Не знала, что "Чайф" исполняет песню на есенинские стихи.
Исполнение интересное.
СОБАКЕ КАЧАЛОВА
Дай, Джим, на счастье лапу мне,
Такую лапу не видал я сроду.
Давай с тобой полаем при луне
На тихую, бесшумную погоду.
Дай, Джим, на счастье лапу мне.
Пожалуйста, голубчик, не лижись.
Пойми со мной хоть самое простое.
Ведь ты не знаешь, что такое жизнь,
Не знаешь ты, что жить на свете стоит.
Хозяин твой и мил и знаменит,
И у него гостей бывает в доме много,
И каждый, улыбаясь, норовит
Тебя по шерсти бархатной потрогать.
Ты по-собачьи дьявольски красив,
С такою милою доверчивой приятцей.
И, никого ни капли не спросив,
Как пьяный друг, ты лезешь целоваться.
Мой милый Джим, среди твоих гостей
Так много всяких и невсяких было.
Но та, что всех безмолвней и грустней,
Сюда случайно вдруг не заходила?
Она придет, даю тебе поруку.
И без меня, в ее уставясь взгляд,
Ты за меня лизни ей нежно руку
За все, в чем был и не был виноват.
[549x700]Василий Иванович Качалов и тот самый Джим
Читать далее
Телевизор смотрю крайне редко, но за некоторыми развлекательными проектами слежу с большим интересом. Так, например, в привычку вошел просмотр ледовых проектов со звездами, подготовленных Авербухом и Жулиным.
Названия и часть концепции этих проектов каждый год меняется, но суть остается. Сейчас – «Лед и пламень».
Все на любителя, но мне очень понравился финальный номер Лизы Арзамасовой и Максима Ставиского, поставленный на есенинское «Мне осталась одна забава…». Даже то, что стихи читал Безруков, впечатления не испортило.
Не могу припомнить, чтобы кто-то из фигуристов катался не под песню, а под выразительное чтение стихов.
Голуби посетили Пушкина,
исклевали его задумчивость —
статуя из серой бронзы беседует с голубями,
терпеливая, как бронза, —
нынешним птицам
её не понять,
уже другой язык
у птиц,
и с крошками Пушкина
они летят к Маяковскому.
Похоже, будто из свинца его статуя,
похоже, будто отлита
из пуль, —
они не изваяли его нежность,
лишь его статную гордость, —
если он и впрямь разрушитель
нежности,
как же он жил
среди фиалок,
под светом луны, —
любил?
Вечно чего-то недостаёт статуям,
застывшим в реке времени, —
то чётко нашпиливают воздух
на военный клинок,
то сидят (Гоголем),
как туристы в сквере,
а иные, устав трястись в седле,
не могут спешиться, чтобы поесть.
По чести говоря, печальны статуи,
потому что время,
оседая на них, окисляется,
и, хотя к ним наведываются цветы,
чтобы прикрыть их холодные ноги,
цветы — не поцелуи,
и приходят они сюда умирать.
Белые полдневные голуби
и поэты-полуночники
бродят вокруг башмаков
железного Маяковского,
вокруг его страшного бронзового пиджака
и его железного рта без улыбки.
Однажды к вечеру, в полусне,
я услышал в городе, как от реки к холмам
взмыли стихи, псалмопения
словоохотливых мастеров слова.
Слышал ли Владимир?
Статуи — слышат?
Он казался разгневанным,
его жест не допускал стихов —
возможно, статуя — полость
из мрамора, бронзы или камня, — ракушка
какого-нибудь раненого существа, которое ушло
и оставило эти стылые останки,
жест, неподвижное движенье,
ветошь души?
© Перевод с испанского П. Грушко, 1977
Это цитата сообщения Art_Dealer Оригинальное сообщение
Русский Рокфеллер
«БОЛЕЕ ВСЕГО БЫСТР И ПРОНИЦАТЕЛЕН»
 [показать]
Василий Тимм. Портрет В.А. Кокорева. 1860-е. Гравюра. 47х32. Фотокопия из собрания Михаила Золотарева
|
Американцы назвали бы Кокорева selfmade man, по-нашему — «из грязи да в князи». Первые деньги были заработаны «лапотником-самородком» на винных откупах на Орловщине. В награду за успешное ведение дел он получил в управление еще двадцать откупов. В тридцать три года сын солигалического торговца имел состояние порядка восьми миллионов золотых рублей. С такими деньгами «откупщицкий царь» (как Кокорева величал Савва Мамонтов, сам сын винного откупщика) мог делать большие дела.
«Кокорев действительно очень умен, а более всего быстр и проницателен», — заметил писатель Николай Лесков, приходивший просить у богача денег. Василий Алексеевич постоянно опережал конкурентов: в 1859 году построил вблизи Баку первый в мире нефтеперегонный завод (Джон Рокфеллер запустит свой четыре года спустя), где под присмотром приват-доцента Дмитрия Менделеева производилось масло, которое вскоре назовут керосином. В 1861-м инвестировал в постройку Волго-Донской железной дороги, в 1874-м — Уральской железной дороги, попутно учредил два банка — первый частный отечественный Московский купеческий банк и Волжско-Камский, самый крупный акционерный. Он же провел в Москве первую конку и построил грандиозное Кокоревское подворье. Торгово-гостиничный комплекс на берегу Москвы-реки напротив Кремля обошелся в два с половиной миллиона — сумму для середины XIX века невероятную. Но он того стоил: гостиница, склады, целый комплекс почтово-транспортных услуг (даже касса для размена монет), магазины, а в придачу ко всему — читальня, причем бесплатная.
| [показать] |
Карл Брюллов. Портрет Юлии Павловны Самойловой, удаляющейся с бала с воспитанницей. Холст, масло. 249х176. Из собрания Василия Кокорева. Courtesy ГРМ
В 1870 году этот «Портрет Самойловой» был приобретен в составе коллекции Василия Кокорева Министерством императорского двора для великого князя Александра Александровича, будущего Александра III. Сумма сделки составила 40 тыс. рублей. Согласно описи по итогам сделки, за портрет было заплачено 2000 руб. |
«УВЕЛИЧИТЕЛЬНЫЕ СТЕКЛА ДЛЯ РАССМАТРИВАНИЯ КАРТИН ВБЛИЗИ»
