Если человек раздражает без причины,

значит, это с нами что-то не так. Якобы. Это некоторые психологи витиевато пишут про «зеркало», «отражение наших недостатков» и прочее. Очень надуманно.
Если какой-то человек без причины нас раздражает, значит, это вредный и опасный для нас человек. Вот и все. И подсознание посылает сигнал.

Мы можем пока не понимать умом, что именно с человеком не так. И чем он вреден. Но нас, как подростки говорят, колбасит и плющит от этого человека. От его мимики, манеры говорить, от запаха, почти неуловимого, даже от его постов в соцсетях, если мы не знакомы лично.

Раздражение — это скрытый сигнал мозга: «бей или беги». Бить не надо, надо бежать. Просто отойти подальше. И, возможно, потом узнаете, чем для вас был опасен этот человек. Что с ним не так. А может, и не узнаете, почему мозг посылал вам сигнал. Но это неважно; главное — безопасность. У всего есть причина. И раздражение — это скрытые гнев и тревога. Сигнал опасности.





© Анна Кирьянова
[700x690]

А еще бабушка говорила Принцессе, что принцев, которые до глубокой старости придирчиво выбирают себе настоящих принцесс, охотно целуют только кони…

© Юлия Надеждинская
[700x466]

Утром, когда я вижу себя в зеркале, мне хочется замуж за пластического хирурга. Днем — за повара. Вечером — за массажиста… Ветреная я.

© Юлия Надеждинская
[394x589]

Смена времён. Отголоском былых янтарей
осень делится скупо. Впрочем, бывало и хуже.
Со времён Аркаима и прочих Гиперборей
ничего не меняется в чёрных ноябрьских лужах.

И не только в лужах, поскольку, в конце концов,
с точки зрения космоса, мы обитаем рядом –
современник, привыкший за маской скрывать лицо,
и какой-нибудь древний охотник с опасным взглядом.

Человеческих опций, по сути, раз-два – и всё.
Выживать, выживать – на войне, в холода и голод,
и выдумывать чудо, которое всех спасёт,
был бы повод.

Так что всё как обычно. Отмякли немного в тепле –
и привычно знобит от будущей плановой стужи.
Ничего не меняется сотни веков на земле.
Дон Кихот на коне, рядом Санчо на бедном осле,
и гигантские мельницы кружат, и кружат, и кружат...


© Полина Орынянская
[456x589]

несказанность любви кругом и всюду -
вот город тонет в ней, как в полынье.
и нечем продышать окошко люду
сквозь эти толщи. криком в тишине,

звенящей, нагнетающей под вечер
тоску такую, что хоть пей, хоть плачь,
витают назначенные встречи,
и меркнут- меркнут в ворохе задач

дедлайнов, форумов, отметок, сообщений
слова, что не смогли найти в себе
холодных улиц меркнущие тени
всех городов, что сыщешь на земле.

вот мы идем по разным тротуарам,
бросая взгляд, случайно, на ходу.
и все, что нам, по сути, не хватало
и в прошлом, в этом, в будущем году,

живет вот здесь на улицах столицы,
но мы идем, не замечая, как
еще нам не знакомо, робко лица
случайно улыбаются сквозь мрак.

и надо бы забыть про списки планов,
остановиться, сделав шаг вперед,
на холод вынуть руки из карманов,
мол, здравствуй! это я. меня несет

к тебе рекою улиц, может стоит
узнаться, может это все - судьба?
но делать вид, что нас не беспокоят
знакомства эти, эта ерунда,

умеем на отлично, прячем лица,
идем по тротуарам, там огни.
а в городе без устали кружится
несказанность
проклятая
любви.


© Пряша
[490x700]

я смотрю на тебя и кажется я попала -
это круг без конца, да что там, и без начала.
ничего кроме строк банальных из глупых песен,
этот мир без тебя, мой друг, не бывало пресен

и статичен, и глуп, я тяну в себе, как по нотам,
строчки глупые песен, кажется отчего-то,
что они наполняют смыслом молчанье между.
знал бы ты, как сорвать мне хочется всю одежду,

вместе с кожей и прочей глупостью человечьей,
чтоб душа тебе пела песни без нот и речи,
но мы просто сидим. кафе, мягкий свет в окошко,
по бульвару идут огромные кот и кошка,

им наверное легче - муркнул и вот вы вместе.
я смотрю на тебя и кажется, что не вместим
мы молчание наше в воздухе всей планеты.
кошаки оба черные, вот тебе и приметы.

успокоиться, выдохнуть - кофе? пожалуй, кофе.
этот вечер стремится к ядерной катастрофе,
а в пустой голове стишки о любви до гроба...
почему ты молчишь? почему мы примолкли оба?

словно час в тишине огромной, чернее тучи,
нас подставил с тобою в жуткий несчастный случай,
а на деле минута, максимум три, ну две
мы сидим в небывалой, замкнутой тишине.

столько важного можно было бы рассказать,
что проблемы грызут безжалостно, что их рать
накопилась к концу пятнадцатого внутри,
что у дома сгорели гадские фонари,

и никто их не чинит, что холодна постель,
что пластмассовой елкой вдруг заменилась ель,
а она ведь не пахнет, что все не чуют что ль?
как уже не берет ни кофе, ни алкоголь -

все отчетливо помнишь, только дурнеешь в миг,
как из горла отчаянно рвется порою крик.
я все это читаю прямо в твоих глазах -
мы молчим, ведь так принято, значит увы и ах,

значит мат нам, и больше некого тут спасать,
песни глупые будут греть мне собой кровать.
значит надо сказать - спасибо! и выйти вон.
значит лишнее все, с каких не взгляни сторон,

значит, друг мой, ты мне не назван, ты мне - не Бог,
значит разные векторы наших с тобой дорог.
и когда я уже за гранью добра и зла,
ты спасаешь вопросом - ну, как там твои дела?

и мы будем сидеть до ночи в пустом кафе,
каждую глупую песню, в каждой ее строфе,
пропевая в две глотки, что-там о любви.
я смотрю на тебя,
и к черту все фонари.


© Пряша
[393x700]

[700x689]