хм... в первый раз сообщение самопроизвольно удалилось. Пробую во второй раз:
неожиданно очень зацепил и танец и музыка
отличная подборка различных маршрутов (и пеших и велосипедных) по Москве, список достопримечательностей, а так же различных гостиниц.
Был, впрочем, один рыцарь в год ложной весны, - сказала Мира, - его прозвали Рыцарем Смеющегося Древа. Возможно, он был выходцем с Перешейка.
...- Жил на Перешейке один юноша, маленький ростом, как все болотные жители, но смелый, умный и сильный. С самого детства он охотился, рыбачил, лазил по деревьям и овладел всеми волшебными навыками моего народа.
-Он тоже видел зеленые сны, как Жойен?
-Нет, зато он умел дышать илом, бегать по листьям и менять землю на воду и воду на землю всего одним тихим словом. Умел разговаривать с деревьями, сплетать слова и заставлять замки появляться или исчезать.
-Юноша знал волшебство болот, но хотел умножить свои знания. Наши люди редко уходят далеко от дома. Мы маленький народ, и наша жизнь кое-кому кажется странной, поэтому высокие люди не всегда принимают нас дружелюбно. Но этот юноша был смелее многих, и однажды, дожив до совершенных лет, он решил покинуть болота и побывать на Острове Ликов.
- На Острове Ликов никто не бывает, - возразил Бран. - Там живут зеленые люди.
- Как раз зеленых людей он и хотел повидать. И вот он надел рубаху с бронзовой чешуей, как у меня, взял кожаный щит и острогу-трезубец, как я, и поплыл в маленьком кожаном челноке по Зеленому Зубцу.
- Он проплыл под Близнецами ночью, чтобы Фреи на него не напали, и когда добрался до Трезубца, то сошел на берег и пошел пешком, неся свой челнок на голове. Так он шел много дней, но наконец пришел к Божьему Оку, спустил челнок на воду и поплыл к Острову Ликов.
- И встретил там зеленых людей?
- Да, но это уже другая сказка, и не мне рассказывать ее. Мой принц, помнится, спрашивал про рыцарей.
- Я бы и про зеленых людей послушал.
Но Мира, так и не упомянув больше о них, стала продолжать свой рассказ:
- Юноша прожил на острове всю зиму, но когда настала весна, он услышал зов большого мира и понял, что пришла пора уезжать. Кожаный челнок лежал там, гда он оставил его, и юноша, попрощавшись, стал грести к берегу. Долго он греб и наконец увидел вдали башни стоящего у озера замка. Башни становалась все выше и юноша решил, что это, должно быть, самый большой замок на свете.
- Харренхолл! - догадался Бран - Это был Зарренхолл!
- Правда? - улыбнулась Мира. - Под стенами замка он увидел палатки всевозможных цветов, яркие, трепещущие на ветру знамена и рыцарей на боевых скакунах, в кольчугах и панцирях. Он почуял запах жареного мяса, услышал смех и трубы герользов. Начинался большой турнир, на который съехались бойцы со всей страны. Сам король присутствовал на нем со своим сыном, принцем-драконом, и Белые Мечи тоже прибыли, чтобы принять в свои ряды нового собрата. Штормовой и розовый лорды тоже приехали. Великий лев со скалы поссорился с королем и остался дома, но многие из его знаменосцев и рыцарей явились на турнир. Юноша с болот никогда еще не видел такого зрелища и знал, что больше наверняка и не увидит. Частью своей души он страстно желал принять участие в этом состязании.
- Когда турнир открылся, королевой любви и красоты объявили дочь лорда огромного замка. Пятеро рыцарей вызвались защищать ее корону: четверо ее братьев и дядя, прославленный рыцарь Королевской Швардии.
- Она была красивая?
- Да, - Мира перескочила через камень, - но там были и другие дамы, еще красивее, чем она. Одна была женой принца-дракона, и ее сопровождала целая дюжина придворных дам. Все рыцари молили их повязать знак отличия им на копья.
- Твоя сказка, случайно не про любовь? - с подозрением спросил Бран. - Ходор такие не очень-то любит.
- Ходор, - подтвердил Ходор.
- Он любит, когда рыцари сражаются с чудовищами.
