Выступление голографической певицы Megurine Luka. Впечатлило уже на несколько дней)
мне дано в этой жизни вообщем-то все, не считая удачи.
Она смотрит пристально на меня, смотрит и плачет.
Она говорит: "ну, что ты стоишь, иди и лови за хвост эту суку- фортуну!"
Но я не могу идти, не могу дышать, лишь сильнее вцепляюсь ей в руку.
Герда сделала дреды,надела кеды.
Выкурила первую
(Ей похуй, что вредно)
Герда стала стервой,
Вскрыла Каю вены,
Сожгла Снежную королеву,
Напилась в таверне.
Герда предпочла ванили цедру,
Розам - вербу.
Предпочла не снизу, а сверху.
Герда убила в себе герду.
Герда молчит, не воет, не бьется в истерике не смолкая.
Герда приходит в бар и за стойкой высматривает спину Кая
Ничего не требуя,
Не умоляя,
Не прикасаясь к нему. Совершенно не паникуя.
Абсолютная аллилуя.
Герда выглядит на семнадцать - это успех, в ее усталые двадцать три.
При ее-то образе жизни,при регулярном уровне алкголя в ее крови,
При количестве никотина внутри,
Транквилизаторы,
Операции,
Гепарин.
Снова бары, тотализаторы
И пари.
Каю, кажется, двадцать пять, и он выглядит на удивление хорошо.
Он говорит - криогенная медицина. Хотя скорей всего - лоботомия.
Электрошок.
Одевается не по погоде: кеды, фиолетовый шарф и капюшон.
Герда видит Кая - и он ей чуть-чуть смешон,
Этот шафр вязала ему она.
Шарфик связан - и она ему не нужна.
Заходя в свой любимый бар Герда видит Кая, но держится молодцом -
Заказывает чай с лимоном, мятой и чабрецом.
Выпивает, и по привычке пытается до бармена дотянуться,
Чтобы виски со льдом,
В олдфэшн'е с толстым дном
Ноги ватные и не слушаются
Пальцы не гнутся
Они делают вид, что друг друга не знают. Или не замечают.
У нее зрачки от ненависти дичают -
Она представляет, как он в эту снежную бабу ночами кончает.
Ёще один виски
Ёще один виски
И
Чаю.
Я - кефир есть?
мама - нет.
Я - грустно без кефира.
мама - тю без кефира ей грустно, без пива людям грустно обычно.
))))))
Почему я не вижу здесь кораблей
С парусами из дальних, из южным морей.
Почему здесь нет ветра, не слышен прибой
Я хотел бы уехать....
а больше и сказать нечего, слова закончились, спасаться бегством надо бы....
Ненужно мне журавлей тех, что в небе –
Они улетели на юг.
Просто нужна синица в ладонях –
Нежный и ласковый друг.
Истекает последний час осени. Растворяется пылинками, осколочками, обрывочками. Слышите? Колокольчики едва уловимо звенят. Слышите? И волшебно, и страшно. Осень калейдоскопом лиц на опавших листьях - кто-то пришел, кто-то исчез. Необычно теплые дни - то ли издевка, то ли снисхождение. Улицы и дворы, с кем-то или в одиночестве - в трезвости, и в угаре. Сколько всего случилось, ещё больше не случилось. Плечи окутаны паутиной случайностей - влипла. Сопротивляться? Сдаваться? Неопределенность, неясность. Столько лиц вокруг, что все размывается в силуэты.И только один образ прожег и не отпускает, не размывается, слишком яркий - аж слепит. Может это воплощенное солнце? Но в таком случае невозможно к нему подступиться - сожжет. Истекает последний час осени, ветер за окном обещает холода. Дверь за спиной уже плотно заперта. Колокольчики звенят, такой колючий звук. Но следующая дверь ещё не открыта. Осень отступает. Холоднее и холоднее. Руки леденеют, чувствительность снижается, надо просто идти, пока ещё чувствуешь ноги. Совсем скоро следы будут оставаться на снегу...