есть стакан.
он наполовину пропит,
наполовину пролит,
за него выплачиваешь кредит.

говоришь:
ну я же просил не трогать,
я просил
не спасать меня,
не любить.

и чем дальше в лес,
тем злей,
но и роднее
волки.

всех хороших уже разобрали,
а ты плохой,
из щенков,
которым не гладят холку,
а говорят:
«пошёл!».

ты идёшь,
звёзды учатся в небе падать.

ради скольких желаний
сам себя разбивал?

у счастливых, по слухам, похожа радость,
ты же выбрал
особенную печаль.

главный страх:
оттолкнут,
засмеются,
ранят,
так боишься: решаешь не подходить.

всё твердишь:
полюби
все мои злые грани,
всё, к чему я пока не бывал открыт:
быть смелее, быть проще, себя прощая
за решения, что поспешил принять.
смотришь в зеркало, коротко продолжаешь:
полюби наконец-то
во мне
меня.


© Дэфин
[393x700]

Давай-ка видеть сны про белый свет,
идущий от нападавшего снега.
Когда на деле выбора и нет,
что вспоминать про сладости ночлега

под шиферными крышами югов,
балкончик с видом на хозяйских кошек,
расстёгнутое платьице в горошек...
Да памяти так просто облапошить
нас, дураков.

Оставь цветок и бабочку цвести
по центру августовской панорамы.
Гербарий нашей памяти, прости,
уже и так набит истлевшим хламом.

Пока мы там, покуда в забытьи,
на кухонных часах сбесились стрелки.
Смотри: сейчас декабрь без пяти,
и, греясь возле газовой горелки

(прохладно в доме, топят абы как),
меня ли обнимаешь ты, скажи мне?
Меня? – Не ту, с черешнями в руках,
из прошлой жизни?..

Ещё не отпустил тебя Чегет,
ещё по Крыму я не доскучала, –
но всё начнётся с самого начала.
И первый снег.
И белый свет.
 


© Полина Орынянская
[544x700]

я прошу тебя, незнакомец, говори со мной, говори, притворись самым лучшим другом, говори об одном и том же, говори со мной раз за разом, о любви и не о любви.

расскажи мне любые сказки, объясни, отчего я брошен; успокой и напой чуть слышно смешным голосом грустный текст; сделай вид, что тебе не пофиг, говори о дрянной погоде, не позволь мне стянуть на шее безысходно колючий крест.

я стараюсь идти быстрее, я шагаю, ползу ведь вроде.
говори мне любые фразы, говори — и смогу бежать.

говори всякий бред о мире,
мне так важно всё это знать.


© Дэфин
[436x574]

Не волнуйся напрасно. Я, как ни странно, жив. У меня есть веранда, книги и чай с душицей. Остывающий берег, полночь, маяк, прилив. Я курю очень редко. Со мной ничего не случится.
Я читаю Тургенева, Цвейга, рассказы По, ем пирожные с самым воздушным кремом. Затеваю от скуки какой-нибудь глупый спор. Сам с собою, конечно. Но это же не проблема?

Я гуляю с собакой, смотрю на барашки волн. Здесь рыбацкие сети пахнут песком и тиной. Есть бутылка креплёного. К чёрту сегодня сон. Я напьюсь и отмечу печальную годовщину.
Ничего не случится. Просто вернусь назад. В сумасшедшее время кафешек и поцелуев, аритмии, концертов, прогулок и автострад… Ты же помнишь меня тем сказочным обалдуем?

Я влюбился до жути, как будто попал в кино. Тарантино и Финчер дымили тогда в сторонке. Я забыл все названия, я повторял одно – ядовитое слово, звучащее слишком громко.
Задыхался у двери, бросался к твоим губам. Карамельное солнце лилось на паркет и кожу. Ты пьянила, как вермут, и я напивался в хлам. Мы смотрели на люстру и хохотали, лёжа.

