Woman in the blue hat
N_Sore
/ Joel-Peter_Witkin
:
13-10-2008 18:49
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Женщина в синей шляпе
Я увидел модель для своей работы «Женщина в синей шляпе» на открытии музея Уитни в Нью-Йорке. Она была инвалид, помощник ввозил её в лифт в инвалидной коляске. Не успел я сказать и слова, как двери лифта закрылись. Я кинулся вверх по лестнице, чтобы встретить её в главной галерее. Когда я увидел её, на ней ещё была синяя меховая шляпа. Она сказала мне, что её никто и никогда ещё не фотографировал серьёзно. Я ответил, что мне нужна неделя на подготовку съёмки. Она согласилась фотографироваться, но взяла с меня честное слово, что я использую только одну плёнку и пошлю ей фото после контактной печати для её дальнейшего согласия или отказа. Я принял её требования. Через неделю я вернулся в Альбукерке и отправил ей контактную печать. На следующий день она позвонила мне и сказала, что ей нравятся фотографии, и что я могу их печатать.
The collector of fluids
N_Sore
/ Joel-Peter_Witkin
:
13-10-2008 18:47
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Собиратель жидкости
"
Я хотел сделать фотографию имплозии, то есть того, что случилось бы, если бы все отверстия тела закрылись. Моделями для этой фотографии служили один знакомый фотограф и крёстная мать моего сына. На фоне, на рабском языке, написано название глазной болезни. Я назвал эту работу «Собиратель жидкостей», желая ещё больше мистифицировать мой замысел".
Alternates for Muybridge
N_Sore
/ Joel-Peter_Witkin
:
13-10-2008 18:42
комментарии: 1
понравилось!
вверх^
к полной версии
По мотивам Майбриджа
Я отправился в Стенфордский университет, где всё ещё существуют конюшни, в которых Эдвард Майбридж фотографически доказал, что лошади, скачущие галопом, отрывают от земли все четыре ноги. Конечно, Майбридж фотографировал и многое другое – движения людей, занимающихся самыми обыкновенными вещами, спортсменов, младенцев, калек, собак и толстяков. Этой работой я хотел почтить память Майбриджа. Мне позировали болезненно тучная женщина и ещё один человек, которого, возможно, захотел бы сфотографировать сам Майбридж, но этого не сделал – транссексуала!"
Arms broken by windows
N_Sore
/ Joel-Peter_Witkin
:
13-10-2008 18:39
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Руки сломанные окном
Эта работа изображает, какой вред был нанесён рукам моей бывшей жены в результате несчастного случая. Она попросила образно воспроизвести её травмы. Я согласился, но сказал, что мне нужен, по крайней мере, один день, чтобы продумать идею фотографии. В тот вечер мы обедали с очень привлекательным доктором, которая сказала мне, что в прошлом она изучала искусство. Я понял, что эта женщина была бы прекрасной формой для отображения травмированной руки моей жены. Она согласилась фотографироваться, но только при условии, что её лицо будет полностью закрыто. Венеру Милосскую я добавил непосредственно перед тем, как сделать снимок. Чайная чашка вместо её головы представляет на фотографии вред, нанесённый красоте"
Story from a book
N_Sore
/ Joel-Peter_Witkin
:
13-10-2008 14:14
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Книжная история
Книжное повествование имеет форму, но чтобы её увидеть, нужно прочесть произведение. А здесь вы видите рассказ на фотографии. Это утончённый образ, он воспевает литературу во всех её проявлениях".
Poussin in hell
N_Sore
/ Joel-Peter_Witkin
:
13-10-2008 14:11
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Пуссен в Аду
Мне нравится творчество Пуссена и я захотел воздать ему почести по-своему, в фотографии. В своём воображении я видел его рисующим в Аду. Надеюсь, что Пуссен не попал в Ад. Но его гений настолько могуч, что даже в Адском огне он изобретает Абстрактный экспрессионизм! Фон был нарисован в Альбукерке и отправлен в Европу. Обнажённая модель в реальности – великолепный фотограф. Этот образ классический, элегантный, забавный и грустный, как жизнь на земле и в Аду".
Beauty with three nipples
N_Sore
/ Joel-Peter_Witkin
:
13-10-2008 13:34
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Красавица с тремя сосками
В 1998 году в Берлине мой переводчик и водитель познакомил меня с одной из самых красивых женщин, каких я когда-либо видел. Она была русской. Я был просто потрясён и попросил разрешения её сфотографировать, она согласилась. Я решил не просто сфотографировать её обнажённой, ведь это мог сделать любой. Я придумал, что у неё будет три соска. Я немедленно принялся за работу, сделал два соска, которые прикрепил на одну из её грудей. Эти два соска изображали меня и моего брата-близнеца. А ещё один настоящий сосок, представлял зародыш моей сестры, которая умерла в чреве матери на 8 неделе беременности, и тогда у матери случился выкидыш. Когда я был в материнской утробе, я как бы испытал «это событие», увидев смерть плода, его уход во тьму и выход из тела матери. Я видел смерть до того, как родился!"
Man without head
N_Sore
/ Joel-Peter_Witkin
:
13-10-2008 13:32
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Человек без головы
"Мне позвонил врач и сказал, что в отделение привезли крупное тело мужчины и что им нужно отрезать ему голову. Он спросил, не хочу ли я посмотреть труп после того, как он будет обезглавлен. Через вас я прибыл со своим оборудованием. Я увидел лежащее на столе обезглавленное крупное тело человека. Он был очень похож на моего отца! Я всё ещё был слегка потрясён, когда врач предложил мне сфотографировать это тело. Я согласился. Втроем – доктор, его ассистент и я, мы с трудом подняли тело и устроили его на стул. Несколько раз оно падало со стула, наконец мне удалось так расположить его руки, чтобы оно оставалось неподвижным. Когда всё устроилось, я взялся за камеру. Именно тогда я понял, что если бы на трупе не было носков, то это было бы похоже на сцену пытки. А в носках он был каким-то домашним старичком без головы, несколько таинственным, но также вызывающим симпатию. Когда я печатал эту фотографию в Альбукерке, я был уверен, что получилось серьёзное произведение искусства, представляющее портрет нашего времени".
Cuisine of a failed romance
N_Sore
/ Joel-Peter_Witkin
:
13-10-2008 13:27
[показать]
Кухня неудавшегося романа
"«Кухня неудавшегося романа» - это название рассказа, написанного моим другом из Калифорнии. Мне нравилось, что выражают эти слова. Прежде чем уехать в Буэнос0Айрес, я знал, что должен создать образ, навеянный этим названием. В самолете, направляющимся в Аргентину, я сделал набросок женщины, горящей страстью к своему бывшему любовнику. Она была обнажена, и только на ногах её были надеты соблазнительные туфли и чулки.
В Буэнос-Айресе мой переводчик стал моим директором по кастингу, поэтому я был свобождён от поисков подходящей модели в городе. Их приводили ко мне в студию. Мне представили шесть женщин. Я попросил их раздеться догола. Но это было почти не нужно, потому что красота одной из них просто ослепила меня. Это была танцовщица и акробатка с длинными рыжими волосами. Я сразу выбрал её. Я спроектировал постамент, который изготавливали несколько дней. Когда он был готов, я воспроизвёл «бывшего любовника» в виде пениса, выступающего из мишени. Значение этого образа таково – самые сокровенные мечты сводятся порой к неудовлетворённому влечению".
