Это цитата сообщения Суанта Оригинальное сообщение

Интересно для любой встречи

https://t.me/Fourier_series/159

Итак

Дональд Трамп - бизнесмен. А это значит! Бизнесмен может многое, но не может себе позволить быть неразумным. Политикан, популист, фанатик, альцгеймерик, закомплексованный бывший холуй, волею случая вознесённые на властный олимп, могут натворить слишком многое, поскольку руководствуются чем угодно, кроме здравого смысла и расчёта.
С избранием Дональда Трампа мир вновь получает шанс "войти в меридиан".


Продолжение экспозиции

Позвольте мне начать с очевидного: Камала Харрис — ужасный вице-президент и еще худший кандидат. Она была бы паршивым президентом; еще четыре года правления Камалы стали бы окончательным концом упадка Америки. Наша драгоценная конституционная республика была бы помещена в хоспис, пока не зачахнет окончательно. Конечно, это ее конечная цель. Что, по-вашему, было «свержением патриархата»? Флюиды? Бумаги?

К 2028 году эта страна станет вассальным государством крепостных и иностранных захватчиков, находящимся под цифровым контролем властных и беспощадных элит, которые следят за всем, что мы делаем и говорим, извлекая последние несколько пенсов из-под диванных подушек, прежде чем установить постоянное однопартийное правление.
Поверьте, я этого не жду.

Но посредственность Деструктивной Камалы как кандидата и потенциального президента, возможно, всего лишь мое мнение, и даже спорное, в зависимости от вашей точки зрения. Ладно. Мы можем согласиться с тем, что не согласны.

Но мы также можем взглянуть на ее действия и записи и прийти к объективному выводу, что она сделала себя непригодной для государственной должности. Теперь она является исключением среди прошлых кандидатов в президенты от двух основных партий и не может быть допущена даже близко к высшей должности.
Tезис: Камала Харрис не просто совершенно не подходит для должности президента, она - неквалифицирована. И вот почему:

Хорошей записи всем в Книге Жизни и простите, если кого вольно или невольно обидел!

Продолжение галереи...

Дома левые видят его циничным, коварным и коррумпированным; в то время как правые видят его усталым, слабым и неамбициозным. За границей его почти все ненавидят и не доверяют ему. И все же никто не может отрицать его макиавеллиевское мастерство в грязной игре политики, внутренней и международной.

Современная история дала только две фигуры, которые подходят под это описание. Первый — железный канцлер Германии Отто фон Бисмарк. Второй — премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху. Вместо "Биби" — его прозвище и название его недавней автобиографии — читайте "Бибисмарк".

Нетаньяху был премьер-министром почти 14 из последних 15 лет, что меньше, чем 19 лет, которые Бисмарк занимал на посту канцлера Германии. Почти десятилетие вопрос о том, должен ли Биби остаться или уйти, был центральным вопросом израильской политики. В период с 2018 по 2022 год в Израиле состоялось пять выборов, на которых одним из лозунгов оппозиции было «Только не Биби». В августе прошлого года Израиль сотрясали протесты против Нетаньяху, которые вывели на улицы сотни тысяч людей, включая почти всех представителей культурной и даже военной элиты страны. Внезапное нападение 7 октября, по-видимому, стало последним гвоздем в политический гроб Нетаньяху.

Но Биби все еще сидит в своем офисе в Иерусалиме: все еще премьер-министр. По мере приближения годовщины 7 октября он снова лидирует в опросах.

И неудивительно. ХАМАС в значительной степени разгромлен в Газе, его оставшиеся бойцы заперты в туннелях под грудой обломков. Еще более впечатляюще то, что Израиль провел, возможно, самую успешную тайную операцию 21-го века, изувечив около 3000 боевиков Хизбаллы взрывными пейджерами. И он ведет войну во всех отношениях, кроме названия, в Ливане, атаковав более 5000 целей за последний месяц и уничтожив 16 самых высокопоставленных боевиков Хизбаллы.
Далее по тексту

Радуется арабский мир (сунниты)! Радуются ближневосточные христиане! Радуется народ Израиля!
Радость сошла на Ближний Восток!



И ещё один момент...

"Живя в восточном Иерусалиме, я завела себе кое-каких арабских знакомых. Ко мне лично они относились вполне дружелюбно, но из разговоров с ними становилось все более и более ясно, что никакого «мира» с Израилем они вовсе не хотят. Они хотят вещи гораздо более простой и, как им казалось, вполне достижимой: чтобы Израиля здесь не было вообще. Не место ему здесь. А евреи пусть уезжают, откуда приехали или куда хотят. А которые здесь всегда жили, тех гнать не обязательно, некоторое количество евреев даже полезно. Если захотят, могут тут остаться, жить среди арабов (они тогда только начинали называть себя «палестинцами») – на определенных, разумеется, условиях.
И условия эти никаким переговорам не подлежат, на этот предмет в исламе имеется жесткий закон.
<...>
Самые близкие отношения у меня сложились с Ихсен, которую я застала четырнадцатилетней девчонкой. Ихсен вроде бы искренне привязалась ко мне, называла меня своим другом, рассказывала мне свои секреты. Говорить она хотела исключительно по-английски, иврита почти не знала, но не только поэтому. По окончании школы она собиралась поступить в учительский колледж, а затем преподавать английский язык в школе, вот и упражнялась в разговорах со мной. Сперва это была живая, открытая, любознательная девочка, мне очень нравилась. Охотно ходила со мной в еврейскую часть Иерусалима, с любопытством расспрашивала, как живут израильтяне, что едят, какой мебелью обставляют свои квартиры, что читают, какие фильмы смотрят. Однажды сказала мне даже, что хотела бы быть как они. Через два-три года она бы уже не только не сказала такого, но была бы глубоко оскорблена, если бы я ей напомнила.

К концу школы Ихсен обмотала голову платком. Я спросила зачем.
– Так нас учат, – сказала она. – Арабская девушка должна выглядеть скромно и прилично.
– Где учат, в школе?
– Ну-у, какое там в школе. В школе за всем следят израильтяне. Нет, в кружке.
– В кружке?
Выяснилось, что после школы она ходит на групповое чтение Корана, которое проводит особый «наставник».
– Что ж, это хорошее занятие, – сказала я. – Свои священные книги надо знать.
<...>
– Итак, священная война. И вы победите. А со мной что ты сделаешь, Ихсен? Убьешь?
– С тобой? Но почему же – убьешь. Я тебя люблю и убивать не хочу.
– А я ведь ислам не приму.
– Жаль, конечно, но ничего. Может, еще и передумаешь. Ты ведь сражаться с нами не будешь, правда? Главное, чтобы ты не шла против нас с оружием в руках. Тогда останешься жить с нами, войдешь в Зимму. Будешь жить, почти как раньше.
И тут Ихсен растолковала мне это незнакомое понятие, «Зимма»...