знаешь ли это ты?
в людях живут коты.
каждый - немного дом.
дом со своим котом.

если урчит живот,
это мурлычет кот.
душу твою скребёт
тоже тот самый кот.

ласку и теплоту
надо бы дать коту.
если не ты, то кто
будет с твоим котом?

в каждом из нас живет
толстый ленивый кот.
все вокруг - суета.
просто погладь кота.

ты ведь неправ, да и дело твоё неправое.
сердце моё хоть и хрупкое, но не слабое.
вот, я отведала счастье — и это главное,
словно отведывать ада не довелось.

связь прерывается, искры летят и мечутся.
невыносимая боль несомненно лечится.
ждать перемен, ибо ждать теперь больше нечего:
просто не вывез, не справился, не донёс

всё, чем дышал, колотился, кормил, выращивал.
знала тебя бесконечного, настоящего.
знала тебя отчуждённого и погасшего.
знала, чего ты стыдишься, о чём молчишь.

здесь, на земле, я глотаю кусочки гравия.
дай мне понять, дай поверить, что это правильно.
мы не ошиблись, а просто забыли правила:
нет никаких оправданий и нет причин

этой безудержной ненависти и похоти.
весь такой статный, лощёный, на деле крохотен —
сыплется сера, на пальцах остатки копоти.
слыть человеком гораздо труднее, чем

быть отвратительным зверем, больным чудовищем —
это не прозвище, это совсем не прозвище.
если по-честному, ты был моим сокровищем.
если по-честному, просто ты стал никем.

июнь ажурным кружевом провязан на просвет,
с черёмухами, лужами, и грозами в родстве —
идут дожди несметные серебряной парчой
сквозь сумерки рассветные
и травы — по плечо
встают.
часы ускоренно несутся, как в кино —
проиграны, проспорены, а впрочем — всё равно.
отходит роскошь россыпью цветения садов,
отходят ночи росами от снов и холодов —
и не удержишь в памяти, не то что в кулаке
бездонное, закатное, намёком, вдалеке
растаявшее, летнее, бегущее сквозь свет —
как будто бы последнее из всех возможных лет:
летят, неисчерпаемы, распахнутые дни —
что ни в руках, ни в памяти, ни в снах не сохранить.
кружится по инерции дневное колесо,
и солнце на трапеции несётся в унисон
как акробат под куполом: овации. антракт!
и, в облака укутано, спускается в закат.
а вечерами длинными сгущается во мгле
люпиновый, павлиновый лиловый летний шлейф —
сиреневое, белое, насквозь, вразлёт, навзрыд —
как будто лета не было: не помнишь — не болит.
отмерянное россыпью — от смерти не спасёт.
всё отберётся осенью.
все обернётся осенью.
и оборвётся всё.

если ночь опустилась - значит утром бывать беде.
не спасут ни молитва, ни дикий зверь, это сродни пожару в святом лесу:
уповая на чудо, лакать росу, собирая по берегу влажный ил, когтем намертво в дерево - все, приплыл;
это будто совсем не осталось сил, и не справиться силами ста Россий -
это гул, приумноженный на пятьсот, это сторону выбрать: огонь и лёд ..
это кровь.
это кровь да гнет.
словом, каждый, кто верил, потом умрет, утопая птенцом в беспросветной лжи -
если ночь опустилась
спасёшь ли ты?

в этом мире нет объятий, которые в конце концов не разомкнутся.

в какой-то момент трещина доходит до края
и человек, как тарелка, распадается надвое
я не знаю, чем себя склеить
правда не знаю
и надо ли

трещина доходит до края
но это совсем не твоя ответственность
ты не нанимался меня выхаживать и вытаскивать
какое всё было хорошее, радостное и светлое
когда мы из-за ковида носили маски

какое всё было хорошее
когда я ругался на улицы, скользкие ото льда
и на то, что руки болят от холода
прости мне моё наивное детское «навсегда»
мне так хотелось чего-то вечного
вечной любви
вечной дружбы
неуязвимого города

теперь я курю и слушаю гулкий грохот
то ли гроза, то ли снова по нам прилёт
я не умею стрелять в людей
я персонаж из другой повести
если нет ничего бессмертного
то пусть моё тело умрёт
раньше моей совести

и как из меня, лупоглазого первокурсника, слепили лжеца, коварного и искусного, циничного дядю, злого и меркантильного, из глупого школьника, набожного, стерильного?