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
[показать] Кухня неудавшегося романа
"«Кухня неудавшегося романа» - это название рассказа, написанного моим другом из Калифорнии. Мне нравилось, что выражают эти слова. Прежде чем уехать в Буэнос0Айрес, я знал, что должен создать образ, навеянный этим названием. В самолете, направляющимся в Аргентину, я сделал набросок женщины, горящей страстью к своему бывшему любовнику. Она была обнажена, и только на ногах её были надеты соблазнительные туфли и чулки.
В Буэнос-Айресе мой переводчик стал моим директором по кастингу, поэтому я был свобождён от поисков подходящей модели в городе. Их приводили ко мне в студию. Мне представили шесть женщин. Я попросил их раздеться догола. Но это было почти не нужно, потому что красота одной из них просто ослепила меня. Это была танцовщица и акробатка с длинными рыжими волосами. Я сразу выбрал её. Я спроектировал постамент, который изготавливали несколько дней. Когда он был готов, я воспроизвёл «бывшего любовника» в виде пениса, выступающего из мишени. Значение этого образа таково – самые сокровенные мечты сводятся порой к неудовлетворённому влечению".
Still life mexico
N_Sore
/ Joel-Peter_Witkin
:
13-10-2008 11:58
[показать]
Натюрморт. Мексика
"В 1992 году в Мехико в Судебном госпитале мне показали отрезанную поездом ногу. Женщина была жива, но её прекрасная нога была передо мной, и я мог её сфотографировать. На следующий день я принёс в госпиталь фрукты, рыбу, хлеб и драпировочную ткань для съёмки. Я сделал самый элегантный натюрморт с ногой, чтобы воспеть Бога, который её создал, и воздать почести женщине, которая когда-то ходила ей по земле".
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
[показать] Натюрморт. Мексика
"В 1992 году в Мехико в Судебном госпитале мне показали отрезанную поездом ногу. Женщина была жива, но её прекрасная нога была передо мной, и я мог её сфотографировать. На следующий день я принёс в госпиталь фрукты, рыбу, хлеб и драпировочную ткань для съёмки. Я сделал самый элегантный натюрморт с ногой, чтобы воспеть Бога, который её создал, и воздать почести женщине, которая когда-то ходила ей по земле".
Corpus medius
N_Sore
/ Joel-Peter_Witkin
:
13-10-2008 11:52
[показать]
Медицинское тело
"Работа «Медицинское тело» была создана в Восточной Европе. Один из моих друзей познакомил меня с патологоанатомом. Случилось так, что когда я был у доктора в клинике, у него находился труп молодого человека. Он согласился, чтобы я его сфотографировал я пошёл за камерой, штативом и плёнкой. А ещё я купил холст для фона и полосатую ткань на драпировку. Вернувшись, я поместил тело на холст и осветил его сверху медицинской лампой, которой пользуются при вскрытии тел, и распределил вокруг полосатую драпировку. В глазок камеры я увидел великолепный образ. Я сделал выдержку только на один ролик плёнки! Я напечатал этот образ с классической простотой, прибегая лишь к небольшому комбинированию изображения и закреплению. Так получилась картина жизни и смерти. Прежде чем фотографировать, я скрестил ноги трупа, и он стал похож на рыбу – символ Христа".
комментарии: 2
понравилось!
вверх^
к полной версии
[показать] Медицинское тело
"Работа «Медицинское тело» была создана в Восточной Европе. Один из моих друзей познакомил меня с патологоанатомом. Случилось так, что когда я был у доктора в клинике, у него находился труп молодого человека. Он согласился, чтобы я его сфотографировал я пошёл за камерой, штативом и плёнкой. А ещё я купил холст для фона и полосатую ткань на драпировку. Вернувшись, я поместил тело на холст и осветил его сверху медицинской лампой, которой пользуются при вскрытии тел, и распределил вокруг полосатую драпировку. В глазок камеры я увидел великолепный образ. Я сделал выдержку только на один ролик плёнки! Я напечатал этот образ с классической простотой, прибегая лишь к небольшому комбинированию изображения и закреплению. Так получилась картина жизни и смерти. Прежде чем фотографировать, я скрестил ноги трупа, и он стал похож на рыбу – символ Христа".
The aleph
N_Sore
/ Joel-Peter_Witkin
:
13-10-2008 11:44
[показать]
Алеф
"Образ, названный Алеф или «первая вещь», относится к моей собственной смерти, когда клоуна увозят со сцены жизни. Голова, отделённая от тела, указывает на то, что личность заключается в ней, а не в теле. А маска говорит нам больше, чем лицо. Оформленный мной задник изображает комедию жизни".
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
[показать] Алеф
"Образ, названный Алеф или «первая вещь», относится к моей собственной смерти, когда клоуна увозят со сцены жизни. Голова, отделённая от тела, указывает на то, что личность заключается в ней, а не в теле. А маска говорит нам больше, чем лицо. Оформленный мной задник изображает комедию жизни".
Venus preferred to Christ
N_Sore
/ Joel-Peter_Witkin
:
13-10-2008 11:39
[показать]
Венера, предпочитаемая Христу
"Что развлечься, в Париже я отправился в «Лидо». Там я встретил женщину, которая стала моделью для этой фотографии. После её выступления мне удалось поговорить с ней. У неё было великолепное тело. Её лицо было красивым, но похожим на маску, в которой сочетались радость и меланхолия. Она была воплощением современной Венеры. Я попросил её позировать мне, и она согласилась. Вернувшись в штат Нью-Мексико, котором я живу, я стал руководить живописными работами по картине Джотто и изготовлением кресла и других форм. Несколько месяцев спустя я вернулся в Европу, чтобы сделать эту фотографию. Идея её состоит в том, что в наше время материализм – это «бог», символизируемый прекрасной плотью моделей и кинозвёзд. Эти боги материализма воплощены в моей Венере из «Лидо». И если Венера представляет материальное, то Христос, изображаемый в форме уродливого эмбриона, -духовное. Я прикрепил эмбрион к кресту.
Это было выражение возвышенной радости. Когда я устанавливал обнажённую Венеру, я объяснил ей, что она воплощает собой слабое и потерянное существо, и что присутствие её красивого и соблазнительного тела не позволило Святому Франциску получить Стигматы. В этот момент выражение её лица было изумительным – нервным и всё-таки прекрасным. Это была абсолютная противоположность эмбриону-Христу. Вот тогда я и сделал фотографию".
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
[показать] Венера, предпочитаемая Христу
"Что развлечься, в Париже я отправился в «Лидо». Там я встретил женщину, которая стала моделью для этой фотографии. После её выступления мне удалось поговорить с ней. У неё было великолепное тело. Её лицо было красивым, но похожим на маску, в которой сочетались радость и меланхолия. Она была воплощением современной Венеры. Я попросил её позировать мне, и она согласилась. Вернувшись в штат Нью-Мексико, котором я живу, я стал руководить живописными работами по картине Джотто и изготовлением кресла и других форм. Несколько месяцев спустя я вернулся в Европу, чтобы сделать эту фотографию. Идея её состоит в том, что в наше время материализм – это «бог», символизируемый прекрасной плотью моделей и кинозвёзд. Эти боги материализма воплощены в моей Венере из «Лидо». И если Венера представляет материальное, то Христос, изображаемый в форме уродливого эмбриона, -духовное. Я прикрепил эмбрион к кресту.
Это было выражение возвышенной радости. Когда я устанавливал обнажённую Венеру, я объяснил ей, что она воплощает собой слабое и потерянное существо, и что присутствие её красивого и соблазнительного тела не позволило Святому Франциску получить Стигматы. В этот момент выражение её лица было изумительным – нервным и всё-таки прекрасным. Это была абсолютная противоположность эмбриону-Христу. Вот тогда я и сделал фотографию".
