"Я- Водяной, я- Водяной", из м/ф «Летучий корабль», 1979 г.

Романс черепахи Тортиллы (Рина Зелёная)

В обществе сложился устойчивый стереотип, что интроверты — это люди, которых нужно «растормошить» и «вытянуть из своей раковины». Но что, если посмотреть на них под другим углом? Ниже — стороны интровертов, которым можно позавидовать.

1. Преданность друзьям

Интроверты относятся к дружбе как к тому, во что стоит осознанно инвестировать свою ограниченную социальную энергию. Они инстинктивно избегают поверхностных связей и предпочитают им несколько по-настоящему близких отношений. Такой подход помогает им поддерживать в норме эмоциональное здоровье и избегать тревожности.

Тот, кого интроверт подпускает близко к себе, получает не просто приятеля, а надежного друга, который помнит о важных мелочах, проявляет участие в трудные моменты и сохраняет самые сокровенные секреты.

2. Высокий эмоциональный интеллект

Пока другие активно говорят и взаимодействуют, интроверты собирают и анализируют невербальную информацию. Они считывают микровыражения, тон голоса, язык тела и общую атмосферу в коллективе. Их мозг работает как высокочувствительный радар, улавливающий малейшие эмоциональные вибрации. Такая любовь к наблюдению помогает развить высокий эмоциональный интеллект и узнать об окружающих как можно больше.

За счет этого своего качества интроверты становятся чуткими партнерами и друзьями, понимают близких людей с полуслова. Они также оказываются незаменимыми сотрудниками на работе, так как могут сглаживать конфликты, улавливать скрытое напряжение и точно подбирать ключи к мотивации разных людей.

3. Способность к глубокой концентрации

В отличие от экстравертов, интроверты легко перегружаются внешними стимулами: шумом, ярким светом, постоянными переключениями внимания. Чтобы защититься, их мозг учится погружаться в «глубокий поток». В этом состоянии внешний мир как бы отступает, а все ресурсы сознания направляются на решение одной сложной задачи.

Именно благодаря глубокой концентрации интроверты становятся авторами самых сложных программных кодов, проводят ювелирные научные исследования, создают ценные произведения искусства и решают запутанные аналитические проблемы. Они двигатели сложных проектов, требующих внимания и точности.

Опираясь на SIPRI Arms Transfers Database, можно сказать следующее. Доля российского импорта вооружений последовательно сокращается индийской стороной. В 2010-2014 гг. наша продукция ВПК составляла 72% всех закупок индийцев на внешнем контуре. В 2015-2019 гг. показатель упал до 55%, что объяснялось, в первую очередь, стремлением Индии развивать свои мощности и наращивать компетенции в данной сфере. Последнее четырёхлетие – 2020-2024 гг. – стало для нас почти что провальным. Лишь 36% импорта оружия нашего партнёра по БРИКС приходится на Российскую Федерацию. Полагаю, в том, что касается 2022-2024 гг. фиксируется особый провал.

Конкуренты наступают нам на пятки. Прежде всего, французы. Доля Пятой Республики сейчас составляет около 28%. Это почти сопоставимо с нашими цифрами. А ведь ещё есть американцы и израильтяне. Задача Путина – продавить подписание новых контрактов и вернуть России статус основного поставщика вооружений для Индии. Западные СМИ (в данном случае компетентные, учитывая обширные связи в местной элите) уверены, что это вполне реально. Москва предлагает Нью-Дели привилегированное стратегическое партнёрство в оборонке. И российское предложение выгодно отличается как от французского, так и от американского.

РФ планирует продать индийцам новейший Су-57 и усовершенствованные системы противовоздушной обороны С-500. На сегодняшний день Индия располагает двумя сотнями отечественных самолётов и несколькими батареями С-400. Последние проявили себя во время недавних вооружённых столкновений с извечным врагом – Пакистаном (к слову, страной, имеющей официальный статус «основного союзника США вне НАТО» – Major Non-NATO Ally). Рисковать потенциальным отключением систем управления из Вашингтона Нарендра Моди явно не хочет. Нужно автономное вооружение, не зависящее от прихоти заокеанского «мастера сделок».

Доброе зимнее утро, Империя.

Когда Илон Остапович переносил штаб-квартиру Теслы в Техас, очень многие посмеивались - дескать, эксцентричный миллиардер ненавидит Нью-Йорк, а в Техасе, к тому же, теплее. После Маска в Техас переехали штаб-квартиры Dell и American Airlines (а это гиганты), а уже после них туда потянулось еще некоторое количество крупных компаний. Потом Зоран Мамдани выиграл выборы и уже на встрече с Трампом в Белом доме один обозвал другого коммунистом, второй же назвал первого фашистом - короче, поговорили по душам. В Техас, Флориду и прочие республиканские штаты потянулся караван контейнеров граждан США, пожелавших сменить локацию на более привлекательную для жизни и нервов - и уже после них в путь отправились финансовые институты. Та же Уолл-стрит, к примеру.

    Время выбрано как нельзя лучше. Как раз в тот момент, когда Нью-Йорк готовится к избранию радикального демократического социалиста на пост мэра, запускается Nasdaq Texas. Она присоединится к NYSE Texas и Техасской фондовой бирже, превратив Даллас в серьёзный финансовый центр. Мэр города Эрик Л. Джонсон уверенно прогнозирует, что «Йалл-стрит» заменит Уолл-стрит в качестве бьющегося сердца американского бизнеса.

Апокалипсиса не будет, Уолл-стрит тоже останется, пусть и в усеченном виде. Но здесь важна тенденция исхода крупного бизнеса и финансов в Солнечный пояс Америки - да, в него входит и Калифорния, но там Гевин Ньюсом влупил налоги, которые больше подошли бы для Франции. Во всяком случае, 50% на доход от 500 тысяч долларов в год - это сильно, хотя и рискованно. В Америке ты сначала капиталист, а только потом демократ или республиканец; так что рост издержек для богатых может в будущем обвалить налоговую систему "Золотого штата", но отвечать за это будет уже кто-то другой.

Сосуд она, в котором пустота, или огонь, мерцающий в сосуде?

Мне верить хочется, что чистый этот пламень, который в глубине её горит, всю боль свою один переболит и перетопит самый тяжкий камень!

Они не копируют массмаркет и не блестят упаковкой, а пахнут домашним молоком, родными степями, горными травами и смородиной из бабушкиного сада. Когда международные бренды покинули российский рынок, из тени вышли небольшие косметические марки из республик. Одни выросли из дерматологии и любви к Байкалу, другие - из аромабаров в Махачкале, а третьи запустились на семейной конюшне в Уфе.

Они разные, но их объединяет одно: вера в свое дело и прочная связь с корнями - с землей, с республикой, с домом. На фоне бурного роста российской косметической индустрии эти марки не только заняли свои ниши, но и сформировали новый эталон локального ухода - эффективного, осознанного и по-настоящему родного. Как им это удалось?