......

Вдвоем или своим путем,

И как зовут, и что потом,

Мы не спросили ни о чем,

~ И не клянемся, что до гроба...

Мы любим.Просто любим оба...

 

Читать далее...

Читать далее...

5.30...

папа....  

 

Читать далее...

Как правило, многие привыкли видеть лишь отрезок - период воплощения в этом мире от точки рождения до точки ухода, что принято называть смертью. Будто что-то вообще может исчезнуть...  Многие забыли, что пришли на Землю с определённой миссией, например, нести свет, Любовь... Вероятно по этой причине многие воспринимают уход, который является лишь переходом в один из миров Земли, смертью. Если взять за точку отсчёта момент, что смерти нет как таковой, а Жизнь - вечное путешествие из одного мира в другой, то всё принимает иной оборот.

Так что же такое Жизнь?

 Это вечный Живой Поток, Поток всевозможных Энергий, переходящий из одного мира в иной, из одного воплощения в другой, по разным измерениям как нашей Вселенной, так и по всему Космосу - Вечному безграничному и постоянно расширяющемуся Океану Любви... КАждый человек - это прежде всего энергетическая Сущность, Суть, которая выбрала путь воплощения на Земле именно в нашем с вами мире с определённой целью... КАждый из нас в состоянии всё узнать, двигаясь путём Любви к свету... КА = Дух... Живя в единстве с Духом, всё реально...

Я очень люблю Жизнь! Я всегда люблю жить, ибо ЖИЗНЬ - это Вечность. Жизнь - безграничный Космический Океан Любви... 
Как можно не любить Жизнь вообще? Это сродни отсутствию Любви к Творцу, к Творению вообще. Поэтому я никогда не поверю, если кто-то скажет, что любит кого-то больше жизни, ибо в переводе это значит, что человек не любит ни Творца, ни своё я... Ясно, что он не в состоянии любить кого-то другого.

Что касается любви к данному воплощению, то пройдя суицид дважды, поняла, правда, значительно позже, как это было близоруко с моей стороны и очень глупо... Благо, что вообще поняла, благодаря этому и живу в радости и счастливо. Как однажды заметил Гейне: звёзды счастья находятся в человеке... От своего я добавлю: всё дело в ракурсе и видении ситуации и

Читать далее...

Это цитата сообщения ЛЮДМИЛА_ГОРНАЯ Оригинальное сообщение

за что все мы любим осеннюю грусть?..

 

за что все мы любим осеннюю грусть?.. за шепот дождя... за минор... и за нежность... пусть б'осой по августу я не пройдусь... и лета уже отдалилась беспечность...   я снова укутаю шею шарфом, достану сегодня залюбленный свитер... и в город вольюсь под сентябрьским дождем, согреюсь в кафешке я чаем с корицей... и осень приму... заходи, дорогая... в раздумьях, в молчании, в шелесте листьев... листва, полыхая, горит, не сгорая и шествует Осень походкою лисьей...   Фаина Мухамадеева

Читать далее...

 

Читать далее...

Это цитата сообщения Варфоломей_С Оригинальное сообщение

Лето, Одесса и дама с собачкой

— Софочка, я тебя умоляю, не тяни поводок, у меня локоть не резиновый!
Это была Розочка Аркадьевна, дама внушительного достоинства и размеров, прогуливающая по Приморскому бульвару собачку по имени Ральф.
Ральф был пекинес, по паспорту — “аристократ”, по поведению — гопник. Он шёл вперёд как танк, обнюхивал всё живое и неодушевлённое, и периодически пытался вступить в диалог с чайками. Без перевода.
— А шо ты хотела, — комментировала прохожая с веером, — если хозяйка такая темпераментная, то и собачка у неё не мопс, а смесь Наполеона с базарной торговкой.
В этот момент мимо проходил загорелый мужчина лет пятидесяти, с усами, как у Хемингуэя, и арбузом под мышкой. #опусы Он замедлил шаг, посмотрел на Розочку и сказал с одесской интонацией:
— Вы знаете, мадам, если б у меня был такой взгляд, как у вас — я бы давно завёл не пекинеса, а французскую модель.
Розочка не растерялась:
— А если бы у вас был такой арбуз, как у меня давление, я бы тоже не ходила по жаре с усачами.
Прохожие хихикнули, мужчина ушёл, а Ральф, как ни в чём не бывало, сел у скамейки и изобразил политическое равнодушие.
— Вот скажи мне, Софочка, — продолжала Розочка, — почему у мужчин летом обострение? Они начинают думать, что мы гуляем тут, как в музее — чтоб их кто-то рассматривал.
Я, например, гуляю исключительно ради Ральфа. А Ральф гуляет ради голубей. А голуби — чтоб свести меня с ума.
На этой философской ноте она достала из сумки веер, бутылочку боржоми, лакомство для собачки и свежий номер газеты «Одесский вестник» — в котором, кстати, была напечатана её жалоба на плохой тенёк у памятника Дюку.
— Жизнь — как булка с маком, Софа, — вздохнула она. — С виду сладкая, а как надкусишь — полный рот семечек и никаких гарантий.
Ральф в этот момент лизнул ей руку.
— Вот и всё, Софа. Вот он — единственный мужчина, который меня понимает. Не разговаривает, не спорит и по ночам не храпит.
А чайки всё кружили над морем.
И лето в Одессе продолжалось, как хороший анекдот — без морали, но с удовольствием.