и как кмсника, зожника и отличника сделали хмурым типом с плохими привычками? романтика с розой в бумаге за все карманные кто превратил в отморозка и хулигана?

и как из поэта, каждой строкой тебе суть пророчащего,
я превратился вдруг в офисного рабочего? мечтателя с космосом, едва уместимым в черепе, кто сделал очередным побитым отребьем?

куда дели брюки со стрелками, кофе из фриманса, ужин с друзьями в пятницу? кто дал виселицу в руки дрожащие, записку неровным почерком с "прошу никого не винить в моей смерти. точка"?

кто отнял амбиции, блестящие планы на будущее, обменял на провалы, "у меня ничего не получится"? кто срастил перелом на живую, кто чип вживил в голову? куда дели парня – славного и весёлого?

у кого мне забрать обратно чувство полёта? как отключить за окном потускневший Готэм, где герои погибли в муках, где церкви рушатся?

кто сделал меня нелепым, тупым и скучным?

я выбивал из себя казанками молодость, состаривал кожу огнём, в седой красил волосы, всё хотел до звёзд, космонавтом, пилотом боингов!..

а потом проснулся старым бездушным роботом.

ограниченным страхами, комплексами, сомнениями, с вечно недовольным хлебалом и без настроения, с подделкой на эйпл вотчи, с дешёвыми кросами.

ебануться!

я так не хочу быть взрослым.

Аднойчы ў ночы, калі горад сціхне,
а потым патухнуць усе ліхтары,
Калі ты стамленны заплюшчыш вочы,
спыніўшысь у самай дзверы,
Адчуеш стук рэек з пустога вакзала,
ён нібы як рэха ў сэрцы гучыць,
Ты ўсё зразумееш і станеш шчаслівым.
Ці трэба яшчэ гаварыць?

я куплю себе глобус и карту ближайших стран,
обозначу твой дом красным лаком, что портит ногти.
там к нему от меня три шажочка пройти губам,
а на деле по три пересадки в аэропорте.

я представлю, что мысли - не просто окошки в чат,
ты мне их произносишь действительно, слово в слово.
здесь мы вместе, пока говорим, а с тобой молчать,
разбирая на звуки узор тишины, готова.

не получится фразами вытравить пустоту
между нами, она растянулась на километры.
оставайся в сети, будет легче представить тут
те же самые воздух и небо, всё то же лето.

пусть июнь - это время влюбляться всем дуракам,
в зное августа чувства сгорят, словно листья клёнов.
но едва ли покажется финиш сюрпризом нам,
двум прожжённым до пепла, и только на миг влюблённым.

я хотела б пылать, как полено в печи - согреть
пальцы, будто себе доказав, что не просто тлею.
но пока не огонь в топке рёбер, лишь искры медь,
я ещё разгореться способна куда сильнее.

провидение вовсе не станет сводить пути -
каждый знает финал, вряд ли нужен теперь оракул.
нам же не о чем ни тосковать, ни потом грустить:
за хорошие чувства не жалко мне карт и лака.

давай не о вечных проблемах в духе долги, дела, работа.
давай о том, почему мы превратились в гордых идиотов,
о том, что внутри себя каждый носит свой личный ад,
расскажи о том, от чего у тебя глаза горят.

давай о том, как страшно, когда ломаются самые сильные.
как в объятиях любимых боль становится выносимей,
о том, что ни за какие деньги не купишь счастье,
о том, что человек выдыхается, как фломастер.

давай не про дефолты, инфляции, доллары и рубли,
давай о том, что самые крепкие объятия случаются на вокзале,
о том, что те слова, которые мы так и не произнесли,
обладают куда большей силой чем те, что мы сказали.

