На самом деле, когда я выкладывала последние снимки Лахта-центра, я направлялась не к нему, а к этой часовне, которую давно присмотрела и хотела к ней выбраться. Она стояла отдельно, окружённая со всех сторон морем, но недавно на карте появилось обозначение дороги, ведущей к храму. Я собралась и поехала. Как же, там вовсю строительство, я даже ухитрилась пройти с великом метров 250 на закрытую территорию, пока меня не повернули. Я пыталась доказать охраннику, что Яндекс-карты не отметили эту зону как запретную, а охранник объяснял, что они только-только проход загородили.

Вот и пришлось мне катить через всякие заграждения к Лахта-центру, поскольку ближе, чем от него, эту часовню сейчас не сфотографировать. Здесь она в максимальном приближении, в реальности - на большем отдалении.

...во всяком случае, если судить по тени.

Эти дома - рядом с местом дуэли Пушкина. Раньше здесь располагались склады оптово-продовольственного рынка. Когда я переехала сюда около 5 лет назад, тут был пустырь. За зиму выросли эти здания на улице Матроса Железняка. Снимок сделан в 2022-м.

Хотя квартал именуется "Приморским", море от него далековато. Назвали так потому, что весь огромный район, где его возвели, называется Приморским.

    заключительная часть публикаций про монастырь Панагия Сумела — внутренние фрески пещерного храма и боковой часовни. Часть зала и алтарная часть подолжают быть закрытыми из-за реставрационных работ. На потолке, уходящем вниз, встречает входящих в храм, Богородица с младенцем Иисусом, а на цетральной части потолка, изображен Христос с каноническим жестом и книгой. Все стены, и даже оконные откосы так же покрыты росписями на библейские сюжеты. 

Читать далее...

И только тот, кто прошел по судьбе в такой же как у тебя обуви, способен понять твою боль. Только тот, кому пришлось падать бесчисленное количество раз и столько же раз после этого вставать, может искренне сочувствовать тому, кто оказался в беде. Только тот, кто хоть раз любил, знает, как бывает больно сердцу, когда оно разбивается на мелкие кусочки у всех на виду. Только тот, кто по-настоящему терял, понимает, как важно беречь свое сокровище.


© Алина Ермолаева
[536x700]

01. Rupert Bunny (Australian, 1864 - 1947)
The Artist's Wife on a Green Sofa c1902, circa 1902
oil on canvas
90.0 x 98.0 cm

✂…

ЧАСТЬ 1, ЧАСТЬ 2, ЧАСТЬ 3



01. Ilya Repin (1844-1930)
Ukrainian Woman, c. 1880
Oil on panel
18.4 x 9.8 cm
Tokyo Fuji Art Museum

✂…

ЧАСТЬ 1



01. Lennard Lewis (England, 1826 – 1913)
Cathedral of Saint-Pierre, Saintes 1888
watercolour and bodycolour highlights over pencil underdrawing
64.0 x 96.5 cm

✂…

ЧАСТЬ 1, ЧАСТЬ 2, ЧАСТЬ 3, ЧАСТЬ 4, ЧАСТЬ 5, ЧАСТЬ 6, ЧАСТЬ 7, ЧАСТЬ 8, ЧАСТЬ 9, ЧАСТЬ 10, ЧАСТЬ 11, ЧАСТЬ 12, ЧАСТЬ 13, ЧАСТЬ 14, ЧАСТЬ 15, ЧАСТЬ 16, ЧАСТЬ 17, ЧАСТЬ 18



350. Christen Købke (1810–1848)
Portrait of Susanne Cecilie Købke, née Købke, the Artist´s Wife, 1836
Oil on canvas
735 x 668 mm
Statens Museum for Kunst

✂…

Все мы ломались. Сейчас или в прошлом. Всех предавали, бросали и жгли. Всех нас меняли на цепь или брошку, все продавались за хлеб и рубли. В каждом из нас умирали надежды, в каждом под ребрами - список имен, мы – не святое, не злое, а между, между чертями и ликом икон.

Все мы цеплялись. За близких и время. В них ошибались и тратили зря. Все мы пытались жить мудро по схеме, сахар не есть (или есть втихаря). Лучшая чашка ждала нас в серванте, пили из старых, а эту - гостям. Все мы копили для неких гарантий, к черному дню и дурным новостям.

Все мы мечтали. Тайком или громко. Все рисовали победный маршрут. Все убегали из дома с котомкой с хрупкой надеждой, что где-то нас ждут. Все примеряли насмешки и жалость, если пришлось возвратиться назад. Всем нам знакомо, как взглядами жалят, как, соболезнуя, тонко язвят.

Все спотыкались. Встречали преграды. Все мы боялись споткнуться опять. Впрочем, храбрец ведь не тот, кто не падал, смел, кто рискует еще раз начать. Можно и чашку в особенный вечер, можно и деньги – всю жизнь под кровать, только живем мы сейчас, а не вечно, хочешь в Париж, значит, стоит слетать.

Много людей и желаний в анкете. Много неважных и блеклых как пыль. Многое мельком внушили соцсети, чье-то вранье и пустой кинофильм. Я же о том, что останется в сердце, что прорастает колосьями ржи, то, что не может к утру «расхотеться», то, что, по сути, и есть наша жизнь.






(c) Дикон Шерола / Deacon


[700x466]

А потом оказалось, что дело не в новых ботинках, не в чужих городах, что горят миллионами пятен, не в разученных фразах, что скажешь всегда без запинки, и не в мягкой улыбке, чтоб каждому мил и понятен.

Оказалось, что любят не должность, которой гордишься, не охапку дипломов с рисунком серьезной печати, любят тех, с кем не чувствуешь камень, как будто ты лишний, с кем легко и в горах, или просто валяясь в кровати.

Оказалось, что любят свободных и чуточку колких, чтобы принципы были, и смелость держаться за солнце, непродажных как небо, что в ночь рассыпает осколки, и таких, кто негромко, но все же в беде отзовется.

Оказалось, что любят не только святых или добрых, или приторно сладких, в которых ни капли полыни. Любят тех, кто согреет и пустит в ненастье под ребра, несмотря на метель в остывающем сердце-камине.








(c) Дикон Шерола / Deacon
[422x700]