Magdalena Frackowiak, фотограф Maciek Kobielski
для Muse № 24 (зима, 2010)
Tom Ford и Karl Lagerfeld
2004 год. Том Форд уже ушел из Gucci Group и пребывает в состоянии творческого поиска. Он уже вынашивает идеи парфюмерной линии, модного бренда, дебюта в кино, но это пока лишь планы, и пока он лишь талантливая личность в информационном вакууме. Взять у него интервью так же сложно, как и у Карла Лагерфельда. Но все становится очень легко, когда интервью у Форда берет сам Лагерфельд -- просто набрав телефонный номер. А интервью в итоге получается беседой давних друзей.
Перевод Денис Максимов
Том Форд: Как дела?
Карл Лагерфельд: Все отлично. Рад тебя слышать!
ТФ: Как прошел твой день рожденья? Как прошло лето?
КЛ: Все было замечательно, мы были в Биаррице. Все были там и мы много веселились, но сейчас уже кажется, что это было так давно... Столько всего произошло за это время.
ТФ: Мы с тобой очень давно не виделись.
КЛ: Давно, я уже соскучился по тебе. Между нами говоря, мир моды стал таким скучным без тебя... (на момент интервью Том Форд еще не вернулся в моду -- прим. S)
ТФ: Спасибо, Карл! Ты наверное говоришь это всем бывшим дизайнерам? (смеется)
КЛ: Я не знаю таковых. Вернее знаю нескольких, но они совершенно не гламурные. Они воспринимают себя слишком серьезно, хотят, чтобы их считали интеллектуалами или «художниками».
ТФ: Ненавижу это.
КЛ: Мне очень сложно брать интервью у человека, которого я считаю своим другом, потому что не могу задавать вопросы, которые обычно задаю... Дорогой мой, на какой вопрос ты хотел бы ответить?
ТФ: На любой.
[показать]
КЛ: Любой?? Но не на личную тему?
ТФ: Личные вопросы хороши, они гораздо интереснее деловых.
КЛ: Да, но ты наверняка не хотел бы видеть опубликованными ответы на них?
ТФ: Почему же? Я не против, так что задавай.
КЛ: Да, это уж точно не похоже на наши скромные обеды в Caviar Kaspia (смеется).
ТФ: Это точно!
КЛ: Ты счастлив?
ТФ: Я очень счастлив.
КЛ: Приятно слышать...
ТФ: Ну, если быть до конца откровенным я не совсем счастлив, потому что Буш только что был переизбран, я несколько разочарован этим...
КЛ: Понимаю тебя, но все же это было ожидаемо. Моя сестра, которая живет в Америке, сказала мне как-то, -- «Лос-Анджелес и Нью-Йорк это не Америка, но центральная Америка - это very much Bush».
[показать] [показать] [показать]
Law and Order, фотограф Ellen von Unwerth
(2007)
Madonna
Girlie Show World Tour (1993)
Sketches by Dolce & Gabbana
Snejana Onopka в образе Анны Винтур, фотограф Mario Testino
для Vogue Paris (август, 2008)
1954 Карин Ройтфельд родилась в Париже. Ее отец Жак Ройтфельд (Jacques Roitfeld), выходец из семьи русских эмигрантов, был кинопродюсером. Девочка боготворила его, в то время как мать - типичная француженка, по выражению самой Карин, - казалась ей человеком более простым и приземленным. В одном из интервью Карин призналась, что мама познакомила ее с журналами мод еще до того, как она научилась читать.
[показать] [показать] [показать]
1970 Шестнадцатилетнюю Карин замечает на улице фотограф и предлагает ей поработать моделью. Девушка охотно соглашается, но звездной карьеры, о которой мечталось, не получается - к сотрудничеству с Карин стремятся, в основном, заурядные издания. Карин решает отодвинуть на второй план работу модели и стать стилистом.
1972 Статьи Ройтфельд появляются во французском ELLE. Вскоре Карин начинает в нем регулярную колонку консультанта по стилю.
[показать]
1981 У Карин и ее близкого друга Кристиана Рестуана рождается первенец: дочь Джулия. Спустя еще три года - сын Владимир. Несколько лет Карин занимается воспитанием детей.
