Во время Великой Отечественной войны немецкие солдаты дали тувинцам название, от которого у них стыла кровь: Der Schwarze Tod — «Чёрная Смерть». Это было не преувеличение — тувинские воины не знали страха, дрались до последнего дыхания, никогда не сдавались в плен и не прекращали бой даже тогда, когда силы противника были несравнимо больше.

Тувинская Народная Республика официально вошла в состав СССР уже в разгар войны — 17 августа 1944 года, но её путь рядом с Советским Союзом начался гораздо раньше. Летом 1941-го Тува была де-юре независимым государством. Ещё в августе 1921 года её территория была освобождена от белогвардейских войск Колчака и Унгерна, а бывший Белоцарск получил новое имя — Кызыл, «Красный город». К 1923 году СССР вывел свои войска, сохранив дружественный союз и оказывая республике помощь, при этом не посягая на её самостоятельность.

Считается, будто первой поддержку СССР в войне объявила Великобритания. На самом деле первыми были тувинцы. 22 июня 1941 года, в тот же день, за 11 часов до знаменитой речи Черчилля, Тува объявила войну Германии и её союзникам. Мгновенно началась мобилизация, республика заявила, что готова отправить свою армию на фронт.
38 тысяч тувинских арбатов написали Сталину коротко и точно:
«Мы вместе. Это и наша война».

Ходило предание: когда Гитлеру доложили, что Тува объявила ему войну, он попытался найти её на карте и впал в ярость. И напрасно пренебрёг — он недооценил народ, для которого честь и долг были важнее самой жизни.

Из 80 тысяч жителей Тувинской республики на фронт ушли около 8 тысяч бойцов — каждый десятый житель страны. Это колоссальная доля, сравнимая с мобилизацией целых государств. Первые добровольцы шли, как были: в национальных костюмах, с амулетами, с предметами буддийского и шаманского культа. Лишь в 1944 году советское командование попросило отправить обереги домой — но боевой дух тувинцев не изменился.

Даже враги признавали их бесстрашие. Пленный немецкий офицер Г. Ремке рассказывал, что его солдаты «подсознательно воспринимали тувинцев как полчища Аттилы» — и от одного вида «этих людей» у них пропадала воля к бою.

Подтверждали это и советские командиры. Штаб 8-й Гвардейской кавалерийской дивизии писал правительству Тувы:

«При явном превосходстве противника тувинцы стояли насмерть.
Под Сурмиче 10 пулемётчиков во главе с Донгур-Кызыл и расчёт противотанковых ружей Дажы-Серена погибли, но не отошли ни на шаг, сражаясь до последнего патрона.
Более 100 вражеских трупов нашли перед горсткой ваших сыновей.
Они погибли, но там, где стояли воины вашей Родины, враг не прошёл».

Это были люди, для которых честь стоит дороже жизни, а верность союзнику — выше страха смерти.
Память о них — это память о мужестве без оговорок и без компромиссов.