Проблема в том что я зависима от своего любимого
Был такой период в отношениях когда я ради него прогуливала институт ,и он ради меня тоже.
мы не гуляли с друзьями а были только вдвоем оставшись дома одни
Дело в том.что я возможно силой его уговаривала остаться дома.Точнее обманом
Или проще сказать манипуляциями..Просила друзей сказать что допустим на улице ужасно холодно или что пары отменили
в общем,на меня он не думает но столь частое сидение дома его тяготило
потом оно и мне поднадоело и мы решили уже чем нибудь заняться.Он уже неделю спокойно ходит в институт.общается с друзьями.А я..я не могу ничего делать как только я выхожу из дома,зная что мы целый день не увидимся и мало того,не услышимся(у меня нету сотового)меня сковывает ужас и я под любым предлогом пытаюсь вернуться домой чтобы засесть с ним в аське.Никак не могу перебороть себя ,и ничего не хочу,кроме него(
Знаю что нужно дать ему свободу но сама чуть ли не до истерики дохожу

Как-то пару раз, я давно отписывалсь тут.

Рассказывала о неудачной любви. Прошло 8 месяцев. Меня все гложит это, больно, грустно одиноко.

Так же я занимаюсь музыкой и играю в группе, вчера очень серьёзно переругались(в колллективе одни девушки). Взяли в состав не так давно(месяц назад может) девушку новую, но я как руководитель не смогла ее принять, душой. От этого начались проблемы. Я живу музыкой и сценой. Не умею и не буду жить по-другому никогда. Вчера чтобы не было "за глаза" высказала все конкретные претензии к девушке, а претензии в основном в том что наши личные отношения с ней не складываются. Ну не лежит у меня душа с человеком этим работать. После претензий на ее сторону выступили 2 участницы, 3я в стороне. Они мотивируют это тем, что они боятся снова остаться в 4ом. Что будет чего-то не хватать. А я уверена в себе как в музыканте, и пытаюсь доказать им что я вытащу это! Но они все равно ни в какую, одна психанула ушла, послав меня...

В составе уже более 2х лет вместе, и до меня не доходит неужели им жалко будет распадаться из-за человека которого они даже не увидят больше?

Работать с этой даой категорически не хочу, ибо она мне доставляет дискомфорт невероятный! Мне она не приятна. Им то все равно. Они просто бояться. А я пытаюсь им вдолбить что я смогу! Я смогла собрать нас всех вместе а это уж мне тем более по силам! Я уверена в том что делаю. Я даже незнаю как им еще объяснить это?! Орут что у меня Эго, эгоизм. А то что в собственном деле чувствую себя как овощ  в присутствии этой девушки им все равно. Сказали " через не хочу". А я не хочу чем-то заниматься через " не хочу". Есть воскресенье чтобы убедить их,  или же начинать все заново. Так что я еще могу сказать им? Я просто не понимаю! Как руководитель я обязана принимать такие решения! Но мне не дают их принимать! Обидно то что одна девушка находится по влиянием другой, и они всегда вместе на меня наезжают, если одна на меня наехала значит наедет и вторая! За меня никогда никто не будет!
3я в стороне, ожидает. А я под обстрелом что называется. Ужасно жалко потерять все то что я скалачивала с 16ти лет и начинать все с начала! Я незнаю как им объяснить.. я чувствую себя такой подавленной, плачу, мне обидно, ощущение что никто не слышит меня, я ору кричу а никто не слышет.

Я на грани уже.
 

[200x328]Первый роман Аствацатурова оказался удачным и неудачным одновременно. Удачным потому, что стал бестселлером. Неудачным - потому, что люди, знавшие филолога Аствацатурова, ждали от него русского "Улисса", а получили набор литературных анекдотов, представляющий исключительно локальный интерес. Новая книга может оказаться любопытной не только питерским филологам или их бывшим студентам.

"Улисса" не вышло и на этот раз, зато получился довольно изящный парафраз начала "В сторону Свана": детство и дом героя возвращаются к нему вместе запахом пива, которым славилась в 70-е годы площадь Мужества в Ленинграде. Вокруг героя и дома и вьется повествование, расходясь то в пространство (истории о нелегкой жизни университетского преподавателя), то во время (воспоминания о советском детстве), но оставаясь крепко привязано образом, персонажем или просто темой.

Детские впечатления, бывшие самой удачной частью "Людей в голом", в "Скунскамере" становятся основой текста - ход беспроигрышный. Тема эта близка любому, а бодрый идиотизм советских образовательных учреждений дает массу возможностей для того, чтобы рассмешить. В чем Аствацатуров и преуспевает, показывая обычные детсадовские происшествия и школьные шалости сначала глазами ребенка, затем - учителей и воспитателей (воспринимающих любую глупость с клинической серьезностью), а уж напоследок - родителей героя, пытающихся эту серьезность изобразить, но то и дело хихикающих в унисон с читателем.