Ничего не случилось. Или случилось всё. Я увидел Венецию, Сидней, Стамбул и Рио. Я узнал про Гогена, Хендрикса и Басё… Это было цунами. Бедствие. Шок. Эйфория.
Всюду был этот запах – мята, миндаль, ваниль. По черничному небу рассыпались манкой звёзды. Мы сбежали из дома. Нас прятал автомобиль. Ты почти заменила мне воду, еду и воздух.

Не волнуйся напрасно. Я не сижу в сети. Не смотрю твои фото и не пишу знакомым. У меня есть бутылка, фрукты и «Ассорти». Только старое чувство в горле застыло комом.
Я гуляю по пляжу, ракушки кладу в карман, наблюдаю, как море взрывается с новой силой. Ничего не случится. Подумаешь – буду пьян.

Ничего не случилось.
Подумаешь – разлюбила...


© Полина Шибеева
[700x464]

Проходит всё… Проблемы и печали…
Но главное, чтоб мы не одичали.
Не утонули в собственных заботах,
В предательствах, потерях и банкнотах…

Мы так спешим устроить жизнь скорее,
Что, кажется, семь раз прожить успеем.
И даже мимо счастья пробегаем,
Когда в погоне жить не успеваем…

Нам небо часто делает подсказки,
Приоткрывает дверь, снимает маски,
Показывает путь, людей с душою…
А мы не видим… Заняты собою…

Случайностей на свете не бывает
И тот, кто испытанья посылает,
Лишь хочет, чтобы мы мудрее стали,
Чтоб человечность в сердце воспитали…

А мы бежим… бежим за повороты…
Банальный график – дом, семья, работа…
А где любовь? Прогулочки в обнимку…
Душа для нас, как будто – невидимка…

А ей, душе, так хочется, как прежде,
Довериться хоть крохотной надежде,
И ощутить себя любимой очень…
Душа ведь тоже жить и верить хочет…

И нужно на бегу остановиться…
Заметить рядом искренние лица…
Проходит всё… Пусть солнце светит, грея…
Но главное, чтоб стали мы мудрее…






(с) Ирина Самарина-Лабиринт
[430x700]

На цыпочках, почти неслышно
к земле подкрался первый снег,
и попросился на ночлег
под старой, деревянной крышей.

Разрисовали холода
рябины гроздья краской алой.
И в сточных трубах, как в бокалах,
замерзла мутная вода…

Засеребрило. Замело
окрестность улиц нелюдимых.
А в небо невесомым дымом
лилось из труб печных тепло…

Колючими руками ели
хватали краюшек луны.
Старухи в избах ледяных
еще по осени скорбели,

а снег — смеялся им в окно.
Огонь боролся с ветром в печи.
И даже звезды в этот вечер
со снегом были заодно.

Платком пуховым пелена
небес упала в лапы сосен.
«Я ухожу» — сказала осень.
«Пора…» — шепнула вслед зима.





© Алена Васильченко
[393x700]

Я бы тебя на руки взял,
Я бы тебя взял и унёс,
Тихо смеясь на твои «нельзя»,
Вдыхая запах твоих волос.

И, не насытившись трепетом тел,
Стуком в груди нарушая тишь,
Всё просыпался бы и глядел,
Плача от радости, как ты спишь.

Я бы к тебе, как к ручью, приник,
Как в реку в тебя бы вгляделся я.
Я бы за двести лет не привык
К бездонной мысли, что ты моя.

Если бы не было разных «бы»,
О которые мы расшибаем лбы.


© Герман Плисецкий
[427x640]

Самая интересная игра в отношениях это игра в искренность. Что я чувствую, что ты чувствуешь, что мы чувствуем и так далее. Без стыда, без вежливости, без официоза на полную прямоту. Если оба друг друга хотят, можно не стесняться. И как же гадко бывает встретиться через месяц или два после этой роскоши и, натянув на себя мерзкую светскую маску, вежливо-предупредительно гнать благопристойную пургу, когда изнутри рвётся эта недодавленная открытость, плача и клокоча от бессильной ярости...