Джоэл-Питер Уиткин – поклонник Дмитрия Бальтерманца и русских церквей
N_Sore
/ Joel-Peter_Witkin
:
13-10-2008 01:40
-В Москве вы сделаете новую серию фотографий?
– Нет. Я сделаю одну фотографию. Я планирую вернуться в Москву в ноябре, потому что меня пригласили сделать выставку в галерее Татинцян. И если эта фотография будет работать хорошо, то я могу попытаться сделать другую. Я путешествую по разным местам, и что мне интересно – это культурные особенности людей и мест, дающие возможность для фотографирования.
– Вы действительно видите культурные различия между людьми в Москве и в Нью-Йорке, например?
– Абсолютно! Я работал в Эстонии и в Польше – лица совершенно другие, и они зависят от культурного контекста. Я думаю, у каждой личности есть дух и у каждого места есть дух или душа – в людях, в том, как они движутся, в том, как строят собственную цивилизацию.
– Что вы знаете о своих русских корнях или о своих еврейских корнях в России?
– Каждый человек, который прибывал из Киева, был «русским», приезжая в Штаты. Но мы – через мою сестру – провели исследование семейной истории – и обнаружили, что мои дедушка и бабушка происходили из Литвы – они попали в Киев на пути в Штаты. Мой отец был американцем в первом поколении, и он хорошо здесь вписался, разве что он был полон такой жажды жизни... у него был особый тип юмора и очень сильный индивидуализм. Моя мать была итальянкой и католичкой, мать и бабушка приехали из Италии, из района Неаполя. Моя бабушка приехала в Соединенные Штаты с 30 долларами. Я думаю, что эти предпосылки были важны для моей работы.
Я получил хороший шанс. Мой отец был не только рабочим, но и игроком. И моя мать также – на свой манер. Они были художниками или хотели ими быть. Мой отец хотел быть виолончелистом, но по причине бедности (ему нужно было выживать) он стал стекольщиком, как и его отец. Моя мать хотела быть пианисткой, играть для немых фильмов, но когда появился звук, она не могла этого делать и стала бухгалтером – так что она любила числа. Моя мать также играла в карты, в бинго, она была игроком. Моя мать и мой отец разошлись из-за религиозных различий.
– У них были творческие амбиции, но вы реализовали их амбиции за них?
– Нет. Они помогли мне. Когда моя старшая сестра заинтересовалась пианино, то моя мать послала ее не к местному учителю, а к учителю в Карнеги-холле, что было очень хорошо. Моя мать обладала итальянским, средиземноморским, невероятным чувством поэзии и искусства. Ей нужно было видеть своих детей художниками. Мой брат рисовал на обочинах улиц, и моя мать послала его на уроки рисования и живописи, а теперь он – очень известный в Штатах художник, он профессор живописи в университете Сиракузы, уважаемый и знаменитый. А я сам... (Уиткин показывает, как именно его мать складывала руки в молитве, и посмеивается.) – она все время молилась за меня. У брата был интерес к музеям, мы ходили в Метрополитен, в музей Уитни, Музей современного искусства. И там мы находили рай, потому что в том месте, где мы жили – в Бруклине, – был очень бедный район.
[показать]
– Он и сейчас очень бедный.
– Нет. В действительности тот район, где я вырос – Вильямсбург и Гринпойнт, – сейчас продолжение Нью-Йорка; там есть большие лофты новых галерей. Теперь это предместья, но не дно.
– У вас есть русские дальние родственники?
– Я ничего об этом не знаю. Потому что мы никогда не знали истории того места, откуда мы пришли. Все осталось позади. Большой океанский прибой смыл наше прошлое. И единственное, что выжило, – стремление начать новую жизнь в Штатах.
– Вы сами – мультикультурны?
– Моя семья формировалась в американской культуре, но моим первым языком в детстве был итальянский, потому что я жил с матерью и бабушкой. Я пошел в школу и учил там английский, но это был бруклинский английский. Затем я сам продолжал образование. Я получал высшее образование в Купер Юнион. Купер Юнион – это прекрасная школа в Нью-Йорке, совершенно бесплатная; чтобы поступить, нужно пройти конкурс – они берут одного из 60 абитуриентов. В то время я также делал фотографии (мне было 11 лет), я еще не нашел своего пути. Но я окончил Купер Юнион как скульптор. Когда мне было 14, я встретил Ви-Джи. Он был невероятным, очень странным человеком – и тоже из Восточной Европы. В 16 я встретил Стайхена, потому что я позвонил ему и показал свои работы – это были маленькие слайды. Я брал цветную пленку, и результаты были готовы немедленно – на следующий день. И он отобрал мои работы для выставки с невероятным названием "Шедевры фотографии". Эти слайды стали частью коллекции, и я сказал себе: "Да! Я должен быть фотографом".
– Давайте поговорим немного больше о вашей русской фотографии. Вы будете использовать бездомных?
– Я действительно нашел модель. Не на улице. Он был в музее, и когда он снимал пальто, потому что он только что приехал, чтобы увидеть выставку, я немедленно сказал Марине, моей переводчице, – поговори с ним, потому что я хочу, чтобы он был моделью. И я еще неЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
-В Москве вы сделаете новую серию фотографий?
– Нет. Я сделаю одну фотографию. Я планирую вернуться в Москву в ноябре, потому что меня пригласили сделать выставку в галерее Татинцян. И если эта фотография будет работать хорошо, то я могу попытаться сделать другую. Я путешествую по разным местам, и что мне интересно – это культурные особенности людей и мест, дающие возможность для фотографирования.
– Вы действительно видите культурные различия между людьми в Москве и в Нью-Йорке, например?
– Абсолютно! Я работал в Эстонии и в Польше – лица совершенно другие, и они зависят от культурного контекста. Я думаю, у каждой личности есть дух и у каждого места есть дух или душа – в людях, в том, как они движутся, в том, как строят собственную цивилизацию.
– Что вы знаете о своих русских корнях или о своих еврейских корнях в России?
– Каждый человек, который прибывал из Киева, был «русским», приезжая в Штаты. Но мы – через мою сестру – провели исследование семейной истории – и обнаружили, что мои дедушка и бабушка происходили из Литвы – они попали в Киев на пути в Штаты. Мой отец был американцем в первом поколении, и он хорошо здесь вписался, разве что он был полон такой жажды жизни... у него был особый тип юмора и очень сильный индивидуализм. Моя мать была итальянкой и католичкой, мать и бабушка приехали из Италии, из района Неаполя. Моя бабушка приехала в Соединенные Штаты с 30 долларами. Я думаю, что эти предпосылки были важны для моей работы.
Я получил хороший шанс. Мой отец был не только рабочим, но и игроком. И моя мать также – на свой манер. Они были художниками или хотели ими быть. Мой отец хотел быть виолончелистом, но по причине бедности (ему нужно было выживать) он стал стекольщиком, как и его отец. Моя мать хотела быть пианисткой, играть для немых фильмов, но когда появился звук, она не могла этого делать и стала бухгалтером – так что она любила числа. Моя мать также играла в карты, в бинго, она была игроком. Моя мать и мой отец разошлись из-за религиозных различий.
– У них были творческие амбиции, но вы реализовали их амбиции за них?