(с) Бэлла Шнеерсон

А вы знали, что те, кого мы любим,

 

 

 

Дом там, где Любовь.
Дом там, где радость.
Взлетай со мной вновь.
Отпусти, что за плечами осталось.


Беги по взлётной полосе.
Взмахни невидимыми Крылами.
Оставь печали на шоссе
Вновь поднимающейся Спирали.


Открой глаза Творцу навстречу.

Читать далее...

Это цитата сообщения Liudmila_Sceglova Оригинальное сообщение

Кулинария

алекс

михаэлидес

"Безмолвный пациент" словно открыл засовы внутри меня. Оголил рану, о которой я даже не говорила вслух: "Меня не любили тогда, когда я нуждалась в этом больше всего". Это не просто боль это фундамент трещины, по которой потом рушится вера в себя, в других, в любовь. И моя исповедь здесь как шаг через безмолвие. Как голос, вырвавшийся из пепла.Книга стала зеркалом, в которое я боялась смотреть.Там есть фраза, от которой у меня сжалось сердце: "Труднее всего, Тео, осознать, что нас не любили тогда, когда мы больше всего в этом нуждались."Я остановилась на этой строчке, как на краю пропасти.Мне не хочется убивать. Но я честно признаю: я желала, чтобы исчезли те, кто ранил. Чтобы их просто.не стало.Это грех. Я знаю. Но ещё больше грех замалчивать боль, которая не отпускает годами.Даже дети ранят. Не нарочно. Просто потому, что я всё ещё та, кого не долюбили, когда было нужно.Я пишу. Я выдыхаю боль.И, как в книге, я чувствую: бумага это терапия.Перенос мыслей на бумагу – это своего рода отдушина, освобождение; тетрадь – место для выражения себя. Немного похоже на психотерапию.

Это цитата сообщения MsTataka Оригинальное сообщение

Напиши мне письмо... Н.Гольбрайх

Напиши мне письмо с того света, Как ты там, самый лучший мой друг. Я не жду на вопросы ответов, Просто пусто уж как-то вокруг. Ты покинул сей мир так внезапно, Без каких либо резких причин. Опиши — что и как поэтапно, В стиле самых правдивых картин. Всё ли там как нам видится с низу, Или же по-другому совсем. И к какому готовит сюрпризу, Бытие, после жизненных схем. По тебе я скучаю — Дружище, Но не вечен и мой всё, же срок. Каково твоё нынче жилище, Если можешь, черкни пару строк. На земле жизнь сплошные зигзаги, Что ведут нас по нашей судьбе. Пусть там нет ни чернил, ни бумаги, Но так хочется знать о тебе. Всем известно дороги начало, Но покрыт тёмной тайной конец. Странно, раз и тебя вдруг не стало, На Душе только свежий рубец. Напиши мне письмо с того света, Как за кромкой тебе — Лучший Друг. Буду ждать от тебя я ответа, А то пусто уж как-то вокруг. 2024 г. Николай Гольбрайх https://www.inpearls.ru/author/nikolay+golbrayh

 

Всё в этом мире может прекратиться, одномоментно...
В один прекрасный день, Вы можете быть унижены.

Ваши прекрасные идеи вдруг внезапно исчезнут.
Весь опыт Вашей жизни - всё это может оказаться нелепым,

никому не нужным.

Всё так развернётся, что Вам придётся начать всё снова, с самого нуля.

Читать далее...

Женщина с ароматом осеннего пепла

Посвящение

Тем, чья душа искала сквозь века, сквозь миры, сквозь параллели.
Тем, кто в другой реальности, может быть, счастлив,
но выбрал эту жизнь со всеми её слезами, утратами и откровениями.
Тем, у кого есть самое важное наследие - любовь, ставшая продолжением.
Посвящается моим дочкам.
И всем женщинам с ароматом осеннего пепла.

Я жила ради тебя

Иногда одна книга может отразить твою жизнь так точно,
будто кто-то прочитал твои мысли до рождения.
Так случилось со мной, когда я прочитала
"Четыре жизни Хелен Ламберт".

