Четверик - это твердая поэтическая форма из 16 строк, состоящая из четырех катренов (четверостиший). Первый катрен - ключ, его строчки в зависимости от своего порядкового номера в строфе становятся первыми строками соответствующих катренов (первая - у первого, вторая - у второго, третья - у третьего, четвертая - у последнего). Рифмовка у четверика почти свободная - традиционно одна из рифм первого катрена повторяется в каждом из трех последующих. Например, если в первом катрене использована перекрестная рифмовка ABAB, то в последующих катренах рифмы встают так: B--- A--- B---. Вид рифмовки вне ключа может быть любой (перекрестный, попарный, опоясывающий), один или вперемешку. Но, выбрав одну из рифм первого катрена сквозной, нужно обязательно использовать ее во всех. То есть если в примере выбрана A, ее надо "добавить" во 2-й и 4-й катрены, а B - в 3-й. Вариантов рифмовки очень много.
Тема четверика: свободная.
Метр и размер: по вашему выбору.
Постарайся просто жить. Оставь воспоминания старикам.
Необходимо рисковать. Чудо жизни можно постигнуть в полной мере, лишь когда мы будем готовы, к тому, что случится нежданное.
Вспомним, что мудрость человеческая есть безумие перед Господом. Если мы прислушаемся к ребенку, живущему у нас в душе, глаза наши вновь заблестят. Если мы не утеряем связи с этим ребенком, не порвется и наша связь с жизнью.
Мудрец потому лишь и мудр, что любит. А дурак – потому и дурак, что считает, будто способен постичь любовь.
Тому, кто способен укротить своё сердце, покорится весь мир.
Я восхищаюсь тобой. Тобой и тем, как ты борешься против собственного сердца.
Если Бог есть Любовь, Он мог бы отнестись к моему чувству более бережно.
Любовь – это наркотик. Поначалу возникает эйфория, легкость, чувство полного растворения. На следующий день тебе хочется еще. Ты пока не успел втянуться, но, хоть ощущения тебе нравятся, ты уверен, что сможешь в любой момент обойтись без них. Ты думаешь о любимом существе две минуты и на три часа забываешь о нем. Но постепенно ты привыкаешь к нему и попадаешь в полную от него зависимость. И тогда ты думаешь о нем три часа и забываешь на две минуты. Если его нет рядом, ты испытываешь то же, что наркоман, лишенный очередной порции зелья. И в такие минуты, как наркоман, который ради дозы способен пойти на грабеж, на убийство и на любое унижение, ты готов на все ради люблю.
Любовь – это трудный путь. Трудный, потому что он либо вознесет тебя к небесам, либо низвергнет в преисподнюю.
Нет нужды говорить о любви, ибо у нее – собственный голос и она говорит за себя сама.
Как хорошо, Бог может быть женщиной. Если это так, то именно Его женский лик научил нас любить.
Если даже любовь несет с собой разлуку, одиночество, печаль – все равно она стоит той цены, которую мы за нее платим.
Что с третьего этажа вывалится, что с сотого – разницы никакой. Так что если уж падать, то – с небоскреба.
Ждать. Это был первый урок, преподанный мне любовью. День еле тянется, мы строим тысячи планов, ведем тысячи воображаемых разговоров, даем себе обещания в таких-то и таких-то обстоятельствах вести себя по-другому – а сами места себе не находим, ждем не дождемся, когда же придет наш возлюбленный. А придет – не знаем, что сказать. Многочасовое ожидание переходит в напряжение, напряжение сменяется страхом, а страх заставляет стыдиться нежности.
Чтобы найти Бога, достаточно оглянуться вокруг себя.
Нас поразил один и тот же вид безумия – безумие Христа, взошедшего на Голгофу.
Любовь пребудет вечно. Меняются возлюбленные.
(с) Пауло Коэльо
Любовь – это битва. Заранее проигранная.
Любить кого-то, кто любит вас, - это нарциссизм. Любить кого-то, кто вас не любит, - вот это да, это любовь.
Капитализм пережил коммунизм. Теперь ему остается пожрать самого себя. (с) Чарльз Буковски.
- Это как понимать?
- Очень даже просто: я отнимаю у богатых, чтобы раздавать девкам.
[699x451]
ТВЁРДЫЕ ПОЭТИЧЕСКИЕ ФОРМЫ:
ПОЭТИЧЕСКИЕ ЗАБАВЫ:
![]() | Комментарии к этой странице - стихи поэта Если вам какой-то стих понравился, процитируйте его, поэту будет приятно. |
"Роза", Иван Сергеевич Тургенев.
Последние дни августа… Осень уже наступала. Солнце садилось. Внезапный порывистый ливень, без грому и без молний, только что промчался над нашей широкой равниной. Сад перед домом горел и дымился, весь залитый пожаром зари и потом дождя. Она сидела за столом в гостиной и с упорной задумчивостью глядела в сад сквозь полураскрытую дверь.
Я знал, что свершалось тогда в её душе; я знал, что после недолгой, хоть и мучительной, борьбы она в этот самый миг отдавалась чувству, с которым уже не могла более сладить. Вдруг она поднялась, проворно вышла в сад и скрылась.
Пробил час…пробил другой; она не возвращалась. Тогда я встал и, выйдя из дому, отправился по аллее, по которой - я в том не сомневался - пошла и она.
Всё потемнело вокруг; ночь уже надвигалась. Но на сыром песку дорожки, ярко алее даже сквозь разлитую мглу, виднелся кругловатый предмет. Я наклонился… То была молодая, чуть распустившаяся роза. Два часа тому назад я видел эту самую розу на её груди. Я бережно поднял упавший в грязь цветок и, вернувшись в гостиную, положил его на стол, перед её креслом.
Вот и она вернулась наконец - и, лёгкими шагами пройдя всю комнату, села за стол. Её лицо и побледнело и ожило; быстро, с весёлым смущеньем бегали по сторонам опущенные, как бы уменьшенные глаза. Она увидела розу, схватила её, взглянула на её измятые, запачканные лепестки, взглянула на меня - и глаза её, внезапно остановившись, засияли слезами.
- О чём вы плачете? - спросил я.
- Да вот об этой розе. Посмотрите, что с ней сталось.
Тут я вздумал выказать глубокомыслие.
- Ваши слёзы смоют эту грязь, - промолвил я с значительным выражением.
- Слёзы не моют, слёзы жгут, - ответила она и, обернувшись к камину, бросила цветок в умиравшее пламя.
- Огонь сожжёт ещё лучше слёз, - воскликнула она не без удали, - и прекрасные глаза, ещё блестевшие от слёз, засмеялись дерзостно и счастливо.
Я понял, что и она была сожжена.