– Нет. Они помогли мне. Когда моя старшая сестра заинтересовалась пианино, то моя мать послала ее не к местному учителю, а к учителю в Карнеги-холле, что было очень хорошо. Моя мать обладала итальянским, средиземноморским, невероятным чувством поэзии и искусства. Ей нужно было видеть своих детей художниками. Мой брат рисовал на обочинах улиц, и моя мать послала его на уроки рисования и живописи, а теперь он – очень известный в Штатах художник, он профессор живописи в университете Сиракузы, уважаемый и знаменитый. А я сам... (Уиткин показывает, как именно его мать складывала руки в молитве, и посмеивается.) – она все время молилась за меня. У брата был интерес к музеям, мы ходили в Метрополитен, в музей Уитни, Музей современного искусства. И там мы находили рай, потому что в том месте, где мы жили – в Бруклине, – был очень бедный район.
[показать] – Он и сейчас очень бедный.
– Нет. В действительности тот район, где я вырос – Вильямсбург и Гринпойнт, – сейчас продолжение Нью-Йорка; там есть большие лофты новых галерей. Теперь это предместья, но не дно.
– У вас есть русские дальние родственники?
– Я ничего об этом не знаю. Потому что мы никогда не знали истории того места, откуда мы пришли. Все осталось позади. Большой океанский прибой смыл наше прошлое. И единственное, что выжило, – стремление начать новую жизнь в Штатах.
– Вы сами – мультикультурны?
– Моя семья формировалась в американской культуре, но моим первым языком в детстве был итальянский, потому что я жил с матерью и бабушкой. Я пошел в школу и учил там английский, но это был бруклинский английский. Затем я сам продолжал образование. Я получал высшее образование в Купер Юнион. Купер Юнион – это прекрасная школа в Нью-Йорке, совершенно бесплатная; чтобы поступить, нужно пройти конкурс – они берут одного из 60 абитуриентов. В то время я также делал фотографии (мне было 11 лет), я еще не нашел своего пути. Но я окончил Купер Юнион как скульптор. Когда мне было 14, я встретил Ви-Джи. Он был невероятным, очень странным человеком – и тоже из Восточной Европы. В 16 я встретил Стайхена, потому что я позвонил ему и показал свои работы – это были маленькие слайды. Я брал цветную пленку, и результаты были готовы немедленно – на следующий день. И он отобрал мои работы для выставки с невероятным названием "Шедевры фотографии". Эти слайды стали частью коллекции, и я сказал себе: "Да! Я должен быть фотографом".
– Давайте поговорим немного больше о вашей русской фотографии. Вы будете использовать бездомных?
– Я действительно нашел модель. Не на улице. Он был в музее, и когда он снимал пальто, потому что он только что приехал, чтобы увидеть выставку, я немедленно сказал Марине, моей переводчице, – поговори с ним, потому что я хочу, чтобы он был моделью. И я еще не
Книги, альбомы
N_Sore
/ Joel-Peter_Witkin
:
13-10-2008 00:18
[показать]
Joel-Peter Witkin (Phaidon 55's)
Publisher: Phaidon Press (1 May 2001)
Language: English
ISBN: 0714840564
EAN: 9780714840567
Paperback: 128 pages
Размеры: 137 x 154 мм.
Вес: 94 гр.
Synopsis
This volume - investigating the work of a particular photographer, in this case, Joel-Peter Witkin - comprises a 4000-word essay by an expert in the field, 55 photographs presented chronologically, each with a commentary, and a biography of the featured photographer.
можно заказать на http://www.centercom.ru/shop/isbn/0714840564
_____________
[показать]
Joel-Peter Witkin:Zogling und Meister
Special Edition. Witkins subject is the reconciliation of religion and art, the overcoming of moral and social taboos. Making misfits the sublime subject of his tableaux, each of them inspired by a classic piece, his juxtapositions and complementing commentaries confront the discriminating power of social norms and the depth of human suffering.
Издательство: Schirmer/Mosel Verlag
Год: 2000
Страниц: 119
Формат: 299x299/22
ISBN: 9783888149450
Код Sprinter: 1940455
Вес: 1340 г.
Свед.: general
Доп. свед.: 268 colour illustrations, (18 colour )
заказать можно на http://www.sprinter.ru/books/1940455.html
____________
Раритеты:
1. Joel-Peter Witkin: Sanitarium
1983, twin palm publishers
$100.00
Signed by the artist
photogravure - poster
25 x 20 inches
[показать]
2. CLASSIC RESERVE Edition of only 85 SIGNED, numbered and boxed copies, with a free-standing 16" x 20" PLATINUM PRINT, "Eve Knighting Daguerre". No artist was better suited to illustrate the poetry of William Blake than Blake himself. If, however, one were to seek a contemporary artist who could best interpret Blake's celebrated Songs of Innocence and Songs of Experience, there would be no better choice than Joel-Peter Witkin. 40 never before published images of Witkin's most recent work (including stunning color plates) seamlessly blend with 22 classic images to illustrate William Blake's timeless poetry. An expanded essay by editor John Wood places Witkin's and Blake's personal visions in context and sets the stage for a uniquely contemporary retelling of Blake's seminal texts. The first photographic book printed in a new 10 color, ultra high resolution process on lush 100% cotton Arches paper.
This copy numbered LXV111.
21st: Phublishers of Fine Photography Books, 2004.
[показать]
3.
Joel-Peter Witkin
A monograph on the well-known controversial photographic artist Joel-Peter Witkin.
Eugenia Parry
* Joel-Peter Witkin (b.1939) is one of the most well-known and controversial photographic artists working today
* This accessible and affordable monograph is the best introduction to Witkin's fascinating and thought-provoking work available
* Drawing as much from the art of the past – Bosch, Goya, Velazquez, and the Symbolists – as from his own inspiration, Witkin's expression is multi-faceted and rich with meaning
* His deviant and imaginative tableaux transform the genre of still life by featuring animal and human corpses and body parts in classic, beautiful arrangements
* Witkin also chooses the deformed, the scarred and the unusual as his subjects, reinterpreting the nineteenth-century fascination with the 'other'
* His obsession with human physicality raises important questions about the body and sexuality, and finds beauty in the grotesque
Hardback
210 x 245 mm, 8 1/4 x 9 5/8 in
128 pp
56 black and white illustrations
ISBN 9780714847870
0714847879
£14.95
[показать]
4. Masterpieces of Medical Photography: Selections from the Burns Archive
WITKIN, Joel-Peter, BURNS, M.D., Stanley B.
Publisher: Pasadena, California: Twelvetrees Press, 1987
Edition: 1st Edition
Binding: Hardcover
Condition: Fine/Near Fine
ISBN: 094264221X
Price: $375.00 [Item #: 100911]
[показать]
5. Gods of Earth and Heaven
Author: Joel-Peter Witkin
Format: Hardcover
Publication Date: October 1989
Publisher: Twelvetrees Pr
Dimensions: 13.25"H x 10.5"W x 1"D; 2.7 lbs.
ISBN-10: 0942642392
ISBN-13: 9780942642391
List Price: $60.00
[показать]
6. Harm's Way:
Lust & Madness,
Murder & Mayhem
Joel-Peter Witkin, et al
ISBN 0-94409h-28-4
OUT OF PRINT
[показать]
7. [показать]
8. David Levi Strauss
Between the Eyes
Essays on Photography and Politics
Mit FotografienЧитать далее...
комментарии: 1
понравилось!
вверх^
к полной версии
[показать] Joel-Peter Witkin (Phaidon 55's)
Publisher: Phaidon Press (1 May 2001)
Language: English
ISBN: 0714840564
EAN: 9780714840567
Paperback: 128 pages
Размеры: 137 x 154 мм.
Вес: 94 гр.
Synopsis
This volume - investigating the work of a particular photographer, in this case, Joel-Peter Witkin - comprises a 4000-word essay by an expert in the field, 55 photographs presented chronologically, each with a commentary, and a biography of the featured photographer.