Это история женщины, которая перерождается каждые тридцать лет,
чтобы снова пройти через боль любви.
Она живёт, страдает, влюбляется не в того, кого должна
и только в четвёртой жизни понимает,
что её душа всегда принадлежала другому.
Демону. Тому, кто был рядом , в тени, в ожидании. Тому, ради кого она рождалась. Но поняла это слишком поздно.
Он исчезает, унося с собой их проклятие, оставляя ей возможность жить.
Без него.

Когда я дочитала, я сидела в тишине, будто меня обнажили до самой души.
Потому что я узнала себя.

Я не знаю, сколько жизней я прожила до этой.
Но с самого раннего детства я чувствовала странную, необъяснимую тоску.
Мне было пять лет, и я уже знала, что я потеряна.
Не физически, а внутренне. Я будто пришла в этот мир не полностью. Какой-то кусочек остался там… с ним.

Кем бы он ни был , я искала его всегда. В лицах, во взглядах, в голосах. В книгах. Во снах. Иногда казалось: вот он, нашёлся. Но каждый раз судьба отнимала. Каждый раз что-то разрушалось. Я устала. Сильно. Смирилась. Я больше не ищу. Только иногда, по ночам, я закрываю глаза и думаю:

Ты где? Ты страдаешь? Ты жив?
Может, ты мой демон.
Может, ты мой спаситель.
Может, ты и то и другое.
Я бы хотела сказать тебе только одно:
"Я жила ради тебя.
Пусть даже ты никогда не придёшь.
Пусть даже тебя никогда не было.
Ты был в моей душе. И этого достаточно."

Разбитая надежда

Меня зовут Тарана. Перевод с персидского песня, мелодия. И в жизни я действительно была мелодией, звёздочкой, душой любой компании. Меня любили. Мне завидовали. Но никто не знал, сколько в этой песне было грусти.
Я была долгожданным, единственным ребёнком в семье. Меня окружали заботой ,как редкий цветок. Мама и папа любили меня так, как только могут любить родители, но я мечтала о другой любви. О любви мужчины. Настоящей. Такой, которая не из долга, а из сердца.
Мой первый брак был иллюзией. Он женился на мне "по расписанию"- удобно, правильно, вовремя. Не из любви. Я тогда не сразу поняла это. Я верила. Надеялась. Мечтала, что он однажды возьмёт мою руку, прижмёт к губам -
на людях, не стесняясь. Что в болезни он будет рядом. Что его забота согреет, как в детстве мамино одеяло. Но ничего этого не случилось. Всё, что у нас было, это одиночество вдвоём. Молчание. Отдалённость. Холод.
Я писала дневники, полные тишины и боли. Даже когда я носила его ребёнка, я была одна.

А потом…

я потеряла малыша.
Мне было всего 21, когда я потеряла своего 2го ребёнка.
Мёртвый плод - так звучал холодный диагноз, поставленный в женской консультации.
Что я тогда чувствовала? Леденящий, тихий, до дрожи в теле страх.
Я понимала, что мёртвый малыш должен покинуть моё тело. Но как?
До этого момента я даже не чувствовала, что внутри меня угасла жизнь.
Я не осознавала, что потеряла ребёнка.
Страх боли заслонил страх потери.
Лишь дома, уже после выписки, когда я прижала к себе старшую дочь , ту, кому рассказывала, что у неё скоро появится брат или сестра ,я впервые по-настоящему поняла: я потеряла ребёнка. Мне, я потеряла сына(((.
Я не успела дать ему имя, не услышала его плач, не увидела его глазки.
Я больше боялась физической боли, чем осознавала, что как мать потеряла ребёнка.
И это осознание пришло позже, вместе с чувством вины, стыда и тихого, невыразимого горя.
Но самое страшное было не в теле. А в том, что он, мой муж ,не держал за руку .Не шептал: "Я рядом". Он был виноват заразил меня хламидиями. Инфекция прошла по крови и забрала жизнь внутри меня. А он сказал только: "Сделаем нового ребёнка". Как будто я мастерская, а ребёнок деревянная кукла. А у меня умер сын.Пусть не родился, но он был .Ему сейчас было бы 28 лет…
Я не успела стать матерью.
Я не успела попрощаться. Меня усыпили, меня почистили, меня отскоблили.
А душу оставили наполовину пустой.

После развода я молчала семь лет.
Не ждала любви. Но любовь пришла. Не сразу.
Она вошла тенью.
Он появился не как свет, а как тень. Тихо. Осторожно. Почти невидимо. Словно не хотел спугнуть меня , ту, в ком уже всё было растрескано. Старше меня на год. Он не говорил громко. Он не звал. Он просто был. Сначала где-то в сети. Ждал. Ждал моего ответа, моих слов. Как будто знал: если поторопится, уйду. Если надавит, исчезну. Он просто присутствовал. Терпеливо. Собирал мою душу по осколкам день за днём.
Когда заболел мой отец он стал тенью, которая вдруг превратилась в опору.
Он не спрашивал: Читать далее...

