Зимы перезимовать бы
за окна-ми и голубыми стенами
чтобне сделать ход ложный
первый и последний
чтоб девяносто дней как скатерью снежным покровом на
крышах
целовать небесные своды
фотографии логическим концом обрамлять
и ссориться
с несанкционированными
стронами
своего-в-нутри-ннего
перелистнуть страницу на лица с облесками солнца
достигай зенита просто зов
заземлить проводами стоящего
на жердочке
между зимой и ледяными сознаниями

тропа вся следах от
как теплые шумы от белых сердцевин светил
окутывает и колышити крайние среды озер-стариц

скидывать бы тела ментальные-боевые
нагишом
босиком
следы-следы
легче птиц

замерли
замерзли

взлетели
______________
первый день зимы, чо.

удачи мне.

заходит мама в комнату (я как раз отложила матан, взялась за историю):
-Уже двенадцать часов. Спать когда будешь?
-Нет, мама. ЕЩЕ двенадцать часов.

Человек человеку волк, а алоэ алоэ алоэ.
А хули хули хули.
А кофе кофе кофе.
А кенгуру кенгуру кенгуру.

прочь. прочь из моей головы!

На краю этой эпопеи
закончатся бутылки,
закончатся косяки.
мы сами себя будем скуривать
и спиваться строками.
не такими обычными:
"по полю ночному,
впроголодь
идти вперед."
прорастать будут с осени
в ладонях
(по-настоящему - в запястьях)
корни
корни глубокоморального воспитания-
красный флаг оставил череду правил,
знаки вырезали линии жизни.
мне доставило
под конец
сладкое погружение в потоки ясно-красные.
своими строками спились
скурились долгожданными чувствами.

ххх: и венозная кровь станет цветом моей эйфории.
ууу: моя кровь. твоя эйфория.
zzz: моя кровь. моя эйфория.

о как я была восхитительно пьяна вчера.
а кашель, кашель-то какой!

следы смываются морем
продолжая имбирный терпкий вкус на пальцах
как будто мы идем и плачем
летим и плачем
бьясь в стекло прозрачности смысла
скисло
то что родилось в июне
любовно-магнитные бури
зеленые ставни
и стопы
мы идем по траве и поем
лежим и поем
земля принимает сущее
бытие обрамленное.

Плакал. горло на кусочки
и по углам раскидали мозолистые руки.
Врать так долго как можешь но
потом молчать и слюну не сглатывать
выбери пространство определись или
чувствую боль сильнее чем надо бы
или мое значение
указать на точку ощущения даже
никогда
не запамятовать
расписание
поездов от
мысли-действия-изменения
пуст промежуток слов
хрипы по темным углам
плакал.

я умываюсь кровью
вода чистая только у воинов.

Здравствуйте, мертвые.

100 ударов.
я помню.
расслабляешься и по крови начинает течь какое-то вещество. в каждую клеточку.
отличное состояние.
но голове трудно.

сердце, где ты?
я чувствую, но все равно. так не бывает. нет.

во снах безликий, здравствуй.
помоги мне, я не всерю, что ты умер.

во сне скрываются за моими деревьями птицы. им известен путь, где пролететь и как, чтоб вихрь не замолотил крылья. даже мантры не спасают от одиночества пальцев. потрогай небо, оно твердое по сравнению с надеждой на обратный путь. соль запекается на пятках поцарапанных камнями. мой берег из гальки, хотя я люблю больше песочный. так сложилось, и даже не спрашивало без-сознание, как мне больше нравится. колебания такие же как и в мозге. потоки располосовали мое лицо на видимый спектр и на то, что "на самом деле". в сосудах наливается раствор, за мной едет капельница, уже битый час. привязали и не спросили. под-сознание вроде сопротивляется, шум морского прибоя заглушает любые звуки. как в вакууме все из анти-материи. анти-сознания. подхожу к дереву. присолняюсь и вижу тех самых птиц, которые знают, как пролететь. мы сидим и смотри на потоки, а мантры играют, мы их не слышим, но все равно проникают в солнечное сплетение и междубровье загорается от мысли, что можно полетать. небо такое твердое, но я не боюсь. материю раскрывает так больно, что схождение кажется совсем иным сознанием жизни. давай, собирай потоки. птицы уже рассказали. мы залезаем на дерево. смотрим на небо. мне не страшно. я буду это повторять до самого начала\конца сна из пепла.я ступаю на небо. и чувствую схождение на пальцах горячего инея. потоки режут мне лицо, но я знаю, что материя скоро сойдет на нет. мне не страшно, это тоже самое, что развал, новое. пытаюсь выдернуть из вены капельницу, а кровь льется обратно, почему-то светло синяя и пахнет эфиром. и льется так громко, но не слышно, анти-материя имеет другую природу. во сне я пытаюсь не думать, мне нечем, материя разрывается и я вхожу сон как полноправный бескрылый белогвардеец тут все такое же как песок между пальцами, только ощущается иначе. пальцы начинают наливаться серебрянными кристаллами, птицы уже не смотрят, они ловят потоки, их не полосует. я иду дальше уже без капельницы. пропадает окончательно то, что не верит. мне не страшно.