1986 Ройтфельд знакомится с фотографом Марио Тестино (Mario Testino), снимавшим ее дочь в качестве маленькой модели для итальянского Vogue Bambini. Образуется тандем, дружеский и профессиональный, ставший впоследствии одним из самых успешных в мире моды.
push
Рената Литвинова
МОНОЛОГИ МЕДСЕСТРЫ
(«Увлеченья»)
Морг – это хорошо. Прохладно. Вообще у нас очень сильные патологоанатомы, и сегодня я там тоже была по поводу одного нашего пациента, молодого мужчины. Каждый раз мне все это смотреть уже наскучило, и тогда я стала смотреть в лицо умершему, когда ему это делали, и оно у него было такое… сморщенное, как будто он еле терпит, а когда всё закончили и зашили, лицо у него так разгладилось, словно ему наконец то настало облегчение. Правда, сегодня была такая хорошая патологоанатомша. Так она все виртуозно делает, сильная, сильнее любого мужчины, так она все проделывает, что можно засмотреться на нее, и даже странно: на таком посту – и красавица! О, ей все любуются!.. Ее серьезному лицу…
Еще когда я училась, здесь в Торах нашли одного повесившегося мальчика… восемнадцати лет. Говорили, что он умер из за несчастной любви. А на солнце он не испортился, а наоборот, сохранился – замумифицировался, долго вися. Ну, потому что пока еще нежирный был. Мальчика для следствия не вынули из петли, а сняли прямо с суком. И теперь он у нас – на кафедре патологоанатомии, в шкафу. Так странно видеть такой насмешливый финал любви. И некоторые его желали выкрасть и захоронить, но только теоретически, только теоретически.
Есть для тебя как раз – место санитара. Носить… ну, ты Догадываешься, какие такие тяжести и ежевечерне ежеутренне – ведро. В него тебе будут накладывать в банках органы. Банка на банке, главное не бряцать ведром и не разбить. А так ты даже не сможешь толком увидать!.. Ты привыкнешь.
– Я с вами оттого… что все таки нужно иметь друзей. (Пауза и, может быть, такие фразы?) Я часто думаю, а кто понесет гроб?
– Какой гроб?
– Ну, мой собственный… Ведь у меня никого нет такого, кто бы мог поднять такую тяжесть. Не ет, я не специально, но вот если… (Ударение на это слово.) Ну, вот если, то ты это сделаешь? Ладно? (Улыбается одновременно.)
– Отчего ты такие странные вопросы спрашиваешь?
– Ниотчего, нет никаких у меня оснований и фактов для этого, а просто подстраховываюсь. Как будто меня кто то под руку толкает, вот сижу я с вами, а мне же самой идет нашептывание: «Спроси, спроси про это, кто же понесет? Подстрахуйся, ведь они назначались тебе в друзья», – вот я и не могу совладать, и спрашиваю так странно… (Пауза. Далее уже веселее. Опять просыпается рассказчик.) Хотя я знаю, как повлиять на судьбу. Одна моя подруга так вычислила… Я очень люблю ненормальные идеи этой подруги и ее саму тоже. Она живет на Востоке. Она поучает, что надо разрабатывать линию жизни и линию успеха прямо на руке, необязательно в реальности. Вот, например, от природы она у вас короткая и неразвитая, так вы берете и чем то острым и тонким проводите – прочерчиваете по этой линии на ладони, делая ее жирной и значительной, и ваша жизнь тоже меняется. Оказывается, так просто! …Кажется, это она сама сочинила и постоянно держит на своих ладонях что то острое или проводит ногтем… Прощайте.
push
Jessica Stam, фотограф Ellen von Unwerth
для Vogue China (январь, 2011)
Dangerous Liaisons
Pigalle My Love, фотограф Ellen von Unwerth
(2007)
[показать] [показать] [показать]
Пигаль (фр. Pigalle) — район красных фонарей в Париже, расположенный вокруг площади Пигаль. Находится на границе 9-го и 18-го муниципальных округов. Площадь названа в честь французского скульптора Жана-Батиста Пигаля (1714—1785).
Когда-то парижан и гостей города в квартал Пигаль влекли запретные развлечения вроде фривольного кабаре «Мулен Руж» и театра ужасов «Гран Гиньоль» (последний ныне закрыт). В наше время Пигаль известен своими многочисленными секс-шопами на площади Пигаль и главных улицах. Прилегающие к ним переулки заполнены борделями. Южная часть площади Пигаль занята музыкальными магазинами, где продают музыкальные инструменты и принадлежности.