можно заказать на http://www.centercom.ru/shop/isbn/0714840564
_____________
[показать] Joel-Peter Witkin:Zogling und Meister
Special Edition. Witkins subject is the reconciliation of religion and art, the overcoming of moral and social taboos. Making misfits the sublime subject of his tableaux, each of them inspired by a classic piece, his juxtapositions and complementing commentaries confront the discriminating power of social norms and the depth of human suffering.
Издательство: Schirmer/Mosel Verlag
Год: 2000
Страниц: 119
Формат: 299x299/22
ISBN: 9783888149450
Код Sprinter: 1940455
Вес: 1340 г.
Свед.: general
Доп. свед.: 268 colour illustrations, (18 colour )
заказать можно на http://www.sprinter.ru/books/1940455.html
____________
Раритеты:
1. Joel-Peter Witkin: Sanitarium
1983, twin palm publishers
$100.00
Signed by the artist
photogravure - poster
25 x 20 inches
[показать] 2. CLASSIC RESERVE Edition of only 85 SIGNED, numbered and boxed copies, with a free-standing 16" x 20" PLATINUM PRINT, "Eve Knighting Daguerre". No artist was better suited to illustrate the poetry of William Blake than Blake himself. If, however, one were to seek a contemporary artist who could best interpret Blake's celebrated Songs of Innocence and Songs of Experience, there would be no better choice than Joel-Peter Witkin. 40 never before published images of Witkin's most recent work (including stunning color plates) seamlessly blend with 22 classic images to illustrate William Blake's timeless poetry. An expanded essay by editor John Wood places Witkin's and Blake's personal visions in context and sets the stage for a uniquely contemporary retelling of Blake's seminal texts. The first photographic book printed in a new 10 color, ultra high resolution process on lush 100% cotton Arches paper.
This copy numbered LXV111.
21st: Phublishers of Fine Photography Books, 2004.
[показать] 3.
Joel-Peter Witkin
A monograph on the well-known controversial photographic artist Joel-Peter Witkin.
Eugenia Parry
* Joel-Peter Witkin (b.1939) is one of the most well-known and controversial photographic artists working today
* This accessible and affordable monograph is the best introduction to Witkin's fascinating and thought-provoking work available
* Drawing as much from the art of the past – Bosch, Goya, Velazquez, and the Symbolists – as from his own inspiration, Witkin's expression is multi-faceted and rich with meaning
* His deviant and imaginative tableaux transform the genre of still life by featuring animal and human corpses and body parts in classic, beautiful arrangements
* Witkin also chooses the deformed, the scarred and the unusual as his subjects, reinterpreting the nineteenth-century fascination with the 'other'
* His obsession with human physicality raises important questions about the body and sexuality, and finds beauty in the grotesque
Hardback
210 x 245 mm, 8 1/4 x 9 5/8 in
128 pp
56 black and white illustrations
ISBN 9780714847870
0714847879
£14.95
[показать] 4. Masterpieces of Medical Photography: Selections from the Burns Archive
WITKIN, Joel-Peter, BURNS, M.D., Stanley B.
Publisher: Pasadena, California: Twelvetrees Press, 1987
Edition: 1st Edition
Binding: Hardcover
Condition: Fine/Near Fine
ISBN: 094264221X
Price: $375.00 [Item #: 100911]
[показать] 5. Gods of Earth and Heaven
Author: Joel-Peter Witkin
Format: Hardcover
Publication Date: October 1989
Publisher: Twelvetrees Pr
Dimensions: 13.25"H x 10.5"W x 1"D; 2.7 lbs.
ISBN-10: 0942642392
ISBN-13: 9780942642391
List Price: $60.00
[показать] 6. Harm's Way:
Lust & Madness,
Murder & Mayhem
Joel-Peter Witkin, et al
ISBN 0-94409h-28-4
OUT OF PRINT
[показать] 7.
[показать] 8. David Levi Strauss
Between the Eyes
Essays on Photography and Politics
Mit Fotografien
Загляните в Edelman Gallery
N_Sore
/ Joel-Peter_Witkin
:
12-10-2008 22:02
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
IV международный фестиваль «Мода и стиль в фотографии»
N_Sore
/ Joel-Peter_Witkin
:
12-10-2008 21:08
[500x371]
В Москве открывается международный фестиваль "Мода и стиль в фотографии". Один из самых прославленных гостей нынешнего фестиваля – американский фотограф Джоэль Питер Уиткин, приехавший на открытие своей персональной выставки в Московском доме фотографии, а также для того, чтобы провести мастер-класс. С ДЖОЭЛЕМ ПИТЕРОМ УИТКИНОМ встретилась ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Джоэль Питер Уиткин родился в 1939 году в Бруклине. Его отец был евреем, а мать – итальянкой-католичкой. Сам господин Уиткин также исповедует католицизм. В шесть лет он стал свидетелем автокатастрофы и до сих пор не может забыть выкатившуюся буквально к его ногам отрезанную голову маленькой девочки. Фотографии Джоэля Уиткина, равно почитаемые как эстетами и интеллектуалами, так и поклонниками хоррора, представляют собой барочно-сюрреалистический мир. Уиткин не боится художественно препарировать трупы – как животных, так и людей, снимать карликов, горбунов, гермафродитов и прочие невообразимые создания.
– Разговоры о том, что любая фотография так или иначе говорит о смерти, давно стали общим местом. Вы снимаете смерть, потому что вы фотограф, или вы стали фотографом, потому что в современной культуре это едва ли не единственная возможность предъявить смерть?
– Я вовсе не одержим смертью, как это многим кажется. Мои работы не обязательно мрачные – они могут быть и забавными. Смерть для меня – это просто один из аспектов жизни. Я исследую смысл бытия, пытаюсь понять, что значит наше существование в данный исторический момент, в том времени и том месте, где мы оказались. Фотография для меня – способ выстроить новые отношения между идеями и предметами. Я не стремлюсь делать что-то шокирующее, сенсационное или моральное. Напротив, мои работы говорят о красоте жизни и ее бренности, о морали и даже о бессмертии.
– Для того чтобы говорить о бессмертии, вам нужны настоящие трупы?
– Когда я снимаю мертвое тело, я хочу вновь сделать его достойным любования. Однажды я снимал натюрморт с женской грудью – это был своего рода парафраз классической темы vanitas, тщеты всего сущего. В одном из моргов Европы мне разрешили взять настоящую грудь, срезанную с трупа. Трупы все равно предназначались для анатомического театра, в котором студенты-медики исследуют устройство человеческого тела. Так что я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы использовать их в моей работе, которая тоже расширяет наши представления о теле. Я вовсе не хотел сделать нечто брутальное и отталкивающее. Напротив, я хотел воздать максимальные почести главному объекту моего натюрморта, сделать его таким же красивым, каким он был на живом теле. Я купил роскошное блюдо лиможского фарфора, редкостные экзотические плоды из страшно дорогого магазина деликатесов. А возле морга, где меня ждал мой кадавр, я нашел маргаритки и также решил включить их в натюрморт. Знаете, фотография для меня – это всегда некие коллекции и сопряжения случайных находок. Единственная проблема заключалась в том, что пришлось изрядно повозиться с самой грудью. Отрезанная от тела, самая прекрасная женская грудь в мире превращается в бесформенные куски жира. Так что мне пришлось долго придавать ей форму при помощи пластиковых бутылок из-под газировки. Но на фотографии она выглядела прекрасно. Для меня важно не то, что происходит перед камерой, а то, что получается на отпечатке.
– Если сам экстремальный процесс съемки для вас не важен, не проще ли было сделать тот же натюрморт в "Фотошопе", взяв изображение живой груди и смонтировав его с плодами и блюдом?