- Рыцари иногда тоже бывают чудовищами, Бран. Юноша с болот шел через поле, радовался весеннему дня и никого не трогал, но тут его начали задирать трое оруженосцев. Все они были не старше пятнадцати лет, но выше его ростом. Они полагали, что этот мир принадлежит им и что болотный житель не имеет права в нем находиться. Они отняли у него острогу, повалили его на землю и обозвали лягушатником.
- Имен своих они не назвали, но он хорошо запомнил их лица и задумал им отомстить. Они толкали и пинали его каждый раз, как он пытался встать. Но тут подала голос девушка-волчица."Вы бьете человека моего отца", - грозно прорычала она.
- У нее было две ноги или четыре?
- Две. Она набросилась на оруженосцев с турнирным мечом, и они разбежались. Юноша был весь в синяках и в крови, и она отвела его в свое логово, обмыла и перевязала его раны. Там он встретился со всей ее стаей: свирепым волком-вожаком, тихим волком и волчонком, самым младшим из них четверых.
В тот вечер в Харренхолле давали пир, чтобы ознаменовать открытие турнира, и девушка-волчица настояла, чтобы юноша с болот тоже пошел туда. Он был высокого рода и имел такое же право получить место на скамье,
- Это произошло около четырехсот лет назад, когда дотракийцы впервые нагрянули с востока, грабя и сжигая вс города на своем пути, большие и малые. Вел их кхал по имени Теммо, и его кхаласар, не сталь большой, кок у Дрого, был всех довольно велик - тысяч пятьдесят, не меньше. И у половины воинов в косах звенели колокольчики.
Кворохорцы, зная об их приближении, укрепили свои стены, удвоили городскую стражу и приняли на службу два отряда наемников: Яркознаменных и Младших Сынов. а затем, так, на всякий случай, послали человека в Астапор купить три тысячи Безупречных. Но переход от одного города до другого долог, и воины еще на подступах к Квохору увидели вдали клубы дыма и пыли и услышали шум битвы.
Когда они подошли к городу, солнце уже закатилось, и в поле за городскими стенам вороние и волки пожирали то, что осталось от квохорской тяжелой кавалерии. Яркознаменные и Младшие Сыны ударалась в бегство, как поступают все наемники в безнадежных случаях. Дотракийцы с наступление ночи отошли в свой лагерь, где предавались пирам и пляскам, но никто не сомневался, что наутро они вернутся, проломят городские ворота, возьмут стены и начнут грабить, насиловать и угонять в рабство.
Но когда рассвело и Теммо со своими кровными всадниками вывел кхаласар из лагеря, они увидели перед воротами три тысячи Безупречных под знаменем Черного Козла. Сталь малое войско можно было обойти с флангов, однако вы знаете дотракийцев. Воину у ворот были пешие, а пеших коннице полагается растоптать.
Дотракийцы бросились в атаку, а Безупречные сомкнули щиты, опустили копья и устояли перед двадцатью тысячами вопящих наездников с колокольцами в волосах.
Восемнадцать раз дотракийцы ходили в атаку и всякий раз разбивались об эти щиты и копья, словно волны о скалистый берег. Трижды Теммо высылал вперед своих лучников, и стрелы сыпались на Безупречных градом, но те лишь поднимали щиты над головой, пока стрелки на проносились мимо. В конце концов у них осталось только шестьсот человек... но дотракийцев полегло более двенадцати тысяч, в том числе кхал Теммо, его кровные всадники, его ко и все его сыновья. Утром четвертого дня новый кхал провел уцелевших перед городскими воротами торжественным маршем, и каждый воин срезал свою косу и бросал ее к ногам Безупречных.
С тех пор городская стража Квохора набирается из этих солдат, и у каждого на копье висит коса из человеческих волос.
*************************************************************
Но Безупречные, если и страдали от зноя, виду не подавали. Глядя на них, можно было подумать, что они сами из кирпича. Для смотра из казарм вывели тысячу солдат. Построенные в десять рядов по сотне человек в каждом перед фонтаном с бронзовой гарпией, они стояли навытяжку, глядя каменными глазами прямо вперед. Белые полотняные повязки прикрывали их чресла, на головах торчали конические бронзовые шлемы, увенчанные пиками длиною в фут. Кразнис приказал им сложить наземь копия и щиты, снять пояса с мечами и стеганые камзолы, чтобы королева Вестероса могла лучше оценить твердость их поджарых тел.
