А я тогда хотела умереть,
Немыслимым наполненная горем.
Я выстригла дурацкое "каре"
И выла днём и ночью в "ля миноре".
Тебя из сердца выдирала я,
Как из волос закатанную жвачку.
Заставкой ты в глазах моих стоял
И по углам ты спрятан был "заначкой".
Меня любовь связала по рукам,
И множилось количество бокалов...
Мне тучами казались облака,
И плыл кроваво-красный парус алый.
Да не дай Бог - ни другу, ни врагу
Таких абсурдно-сказочных сюжетов:
Лежать на свежевыпавшем снегу
И чувствовать в груди осколки лета.
Не бойся - это вовсе не упрёк.
Так, просто, - вспоминается порою...
Горел он долго - тонкий фитилёк,
Что мою душу связывал с тобою.
Но ты одним лишь росчерком пера
Вдруг отменил то крепостное право.
А я стояла, зная, что пора,
И можно - хоть налево, хоть направо.
В последний раз обнявшись на меже
Двух наших судеб, как-то в воскресенье,
Я распрощалась с адом в шалаше
И рай пошла искать в другом строеньи...






(с) Юлия Ю
[400x700]

Там, где сила воды встречается с силой земли, и над лбом океана восходит небесный пожар, там лежат на песке погибшие корабли, их большие бока день за днем поедает ржа. Там летают над волнами чайка и альбатрос, и горячее солнце тянет к воде лучи, обжигая вонзенный в песок корабельный нос, а вода в океане вибрирует и урчит. Там спокойно и тихо, и мягко поет прибой. И как будто огромные туши мёртвых китов, там лежат корабли, что уже не придут домой, вспоминая давно покинутых моряков.

Они снятся мне третий год и четвертый день: галеоны, фрегаты, бриги и крейсера. Как на пляж бесконечный ложится большая тень, зацепившись за ванты, болтаются паруса. Там лежат у воды тяжелые якоря, клочья порванных флагов цепляются за бушприт. И над кладбищем этим, восходит огнём заря, и обшивка бортов, нагревшись, как печь, шипит. Там линкоры соседствуют с деревом и смолой, а разбитые мачты занесены песком. И качается небо над поднятой головой: купорос и лазурь, да лунное молоко.
Там шагает по берегу сгорбленный и седой, незнакомый знакомец, Кристофер-капитан. Его грубая кожа окрашена в медь зарей, а к ногам обнаженным ластится океан. Он глотает табачный дым и холодный ром, вытирая ладонью слезы с небритых щек. Это старое кладбище — будто его второй дом, где проходит за месяцем месяц, за годом год. Его верный корабль покоится на песке, старый Кристофер плачет, скрючившись, у руля. Я смотрю на него, и пульсирует боль в виске, странным чувством, что Кристофер — это я.

И когда забирается утро в мою постель, я с трудом разлепляю заспанные глаза. Перед взором маячат обломки разбитых рей, а оконные шторы похожи на паруса. И сон кажется явью, а явь — бесконечным сном. И соленое море из крана течет в стакан. За бетонными стенами чудится грохот волн, между ребрами пенится яростный океан.

И когда одряхлеют кожа моя и плоть, седина паутиной осядет на бороде, я оставлю свой дом, и опираясь на трость, я пойду умирать на кладбище кораблей.







© Джио Россо
[700x700]

…А ты как всегда промолчишь… до безумия скрытный…
посмотришь мне прямо в глаза - доберешься до сути…
Сожмешь мою руку. Закуришь… пойму, что привыкла…
вот так безнадежно, предательски быстро… до жути…

Не медли, стреляй! Обреченный попасть в сердцевину –
Со мной вероятность ошибки сведется к нулю. И…
Не нужно прелюдий… когда результат очевиден –
Уйдёшь. И не дрогнешь… Моя оборона - впустую.

Всегда избегала быть пешкой – пророчили дамки!
С тобой я согласна играть второклассные роли!
Мне только бы вместе…*чуть-чуть отвлекают ремарки*.
Нарушу границу, взломав осторожно пароли…

Мне только бы ближе к тебе… хоть немного поближе…
Разрушить твоё амплуа одинокого волка…
Соврешь о делах под присмотром скучающих книжек,
Умело, старательно, тихо. Уверенность Бога.

