Первая аудиокассета, которую я послушал, был альбом «Агата Кристи» «Декаданс». Кассета была к тому времени старая, с затёртой от частой перемотки плёнкой и с удивительно безвкусно оформленной обложкой. Контраст оформления и содержания был же поразительный. На кавере весёлые рожи на розовом фоне, окружённые какими-то вазами, мячиками и машинками. Такие абстрактные картинки обычно вставляют в учебники по английскому в допурбетатный период обучения. А вот музыка было самое то. Даже сейчас, через призму музыкального экспирианса, я не могу не признать, что альбом очень даже неплохой. Тогда он заставлял восхищаться своими пугающими, упадническими миниатюрами про пьяных сторожей и декадентских оргиях, до покалывания кожи невидимыми иголками, волной проносившихся по позвоночнику. А это, согласитесь, самая честная оценка любого творчества. Если чувствуешь эту тёплую волну, - значит да, цепляет. Я стоял у окна в наушниках и смотрел на апрельское, почему-то жёлто-красное небо. По телеку рассказывали про схождения благословенного огня в Вифлееме (была Пасха). Искра - и на рябистом экране запрыгало мясистое тело огня, облизывающее факел. Бабушка, правоверная атеистка, перекрестилась, из открытой форточки тянуло тёплым апрельским вечером. В наушниках играл томный, почти как у Вертинского, вальс «декаданс» : «плещется ром и ко-ка-кокин, жёлтыми пальцами в узкие ноздри..». Я всё ждал, когда из кирпичного цвета неба долбанет, что-нибудь, наподобие огненного шара и всё кругом превратится в пепел. Ну, кроме меня и бабушки, разумеется. Декаданс и упадок были сильными образами.
В школе я переслушал все альбому Агаты. «Опиум» произвёл такое же магнетическое впечатление. Если вычесть не в меру жизнерадостные треки, альбом, вообще, был «эпитафией одинокому воину декаданса», как я потом прочту в какой-то восторженной статье. Я носил чёрные джинсы и такую же по цвету вельветовою рубашку, подражая кому-то из братьев Самойловых, по сути, копируя совершенный банальный стиль «не знаешь, что одеть - одень чёрное». «Агата Кристи», вообще, была в моде. Девочки писали кипятком от этих двух оплывших, нездорового вида молодых людей. Но при чём здесь внешность. «Агата Кристи» были нашими Депеш мод по составу аудитории, привлекая меланхоличных девушек и чересчур задумчивых юношей. У меня был школьный друг Макс, обаятельный коренастый весельчак, разгильдяй и большой поклонник их творчества. Он был даже чем-то неуловимо похож на Вадима Самойлова, то ли общей мастью, то ли, уже намечающимся на юношеском лице вторым подбородком. В сущности, мои воспоминания об этой группе пересекаются с этой личностью. Он был недотёпой, тем самым «прекрасным неудачником», милым и безобидным изгоем. После девятого класса, он с треском вылетел из школы, и чтоб его повидать, я частенько захаживал к нему домой. Его семья жила вечно в состояние то ли переезда, то ли затянувшегося ремонта. Старший брат, в отличие от общительного младшего, был личностью хмурой и подозрительной. Его лицо, ничего кроме первобытной тоски не выражавшее, идеально подходило в качестве элемента антуража для прослушивания неспокойного альбома «Ураган». Семья шумела за стеной, громыхая гвоздями и отвёртками, брат, как выяснилось, употреблял анашу в промышленных масштабах, посему проявлял индеферентность к происходящему вокруг, а мы слушали Агату и тайком курили сигареты в прохладной утробе подъёзда сталинского дома.
Альбом «Чудеса» запомнится идиотскими клипами и совершенно наркоманскими образами в песнях. « «Мы летим, а вы ползёте» - типа мы под наркотой, а вы под синькой, вот и ползаете» - через несколько лет мне объяснит молоденькая нацболка. К тому времени я куплю гитару в вялой надежде научится на ней играть хотя бы «Восьмиклассницу» Цоя, чтоб девочки любили.
По иронии судьбы, последним кассетами купленными мною будет сборник «Петербургская электронная музыка в Хельсинке» и «Майн Кайф». К этому времени Глеб Самойлов открыто признается в своём интересе к праворадикальной тематике, что, вообщем-то неудивительно, для человека в начале 90-х, записавшего альбом-сольник «Маленький фриц». Сверхэпатажная (и мало кем замеченная) по тому времени работа, сейчас была б зачислена в «гламур фашизм». По «Нашему радио» будут гонять «Четыре слова». Лейтмотив «Четвёртый год иду с ума, иду к тебе…» будет постоянно петь девушка, которую я на тот момент любил. Вскоре из нашего вещания исчезнет «Наше Радио», оставив лишь на стенах домов подростковые выплески эмоций «Верните Наше!!», вслед за ним девушка, которую я после этого лета не увижу почти четыре года, я научусь играть лишь «как на войне» при помощи одной струны, плюну и продам гитару. Макс жениться по залёту на милой девушке, у него родится сын и отрастёт брюшко, как извечный символ того, что всё идёт по плану. А «Агата Кристи» перейдёт в раздел эдакого музыкально треша, иначе говоря, дурилок картонных с гитарами. Их эстетский (хоть и нацеленный главным образом на подростков) декаданс сменится жирными попсовыми клавишами и протест станет совсем уж
Читать далее...