- Их отбирают в раннем детстве по росту, проворству и силе, - начала рассказывать девочка, - Обучение начинается в пять лет. Каждый день, от зари до зари их учат владеть коротким мечом, щитом и тремя копьями. Наука это очень сурова, ваше величество, и лишь один мальчик из трех выдерживает ее. Сами Безупречные говорят, что в тот день, когда они получают свою остроконечную шапку, лучшее остается позади, ибо никакая служба не может сравниться с пройденными ими учением.
- Скажи ей, что они стоят здесь уж сутки без пищи и воды и будут стоять, пока не свалятся, если я им прикажу. А когда девятьсот девяносто девять из них рухнут на кирпич и умрут, последний по-прежнему будет стоять и не двинется с места, пока смерть не сразит его. Вот какого их мужество. Скажи ей.
-Скажи этим дикарям, что у нас это называется повиновением. Есть солдаты сильнее, крупнее и проворнее Безупречных, есть даже такие, что с равным искусством владеют мечом, щитом и копьем, но нигде между морями нельзя найти такого же послушного войска.
Одни солдаты были высокими, другие низкорослыми, а возраст их, на взгляд Дени, разнился от четырнадцати до двадцати лет. Щеки у них были гладкие, а глаза, будь они черными, карими, голубыми, серыми или янтарными, - совершенно одинаковыми. Эти мужчины все на одно лицо, подумала Дени и тут же вспомнила, что они вовсе и не мужчины, а евнухи.
- Того, кого сделали евнухом в детстве, никогда не будет обладать грубой силой вашего вестеросского рыцаря. Бык тоже силен, однако быков каждый день убивают в бойцовых ямах. Одного три дня назад убила в яме Джотиэля девятилетняя девочка. Скажи ей, что у Безупречных есть кое-что, получше силы, а именно дисциплина. И сражаются они так, как было принято в древней империи. В них заново воплотились непоколебимые легионы древнего Гиса, абсолютно послушные, абсолютно преданные и абсолютно бесстрашные.
- Скажи, что Безупречные не люди и что смерть для них ничто, а
[433x490]- Ты не знаешь, какой величины он будет, когда вырастет? - спросила Дени.
- В Семи Королевствах рассказывают о драконах столь огромных, что они выхватывали гигантских кракенов из моря.
- Вот бы посмотреть, - засмеялась Дени.
- Это ведь только сказки, кхалиси. Я слышал также о старых и мудрых драконах, которые жили тысячу лет.
- А сколько они обысновенно живут? - Визерион пролетел над самым кораблем, медленно работая крыльями и шевеля поникшие паруса.
- Во много раз дольше человека, если конечно, верить песням... - пожал плечами сир Джорах. - Но в Семи Королевствах лучше всего известны драконы дома Таргариенов. их выращивали для войны, на войне они и погибли. Дракона убить нелегко, но все-таки возможно.
Белобородый, стоявший у носовой фигуры, опираяся н свой высокий высокий посох, обернувшись к ним и сказал:
-Балериону Черному Ужасу было двести лет, когда он умер - это случилось в царствование Джейехериса Умиротворителя. Он был так велик, что мог проглотить зубра целиком. Дракон никогда не перестает расти, ваше величество, пока у него есть пища и воля.
- Воля? - заинтересовалась Дени. - Разве их держат на воле?
- Ваши предки построили в Королевской Гавани для своих драконов огромный, покрытый куполом замок, который назывался Драконьим Логовом. Оно все еще стоит на холме Рейенис, но теперь это только руины. Там и жили на просторе королевские драконы. В железные двери этого замка могли проехать в ряд тридцать конных рыцарей. Но при всем при том было замечено, что ни один из этих драконов не дорос до своих прародителей. Мейстеры говорят, что виной этому стены и потолок.
- если бы стены могли бы сдерживать наш рост, все крестьяне были бы карликами, а короли великанами, - заметил сир Джорах. - Но я встречал великанов в хижинах и карликов в замках.
- Люди - это люди, а драконы - это драконы.
Цветущий Лориэн моим приютом стал,
И дивно было мне, пока я там жила.
Но, видимо, мой меч в тиши затосковал,
И подвиг совершать зачем-то я пошла.
Ведь Барлог, подлый гад, он бродит где-то здесь.