давай не про отчёты, авралы, стресс,
давай о том, как люди пытаются забыть кого-то под градусом куантро.
давай о том, чьё имя заставляет содрогнуться все нутро?
о том, как страшно, когда самый нужный теряет к тебе интерес.

давай о том, что любовь не в красивых словах и букетах роз,
это остаться вместе когда всё идёт под откос,
это принимать друг друга, далёкими от идеала,
делить поровну ужин, проблемы, счастье и одеяло.

давай о том, что важнее внешнего блеска и громких побед
— после всех дел спешить к родителям на обед,
важнее похвал, аплодисментов и света прожекторов,
когда друзья бегут встречать тебя у метро.

давай о людях, что дотронулись до сердца, но не стали нашей судьбой,
давай о том, как важно нести в себе свет,
что страшнее любой войны - война с самим собой,
что зависимость от человека страшней, чем от алкоголя и сигарет.

давай о том,
что те, кого мы любим, просят нас оставить их в покое,
почему тот, кто должен тебя беречь, сильнее всего калечит?
почему если все говорят,
что время избавляет от боли,

от него ещё никому ни разу не стало легче?

Komachi ( こまち )



Komachi - название сверхскоростного поезда shinkansen ( 新幹線 ), серии E6 ( E6系 ). Запущен в эксплуатацию с марта 2013 года, курсирует и по сей день. Максимальная скорость 320 km/h. Относится к восточной ветке Japan Railway ( JR東日本 JR East ) - Akita Shinkansen ( 秋田新幹線 ): от станции Tōkyō ( 東京駅 ) до станции Akita ( 秋田駅 ), путь по времени занимает около четырех часов.

Nihon.lv читать дальше...

Нихуя. Я одна. По прежнему. Сменила несколько квартир. Напиваюсь каждые выходные. Что за жизнь то такая) как так? Скажете я не пытаюсь что то изменить? Я пытаюсь, дорогие) через какие только зоны комфорта не проходила)
Я какой то дебил пессимистичный. Жизнь меня такой делает.
Жизнь. Что ты хочешь от меня?
Итоги года епт.

Miyavi в ГлавClub
[показать]

Miyavi в клубе Точка
[показать]

Я обожаю глупеньких. Моя девушка такая глупая: она думала, что сэкономленное время можно положить в банк, ей кажется, что в залив воду заливают, а в бухте — бухают. Она считает, что Айсберг — это еврейское имя. А однажды она решила, что пудинг делают из пуделя. Нет, правда — он от неё носился по всему городу! Она всегда была глупой: пришлось даже сжечь школу, чтобы вытащить её из второго класса… Но девушка замечательная, из чудесной семьи. Её несчастный отец умер от проблем с горлом — его повесили. А её брат — милый парень, но его сейчас нет с нами: при хорошем поведении его выпустят через 10 лет. Он работал в банке, но как бы босс тебя не любил, нельзя работать в банке и уносить домой образцы товаров!

Нас мотает от края до края,
По краям расположены двери.
На последней написано - знаю,
А на первой написано - верю.
И одной головой обладая,
Никогда не войдешь в обе двери.
Если веришь, то веришь, не зная,
Если знаешь, то знаешь, не веря.

Рыбы зимой живут.
Рыбы жуют кислород.
Рыбы зимой плывут,
задевая глазами лед.
Туда. Где глубже. Где море.
Рыбы. Рыбы. Рыбы.
Рыбы плывут зимой.
Рыбы хотят выплыть.
Рыбы плывут без света.
Под солнцем зимним и зыбким.
Рыбы плывут от смерти
вечным путем рыбьим.
Рыбы не льют слезы:
упираясь головой в глыбы,
в холодной воде мерзнут
холодные глаза рыбы.
Рыбы всегда молчаливы,
ибо они - безмолвны.
Стихи о рыбах, как рыбы,
встают поперек горла.

Падчас затрыманьняў на Плошчы бел міліцыя знайшла дымшашкі, біты, порначасопісы, шкілет маманта,магілу Чынгіс-Хана і Сьвяты Грааль.