «Свободой быть самим собой» становится произвольный выбор и обладание промышленными изделиями. «Свобода проецирования желаний на вещи», - здесь на хрен совершенно не важно, кто (или что) свободу мотивирует или энергетически подкрепляет, главное – вещи. Здесь и заключается мораль эпохи, нравственность цивилизации, ответственность порядочного индивида. Потребительская свобода в принципе безобидна, правда, она невольно истребляет в человеке творческие способности в отношении построения нового общества, делает закрепощенным в своей приспособленности. В то же время реклама подавляет, изображая мир, расположенный, дескать, у ног индивида;
И грустно мне еще, что в этот вечер,
Сегодняшний — так долго шла я вслед
Садящемуся солнцу, — и навстречу
Тебе — через сто лет.
...очень не люблю, когда люди ностальгируют. "А помнишь?", "а помните?". Да ничего я не помню. И не хочу помнить.
Не потому что там не осталось ничего ценного, родного и теплого. Еще как осталось: и теплое, и родное, и спрятанное под землю, и зашитое в подушку, и засунутое в подкладку.
Только точно так же, как я забываю мелочь в кармане весеннего пальто (до следущего октября), я так же, наверное, где-то забыла (зарыла в вещи, спрятала в книгу, убрала на антресоль) и более существенную заначку.
А когда уже найдешь ее, затеяв ремонт или решив выбросить старые вещи, - то уже и курс поменялся, и старые деньги отменили, и страны, той которая была, уже нет. Да и не будет.
«Когда с человеком случается что-то важное, то всем окружающим кажется, что он стал каким-то скучным. Потому что он больше не делает всяких фокусов, которых от него ожидают. А ещё потому, что они всё ещё их делают. Мы все друг другу немного дрессированные собачки»
(григорий дашевский )
Дождь сверху вниз
Тоже Иван Максимов.
О мультфильмах
Фонд социально-культурных программ "Губерния", 2007.
"ДОЖДЬ СВЕРХУ ВНИЗ"
Pежиссер: Иван Максимов
Cценарист: Иван Максимов
Xудожник-постановщик: Иван Максимов
Aниматоры: Наталья Мальгина, Рома Ефимов, Татьяна Яцына
Продюсер: Александр Герасимов
Звукооператор: Вадим Круглов
Настроение сейчас - улыбчивое
"– Откровенность в супружестве – это очень наивно, девочка моя. Если ты будешь откровенно говорить своему мужчине все, что думаешь, ваши отношения обречены.
– То есть я должна ему лгать?
– Не надо путать ложь и деликатность. Кстати, о деликатности. Зачем ты сказала ему вчера, что у него появился живот?
– Потому что он у него появился. И если Дэви немедленно не отправится в спортзал, этот живот будет расти, расти и в конечном счете завоюет вселенную. Достаточно посмотреть на папу Дэви, чтобы понять, как велика опасность.
– Никогда нельзя критиковать мужчину. Ни его внешность, ни его поступки.
– Здрасьте, приехали. Почему это нельзя?
– Потому что их это ранит сильнее, чем нас. Они куда больше нуждаются в одобрении и постоянной поддержке. Эмма, ваши современные женщины, которые боролись за равноправие, знаешь какую самую большую ошибку сделали? Они думали, что свергают мужчин с пьедестала. А на самом деле они сами спустились с него. Целые тысячелетия мы потратили на то, чтобы постичь искусство управления мужчинами. Мы добились того, что они почитали нас, заботились о нас, преклонялись перед нами, следовали нашему незаметному, тонкому руководству. Мать воспитывала сына, жена лаской управляла мужем, послушная дочь следила за престарелым отцом. Мы были для них высшими существами, слишком нежными и хрупкими, чтобы работать, чтобы самим пододвигать себе стул, открывать двери и снимать манто. Благодаря нам мужчины были сильными, самоотверженными и благородными. Они воевали, странствовали и трудились, а мы хозяйничали в доме и воспитывали на свое усмотрение их детей. Мы были их идеалом, который они обожествляли! Зачем, зачем вы все это разрушили, глупые девчонки? "
Из Таткиной книжки. Взято отсюда.
Настроение сейчас - умиротворенное
Пора распрощаться с оптимизмом. Попировали в кредит – настало время похмелья и расплаты.
Ещё недавно нам обещали, что «через двенадцать лет зарплаты россиян вырастут в четыре раза, а половина населения получит высшее образование. К 2020 году зарплаты поднимутся почти в четыре раза, а трудовые пенсии – почти в 4,4 раза.» (Российская газета» 7 августа 2008 года).
Сегодня уже не обещают роста ВВП, даже при повышении цен на нефть.
Пока руководство страны призывает к социальной сплочённости, «васька слушает, да ест» – топ-менеджеры банков делят государственные дотации для повышения собственных окладов, сокращая при этом сотрудников. Плевали они на бедных. Каждый за себя! Спасайся кто может. А кто не может, по законам джунглей, должен погибнуть.