– Я никогда не использую компьютер. Меня не интересуют стерильные образы, я работаю с настоящими эмоциями, с тайнами жизни и смерти – и это невозможно подделать. Я не люблю двусмысленности и делаю свои снимки так, чтобы было отлично видно, что именно на них запечатлено.
– Где вы находите тех невообразимых "монстров", которых вы делаете героями ваших фотографий? Вы обращаетесь в специальные кастинговые агентства, которые работают с "не такими, как все", тем не менее, вполне востребованными, скажем, в кино и в шоу-бизнесе?
– Я очень не люблю слово "монстры", но также не понимаю политкорректного нежелания видеть их отличие от обычных людей. Я стремлюсь показать каждого из них как уникальное и достойное восхищения создание. Я не эксплуатирую калек – мои отношения с ними строятся на сочувствии и профессионализме: я всегда рассказываю им свой замысел и, разумеется, снимаю только с их согласия. Это очень личные отношения: я никогда не обращаюсь в агентства, я нахожу людей на улицах, иногда – на репортажных фотографиях. Так, однажды я увидел в одном французском журнале снимок женщины – чемпионки паралимпийских игр по плаванию. У нее не было двух рук и одной ноги. Но она обладала невероятной харизмой и совершенно античными пропорциями. Я нашел эту женщину – оказалось, что она живет в городке, в котором некогда жил Роден. И яЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
[500x371]В Москве открывается международный фестиваль "Мода и стиль в фотографии". Один из самых прославленных гостей нынешнего фестиваля – американский фотограф Джоэль Питер Уиткин, приехавший на открытие своей персональной выставки в Московском доме фотографии, а также для того, чтобы провести мастер-класс. С ДЖОЭЛЕМ ПИТЕРОМ УИТКИНОМ встретилась ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Джоэль Питер Уиткин родился в 1939 году в Бруклине. Его отец был евреем, а мать – итальянкой-католичкой. Сам господин Уиткин также исповедует католицизм. В шесть лет он стал свидетелем автокатастрофы и до сих пор не может забыть выкатившуюся буквально к его ногам отрезанную голову маленькой девочки. Фотографии Джоэля Уиткина, равно почитаемые как эстетами и интеллектуалами, так и поклонниками хоррора, представляют собой барочно-сюрреалистический мир. Уиткин не боится художественно препарировать трупы – как животных, так и людей, снимать карликов, горбунов, гермафродитов и прочие невообразимые создания.
– Разговоры о том, что любая фотография так или иначе говорит о смерти, давно стали общим местом. Вы снимаете смерть, потому что вы фотограф, или вы стали фотографом, потому что в современной культуре это едва ли не единственная возможность предъявить смерть?
– Я вовсе не одержим смертью, как это многим кажется. Мои работы не обязательно мрачные – они могут быть и забавными. Смерть для меня – это просто один из аспектов жизни. Я исследую смысл бытия, пытаюсь понять, что значит наше существование в данный исторический момент, в том времени и том месте, где мы оказались. Фотография для меня – способ выстроить новые отношения между идеями и предметами. Я не стремлюсь делать что-то шокирующее, сенсационное или моральное. Напротив, мои работы говорят о красоте жизни и ее бренности, о морали и даже о бессмертии.
– Для того чтобы говорить о бессмертии, вам нужны настоящие трупы?
– Когда я снимаю мертвое тело, я хочу вновь сделать его достойным любования. Однажды я снимал натюрморт с женской грудью – это был своего рода парафраз классической темы vanitas, тщеты всего сущего. В одном из моргов Европы мне разрешили взять настоящую грудь, срезанную с трупа. Трупы все равно предназначались для анатомического театра, в котором студенты-медики исследуют устройство человеческого тела. Так что я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы использовать их в моей работе, которая тоже расширяет наши представления о теле. Я вовсе не хотел сделать нечто брутальное и отталкивающее. Напротив, я хотел воздать максимальные почести главному объекту моего натюрморта, сделать его таким же красивым, каким он был на живом теле. Я купил роскошное блюдо лиможского фарфора, редкостные экзотические плоды из страшно дорогого магазина деликатесов. А возле морга, где меня ждал мой кадавр, я нашел маргаритки и также решил включить их в натюрморт. Знаете, фотография для меня – это всегда некие коллекции и сопряжения случайных находок. Единственная проблема заключалась в том, что пришлось изрядно повозиться с самой грудью. Отрезанная от тела, самая прекрасная женская грудь в мире превращается в бесформенные куски жира. Так что мне пришлось долго придавать ей форму при помощи пластиковых бутылок из-под газировки. Но на фотографии она выглядела прекрасно. Для меня важно не то, что происходит перед камерой, а то, что получается на отпечатке.
– Если сам экстремальный процесс съемки для вас не важен, не проще ли было сделать тот же натюрморт в "Фотошопе", взяв изображение живой груди и смонтировав его с плодами и блюдом?
– Я никогда не использую компьютер. Меня не интересуют стерильные образы, я работаю с настоящими эмоциями, с тайнами жизни и смерти – и это невозможно подделать. Я не люблю двусмысленности и делаю свои снимки так, чтобы было отлично видно, что именно на них запечатлено.
– Где вы находите тех невообразимых "монстров", которых вы делаете героями ваших фотографий? Вы обращаетесь в специальные кастинговые агентства, которые работают с "не такими, как все", тем не менее, вполне востребованными, скажем, в кино и в шоу-бизнесе?
– Я очень не люблю слово "монстры", но также не понимаю политкорректного нежелания видеть их отличие от обычных людей. Я стремлюсь показать каждого из них как уникальное и достойное восхищения создание. Я не эксплуатирую калек – мои отношения с ними строятся на сочувствии и профессионализме: я всегда рассказываю им свой замысел и, разумеется, снимаю только с их согласия. Это очень личные отношения: я никогда не обращаюсь в агентства, я нахожу людей на улицах, иногда – на репортажных фотографиях. Так, однажды я увидел в одном французском журнале снимок женщины – чемпионки паралимпийских игр по плаванию. У нее не было двух рук и одной ноги. Но она обладала невероятной харизмой и совершенно античными пропорциями. Я нашел эту женщину – оказалось, что она живет в городке, в котором некогда жил Роден. И я
Биография.
N_Sore
/ Joel-Peter_Witkin
:
12-10-2008 20:57
Joel-Peter Witkin (born September 13, 1939, in Brooklyn, New York City) is an American photographer. Witkin was born to a Jewish father and Roman Catholic mother. He has a twin brother, Jerome Witkin, who also plays a significant role in the art world for his realistic paintings. Witkin's parents divorced when Witkin was young because they were unable to transcend their religious differences. He attended grammar school at Saint Cecelia's in Brooklyn and went on to Grover Cleveland High School. He worked as war photographer between 1961 and 1964 during the Vietnam war. In 1967, he decided to work as a freelance photographer and became City Walls Inc. official photographer. Later, he attended Cooper Union in New York where he studied sculpture and became Bachelor of Arts in 1974. After the Columbia University granted him a scholarship, he ended his studies at the University of New Mexico in Albuquerque, where he became Master of Fine Arts.
