Мои англоговорящие подруги между прочим спросили: "Вы чулок над камином вешать будете?". Есть тут такая традиция - повесить чулок со своим именем в ночь на рождество, чтобы Санта Клаус насыпал пряников, конфет, засахаренных фруктов. Я попыталась отшутиться: "Нам это не нужно. У Эйдана и так много всего". Да и в православной культуре носки вывешивать не принято...

Вчера одна из подружек вошла в положение бедного ребенка, обделенного родителями, и притащила нам чулочно-носочное изделие. Зеленого и красного цвета. С веселыми рождественскими надписями. Размером со средний мешок. Санта Клаус, будь готов!

Недавно мой малыш подошел ко мне и спросил:

- Мама, я - съедобный?

Я развеселилась и стала целовать в шею, в висок и за оттопыренными ушками:

- Конечно, ты мой сладенький. Моя карамелька, шоколадка, булочка...

Гляжу, а он смотрит испытующе и серьезно. То ли не верит, то ли еще что. Я подумала, может, это как-то связано с его недавними страхами по поводу монстров и великанов в саду. Мы с папой старательно убеждали его, что в нашем саду, как и в доме, никаких монстров нету - мы специально ходили и проверяли. Равно как и злых собак, крокодилов, динозавров в большими зубами, которым бы найти что-нибудь вкусненькое. Я посерьезнела.

- Вообще-то, нет, сынок. Ты несъедобный. Ты ведь мальчик, а мальчики несъедобны.

- Мама, ты не понимаешь. Am I edible?

Я напряглась и стала быстро соображать. Вспомнила, что на гимнастике одного мальчика назвали incredible - замечательный. Фонетически очень рядом.

- Ты имеешь ввиду incredible?

- Да, мама.

- Конечно, сынок! Ты самый замечательный мальчик в мире. Incredible, wonderful, amazing and fabulous!

На гимнастике у нас очень строгий тренер. Никакой политкорректности и никакой скидки на трехлетний возраст спортсменов. После каждого занятия он подводит своеобразный итог: рассаживает детей вокруг себя, спрашивает все ли сегодня занимались на пределе возможностей и потом выдает каждому одну малюсенькую кругленькую шоколадку, типа M&Ms. Удивительно, но для детей эти микроскопические съедобные пуговки очень важны. На прошлом занятии он не дал одной девочке этого шоколадного поощрения: не выполняла инструкции, выбегала из зала, лезла к маме на руки и хныкала. Как она рыдала, бедная Олив! Мое сердце разрывалось на части. Я попыталась смягчить ее горе случайно завалявшимся в сумке ожерельем из ракушек. Помогло, но мало.

На сегодняшнем занятии все дети вели себя очень хорошо. Даже родители сидели какие-то притихшие. А Олив с мамой сегодня не пришли.