(с)
[395x700]

Эссенция осени - кожа, ваниль и амбра,
А еще много неба, светлого, золотого,
Храмы, ступени, гладкий холодный мрамор,
Осенью ранят взгляд и любое слово.
Будет сукно не зеленым, а светло-серым,
Брошены ветром крошки от предсказаний
Горсткой камней, накопленной за год веры
Между намокших деревьев и серых зданий.
Будто бы знаешь, что попросить у Бога,
Нет, всё не зря, и падают первым снегом
Утренние туманы, свет фонарей, дорога
Жизнь - надоевший в детстве конструктор лего.
Лужи замерзли, сердце- из прочной стали,
Я проведу по небу холодным пальцем,
В возрасте, когда кажется мир хрустальным,
Можно легко позволить себе смеяться.


© Екатерина Юргель
[393x700]

В тридесятом царстве, за семью морями,
Мне давно не снится твой далёкий берег.
И уже не важно, кто с тобою рядом,
И кому ты нужен, и кому ты верен.

В одиноком замке, за семью замками,
Вдалеке от лживой и обманной ласки,
Я живу с драконом и дружу с волками,
И давно спокойна, и не верю в сказки.

Отболела, милый, отпылала, дальний.
Наша быль парит невесомой пылью.
Остается — жить и мудреть с годами.
Надо мной — зима и драконьи крылья.

Стерегут покои холода и вьюги,
А в стеклянном сердце — ни князей, ни принцев.
Ты пойми, принцессы не навеки любят,
Для принцессы гордость — королевский принцип.

Белый снег кружится у моей постели,
Под его заботой безмятежно спится.
В тридесятом царстве — круглый год метели,
И в руках принцессы леденеют птицы…






© Flametta
[400x700]

Иногда бы поплакать полезно,
Чтоб смеяться погромче попозже.
Потому что никто не железный,
Вот и я не железная тоже.

Обнимай безутешную душу
Неуемная горечь потери!
Ты не веришь мне лишь потому что
Я сама в эти слезы не верю.

Я сама в эту слабость не верю,
И за это себя ненавижу.
Потому что в такой атмосфере
Я сама кого хочешь обижу.

Ведь попало же в самую точку!
Но от боли не мокнут ресницы.

Не приходит беда в одиночку,
Да и та… Потому что боится…






© Златенция Золотова
[408x700]

По недоказанной теореме,
Когда-нибудь станет легче.
Ты видел тех, кого лечит время,
И больше никто не лечит?

Ты видел тех, кто в часах песочных
Дыру просверлил глазами?
Душа — не сердце. Её не срочно.
Поэтому лечат сами.

Они же мысли свои, как бремя…
Забудь про закон негласный:
Когда кого-нибудь лечит время,
То вмешиваться опасно.

Его методика беспощадна.
Оно по вискам набатом.
А ты обними человека жадно.
Будь другом ему, будь братом.

Ты видел тех, кого лечит время?
Ты слышал об этом чуде?
А по доказанной теореме,
Людей исцеляют люди.





© Златенция Золотова
[474x584]

[575x700]

Вот вы все про душу кричите- она, мол, главная в человеке. А сами на жопы только смотрите. Нравятся классные попки? Ничего в этом нет криминального вообще. Мне тоже нравятся кубики у парней на прессе. Но я так и говорю- люблю красивых людей, но умных и интересных при этом- не лукавлю и не лицемерю. Вы то тогда что пыжитесь? Внешность вам не важна? Душа нужна? Но если девушка личиком и фигуркой под ваши стандарты не подходит, вы не будете даже в её душу заглядывать. Это замечательно, когда человек следит за своим телом, но мне кажется, подкачивать надо не только пресс, мозги качать надо и над сердцем работать. Да вот беда- никому это в наше инстаграммное время не интересно. Картинка красивая и всё- ты на коне, обертка нужна, фантик привлекательный, без неё и конфетку никто не попробует даже. Мужчины любят глазами- известный факт. Только что ж глаза эти выше жопы уже и не поднимаются? А девчонки, прекрасно зная это, бегут качать попы и надувать губы гиалуронкой, после чего постят свои булки по всему инету, собирая офигенное количество лайков. А вы потом страдаете, охаете и возмущаетесь: где у неё душа? Да есть она у неё, просто за жопой уже и не видно…






© Алина Ермолаева
[447x700]