[240x175]
На пороге своего 83-летия (отмечалось 16 октября 2010 года - прим. моё) Гюнтер Грасс подводит своеобразные итоги: на днях в свет вышла третья книга писателя, завершающая автобиографический цикл. Нобелевский лауреат посвятил "Слова Гриммов" своей "родине" – немецкому языку. Даже жанр нового произведения Грасс определил как "признание в любви".

Всю жизнь немецкий язык давал Грассу чувство защищенности и уверенности в себе, силу литературного слова и общественно-политическое влияние, а сам писатель благодарно оправдывал "доверие" славой даровитого мастера. Четыре года назад литературную общественность всколыхнул роман "Луковица памяти" (2006), произведение о юности, войне и послевоенном времени, затем последовало магически зашифрованное посвящение собственной семье – "Фотокамера. Истории из темной комнаты" (2008). И вот теперь появились "Grimms Wörter" ("Слова Гриммов").

Книга задумана как непростое переплетение мотивов и смыслов. Критики назовут сочетание литературных пассажей и политических оценок хождением по канату над пропастью. Грасс рассказывает о жизни в ХIХ веке братьев Якоба и Вильгельма Гримм, которые с 1838 года работали над большим словарем немецкого языка, – и при этом проводит политические параллели с собственной жизнью.

При этом писатель снова и снова размышляет над эпохами немецкой истории, над временами нацизма и существования двух немецких государств после войны и до объединения Германии. Он рассказывает историю братьев Якоба и Вильгельма Гримм, которые были в числе немногих профессоров Гёттингенского университета, выступивших с открытым протестом против отмены прогрессивной конституции Ганновера. Они считали нарушенной присягу, принесенную ими на верность этой конституции, и не хотели с этим мириться.

Сам Грасс вспоминает при слове присяга о том обете, который он дал, вступая в ряды войск СС: "Конец войны освободил меня от необходимости слепо подчиняться согласно данному мною слову, но при этом я вовсе не сразу прозрел и понял, прикрытием каких ужасных преступлений может служить присяга, произнесенная в ту морозную ночь".

Из-за участия в протесте Якоб Гримм был лишен места в университете, он "эмигрировал в Гессен, в Кассель, его карету в пути сопровождали студенты и приверженцы". Вскоре за ним последовал и Вильгельм, а заказ на составление словаря обеспечил братьям средства к существованию. Только в 1960 году – после Второй мировой войны, несмотря на раздел Германии, группы лексикографов в Гёттингене и тогдашнем Восточном Берлине продолжили сотрудничество – словарь в 32 томах был завершен. Сами братья Гримм успели составить лишь первые тома.

Грасс рассказывает также и о ключевых событиях своей политической деятельности: о превращении из юноши, который поддался на идеологическую приманку национал-социалистов, в демократа, о своих выступлениях с критикой эпохи Аденауэра, о своей многолетней активности на благо СДПГ, о борьбе за авторов, которых преследовали в ГДР, а также о своем протесте против войны в Ираке.

В заключительной главе "У цели" Грасс совершает вместе с братьями Гримм воображаемую прогулку на лодке по озеру Нойерзе и ликует по случаю завершения издания 32-томного словаря. "Ничто не завершено, ничто не будет завершено", – отвечают Якоб и Вильгельм, давая понять, что творческий процесс, происходящий в языке и словах, бесконечен.

dpa-euro/ Germania-online
http://www.germania-online.ru/kultur/kultura-detal...ter-grass-postavil-tochku.html

Привет всем!У меня вот какая проблема, наверно со стороны это покажется глупостью, но все же. Я нравлюсь одному парню и он мне тоже нравится, но вот уже 3 неделю мы играем в стрельбу глазами))) Ни я, ни он не решаемся подойти. Вся проблема, как мне кажется в том, что мы с ним, как бы сказать, у нас разное положение в обществе. Я так называемая девочка-припевочка, хорошая, довольно приличная. А он, как бы так по мягче выразится, ну назовем - хулиган) Учимся мыв в одном классе, но практически не общаемся. Если быть откровенной я бы сделала первый шаг, так как уверена, что ему нравлюсь, но мои подруги его не очень то любят и если они узнают, что я первая сделала шаг, не очень это одобрят. Так что мне остается только улыбаться и строить глазки. Может кто-нибудь посоветует как намекнуть, не очень навязчиво. Вообщем жду ваших советов и комментариев, заранее спасибо.

[200x323]
В оригинале роман называется A Special Providence - особое божественное провидение, которое, как считает героиня Алиса Прентис, сияет над ней и над ее сыном Бобби. Уверенность в своей избранности в целом и своем художественном таланте в частности позволяет Алисе превратить жизнь в череду авантюр - неизменно проваливающихся попыток создать шедевр, прославиться и разбогатеть. В проигрыше остается не столько она, сколько сын: растущий без отца и постоянных друзей (они с матерью постоянно переезжают), регулярно оказывающийся новичком и чужаком, чрезмерно опекаемый Алисой и к восемнадцати начинающий тихо ее ненавидеть.

