Душа от любви Господа стала как безумною: сидит, молчит, говорить не хочет; и, как безумная, смотрит на мир, и не хочет его, и не видит его. И люди не знают, что она созерцает любимого Господа, и мир остался как бы позади, и забыт, и душа совершенно не хочет мыслить о нем, потому что не в нем сладости. Так бывает с душой, которая познала сладость Духа Святого.

Человек, начавший плакать при воспоминании о смерти, как при воспоминании о казни, внезапно начинает плакать при этом воспоминании, как при воспоминании о возвращении в свое бесценное отечество. Таков плод памятования смерти. По важности плода должно быть мужественным в возделывании его и преодолевать все препятствия разумным трудом и постоянством; должно веровать, что плод будет приобретен нами в свое время, по милости и благодати Божией. Воспоминание о смерти, о сопровождающих ее и о последующих ей страха, воспоминание, сопряженное с усердной молитвой и плачем о себе, может заменить все подвиги, объять всю жизнь человека, доставить ему чистоту сердца, привлечь к нему благодать Святаго Духа, и тем даровать ему свободное вознесение на небо мимо воздушных мытарств.

Что не превратно? Что имеет какое-нибудь  постоянство? Поистине – одна жизнь во Христе, продолжающаяся за пределы гроба и развиваемая во всей красоте и светлости смертью тела. Прочее же все – слабее тени, обманчиво, как сновидения… Многолетние труды человека ради тления уничтожает смерть в один час, в одно мгновенье.

Всякому начинающему жить по Боге, полезен страх муки и рождаемая от него болезнь. Мечтающий положить начало без такой болезни и уз не только полагает основание на песке своих деяний, но он подобен покушающемуся построить храмину на воздухе, вовсе без основания, что невозможно. От этой болезни вскоре рождается всякая радость; этими узами растерзываются узы всех согрешений и страстей; этот мучитель бывает причиной не смерти, но жизни вечной. Кто не захочет избежать болезни, рождающейся от страха вечных мук, не отскочит от нее, но произволением сердца предастся ей и возложит не себя ее узы, тот, сообразно этому, начнет скорее шествовать, и она представит его Царю царствующих. Когда же совершится это, и подвижник отчасти воззрит к славе Божией: тогда немедленной разрешатся узы, отбежит мучительный страх, болезнь сердца преложится в радость, явится источник, точащий чувственно приснотекущие слезы рекой, мысленно же тишину, кротость, неизреченную сладость, мужество, устремляющееся свободно и невозбранно ко всякому послушанию заповедям Божиим.

Если дни мои, милостью Бога,

На земле могут быть продлены.

Мне прожить бы хотелось немного,

Хоть бы только до этой весны.

Я хочу написать завещанье.

Срок исполнился, все свершено:

Прах – искусство. Есть только страданье,

И дается в награду оно.

От всего отрекаюсь. Ни звука

О другом не скажу я вовек.

Все постыло. Все мерзость и скука.

Нищ и темен душой человек.

И когда бы не это сиянье,

Как могли б не сойти мы с ума?

Брат мой, друг мой, не бойся страданья,

Как боялся всю жизнь его я…

1931

Опять Христос! Что Он меж нами,

Что каплет кровь с Его креста

На нас, здесь, подле, пред глазами,

Не видеть – злая слепота!

Христос везде! В скитаньях духа,

В незнаньи – где Ты, Бог живой?..

В обманах мысли, взгляда, слуха,

В гордыне мудрости людской!

Он – в незаконности желаний,

Он – в криках страждущих больных,

В ужасной музыке рыданий

Бессчетных горестей людских.

Он – у безвинно-прокаженных,

Он – в толчее людских страстей,

Он – в грезах мыслей воспаленных

И даже в творчестве людей.

Крест – у безвременной могилы;

Крест – в безобразьи диких снов

И в нерешительности силы,

И в ржавой дряблости оков…

Да, снова слышатся пороки,

И рухнул всякий идеал…

Блестят евангельские строки:

«Я к вам приду!» Он долго ждал.

Не может быть, чтоб этот мир трехмерный,

куда-то уносящийся в веках,

мир святости, любви – и тьмы, и скверны,

и красоты божественно-неверной, -

чтоб этот мир был только прах…

Не может быть, чтоб огненная сила,

пронзающая персть, была мертва,

и правды благодатной не таила

испепеляющая вся могила –

все подвиги, все жертвы, все слова.

Не может быть, чтоб там, за небесами,

за всем, что осязает наша плоть,

что видим мы телесными глазами,

не веял дух, непостижимый нами,

не слышал нас Господь.

Ни с кем не говори. Не пей вина.
Оставь свой дом. Оставь жену и брата.
Оставь людей. Твоя душа должна
Почувствовать - к былому нет возврата.