Студия Тулуза-Лотрека находилась в Пигале, сам он был завсегдатаем Мулен Ружа и часто рисовал проституток и жизнь монмартрских кабаре. Также в своё время здесь жили Пикассо и Ван Гог. Работы Сальвадора Дали выставлены неподалёку в музее Espace Dalí. Кроме того здесь находится Музей Эротики (Musée de l'Érotisme).
Фредерик Бегбедер
Писатель, 45 лет
Фредерик, хотя я принадлежу к поколению, для которого ваша первая книга «99 франков» была важным событием, предлагаю поговорить не о литературе. А о ее объекте и поводе – жизни.
Alek Wek и Amy Wesson, фотограф David LaChapelle
(1999)
Secretary's Day
Рената Литвинова
ОФЕЛИЯ, БЕЗВИННО УТОНУВШАЯ
НОВЕЛЛА
(«Три истории»)
Регистратура в больнице родильного отделения. За стеклом, за столом сидит девушка, главная героиня, как все ее здесь зовут – Офа, и объясняется кокетливо с очередным отцом, ожидающим новорожденного:
– Ну что ты! Нет, нет, нет, я не касаюсь детей, я даже не имею такого образования – вытаскивать их из чрева! Я касаюсь только бумаг, только бумаг! – и она улыбается мужчине. Тот проходит мимо нее в коридор, она встает и второй женщине, стоящей у стеллажей с картотекой, быстро и приветливо говорит:
– Я скоро вернусь. Я на минутку!
Поднимается наверх, надевает марлевую маску на лицо. Входит в одну из палат – там сидит девушка на кровати в расстегнутой рубашке, значит, только что кормила ребенка.
Офа: Где же твой ребеночек, Таня? Унесли? Ну, как тебе? Что ты думаешь, Таня? Что ты решила, Танечка? Не молчи, не молчи, Таня, это все обернется против тебя. Я же знаю. – Она говорит мягко и любезно, но с тайным нажимом. Таня эта не реагирует на ее слова, сидит с отрешенным лицом, ничего не отвечает… – Таня, Таня, Таня!.. – продолжает Офа, – не делай того, что я не советую тебе, я пока тебе друг, не превращай все в обратное, слушайся меня. Одну только меня! Никого не слушай, а только мой голос, Таня!.. – Она хочет взять Таню за руку, но та с ненавистью отнимает руку и отталкивает белую, чистую, красивую Офу. Лицо у Офы страдальчески морщится, она что то еще готова сказать, но в палату входит другая роженица, и Офа словно пугается и, поспешно отшатнувшись от Тани, быстро выходит из палаты, сдирает на ходу марлевую маску.
На лестнице ее догоняет парень, молодой врач. Они закуривают у окна.
– Офа, милая, красивая Офа! Как вы неожиданно мне встречаетесь, я так влюблен в вас, в ваш голос, в вашу походку, по которой вас можно определить издалека, вы всегда одна, загадочная Офа, куда вас можно пригласить? Куда вы любите ходить? Что я должен предпринять, чтобы вы не отказали мне? Говорите!
Офа засмеялась, не отвечая и затягиваясь сигаретой.
– Я должен знать, что вы любите есть, пить, какое время суток вы предпочитаете, какой сезон в природе, погоду, цвет, запах, какого персонажа и из какого произведения вы видите в своем воображении, когда вы засыпаете или вот когда вы так покуриваете, глядя непонятно?
Офа улыбаясь помолчала и тихо ответила:
– Да, ну вы же знаете, и все знают, что я люблю Офелию, безвинно утонувшую… – отметила она в конце фразы и замолчала, разглядывая доктора. – И нет прекраснее и чище ее!
Доктор засмеялся, ведь все это звучало как шутка: насмешливо, иронично.
– Поэтому вас сократили до Офы, хотя ваше имя иное?.. – сказал он.
– А я не против, а я не против, между прочим… – Она затушила сигарету, делая движение уйти. Он схватил ее за руку:
– Не уходите, вы пришли в мое отделение ведь не просто так?
Офа: Не просто так…
Он: А чтобы увидеть меня, так, Офа?
Офа (невинно): Почему?..
Он: Вы никогда не касаетесь палат, вы заведуете бумагами…
Офа (нахмурившись): Да, я пришла увидеть вас.
Он: Ну?
Офа: Я увидела. Пойду. Руку отпустите, доктор.