Восемнадцать Бобби исполняется в 1944-м, он попадает в армию, а затем на Второй фронт. Попадает неготовым к самостоятельной жизни, не имея никакого опыта взрослых отношений, кроме почерпнутого из кино, и в итоге выглядит чем-то средним между воннегутовскими Роландом Вири и Билли Пилигримом. Выглядит, как немытый фламинго, мечтает о подвигах, засыпает на дежурствах, геройствует не там, где надо, становится посмешищем и потихоньку взрослеет.

На поверхностном уровне это расхожая история про детские обиды и родительские грехи, но Йейтс добавляет ей глубины, демонстрируя, насколько мать и сын похожи и как второй обречен повторять ошибки первой. Они оба жаждут признания, зависимы от чужого мнения и регулярно разочаровываются в окружающих - потому что перед этим столь же регулярно принимают свое восприятие другого человека за него самого. Так Бобби находит себе идеал, взрослого и мудрого солдата Квинта, с которым пытается подружиться, которому надоедает и который в итоге оказывается таким же мальчишкой, только чуть постарше.

Йейтс раз за разом проделывает простой фокус - сталкивает Алису или Бобби с кем-то третьим (или друг с другом), показывает, как глупо или эгоистично ведет себя кто-то из них, и в тот момент, когда читатель полностью в этом убедился, переворачивает ситуацию с ног на голову. И оказывается, что при всех обидах мать для Бобби самый близкий человек, а Квинт, например, совершает не меньше глупостей. Выходит совсем по-чеховски: все виноваты, все несчастны и никто не знает настоящей правды.

[200x310]
Сначала книги я думала: почему она имеет такое тяжелое название? Вроде веселое легкое повествование жизни большой семьи. Со своими ссорами, неурядицами, семейными обычаями, праздниками. Все начинается с романтики – встречи двух Библейских прототипов. Столкновение семей, обычаев, культур. История о том, как начинает расти огромное семенное древо, разрастается толстыми сучьями вширь и крепкими корнями в недра земли. Будто зеленая молодая листва, шелестящая на ветру, - звенят со страниц короткие отдельные зарисовки членов семьи - яркие, сочные персонажи, личности, достойные внимания. Попутно с каждым героем ненавязчиво описывается история страны: дореволюционный уклад, революция, раскулачивание, советский союз… Но все как-то мимолетно, кратко, и думаешь: «Мда… Было же время…!» В этой части романа как-то весело, хоть и сочувствуешь людям; тепло, хоть и показаны «холодные времена». Описана природа, безгранично красивая природа Русской земли. А потом… Потом ’41 год… А потом война. Эта война! С момента описания гетто, я раз 20 откладывала книгу, не хватало нервов ее читать. Сколько моих слез впитали страницы – я не знаю. Но в некоторых местах размылись строчки. И тогда я поняла, почему роман называется «Тяжелый песок», поняла с одной строчки, с пары слов, с атмосферы книги. Будто дыхание всех погибших было заключено в буквы и вот теперь вырывается на свободу. Будто это дыхание впиталось в мое сердце. Сердце стало тяжелым, как мокрый песок, пропитанный людской кровью, потом и слезами. И будто водой талого снега осела во мне черная скорбь. Царство небесное, всем тем, кто не пережил весь ужас того времени. Чьи тела безмолвно покоятся в тяжелом песке того времени.

У меня есть парачка таких, и никак не могу понять. Об одном из них хочу  написать - может кто поможет с "переводом")

Мне часто сниться  сон. Как будто я приезжаю на море, или океан. И я жду большой волны, цунами. Я жду и боюсь одновременно. И вот оно находит и я бегу, кричу. Хватаюсь на скалы или песок, оно накрывает меня, а бывает и не достигает. И опять отходит. И я снова жду его. Я боюсь его, но с другой стороны безумно желаю. 

[220x340]

"Черный лебедь" - событие, которое является труднопрогнозируемым, маловероятным или вообще невозможным, но имеющее существенное значение. Например, мировой финансовый кризис....Это событие неожиданное, имеющее значительные последствия и имеет в ретроспективе ряд объяснений.

10 принципов построения мира, который будет устойчив к "черным лебедям":

1. Лучше, чтобы что-то хрупкое разбилось, пока оно небольшое, чем ждать, пока вырастет и все же разобьется.
2. Недопустимо убытки делить на всех (например, если в кафе все закажут, что хотят, а счет равными долями будет разделен на всех, то, естественно, каждому придется отдать огромнейшую сумму...).
3. Людям, которые с завязанными глазами управляли школьным автобусом и разбили его, нельзя доверять новый.
4. Нельзя предлагать управляющему АЭС бонусы без ощутимого штрафа на случай аварии. (то есть он будет менее склонен к риску)
5.  Увеличивайте сложность простотой.
6. Не давайте детям динамит, даже если дали им инструкцию.
7. Только финансовые пирамиды строятся на доверии, а для государственных ценных бумаг это не подходит.
8. Не давайте наркоману наркотиков, даже если это обезболивающее.
9. Граждане должны быть защищены от советов экспертов.
10. Начинайте жарить омлет, имея предварительно разбитые яйца.