Он точно где-то здесь, он прячется в лесу!
Пусть крутят у виска и говорят: "Не лезь."
Но Средиземье я от гибели спасу!
Итак, иду вперед, на подлого врага,
И поднимаю меч, свирепый вид приняв...
Ну что ж, на первый раз не вышло не фига,
Меня забрали в плен, все кости поломав.
Потом свобода мне дарована была.
Ну все, держись, враги! Ваш смертный час настал!
Но из засады в бок вонзается стрела...
И Мандоса покой меня к себе принял...
Вернувшись в этот мир, сказала я: "Ага!
Теперь-то я его, проклятого, найду!"
И вот опять иду на подлого врага,
На Барлога опять, представьте, я иду.
Засада, вот беда... Романтика зато!
Как жаль, что никого мой меч не напугал, -
И горло режут мне, не объяснив, за что,
И Мандоса покой опять меня принял...
Ожив, я вышла снова на тропу войны!
(Чтоб Барлога найти в наикратчайший срок)
С утра весь Лориэн смотрел цветные сны,
А Барлог тут решил зайти на огонек.
Скорее за мечи! Они уже идут!
Вломились в Лориэн! Мой звездный час настал!
Увы, споткнулась я, а Барлог тут как тут,
И Мандоса покой опять меня принял...
Пробыв недолго там, я снова ожила,
А в Мории веселье, и песни кто-то пел...
Клянусь, я лишь послушать немножечко пришла!
Ну кто же знал, что враг зачем-то там сидел?
Я с миром к вам пришла! За что ж на этот раз?!
Ведь Мандос учинит огромнейший скандал!
Взмахнул дубиной тролль, и свет дневной погас.
И Мандоса покой опять меня принял...
Быть может, мне пора о подвигах забыть,
Задвинуть в ножны меч и греться у огня,
Крестьянкой мирной стать, трудом упорным жить?
Ведь воинов полно вокруг и без меня!
Быть может, пацифизм порой не так уж плох?
Ведь меч убрать давно советуют друзья.
Но снова рядом враг! И мой последний вздох:
"Ох, Мандос, извини - но это снова я..."
Последний пир еще не побежденных
осталась ночь, а завтра уже нет
по кругу- черный кубок обреченных
а впереди последний ждет рассвет
пока еще мечи укрыты в ножнах
и смерть еще не смотрит им в глаза
но их спасти от смерти невозможно
ведь он уйти не мог им приказать
Последняя чаша прощанья- вино золотое
В молчаньи по кругу серебряный кубок идет
Никто не вернется из этого боя
Последнюю песню сегодня певец допоет
Бой через смерть страшен, хоть и далек
Песня замрет в тишине
Когда менестрель берет в руки клинок,
Лютня сгорает в огне
В битве равны перед смертью сказитель и воин
Рука менестреля обнимет меча рукоять
В глазах- обреченность, но бледные лица спокойны
Война на пороге, но в битве им не устоять
Поет менестрель- голос чист и высок
Песня звенит в вышине
Когда менестрель берет в руки клинок
Лютня сгорает в огне
Пусть обучали науке владенья оружием
Все же певцу не под силу воителем стать
Меч менестрелю держать тяжело и не нужно
Еще тяжелее его для убийства поднять
Рыцари песни и дальних дорог
Гибнут в жестокой войне
Когда менестрель берет в руки клинок
Лютня сгорает в огне
Окончился пир и допета последняя песня
Железные струны в последний раз гладит ладонь
Пора- на пороге застыл в ожидании вестник
И бережно лютню певец опускает в огонь
Чисто и звонко зарю поет рог
Порванной вторя струне
Когда менестрель берет в руки клинок
Лютня сгорает в огне
- Её сложил Баэль-Бард, стародавний Король-за-Стеной. Весь вольный народ знает его песни, но, может быть, у вас на юге их не поют.
............
- ... до того, как стать королем вольного народа, Баэль был великим воином.
...........
- .....Старк из Винтерфелла хотел отрубить Баэлю голову, но не мог его поймать, и это бесило Старка. Однажды в своем озлоблении он обозвал Баэля трусом, который нападает только на слабых. Баэль, услышав об этом, решил преподать лорду урок. Он перебрался через Стену и по Королевскому Тракту пришел зимней ночью в Винтерфелл - пришел с арфой, назвавшись Сигерриком со Скагоса. Сигеррик на языке Первых Людей значит "обманщик" - великаны до сих пор говорят на этом наречии.