Influences and themes
Witkin claims that his vision and sensibility were initiated by an episode he witnessed when he was just a small child, a car accident that occurred in front of his house in which a little girl was decapitated. It happened on a Sunday when my mother was escorting my twin brother and me down the steps of the tenement where we lived. We were going to church. While walking down the hallway to the entrance of the building, we heard an incredible crash mixed with screaming and cries for help. The accident involved three cars, all with families in them. Somehow, in the confusion, I was no longer holding my mother's hand. At the place where I stood at the curb, I could see something rolling from one of the overturned cars. It stopped at the curb where I stood. It was the head of a little girl. I bent down to touch the face, to speak to it -- but before I could touch it someone carried me away." He also claims that the difficulties in his family were an influence for his work too. His favourite artist is Giotto, but the most obvious artistic influences on his work are Surrealism (particularly Max Ernst) and Baroque art. His photographic techniques draw on early Daguerreotypes and on the work of E. J. Bellocq. His work often deals with such themes as death, corpses (or pieces of them), and various outsiders such as dwarfs, transsexuals, hermaphrodites, and physically deformed people. His complex tableaux often recall religious episodes or famous classical paintings. Because of the transgressive nature of the contents of his pictures, his works have been labeled exploitative and have sometimes shocked public opinion. His art was often marginalized because of this challenging aspect. He employs a highly intuitive approach to the physical process of making the photograph, including scratching the negative, bleaching or toning the print, and an actual hands-in-the-chemicals printing technique. This experimentation began after seeing a 19th-century ambrotype of a woman and her ex-lover who had been scratched from the frame.
Joel-Peter Witkin is a photographer whose images of the human condition are undeniably powerful. For more than twenty years he has pursued his interest in spirituality and how it impacts the physical world in which we exist. Finding beauty within the grotesque, Witkin pursues this complex issue through people most often cast aside by society -- human spectacles including hermaphrodites, dwarfs, amputees, androgynes, carcases, people with odd physical capabilities, fetishists and "any living myth . . . anyone bearing the wounds of Christ." His fascination with other people's physicality has inspired works that confront our sense of normalcy and decency, while constantly examining the teachings handed down through Christianity. His constant reference to paintings from art history, including the works of Bosch, Goya, Velasquez, Miro, Botticelli and Picasso are testaments to his need to create a new history for himself. By using imagery and symbols from the past, Witkin celebrates our history while constantly redefining its present day context. Visiting medical schools, morgues and insane asylums around the world, Witkin seeks out his collaborators, who, in the end, represent the numerous personas of the artist himself. The resulting photographs are haunting and beautiful, grotesque yet bold in their defiance a hideous beauty that is as compelling as it is taboo. Witkin begins each image by sketching his ideas on paper, perfecting every detail by arranging the scene before he gets into the studio to stage his elaborate tableaus. Once photographed, Witkin spends hours in the darkroom, scratching and piercing his negatives, transforming them into images that look made rather than taken. Through printing, Witkin reinterprets his original idea in a final act of adoration. Joel-Peter Witkin lets us look into his created world, which is both frightening and fascinating, as he seeks to dismantle our preconceived notions about sexuality and physicalЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Joel-Peter Witkin (born September 13, 1939, in Brooklyn, New York City) is an American photographer. Witkin was born to a Jewish father and Roman Catholic mother. He has a twin brother, Jerome Witkin, who also plays a significant role in the art world for his realistic paintings. Witkin's parents divorced when Witkin was young because they were unable to transcend their religious differences. He attended grammar school at Saint Cecelia's in Brooklyn and went on to Grover Cleveland High School. He worked as war photographer between 1961 and 1964 during the Vietnam war. In 1967, he decided to work as a freelance photographer and became City Walls Inc. official photographer. Later, he attended Cooper Union in New York where he studied sculpture and became Bachelor of Arts in 1974. After the Columbia University granted him a scholarship, he ended his studies at the University of New Mexico in Albuquerque, where he became Master of Fine Arts.
Influences and themes
Witkin claims that his vision and sensibility were initiated by an episode he witnessed when he was just a small child, a car accident that occurred in front of his house in which a little girl was decapitated. It happened on a Sunday when my mother was escorting my twin brother and me down the steps of the tenement where we lived. We were going to church. While walking down the hallway to the entrance of the building, we heard an incredible crash mixed with screaming and cries for help. The accident involved three cars, all with families in them. Somehow, in the confusion, I was no longer holding my mother's hand. At the place where I stood at the curb, I could see something rolling from one of the overturned cars. It stopped at the curb where I stood. It was the head of a little girl. I bent down to touch the face, to speak to it -- but before I could touch it someone carried me away." He also claims that the difficulties in his family were an influence for his work too. His favourite artist is Giotto, but the most obvious artistic influences on his work are Surrealism (particularly Max Ernst) and Baroque art. His photographic techniques draw on early Daguerreotypes and on the work of E. J. Bellocq. His work often deals with such themes as death, corpses (or pieces of them), and various outsiders such as dwarfs, transsexuals, hermaphrodites, and physically deformed people. His complex tableaux often recall religious episodes or famous classical paintings. Because of the transgressive nature of the contents of his pictures, his works have been labeled exploitative and have sometimes shocked public opinion. His art was often marginalized because of this challenging aspect. He employs a highly intuitive approach to the physical process of making the photograph, including scratching the negative, bleaching or toning the print, and an actual hands-in-the-chemicals printing technique. This experimentation began after seeing a 19th-century ambrotype of a woman and her ex-lover who had been scratched from the frame.
Joel-Peter Witkin is a photographer whose images of the human condition are undeniably powerful. For more than twenty years he has pursued his interest in spirituality and how it impacts the physical world in which we exist. Finding beauty within the grotesque, Witkin pursues this complex issue through people most often cast aside by society -- human spectacles including hermaphrodites, dwarfs, amputees, androgynes, carcases, people with odd physical capabilities, fetishists and "any living myth . . . anyone bearing the wounds of Christ." His fascination with other people's physicality has inspired works that confront our sense of normalcy and decency, while constantly examining the teachings handed down through Christianity. His constant reference to paintings from art history, including the works of Bosch, Goya, Velasquez, Miro, Botticelli and Picasso are testaments to his need to create a new history for himself. By using imagery and symbols from the past, Witkin celebrates our history while constantly redefining its present day context. Visiting medical schools, morgues and insane asylums around the world, Witkin seeks out his collaborators, who, in the end, represent the numerous personas of the artist himself. The resulting photographs are haunting and beautiful, grotesque yet bold in their defiance a hideous beauty that is as compelling as it is taboo. Witkin begins each image by sketching his ideas on paper, perfecting every detail by arranging the scene before he gets into the studio to stage his elaborate tableaus. Once photographed, Witkin spends hours in the darkroom, scratching and piercing his negatives, transforming them into images that look made rather than taken. Through printing, Witkin reinterprets his original idea in a final act of adoration. Joel-Peter Witkin lets us look into his created world, which is both frightening and fascinating, as he seeks to dismantle our preconceived notions about sexuality and physical
Fine Art Photography Masters
Joel-Peter_Witkin
/ Joel-Peter_Witkin
:
12-10-2008 19:42
комментарии: 3
понравилось!
вверх^
к полной версии
Фотографии, представленные в этой галерее
Интервью с фотографом
Joel-Peter_Witkin
/ Joel-Peter_Witkin
:
12-10-2008 19:26
Стекло.
Помимо меня, у отца было и четверо «законных» сыновей. Все они стали стекольщиками, и мне приходилось помогать им в работе. Прежде, чем вставлять новые стекла, старые нужно было выколачивать из рам. Так что моя работа состояла в том, что я бил стекла. Конечно, у нас тогда не было ни защитных очков, ни других средств безопасности. В результате через пару часов работы один из осколков попал мне в глаз. Отец вытащил его. Помню его огромные руки. Спичкой он отогнул мне ресницы – его руки пахли оконной замазкой, табаком и грязью – и вытащил осколок, засевший в глазу и причинявший мне невыносимую боль. Но это был единственный раз, когда мы с ним близко общались, если не считать тех случаев, когда он приходил к нам поговорить с моей матерью. Обычно они говорили о деньгах и тому подобных вещах – ему приходилось платить алименты. Впоследствии он заходил еще, и показывал принесенные с собой странные фотографии.