…А я улыбнусь, наслаждаясь ворованным счастьем,
Запрятав в кармане кусок своего эгоизма…
без тени упрека… *предашь, одурманенный властью*
Я знаю. И все изначально – без всякого смысла…


© Узнаваемая
[525x700]

не поймут друг друга двое
недосказанность не флирт
а любовь это другое
кто из них заговорит
кто из них назначит встречу
кто навстречу не пойдёт
у кого свободный вечер
и глинтвейн в бокале ждёт
я к тебе приеду завтра
всё не то и я не та
тошнота была у сартра
у меня не тошнота
если ад это другие
я давно попала в ад
где глаза твои пьянея
на меня в ночи глядят




(с) Майка Лунёвская
[501x700]

далее

далее

Понять нужно самую малость.
Другого расклада нет:
Есть те, с кем встречаешь старость,
И те, с кем встречаешь рассвет.

Всегда будет то, что ближе.
Но правду не утаишь:
Есть те, о ком громко пишешь,
И те, о ком свято молчишь.

© Ольга Гайдук

[466x700]

Горе-временно.Счастье-зыбко.
Бренна жизнь. Быстротечен век.
Человеку нужна улыбка.
И ещё один человек.

© Ольга Гайдук
[569x700]

Играли в классики и верили в любовь.
Мечтали о далёких океанах
И о мирах, необъяснимо странных,
Из столь же странных душных пряных снов.
Шептали тайны вслух и невпопад
Смеялись, чтобы скрыть своё смущенье,
Смятенье чувств, неловкость, ощущенье
Какой-то нереальности, разлад
Души и разума, движения и слов…
Играли в классики и верили в любовь.

© Ольга Мешковская Пятакова
[700x464]

Сказочки. Немного тепла для других
«А знаешь, — говорил Маленький Ангел, — если тебе захочется подарить кому-нибудь немного тепла, никогда не сомневайся! Даже если тебе покажется, что это и нужно только тебе, а человеку, которого ты хочешь порадовать, всё равно… Даже если ты будешь думать, что твой тёплый и душевный подарок так и останется нераспакованным… Даже если ты снова и снова будешь говорить себе, что всё это невероятная глупость, и что ты опять… в который раз… совершаешь ошибку… и, может быть, будешь об этом жалеть… потом… Даже тогда, несмотря на мучительные сомнения, поделись своим теплом… Запакуй его в пакет понадёжнее и отправь по почте… или позвони… или просто подойди и загляни в глаза… или приобними… В общем, думаю, если ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочешь подарить особенному для тебя человеку немного тепла, ты уже знаешь, КАК это сделать. И обязательно помни, что всё это не напрасно!
Вот, смотри, что есть у Одуванчика, кроме ярких жёлтых лепестков? А он распрямляет их изо всех сил, улыбается солнышку и случайным прохожим… Совсем немного тепла… А ты всё равно — неожиданно — улыбнёшься ему в ответ!
Что есть у Одуванчика, кроме лёгких, практически невесомых парашютиков? А он запоминает все твои желания и уносит их с тёплым ветром, чтобы каждое — непременно каждое — было исполнено… Совсем немного заботы… Ты, может быть, даже и не поймёшь, что именно вот этот, рассыпавшийся белым облаком на твоих глазах Одуванчик, отнёс твоё желание куда-то прямо по назначению… чтобы оно — непременно — было исполнено…
И, может быть, когда-нибудь ты тоже станешь случайным исполнителем желаний… Потому что услышишь… Потому что поймёшь… Потому что отпустишь это самое чужое, случайно подслушанное, желание лёгким парашютиком в восхитительный полёт — навстречу солнцу… навстречу обещанию… навстречу непременному исполнению…
Поверь, твоего тепла хватит и тебе, и тем, кого ты любишь, тем, кто тебе бесконечно дорог, даже если они и не знают об этом… или не хотят знать… или забыли о том, что когда-то знали… У душевного тепла есть удивительная особенность: оно умеет согревать вне времени, вне пространства, вне прочих других измерений… Оно распахивает окна в неведомость и собирает, впитывает в себя всё лето, возвращаясь к тебе неожиданной радостью… добрым словом… тёплой осенью… пушистым пледом… чашкой горячего чая… надёжным плечом… крепкими объятиями… волнующим поцелуем… настойчивой любовью… Душевное тепло в этом мире принимает бесконечно разнообразные формы. У него тысяча лиц. Тысяча настроений. И миллионы возможностей. Так что ничему не удивляйся! И помни: от постоянного использования по назначению душевного тепла становится только больше… И потому оно никогда не заканчивается…»

© Ольга Мешковская Пятакова
[560x700]

В нас любящие женщины, порою,
Находят добродетелей запас.
Мы в их сердцах то боги, то герои,
А их сердца, что пьедестал для нас.
Как-будто мы и вправду так красивы
И так умны. Скорей наоборот.
Но никакие доводы не в силах
Столкнуть нас с незаслуженных высот.
Пока не хлынет разочарованье ,
И все в обычном свете предстает,
А бывший бог, улегшись на диване,
Других высот уже не признает.
Так как же нужно и любить и жить,
Чтоб пьедесталы не давали трещин,
Чтобы высоты в сердце заслужить
И быть достойным заблуждений женщин.