Певцов и на севере и на юге встречают радушно, поэтому Баэль ел за столом лорда Старка и до середины ночи играл ему, сидящему на своем высоком месте. Баэль пел и старые песни, и новые, которые сочинял сам, и делал это так хорошо, что лорд сказал ему: проси в награду чего хочешь. "Я прошу только цветок, - сказал Баэль, - самый прекрасный цветок из садов Винтерфелла".
Зимние розы как раз расцвели тогда, а нет цветов более редких и драгоценных. Старк послал в свою теплицу и приказал отдать певцу самую прекрасную из этих роз. Так и сделали. Но наутро певец исчез... а с ним девица, дочь лорда Брандона. Постель ее была пуста, и лишь на подушке лежала оставленная Баэлем голубая роза.
.....
- Браднон Бездочерний....
....
-Других детей у лорда Брандона не было. По его велению черные вороны сотнями вылетели из своих замков, но ни Баэля, ни девушки так и не нашли. Больше года искали они, и наконец лорд отчаялся и слег в постель. Казалось, что род Старков прервется на нем, но однажды ночью, лежи в ожидании смерти, лорд Брандон услышал детский плач. Лорд пошел на этот звук и увидел, что дочь его снова спит в своей постели с младенцем у груди.
- Значит Баэль вернул ее назад?
- Нет. Они все это время пробыли в Винтерфелле, в усыпальнице под замком. Дева так полюбила Баэля, что родила ему сына... хотя, по правде сказать, его все девушки любили за песни, которые он пел. Но одно верно: Баэль оставил лорду дитя за сорвенную без спроса розу, и мальчик, когда вырос стал следующим лордом Старком. Вот почему в тебе, как и во мне, течет кровь Баэля.
- Ничего этого не было.
- Бало или не было, песня все равно красивая. Мне ее пела мать. Такая же женщина, как и твоя, Джон Сноу. - Игритт потрогала оцарапанное кинжалом горло. - Песня кончается на том, как лорд находит ребенка, ноу этой истории есть и другой конец, печальный. Тридцать лет спустя, когда Баэль стал Королем-за-Стеной и повел вольный народ на юг, молодой лорд Старк встретил его у Замерзшего Брода... и убил, ибо у Баэля не поднялась рука на родного сына, когда они сошлись в поединке.
- А сын выходит, убил отца.
- Да. Но боги не терпят отеубийц, даже тех, кто не ведает, что творит. Когда лорд Старк вернулся с поля битвы и мать увидела голову Баэля у него на копье, она бросилась с башни. Сын ненадолго пережил ее. Один из лордов содрал с него кожу и сделал из нее плащ.
- Вранье все это, - уже уверенно сказал Джон.
- Просто у бардов правда не такая, как у нас с тобой. Ты просил сказку - вот я и рассказала.
Было время, когда весь мир окутывала тьма. чтобы сразитья с нею, герою нужен был меч, какого никогда еще не бывало. и вот Азор Ахаи, не смыкая глаз, традцать дней и трдцать ночей работал в храме, закляя свой клинок в священном огне. Огонь и молот, огонь и молот - и вот наконец меч был готов. Но когда герой погрузил его в воду, сталь разлетелась на куски.
Будучи героем, он не мог просто пожать плечами и утешиться таким вот великоленым виноградом, поэтому он начал снова. На этот раз он ковал пятьдеся дней и пятьдеся ночей, и меч вышел еще краше первого. Азор Ахаи поймал льва, чтобы закалить клинок в его алой крови, но меч снова рассыпался на части. Велико было горе героя, но он понял, что должен сделать.
Сто дней и ноче ковал он третий клинок, и когда тот раскалился добела в священном огне, Азор Ахаи призвал к себе жену. "Ниса-Ниса, - сказал он ей, ибо так ее звали, - обнажи свою грудь и знай, что я люблю тебя больше всех на свете". И она сделел это - уж не знаю почему, - и Азор АХаи пронзил дымящися мечом ее живое сердце. Говорят, что ее крик, полный муки и радости, оставил трещину на лунном диске, но кровь ее, души, сила и мужество перешли в сталь. Вот как был выкован Светозарный, Красный Меч Героев.