"...Есть люди, для кого время подобно земле: оно кажется им одновременно текучим и неизменным. Им принадлежит честь изобретения песочных часов; на их совести тысячи поэтических опытов, авторы которых пытаются сравнить ход времени с неслышным уху шелестом песчаных дюн. Среди них много таких, кто в юности выглядит старше своих лет, а в старости - моложе; часто они умирают с выражением наивного удивления на лице, поскольку им с детства казалось, будто в последний момент песочные часы можно будет перевернуть.
Есть и такие, для кого время - огонь, беспощадная стихия, которая сжигает все живое, чтобы прокормить себя. Никто из них не станет утруждать себя изобретением часов, зато именно среди них вербуются мистики, алхимики, чародеи и прочие охотники за бессмертием. Поскольку время для таких людей - убийца, чей танец завораживает, а прикосновение - отрезвляет, продолжительность жизни каждого из них зависит от его воинственности и сопротивляемости." просроченный новый год
Я зарастаю памятью,
[показать]
Как лесом зарастает пустошь.
И птицы-память по утрам поют,
И ветер-память по ночам гудит,
Деревья-память целый день лепечут.
И там, в пернатой памяти моей,
Все сказки начинаются с "однажды".
И в этом однократность бытия
И однократность утоленья жажды.
Но в памяти такая скрыта мощь,
Что возвращает образы и множит...
Шумит, не умолкая, память-дождь,
И память-снег летит и пасть не может.
Давид Самойлов.
И как оно дружит с информацией? И какое нам до этого есть дело?
Когда в детстве или в подростковом возрасте думаешь о своем будущем, при всей расплывчатости этого представления и твоем незнании, что вообще такое взрослая жизнь, тем не менее у тебя в голове есть некая внутренняя картинка. Вполне конкретная.
Условно говоря "я - в будущем".
Чаще всего она сладостно-неприличная.
Так как не имеет отношения ни к их вопросу "кем ты хочешь быть, мальчик", ни к твоему ответу: "кто? я? я - космонавтом".
Но ее неприличность здесь понимается не в половом смысле (хотя и об этом ты тоже все время думаешь) , а в том задыхающемся ощущении некой удивительной судьбы, которая впереди и которая может быть только у тебя.
О таких вещах тем, кто старше тебя, как правило, не рассказывают.
А потом проходит какое-то время (5, 10, 15 лет) и ты наконец можешь эту самую картинку "я - в будущем" внимательно рассмотреть.
Так вот - интересно, если ваши эти две картинки (стекляшки), реальную и воображаемую, положить друг на друга, насколько они совпадут?
ПРИТЧА:
"Я попросил Бога забрать мою гордыню, а Бог сказал мне: "Нет".
Он сказал, что гордыню не забирают, от нее отказываются.
Я попросил Бога вылечить мою дочь, прикованную к постели недугом, а
Бог сказал мне: "Нет".
Он сказал, что душа ее вылечена, а тело все равно умрет.
Я попросил Бога даровать мне терпение, а Бог сказал мне: "Нет".
Он сказал, что терпение - результат испытаний, его не дают, а
заслуживают.
Я попросил Бога подарить мне счастье, а Бог сказал мне: "Нет".
Он сказал, что дает благословение, а буду ли я счастлив, зависит от
меня.
Я попросил Бога уберечь меня от боли, а Бог сказал мне: "Нет".
Он сказал, что страдание отделяет человека от мирских забот и
приближает к Нему.
Я попросил Бога духовного роста, а Бог сказал мне: "Нет".
Он сказал, что дух должен вырасти сам, а Он лишь будет подрезать меня,
чтобы заставить плодоносить.
Я попросил Бога помочь мне любить других так же, как он любит меня.
И Бог сказал: "Наконец-то ты понял, о чем надо просить..."
Я просил сил, и Бог послал мне испытание, чтобы закалить меня.
Я просил мудрости, и Бог послал мне проблемы,
над которыми приходится ломать голову.
Я просил мужества, и Бог послал мне опасности.
Я просил любви, и Бог послал нуждающихся в моей помощи.
Я просил благ, и Бог дал мне возможность.
Я не получил ничего из того, что просил.
Я получил все, что мне было нужно.
Бог внял моим молитвам!"
ЗАПОВЕДИ БУДДЫ:
1. Самый большой враг в жизни человека - это он сам.
2. Самая большая глупость в жизни человека - это ложь.
3. Самое большое поражение в жизни человека - это надменность.
4. Самая большая печаль в жизни человека - это зависть.
5. Самая большая ошибка в жизни человека - потерять самого себя.
6. Самая большая вина в жизни человека - неблагодарность.
7. Самое достойное сожаления в жизни человека - умаление своего достоинства.
8. Самое достойное восхищения в жизни человека - подняться после падения.
9. Самая большая утрата в жизни человека - потеря надежды.
10. Самое большое достояние в жизни человека - здоровье и разум.