Мне было три или четыре. После желтухи мои маленькие глаза всё ещё пытались воспринимать мир через боль. Мест в детской палате не было, и меня поместили в палату для старших детей. Там было много голосов, больше страха, больше тревоги. Ночью, когда мне делали уколы, я начинала плакать. Мои маленькие плечи сотрясались от слёз, и одна из старших девочек начинала кричать на меня. Она сердится на меня за то, что я плачу, за то, что мне страшно. И мне становилось ещё страшнее. Но когда приходили мои родители, она становилась совсем другой. Той девочкой, которая убаюкивала меня взглядом, как будто я была её младшей сестрёнкой, как будто она сама всё понимает.
Не знаю, почему мама не оставалась со мной. Почему не могли договориться, чтобы хотя бы она была рядом, когда мне было так страшно. Наверное, мой папа с ума сходил, зная, что я одна в этом страшном месте. Я часто думала об этом, когда лежала в тёмной палате, окружённой чужими голосами.
Помню, как ночью я захотела пойти в туалет. Не заметив, я зашла не туда, куда нужно было. Это был туалет для мальчиков, и там, в этом странном, полутёмном уголке, собрались старшие парни. Я испугалась. Я отступила, и все эти склянки с анализами мочи, что стояли на полках, упали на меня. Крики, шум, крик мальчиков, и какие-то люди в белых халатах, которые быстро появились и начали суетиться.
После этого меня выкупала одна старенькая санитарка. Она была строгой, но доброй, как мне казалось. Шикала на меня, почему я зашла не в тот туалет. Почему не позвала кого-то, почему не попросила помощи. Но почему-то её слова звучали, как слова из другого мира, как тот момент, когда ты не понимаешь, что с тобой происходит, а тебе говорят, что это был всего лишь сон.
Но мне не казалось, что это был сон. Иногда мне кажется, что это было реально, но мне заставляли верить, что это всего лишь кошмар. Всё это пытались заглушить, не дать подняться на поверхность, ведь в те времена мало что можно было оставить без внимания. Они боялись, что мои родители могут что-то узнать.
Мама не могла быть рядом. Не пускали. Я кричала, когда меня оставляли, плакала, умоляя её забрать меня с собой. Я так боялась, что всё повторится, что мне будет опять страшно и одиноко.
Но пришла моя тётя. Она пришла вместо мамы. Переодела меня, накормила. И я спросила её, когда приедет мама. Тётя ответила, что мама будет завтра. Она пришла, потому что соскучилась по мне. Я прижалась к ней, и тогда я почувствовала её запах тёплый, знакомый, с запахом её пушистой шубы, который напоминал мне о маме. И я спросила, если мама соскучится, она точно приедет? Тётя поцеловала меня в лоб, усадила на колени и сказала: "Она обязательно приедет, сладкая моя."
В ту больницу я попадала часто, будто она стала вторым домом, а её стены, белые и холодные, казались чуждыми и пугающими. Помню, как в углу, где всегда была та светлая угольная лампа, мне делали уколы. Я ужасно боялась. Каждое прикосновение иглы к коже было как электрический шок, а боль не отступала сразу. Мой крик эхом разносился по стенам, и я, заткнув уши, пыталась не слышать, но это не помогало. Я плакала, а страх обвивал меня, сжимал горло. Но потом, словно из какого-то другого мира, появлялась тишина. Это была мама. Она сидела рядом, держала меня, её ладонь теплая и спокойная.
Каждый раз, когда я успокаивалась, она начинала рассказывать мне истории. Это не были сказки. Нет, она придумывала истории о девочке, которая болела, как я. У неё были такие же уколы, такие же страшные моменты, и она тоже, как и я, начинала выздоравливать. Я не понимала, почему мама не рассказывала мне привычные сказки, но каждый раз, когда она говорила об этой девочке, мне становилось легче. Я верила, что она тоже — это я, что её история — это моя история, только в другом времени.
И тогда, несмотря на боль, я понимала, что эта девочка всё равно становилась сильной. В конце концов, она всегда выздоравливала. В каждом её выздоровлении была частичка меня. В этих историях, написанных мамой для меня, я чувствовала, что не одна. В её тихих словах, в её спокойствии, я находила ту самую опору, которую искала в самые трудные моменты.

В тени той угольной лампы и в её историях я находила свой путь, даже когда сам путь был покрыт болью и страхом.

https://proza.ru/2025/04/19/1690
[700x393]