Былое надо разлюбить. Потом
Настанет время разлюбить природу,
И быть все безразличней - день за днем,
Неделю за неделей, год от году.

И медленно умрут твои мечты.
И будет тьма кругом. И в жизни новой
Отчетливо тогда увидишь ты
Крест деревянный и венец терновый.

1915

Когда гоним тоской неутолимой,
Войдешь во храм и станешь там в тиши,
Потерянный в толпе необозримой,
Как часть одной страдающей души, —
Невольно в ней твое потонет горе,
И чувствуешь, что дух твой вдруг влился
Таинственно в свое родное море,
И заодно с ним рвется в небеса...

1857

Смотри, смотри на небеса,
Какая тайна в них святая
Проходит молча и сияя
И лишь настолько раскрывая
Свои ночные чудеса,
Чтобы наш дух рвался из плена,
Чтоб в сердце врезывалось нам,
Что здесь лишь зло, обман, измена,
Добыча смерти, праха, тлена,
Блаженство ж вечное — лишь там.

Аполлон Майков 1881

И Ангел мне сказал: иди, оставь их грады,

В пустыню скройся ты, чтоб там огонь лампады,

Тебе поверенный, до срока уберечь,

Дабы, когда тщету сует они познают,

Возжаждут истины и света пожелают,

Им было б чем свои светильники возжечь.

Аполлон Майков 1889

СТАЛКЕР (шепчет). ...шли в селение отстоящее стадий на  шестьдесят... 
называемое... и разговаривали между собой  о всех сих событиях, 
и когда они разговаривали и рассуждали  между  собой... 
и Сам, приблизившись,  пошел  с  ними,  но  глаза  их  были
удержаны,  так  что  они  не узнали Его. Он же сказал, о чем это вы все  рассуждаете  между
собой и отчего вы печальны. Один из них, именем... 
Проснулись? Вот вы говорили о смысле  ...нашего...  жизни...  
бескорыстности  искусства...   Вот, скажем, музыка...  
Она  и  с  действительностью-то  менее  всего  связана, вернее, если и связана, 
то безыдейно, механически, пустым звуком... Без...
Без ассоциаций... И тем не менее музыка каким-то чудом проникает  в  самую душу! 
Что же резонирует в нас в ответ на приведенный  к  гармонии  шум?  И
превращает его для нас в источник высокого наслаждения...и объединяет…
и потрясает? Для чего все это нужно? И, главное, кому? 
Вы ответите: никому. И... И ни для чего, так. 

на горе, давно уже умерли и унесли с собой пережитое ими вечатление; но и мы переживаем долю того впечатления, потому, что текст этой проповеди вставлен в рамки нашего Богослужения.

Люди ищут свободы, чтобы делать что хочешь; но это не есть свобода, а власть греха; чтобы стать свободным, нужно прежде себя связать.

Осмысливая историю, с ее тьмой и светом, постигая бессмертную глубину и высокую цель человеческой жизни, нельзя не прийти к выводу, что человеку, прежде всего, надо стать настоящим человеком, чтоб начать в лучшую сторону изменять мир. А когда нравственно слепые люди “изменяют мир”, они его изменяют в худшую сторону. Они хотят “изменить” мир, не зная этого мира, не веря в нравственную сущность ни его, ни человека. Как улучшить мир не улучшив человеческого сердца? Океан крови пролился и продолжает проливаться ради отвлеченных проектов будущего. Оттого Священное Писание, открывая Лицо Божие, призывает не к просто действию ради действия или изменению ради изменения, но к слушанию Истины и к послушанию ей, в силе Духа, и исполнения воли Того, Кто сотворил все и дал всему путь. Им даны человеку пути истинного изменения мира, пути очищения, прощения, возвышения, освящения и преображения человека. И только встретив Отца своего, услышав Его голос, мы начинаем понимать себя и мир. И видим тогда, что надо в себе улучшить и в мире изменить.

Любовь есть размышление о Боге с непрестанным благодарением; благодарению же радуется Бог, оно есть знак успокоения. 
                                                      

Однажды, когда авва Иоанн вместе с другими братьями шел из скита, проводник их сбился с дороги, потому что была ночь. Сказали братья авве Иоанну: что нам делать, авва? Брат этот сбился с дороги, как нам не умереть, заблудившись? И сказал им старец: если скажем ему, он опечалится и будет стыдиться, но вот я покажу себя занемогшим, скажу, что не могу идти и останусь здесь до утра. И сделал так. И прочие сказали: и мы не пойдем, но посидим с тобою, - и просидели до утра, и не обличили брата. 
                                                           

Не будь как докучливая муха, которая иногда без толку около летает, а иногда и кусает, и тем и другим надоедает; а будь как мудрая пчела, которая весной усердно дело свое начала и к осени кончила медовые соты, которые так хороши, как правильно изложенные ноты. Одно - сладко, а другое - приятно.