Друзья!
В комментариях к этому посту вы можете оставить все свои пожелания, замечания, связанные с работой сообщества.
Быть может, у кого-то есть ценные предложения о внесении изменений.
Также постоянно ведется набор модераторов, здесь вы можете заявить о себе. Или же написать в личку сообщества или мне.
Спасибо, что вы остаетесь с нами :)
Будьте счастливы 

Настроение сейчас - я тебя люблю




Дорога привела – к лесу.
Дорога привела – к дому.
На лестнице жуют бесы
Хрустящую мою кому.

За дверью ты стоишь тучей,
Доверенный Лесной Тайне.
Мой пьяный, но всех солнц – лучший,
Последних два крыла дай мне.

Valkoinen, 06.10.20
© copyright valkoinen

7.09.20, запись опущена вниз

Настроение сейчас - верните рыжую каску вместе с её обладателем




Хороший мой, вы чего, вы чего? Вы чего это самое? Чтобы было тихо тут, но с Катамарановым, потому что без него Нельзя. Никому, особенно мне. Без него воздух перестанет быть воздухом, вода перестанет быть водой, небо перестанет быть небом.

Пятнашечка вам, пятнашечка. А то и все двенадцать :)) Семнадцать как пить дать.

Я вас, конечно, люблю. Но почему третью серию подряд от Игоря Натальевича Катамаранова (дорогого нашего, космического, хтонического) мелькает только рыжая каска?

Поклонникам Катамаранова можно заматываться в простыню и ползти на кладбище?

Верните Натальевича, о, деспот :)))
Он народный любимец и народный герой.

Настроение сейчас - клетчатый костюм и раздвоенная шляпа




"Пьяццо" - по-итальянски площадь


Всё, что присутствует в этом полупотоке сознания, некоторое время назад было придумано мной от первой до последней буквы. Посвящается всем и вся, и в особенности тем, кто свалился с Луны.


* * *

Твоя боль так чиста
Сквозь всевечный апрель.
По раскрытым зонтам
Пробегай, Исмирель.

Ты – кристальней всего,
Будто имя твоё.
Не узнавший Его,
Не узнавший Её.


Пьяццо запестрила масками. Все они хлынули на площадь, примыкающую к собору, мгновенно наполняя её. Арлекин двигался впереди карнавальной толпы и волочил по камням плащ в белую и чёрную клетку. Лицо Арлекина полностью покрывала маска, но ему хотелось спрятать ещё и глаза. Глаза, зеркало арлекиньей души… Глаза, озеро арлекиньей души… От незнакомых и чуждых, пусть, они в масках, хотелось спрятать это таинственное Озеро. Когда Арлекину смотрели в глаза, он казался себе голым посреди многотысячной Пьяццо, но без Пьяццо он тоже существовать не мог, ведь Пьяццо – его дом родной с открытыми стенами.

Демон, парящий над толпой, инок, слоняющийся в толпе.
Принц голубой крови, хотя простолюдины почти всегда кривлялись ему в лицо, строили страшные рожи и предпочитали видеть в нём простолюдина.

Он – карнавальная маска с ядовитыми прорезями на месте глаз. Он – бродячее клеймо позора для маленького и бездуховного существования. Он прячет за спиной изящные руки в белых накрахмаленных перчатках, и у него много личин, но Вы никогда не догадаетесь о его подлинной сути!
Читать далее...

Настроение сейчас - лунное



Мы летаем, мы летим
С обожжёнными руками.
Растянув над облаками
Фиолетовый фатин.

Не касаясь облаков,
Легче света, легче вдоха.
Сила Бога, Сердце Бога -
Наш серебряный альков.

Ночь становится темней
В лунном песенном вигваме.
Ночь плывёт над головами
Очертаний и теней.

Холод тысячи вершин -
Наша песня, наше слово,
Лунный свет со дна морского
В отпевании машин.

Дальше огненных столбов,
Выше огненного света -
Берег Солнца, Берег Лета -
Наш серебряный альков.


Valkoinen, 3.08.20

Настроение сейчас - благословляю То, что больше всего на свете люблю




Начиная с сегодняшнего дня наступает (подступает, приближается) Золотой Век России, и я буду не я, если хоть на толику ошибусь в этом. Россия расправляет свои крылья и сбрасывает в пропасть времён оккупационную американоцентричную Конституцию.

Давайте поддержим её в этом, ибо Россия - наш общий дом родной, в котором после нас останутся жить наши общие русские дети. Россия - метафизический ковчег, в котором спасутся города, страны и целые народы, чтобы дальше жить и быть на этой Земле.