Отец подзывал меня и показывал вырезки из журналов Life и Look, Daily mirror, News (он не читал New York Times). Мне тогда было что-то около пяти лет, и, когда он показывал мне эти снимки, я понимал - он хотел сказать мне, что, хотя сам не способен создать что-нибудь подобное, но, возможно, он сможет косвенно поучаствовать в этом с моей помощью. Я смотрел на него молча, но мы оба знали, что я постараюсь.
По-моему, фотография способна оказывать столь сильное влияние на людей потому, что в отличие от других визуальных искусств, например, телевидения или кино, изображение на фотографии неподвижно. Мне кажется, человек становится фотографом, потому что хочет охватить весь мир и сжать его в один неподвижный образ. Подобно тому, как некто, желающий сообщить что-то важное, хватает вас в охапку и держит, смотря вам в лицо. Отсюда и сила застывшего на снимке изображения.
Прозрачность.
Мы рождаемся без одежды, и вообще-то должны жить также без одежды – не буквально, а в смысле открытости и честности. Я перевидал сотни людей, лежащих на столе в морге. Иногда среди них попадаются красивые женщины, которые и после смерти сохраняют свою красоту – и, сталкиваясь с этим, испытываешь потрясение. Такие вещи врезаются в память – раз за разом ты видишь человеческие останки, и понимаешь неизбежность такого финала человеческой жизни.
Когда я работал над Glass Man, я остался в Мехико на 4 дня сверх запланированного срока, потому что в морг не поступало тел, подходящих для моих съемок. Когда привозят найденные на улицах трупы, иногда возникают сомнения относительно причины смерти. Случается, уличных бродяг находят спустя несколько дней после смерти, и тогда очень сложно выяснить, что случилось.
Водители, работающие в морге, каждый день совершают выезды, чтобы забирать трупы. Найденное тело просто кидают в машину лицом вниз, нос при этом ломается. В машину влезает около шести трупов, они лежат друг на друге, некоторые из них уже раздуты. По возвращении их вытаскивают, записывают особые приметы, одежду снимают и уносят, записи архивируют.
Задержавшись в Мехико на несколько дней, я чувствовал, что должно произойти какое-то событие. Мне позвонили - на последнем выезде в последний день перед моим отъездом, нашли четырех человек. Я вместе с переводчиком отправился в больницу на съемку. Один из найденных был сбит машиной, и оказался в ужасном состоянии. Другой, старик, выглядел не лучше. Третьего зарезали. На этот раз ни у кого не были сломаны носы, так как рабочие действовали аккуратно, зная о моих съемках. Четвертый – полная развалина, тоже совершенно неприглядного вида. Иногда, едва взглянув на труп, можно понять, каков был человек при жизни. Тем не менее, когда я увидел этого последнего, я сказал «он мне нужен». Был уже канун Рождества, и на улицах было полно народа, все готовились к празднику.
Я находился в помещении с мертвецом. Я подпираю его, вкладываю рыбу ему в руку,Читать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Если фотографию определить как искусство запечатления теней, то стекло в этом случае – посредник, способствующий фиксации теней на пленке. Для Джоела Питера Уиткина, чьи проработанные до мелочей произведения отражают крайности жизни и смерти, со стеклом связаны давние воспоминания. «Олденберг как-то назвал стекло «молнией в песчаной ловушке», - говорит Уиткин.
Накануне открытия ретроспективной выставки в Guggenheim Museum в Нью-Йорке фотограф дал интервью Майклу Сэнд.
Стекло.
Помимо меня, у отца было и четверо «законных» сыновей. Все они стали стекольщиками, и мне приходилось помогать им в работе. Прежде, чем вставлять новые стекла, старые нужно было выколачивать из рам. Так что моя работа состояла в том, что я бил стекла. Конечно, у нас тогда не было ни защитных очков, ни других средств безопасности. В результате через пару часов работы один из осколков попал мне в глаз. Отец вытащил его. Помню его огромные руки. Спичкой он отогнул мне ресницы – его руки пахли оконной замазкой, табаком и грязью – и вытащил осколок, засевший в глазу и причинявший мне невыносимую боль. Но это был единственный раз, когда мы с ним близко общались, если не считать тех случаев, когда он приходил к нам поговорить с моей матерью. Обычно они говорили о деньгах и тому подобных вещах – ему приходилось платить алименты. Впоследствии он заходил еще, и показывал принесенные с собой странные фотографии.
Отец подзывал меня и показывал вырезки из журналов Life и Look, Daily mirror, News (он не читал New York Times). Мне тогда было что-то около пяти лет, и, когда он показывал мне эти снимки, я понимал - он хотел сказать мне, что, хотя сам не способен создать что-нибудь подобное, но, возможно, он сможет косвенно поучаствовать в этом с моей помощью. Я смотрел на него молча, но мы оба знали, что я постараюсь.
По-моему, фотография способна оказывать столь сильное влияние на людей потому, что в отличие от других визуальных искусств, например, телевидения или кино, изображение на фотографии неподвижно. Мне кажется, человек становится фотографом, потому что хочет охватить весь мир и сжать его в один неподвижный образ. Подобно тому, как некто, желающий сообщить что-то важное, хватает вас в охапку и держит, смотря вам в лицо. Отсюда и сила застывшего на снимке изображения.
Прозрачность.
Мы рождаемся без одежды, и вообще-то должны жить также без одежды – не буквально, а в смысле открытости и честности. Я перевидал сотни людей, лежащих на столе в морге. Иногда среди них попадаются красивые женщины, которые и после смерти сохраняют свою красоту – и, сталкиваясь с этим, испытываешь потрясение. Такие вещи врезаются в память – раз за разом ты видишь человеческие останки, и понимаешь неизбежность такого финала человеческой жизни.
Когда я работал над Glass Man, я остался в Мехико на 4 дня сверх запланированного срока, потому что в морг не поступало тел, подходящих для моих съемок. Когда привозят найденные на улицах трупы, иногда возникают сомнения относительно причины смерти. Случается, уличных бродяг находят спустя несколько дней после смерти, и тогда очень сложно выяснить, что случилось.
Водители, работающие в морге, каждый день совершают выезды, чтобы забирать трупы. Найденное тело просто кидают в машину лицом вниз, нос при этом ломается. В машину влезает около шести трупов, они лежат друг на друге, некоторые из них уже раздуты. По возвращении их вытаскивают, записывают особые приметы, одежду снимают и уносят, записи архивируют.
Задержавшись в Мехико на несколько дней, я чувствовал, что должно произойти какое-то событие. Мне позвонили - на последнем выезде в последний день перед моим отъездом, нашли четырех человек. Я вместе с переводчиком отправился в больницу на съемку. Один из найденных был сбит машиной, и оказался в ужасном состоянии. Другой, старик, выглядел не лучше. Третьего зарезали. На этот раз ни у кого не были сломаны носы, так как рабочие действовали аккуратно, зная о моих съемках. Четвертый – полная развалина, тоже совершенно неприглядного вида. Иногда, едва взглянув на труп, можно понять, каков был человек при жизни. Тем не менее, когда я увидел этого последнего, я сказал «он мне нужен». Был уже канун Рождества, и на улицах было полно народа, все готовились к празднику.
Я находился в помещении с мертвецом. Я подпираю его, вкладываю рыбу ему в руку,