Доктор: Милая, любимая Офа, не играйте со мной, я же действительно без ума от вас!
Офа: Идут! Сюда идут! (Пытается вырвать руку, но он оглядывается: видит, что она его обманула, что никто не идет.) Доктор: Вы что, боитесь меня? Никто не будет любить вас так, как я.
Офа: Ах!.. Встретимся в семь после смены.
Он отпускает ее. Улыбается. Она ему тоже улыбается, быстро убегает, снизу с лестничного пролета спрашивает:
– А что мы с вами будем делать?
push
Это время дорогого шика, почти безвкусной глобализации моды, засилья популярных марок одежды и идеологии истеблишмента. В целом модная эстетика 80-х была яркой и вызывающей. Эпоха спортивной одежды и радужных цветов Disco Couture, Arthur Elgort, Bruce Weber, The Great Outdoors, Brooke Shields и Calvin Klein.
В конце 70-х годов начался очередной экономический подъем, определивший облик модной жизни восьмидесятых – десятилетия прагматизма и культа материальных ценностей.
В мировой политике олицетворением неоконсерватизма стала «железная леди» М.Тэтчер, ставшая в 1979 году премьер-министром Великобритании. А по ту сторону Атлантики в 1980 г. президентом США был избран Р. Рейган, ставший символом подъема американской экономики. В это же время, на Дальнем Востоке, во главе с Японией, Южной Кореей и Тайванем, появляется новый экономический центр. Эта была эпоха беспечной траты денег, лихорадочным наслаждением жизни, оптимизма, вызванного горбачевской Перестройкой, концом «холодной войны» и, впоследствии, крахом «империи зла».
В 1985 году Всемирная организация здравоохранения объявила о начале эпидемии СПИДа. Это стало началом конца сексуальной революции, что требовало изменения стереотипов поведения, так как свободный секс уже стал нормой жизни.
Модные журналы наперебой удовлетворяли всемирный интерес к блеску и материальности. Идеалы красоты продолжали меняться. К концу десятилетия возникает культ супермоделей – «пробирочных» образцов физического совершенства: Синди Кроуфорд, Наоми Кэмпбелл, Линда Евангелиста, Кристина Тарлингтон, Стефани Сеймур.
[показать] [показать] [показать]
Альтернативой классической красоте стала индивидуальность. «Мальчики на постерах», который придумал Брюс Вебер (а также фотографы, похожие на него по стилю – Херб Ритц и Роберт Мэпплторп) стали примерами мужской сексуальности в рекламе. Журналы новой волны, такие как The Face, i-D, Blitz документировали контркультуру. Впоследствии, именно они стали субстратом, на котором взросла новая генерация фотографов моды 1990-х гг.– Ник Найт, Дэвид Ляшапелль, Корина Дей.
Лицо эпохи 80-х – образы, созданные Ньютоном. Сильные, эротичные, уверенные в своей привлекательности женщины бросили вызов идеям женственности и гендерных ролей.
[показать] [показать] [показать]
push
BRUCE WEBER (Брюс Вебер)
Без сомнения, одна из самых влиятельных фигур в фотографии моды 1980-х. Он родился и вырос в маленьком шахтерском городе Гринсбург в Пенсильвании. Его отец был успешным бизнесменом и увлекался фотографией, снимая свою красивую жену на лужайке у дома. Мальчик рос довольно одиноким ребенком, «аутсайдером» в типичной Америке «среднего класса», не разделяя большинства интересов своих сверстников. Он был замкнут, почти не имел друзей и жил в мире своих фантазий. Модные журналы, такие как Vogue, которые читала его мать и которых всегда было много в доме, занимали будущего фотографа. В своем интервью для газеты Observer Вебер вспоминал себя 17-летним юношей. Когда мать торопила его принять душ и переодеться к обеду в клубе, куда он ходил плавать, юноша мог сделать только после того, как уйдут все остальные подростки. Эта история помогает понять внутренний мир Вебера, мир его фотообразов. Он сам неоднократно говорил: «Мы иногда фотографируем тех, кем сами не можем стать».