Вношу свой посильный вклад в наше общее светлое будущее.

Настроение сейчас - благословляю То, что больше всего на свете люблю


В продолжение данной темы: https://www.liveinternet.ru/users/valkoinen/post468518946/




Наблюдаю в своём тихом уголке за медийной истерией, организованной так называемым «коронавирусом», и уже сейчас могу сказать следующее.

Его легко прочесть, если включить логику и глубже копнуть самую суть.
«Коронавирус» выполняет сразу несколько функций:


1. Спланированный удар по теневой экономике
2. Отработка информационных технологий
3. Отвлечение на негодную цель
4. Заслон на пути майданных технологий, привычно реализуемых с подачи Сороса и его кровавой банды. Военная техника на улицах разных стран – это вам не хухры-мухры. Больше никому не позволят безнаказанно скакать, требовать кружевных трусов и демократии, в нарождающемся Новом Мире вся эта опасная пропагандистская дрянь – есть жесткие, неукоснительные табу.
5. Подытоживающая функция - слом либерального миропорядка.
6. И метафизическая, тонкая, концептуальная функция – переформатирование и передел мира Без Войны.

Так что не слушайте пессимистов, «коронавирус» в данном случае не является предвестником Апокалипсиса, виртуальный «коронавирус» - это предвестник Нового Мира; многополярного, многоукладного, опирающегося на большое количество полюсов силы.

Вирус здесь многоуровневая метафора, и не более того.
Единственное, что ему предстоит убить – это организм дряхлеющего американоцентричного однополярного мира. И он обязательно сделает это.

Мы живём в эпоху великих перемен.

Настроение сейчас - благословляю То, что больше всего на свете люблю





Под отвлекающие мантры о коронавирусе рушится либеральный миропорядок.
И абсолютно однозначно высказались некоторые эксперты: если бы коронавируса не было – его точно стоило бы придумать. В меняющихся мировых реалиях он приходится как нельзя кстати. И если копать слишком уж глубоко, по сути, он служит многим благим целям. Он даёт человечеству право и возможность мягко, без потрясений перейти в Новый Мир.

Ликвидация глобальной долларовой пирамиды и утилизация былого пиндосячьего могущества входит в завершающую стадию, отсюда нагнетание истерии по коронавирусу. Чтобы не было коврижек Сороса, цветных революций, «борьбы за демократию» и безобразных поскакушек по площадям были предприняты такие заковыристые меры: закрытость границ и введение осадного, почти военного положения в каждой стране.

В условиях «бущующего коронавируса»:
1. люди сами будут бояться в больших количествах собираться по площадям и о чём-то голосить – ибо в условиях «эпидемии» у каждого здравомыслящего существа срабатываает естественный механизм самозащиты.
2. В условиях «бушующего коронавируса» спецслужбы охотнее и наиболее остервенело будут паковать всевозможных майдаунов, и коронавирус для этого наиболее удачный предлог. Следом будет отправка особо буйных «на карантин», возможно, в один конец.

В общем, идёт активная, завершающая фаза утилизации либерального миропорядка, и чтобы ничто не смогло этому помешать, никакие майданные поскакушки и тектонические сдвиги, был придуман и внедрён миф о бущующем коронавирусе.

Я не могу пока чётко разложить на пальцах взаимосвязь между коронавирусом и финальным уфигачиванием либерального мирового порядка, но интуитивно ощущаю её каждым своим фибром. Все подготовительные меры уже предприняты, и близится момент, когда закулисные крупные игроки согласованно будут валить «летателей на Луну» и их облезлый доллар всем миром. Задвигать государственное образование под названием США в статус региональной державы.

Образ Америки как град на холме давно себя исчерпал. Никакой солидности и даже подобия сибаритского ореола, только разброд и шатание, внутренняя межвидовая борьба за остатки тающего американского пирога и нерешительные, инерционные визги про «демократию». Финансовую долларовую пирамиду (даже через террористические прокси-войны и прикарманивание ресурсов Ближнего Востока) перезагрузить не удалось, да и помышляли об этом не многочисленные крупные игроки, а одиозные маргиналы и их свита: человеконенавистники и выродки по типу Сороса.

Крупный бизнес давным-давно масштабно перестал доверять экономике США и перекочевал в Китай, в качестве показателя и веского аргумента: в Китай слишком много вкладывались – и в результате именно Китай стал первой, ведущей экономикой мира.

Американский образ жизни как некий идеальный образец также себя изжил, набил оскомину, и вызывает либо скуку, либо отвращение.