11. Самый большой долг в жизни человека - искренние чувства.
12. Самый большой дар в жизни человека - великодушие.
13. Самый большой недостаток в жизни человека - непонимание.
14. Самое большое утешение в жизни человека - добрые дела.
ДЕСЯТЬ ЗАПОВЕДЕНИЙ:
1\ Чтобы услышать, нужно заткнуть уши, чтобы увидеть – закрыть глаза
2\ Первая мудрость – принимай всё как есть
3\ Помни о смерти и занимайся главным
4\ Не делай того, в чём сомневаешься
5\ Делай то, к чему тянет радостью
6\ Ничего не проси, ибо имеешь необходимое
7\ Ни за что не держись, всё самое ценное — в душе
8\ Слушай своё тело и не вреди ему
9\ Радуйся всему, душа
10\ Твори любовь
ЛЮБОВЬ ТВОРИТЬ НЕОБХОДИМОСТЬ
(из романа-быль "Странник"(мистерия) на сайте http://www.newruslit.nm.ru
Стоит оговорить мотивы философствования; еще недавно обобщения, не заточенные с высокими тематиками – истиной, смыслом, жизнью, абсолютом, - воспринимались как нелепые уродцы, рожденные тлетворным умом праздношатающихся мыслителей. Скоротечная динамика нескольких мгновений и мозг занят именно этим «инвалидным» в своей второстепенности контентом. Как раз высокие темы, естественно, не растеряв своей популярности, попали в неловкое положение – положение постепенного расщепления, одновременной потери «универсальности» и приобретения «нишевости». «Истина», которая сама по себя не является «истиной», безвозвратно превратившись в «истину уборщицы», «истину собачки», «истину куска мыла», и т. д. И дело же, конечно, не в демонизированных «постмодернистах», дескать, релятивизирующих всех и вся, а в нас самих – плевавших на языковые и социальные конвенции. Этак, все человечество выбрало «пить чай», а не один полубезумный гений. Универсальность, растерявшую свой универсализм, не преследует судьба безвестного утопленника, она останется в респектабельном почтении у нескольких скромных адептов, но не более. Так «бытие» в обзорном тысячестраничном памятнике крайних усилий безвестного старателя, совместившего мудрость веков, - не «бытие» в общечеловеческом смысле, а «бытие», например, престарелого лысоватого с волосатыми ушами профессора (а таких тысяча другая наберется, поэтому будем уважительны и к этому дискурсу). В нашем мире образовалось столько умников или народца «имеющего на умничанье полное право», что эти миллиарды просто не способны договориться друг с другом о правилах игры. Не задумываясь об опостылевших согласованиях, они продолжают говорить, писать, размышлять, как им заповедал Его Святейшество Случай; одни выдавливают скудное «жизнь – дерьмо», а другие аскетично утруждают себя пыльными фолиантами для увеличения количества таковых. Общечеловечность философии или других гуманитарных дисциплин зиждилось на очевиднейшем постулате «автором любой истины мог стать любой человек, и лишь вторичные обстоятельства делали одних безропотными отражателями мира эйдосов, а других – бездумными бездельниками». Дескать, это закономерная истина, к которой и ВЫ – простолюдин и аристократ – способны приблизиться. Оказалось, по крайней мере, сейчас, что ведущую роль играли эти второстепенные обстоятельства, которые делали материалистом, идеалистом, или, чаще всего, никем, то есть без определенных мыслей по столь важному поводу. Философия всегда была тоталитарна, но в ситуации, где «каждая тварь право имеет», она просто разбивается на идеологические анклавы. И вот все более и более народа пишет, пытаются соригинальничать (философия или социология уборной, например, пытаются подойти с аналитическим скальпелем к мотивации посетителя сортиров, как будто это требует глубинного научного чутья?!), тешат свое амбициозное Эго до исполинских размеров, вступают в «кровавые» диспуты, где инсайдерским критерием являются «обороноспособные» славные имена прошлого. Нынешние имена и их величие – теперь исключительный продукт случайности, инерционное следствие старинной традиции, и редко связан с уникальной концентрацией «гения». Если о таковых вообще можно говорить, если они где-то среди нас?
... Помню, как-то я лежал на животе под обстрелом, в траве, и сначала жался крепко к земле, потому что как-то неуютно было, а потом надоело жаться, и я стал смотреть: трава была зеленая, небо голубое, и два муравья ползли и тащили соломинку, и так было ясно, что вот я лежу и боюсь обстрела, а жизнь течет, трава зеленеет, муравьи ползают, судьба целого мира длится, продолжается, как будто человек тут ни при чем; и на самом деле он ни при чем, кроме того, что портит все.
Антоний Блум
Кто объяснит почему?
Ау?! Где вы специалисты-эксперты сетевого и традиционного бизнеса?
Почему люди инстинктивно страшатся стать финансово независимыми, боятся иметь деньги, быть - стать обеспеченными?
И как преодолеть этот страх? Какие возможны варианты?!