[250x172]
Дмитрию Медведеву, если он будет последователен, придется менять ту систему управления, которая привела его на президентский пост
Говорят, в языке эскимосов есть несколько десятков терминов, описывающих цвет снега – основного элемента их среды проживания. Русский язык богат на термины, описывающие коррупцию как нарушение установленных правил, регламентов и этических норм в личных или узкогрупповых интересах.
Здесь и сохранившиеся со времен Михаила Салтыкова-Щедрина «мздоимство» (получение чиновником дополнительных доходов за выполнение служебных обязанностей) вкупе с «лихоимством» (получением дополнительного вознаграждения за нарушение или невыполнение этих обязанностей). И термин «откат», используемый для описания вознаграждения чиновника не до, а после предоставления им услуг в обход установленной процедуры.
Если где-то живой характер русского языка и проявляется наиболее наглядно, так именно в этой сфере: новые слова и обороты продолжают возникать, отражая все усложняющуюся действительность и радуя языковедов и просто любителей русской словесности. Последняя новация, пока еще не успевшая найти отражение в толковых словарях, – слово «распил». Помогая лингвистам, один начальник отдела федерального министерства так определил этот элемент новояза: «Есть два вида коррупции: сверху и снизу. Сверху – это когда пилят бюджет и до кого-то докапливает, снизу – это когда собирают с бизнеса и эти деньги поднимаются наверх... Те, кто пилит бюджет, – да, там уже все отрегулировано и в принципе есть определенные негласные правила, когда это еще прилично, а когда это уже совсем неприлично. Когда они все распилят, а когда они еще какой-то результат получат и его продемонстрируют: вот, смотрите, сделали все-таки что-то, несмотря ни на что». (В 2006 году были проведены интервью с государственными служащими в рамках исследовательского проекта об особенностях властных отношений в России, в котором принимали участие профессор Светлана Глинкина, доктор Карин Клеман, кандидат экономических наук Наталья Апарина, Евгения Гвоздева и автор – в качестве координатора. Имена респондентов не указываются ввиду гарантий конфиденциальности, предоставленных при организации интервью, и этических принципов проведения социальных исследований.)
В этих условиях объявление коррупции главным объектом борьбы равносильно подрыву одного из живительных источников русского языка. Если бы Россия по-прежнему оставалась самой читающей в мире нацией, то этого делать, видимо, не следовало бы. Сокращение тиражей периодических и художественных изданий (которое может стать обвальным, если все-таки произойдет резкий рост тарифов на подписку) убивает в нас лингвистов и позволяет сконцентрироваться не на эстетическом, а на прагматическом восприятии коррупции. Да и о высоком стиле ли думаешь, наблюдая приближающееся одухотворенное лицо сотрудника ГИБДД или склоненную над бумагами (боже, как тяжела, должно быть, его работа) фигуру сотрудника ОВИРа? В такие моменты готов, пожалуй, выучить и английский с его убогим словом bribe (взятка).
Президент Дмитрий Медведев, инициируя подготовку национального плана по борьбе с коррупцией (сначала еще до своего избрания, в ходе предвыборной встречи 27 февраля этого года в Нижнем Новгороде, а затем подписав в этой связи 19 мая один из первых своих указов после вступления в должность), однозначно отдает приоритет прагматическим интересам россиян перед лингвистическими. План имеет, как отмечали СМИ, три уровня: юридический, предусматривающий ужесточение законодательства; профилактический, касающийся «ликвидации условий для коррупции» через обеспечение прозрачности действий чиновников и верховенства закона и регламентов; «просветительский», посвященный правовому воспитанию чиновников и граждан.
Учитывая многообразие коррупционной действительности, окружающей нас, как снег – эскимосов, самым проблемным представляется, в том числе и по признанию самого автора инициативы, второй уровень. Как искоренить коррупцию, если она является не исключением из правил, а самим правилом? Введением регламентов, принуждением к их исполнению и упрощением бюрократических процедур здесь не ограничиться. Все это мы уже проходили – в ходе недавно почившей в бозе административной реформы с ее ориентацией на транспарентность и принципом «одного окна», из которого, как по мановению волшебной палочки, должны были появляться требуемые документы, решения и услуги. Не появились.
Не появились по простой причине (что отнюдь не облегчает смирение с ней): побороть коррупцию, не меняя при этом всю систему властных отношений, в которой она укоренена, просто невозможно. «Простые» решения проблемы коррупции не работают и в других странах. Взять, например, Перу, для которой, собственно, и были изначально разработаны Эрнандо Де Сото многие решения, легшие впоследствии в основу административной реформы
Читать далее...