Либеральный мировой порядок растерял свою идеологическую, военную и экономическую мощь, бьётся в последней агонии, и человечество, похоже, уже подыскало ему замену: это будет многополярный мир с множеством валютных зон.

Чтобы не разливаться мыслию по древу резюмирую вышесказанное одной короткой фразой: идёт переформатирование мира, слом либерального миропорядка и сопутствующей ему глобальной долларовой системы, и именно сейчас закулисным игрокам пришлась кстати эта истерия по коронавирусу. Мир меняется, долларовую пирамиду наконец-то спускают в унитаз, так что пристегните ремни.

Для чего я это пишу? Дабы зафиксировать в своей виртуальной летописи этот важный для всего человечества момент. А насколько окажусь права – покажет время, осталось ждать совсем немного.

Прежний мир отмирает и уходит в небытиё, мы с вами присутствуем на похоронах американоцентричного однополярного мира. «Эпидемия коронавируса» - это информационная завеса. Это Ложь во Благо :-) Это отвлечение на негодную цель. Это похоронный марш, сопровождающий в последний путь паразитарную долларовую систему. Отстаньте от этого коронавируса, не привязывайте к нему своё сознание: он лишь информационная завеса глобальных преобразований, и не более.

Настроение сейчас - Арлекин в тысяче обличий



Среди тысяч имён
У забытого чёрного входа
Ты скитаньем рождён,
Высотой, что вдыхает Природа

В золотые ростки
Многозначных, звенящих апрелей.
Так тонки и легки
По весне выдаются капели.

Чары лунного сна
Ты плетёшь в антрацитные косы.
Твоя чара верна
Ста ветрам, что штурмуют утёсы.

Между чарой и сном,
Между солнцем и выжженным адом
Ты прозрачным крылом
Нарушаешь гармонию стада.

Ты смущаешь его,
Хохоча в бестолковые спины.
Ты превыше всего,
Ты умел оживлять и руины.


Valkoinen, пару дней назад

© copyright Valkoinen

Нихуя. Я одна. По прежнему. Сменила несколько квартир. Напиваюсь каждые выходные. Что за жизнь то такая) как так? Скажете я не пытаюсь что то изменить? Я пытаюсь, дорогие) через какие только зоны комфорта не проходила)
Я какой то дебил пессимистичный. Жизнь меня такой делает.
Жизнь. Что ты хочешь от меня?
Итоги года епт.

До Восьмидесятые. Вдовец Кевин Флинн, гений и демократ от программирования, создатель аркады «Трон», рассказывает сыну сказку на ночь – как увидел свою игру изнутри, преодолев границу между пользователем и программой, и вместе со своим двойником – «клоном» Клу, персонажем-аватаром, если хотите, построил новый мир. И пропадает – а сынок растёт: сначала мальчишка на велосипеде, потом лихой байкер, паркурщик, парашютист и хакер, ежегодно гадящий плохим дядькам, прибравшим к рукам корпорацию его отца. А когда вырос (предполагается недалёкое будущее) – нашёл за древним игровым автоматом… правильно, дверь! За которой некий «лазер» и засосал его в мрачное киберпространство. Вскоре выясняется, что сказка – ни разу не сказка, по крайней мере, для нашего героя: для нас предыстория приключений Стивена Флинна – скорее фэнтези, чем фантастика. И в первую очередь потому, что в созданный Кевином мир откуда ни возьмись потянулись «изоморфы» - люди, в которых ДНК и программные коды органично переплетены, эдакие киборги. А Клу, запрограммированный на стремление к совершенству, возьми да устрой восстание программ, уничтожь изоморфов и встань во главе собственной империи. Стоит ли добавлять, что получилась не утопия, а тоталитарное общество? Кевин с последним изоморфом Кворрой отсиживается на задворках системы, а Клу жаждет заполучить его диск, чтобы открыть портал и проникнуть в мир людей со своей армией. Но вместо того, чтобы просто заявиться к создателю в гости, Клу идёт более долгим путём и выманивает его на свою территорию, для чего непонятным образом и помогает Стивену найти убежище отца, написав на пейджер его помощнику. Система встретила Стивена неласково – отправила на арену, где на потеху толпе программ презренный пользователь должен был сыграть в пару игр. Собственно, краткий эпизод оных – битвы на дисках и гонки на ховерах – самый зрелищный во всём фильме, ибо законы, по которым живёт мир «Трона», оцифровывающие всю материю и даже свет, излучаемый транспортными средствами, представлены в нём во всей красе. Опять-таки непонятным образом о Стивене узнаёт Кворра и вовремя приходит на помощь, но вылазка спасённого сына к фрику Зюсу, оказавшемуся предателем, таки приводит к тому, что читаем спойлеры дальше?
[504x130]