[показать] [показать] [показать]
push
PAOLO ROVERSI (Паоло Роверси)
Паоло Роверси впервые взял в руки фотоаппарат, путешествуя с семьей по Испании. В 20 лет стал работать фоторепортером и много снимал «для души». В 1971 г. он приехал в Париж по приглашению Петера Кнаппа (арт-директора Elle, впоследствии тоже успешного фотографа моды) и стал работать его ассистентом. Некоторое время был ассистентом Лоуренса Сэкмана в Лондоне. Дальше Elle, Marie Claire, Depeche Mode.
Первые модные фотографии Роверси были сделаны для Depeche Mode в 1975 году. В 1979 году он провел неделю в Ланцароте по заданию Marie Claire, где снял серию фотографий на фоне безудержно синего неба, которую почему-то называет своим «фиаско». Он вернулся в Париж, полный решимости переделать серию в студии, и с тех пор стал редко снимать на улице. До этого поворотного момента его работы были простыми, прямолинейными и не очень отличались от других журнальных снимков.
[показать] [показать] [показать]
push
PETER LINDBERGH (Питер Линдберг)
Он начал работать в Париже примерно в то же время, что и Паоло Роверси. Но его стиль развивался в совершенно другом направлении: его резкая, контрастная черно-белая фотография отражает то, что он сам называл «своей тяжелой немецкой экспрессионистской стороной». Он больше интересуется индивидуальностью и пластикой своих моделей, их «внутренним миром», нежели надетыми на них костюмами от престижных модных домов, которые, собственно, и заказывают Линдбергу фотосерии. Фотограф получил художественное образование и начинал как абстракционист. Он умело пользуется цитатами из истории искусства, а также истории фотографии, кино и танца. Драматический повествовательный стиль Линдберга «укоренен» в его интересе к кино: он часто ссылается на режиссеров от Фрица Ланга до Джима Джармуша и отдает должное таким разным фотографам, как Жак-Анри Лартиг и Эрвин Блюменфельд. Линдберг почти сразу имел успех и в США, где стал ведущим фотографом в американском Vogue, редактор которого Анна Винтур назвала его работы «современными, сексапильными, актуальными». Он всегда отстаивал свои «прямолинейные» работы. Его профессиональный рост, однако, не мог продолжаться вечно в нью-йоркских рамках. В восьмидесятые он активно сотрудничает со всеми европейскими журналами мод. Легко узнаваемый почерк (крупный план лица – это в какой-то мере портрет, а также бесстыдные «ню») с трудом укладываются в каноны модной фотографии.
«Эви́та» (англ. Evita) — фильм Алана Паркера, основанный на одноименном мюзикле Эндрю Ллойда-Уэббера и Тима Райса.
Фильм основан на биографии Эвы Дуарте, которая, приехав в 15-летнем в возрасте в Буэнос-Айрес, сумела стать знаменитой актрисой и выйти замуж за полковника Хуана Перона, ставшего впоследствии президентом страны. Эва, используя свое природное обаяние, стала величайшей личностью в истории страны, отношение к которой в Аргентине до сих пор крайне неоднозначно: Эва, ставшая впоследствии духовным лидером нации, проводила крайне популистскую политику, активно помогая беднейшим слоям населения, но с другой стороны она способствовала установлению тирании и диктатуры в стране, что позже привело к краху политики перонизма, проводимой мужем Эвы.
Режиссер стремился отразить в фильме одновременно и святость, и беспощадность главной героини, которая жестоко подавляла инакомыслие, при этом щедро одаривая деньгами дескамисадос (безрубашечников), категорию населения из которых происходила Эва. История Эвы — это история борьбы за власть, за славу, за социальную справедливость, породившая одну из самых ярких страниц в истории Аргентины.
Фильм был благосклонно принят и зрителями, и критиками. Сборы от проката только в США порядка 50 миллионов долларов, сумма сборов по всему миру составляет 143 миллиона. «Эвита» стала главным фильмом в фильмографии Мадонны, впервые ее работа была высоко оценена: за свою роль артистка была удостоена престижной премии «Золотой глобус».
Благодаря фильму Мадонна установила мировой рекорд (внесённый в книгу рекордов Гиннеса) по количеству костюмов, использованных в одном фильме. Прежний рекорд принадлежал Элизабет Тейлор (фильм «Клеопатра»), которая на протяжении фильма меняла костюмы 65 раз. В «Эвите» Мадонна меняла костюмы 85 раз; в числе прочего в реквизит входило 39 шляпок, 45 пар обуви и 56 пар серьг).
Madonna, фотограф Mario Testino
для Vanty Fair (1996)