(с) А. Дементьев
[542x700]

Чтобы получать удовольствие, надо доэкспериментироваться до своей крепости, до своего градуса, до своего сорта, до своего способа приготовления.
До чьи-то рук, которым ты его доверишь, или только до своих собственных…
И даже до того места, где тебе больше всего нравится его пить.

Иначе будет слишком горько, слишком жидко, слишком горячо, слишком слабо, слишком неуютно… ещё много чего слишком.

Или с соблюдением всех тончайших нюансов и по лучшим рецептам, так, что все в восторге, а вот тебе лично невкусно.

Или вкусно минуты четыре, а потом изжога, головокружение, ноги дрожат…

Или любишь ты вообще кисель с клюквой, а всем врёшь, что кофе, потому что так звучит круче.

С жизнью, как с кофе…

Или честно, чтобы было вкусно… или глотаешь непонятную бурду, потому что боишься попробовать что-то другое.



© Лиля Град
[466x700]

[608x700]

С годами не боишься никакого одиночества, потому что его нет.
Есть жизнь, в которой всегда есть чем заняться, и на что откликнуться… А если нет, то другие люди на одиночество не повлияют…
С годами относишься к себе, как к другу. Не враждуешь больше за недостатки, не пинаешь за ошибки, не гоняешься за недоступным…
С годами ты дезертир на любой войне, в которую тебя втравливают те, кому это зачем-то нужно… Раз нужно, то пусть сами и воюют.
А у тебя — мир… Мир на своей обжитой планете. Крутой такой мир, и тебе в нём наконец-то хорошо…
И вот это главное.

© Лиля Град
[641x700]

Когда мужчине женщина нужна —
Он мир перевернёт лишь ради встречи,
Чтоб бережно обнять её за плечи.
И точно знает милая тогда,
Что очень ждёт и сам он ищет повод —
Коснуться глаз, ключицы, слышать шёпот…
Когда мужчине женщина нужна.

Когда мужчине женщина нужна —
Он к ней придёт сквозь вьюги и метели,
Он всё поймёт, простит, поверит.
И не оставит, зная, что одна —
Он не отпустит её руку больше,
Не утаит о чувствах в многоточьях…
Когда мужчине женщина нужна.

Пусть женщины запомнят на века!
И за поступки, а не слово ценят.
Поверьте, нет в любви сомнений —
И в мире для него она одна:
И свет, и страсть, война и мир, и явь, и сон…
А главное — лишь ею дышит он,
Когда мужчине женщина нужна...







(с) Гредда
[495x700]

Семейные разбирательства — это одна из самых чувствительных и эмоционально насыщенных областей права. Важно иметь рядом профессионала, который сможет оказать квалифицированную помощь. Семейный адвокат в Москве и Петербурге — это ваш надежный партнер в решении вопросов, связанных с расторжением брака, брачными договорами, наследством и другими семейными вопросами.

далее

мой старый дом, он ждал меня пока тепло его души не остывало. но, брошенное время с чердака стекало по ступеням в пасть подвала. отслаивалась память от стены и прорастали плесени волокна. и бегали с рогаткой пацаны стрелять по облакам, плывущим в окнах. надежда на чиновничьих весах была не тяжелей пера синицы. а дом всё жил. он верил в чудеса. он в зеркалах разбитых прятал лица. он ждал меня, храня мою весну на лестничных пролётах и перилах.

и я упал в такую тишину, которая меня же повторила. и вот он я – мальчишка лет пяти и мамины глаза – бездонный омут. и спрятанное солнышко в горсти. и папа наконец-то снова дома. и колются как ёжики усы. и тянутся от окон к стенам тени. и тикают старинные часы, разменивая годы на мгновенья...

но всё короче ходких стрелок путь. «ты помнишь? помнишь?..» - ветер в трубах стонет, придушенно скрипят: «забудь! забудь!..» - пустые двери голосом бессонниц. и детство повторить не суждено. всё прожито от слова до пылинки. мои дороги стоптаны давно, как старые мальчишечьи ботинки. в моём несовершенном ремесле я доверять привык просторам терций. прости, мой дом, я рано повзрослел, чужим домам раздаривая сердце.

и он простил, вздохнул, втянул бока с заплатами дверного дерматина и ласково погладил по щекам дрожащими руками паутины...





© Ник Туманов
[463x700]