Дыбрище с фотками
Теперь по столичному времени двадцатьдесятый год закончился. Такой длинный и такой короткий – всего-то зима, весна, лето, осень и опять зима. Много в этом году было разного – и в мире, и в жизни, но я всё-таки о себе говорю, а у меня всё замечательно. В кои-то веки не хочется в новом году ничего нового, никаких перемен. Пусть всё остаётся как оно есть. Конечно, сейчас немного грустно, как бы прощаешься со всем тем, со всеми теми, что осталось и кто остался в ушедшем году и больше не будет в новом. Вроде как ностальгируешь, вспоминаешь, но чтобы что-то вернулось – не хочу. Можете на этой радостной ноте мне даже чего-нибудь пожелать – но любовь, счастье, здоровье, удача и материальное благополучие у меня уже есть, так что придётся вам быть изобретательными :) Я же, в свою очередь, всего этого желаю вам. И в год котэ (да хранит нас Премудрая Баст!), и всегда)

Вот небо серое смотрит пристально - уже не утро, еще не вечер. а ты идешь весь такой невыспанный, и снег ложится тебе на плечи. год пахнет хвоей и мандаринами, уже не кончен, еще не начат, и перегоны подземно-длинные гудят колесами на удачу. и ты идешь весь такой задумчивый - еще не старый, уже не юный. а снег клубочится в небе тучами и ветки трогает, словно струны. судьба-насмешка, случайность-умница, огромный город, чужие фразы - ведь можно жить на соседних улицах и так не встретиться и ни разу. замерзли уши, промокли волосы, в сугробе плотно застрял троллейбус, гудит мобильник командным голосом...
но будет солнце. и будет лето.
под ноги ляжет тропа песчаная, и будет берег, и будет море. и порт, пропахший чужими странами, и на ладонях крупинки соли. и можно яблоки грызть неспелые, ложиться пузом на теплый камень.
ну а пока - пусть драконы белые неспешно кружат под облаками.
пусть нити судеб еще не порваны, еще не выношен план побега... но мы роднее, чем братья кровные, ведь нас одним засыпает снегом.
© wolfox
[369x190]

 Сабж!

 

[486x604]

Слушать этот музыкальный файл

 Есть грань, за которой железо уже не ранит...

Но слепой не видит, а умный не знает...

Напомни мне, если я пел об этом раньше

Я всё равно не помню ни слова, я не знаю ничего другого...

26.12.2010 Встала к полудню, осознала фронт работ, смирилась с тем, что кино и прочие радости мне не светят, разгреблась с делами домашними первостепенной важности и, отвлекаясь немного, занялась таки билетами по зарубежной литературе, мне назначенными. Сиречь дочитала и пересказала вторую половину «Сатирикона», напечатала свой конспект, выложила на ящик; напечатала конспект по греческим элегикам, выложила на ящик; почитала чужие билеты и отдохнула. В процессе отдыха совершила ещё энное количество полезных дел и рано легла спать, всецело довольная собой. Выходила я только на погулять с собаком и сфотографировать попутно красивую эскападу матушки природы. Воскресные туман и дождь, ночью подмороженные, окутали деревья – каждую веточку – прочным прозрачным слоем льда, в котором они были, как мухи в янтаре, и звенели на ветру, как сказочный стеклянный лес. Под ледяной тяжестью деревья сгибались дугой до земли, образуя арки над дорогами, ломались ветки и целые деревья, словно срубленные наискось, треснувшие деревья спиливали, чтобы не упали на головы прохожим. И издалека такие деревья выглядели седыми, а не белыми, как бывает от инея; хорошо хоть, нападало немного снега и каток на асфальте был уже не такой каток. Теперь везде много сосулек, даже на фонарях, красиво, но стрёмно.
27.12.2010 Сработал алгоритм: легла рано – спала плохо – встала с трудом. Впрочем, это свойство уже всех понедельников, пожалуй; но добраться умудрилась вовремя. На первой паре Наталья Сергеевна подводила итоги близящегося к концу полугодия, высказывала свои пожелания, рассказывала истории из своей студенческой поры; на второй обсуждали «Мёртвый класс» Кантора. За неимением английского я, не взяв с собой ни еды, ни нетбука, надеялась, что после двух пар нас и отпустят, но намечалась третья, и народ настоял на большом перерыве. После оного состоялась пара по истории русского театра с продолжением лекции о Фонвизине, а потом мы ещё и выцыганили 15 минут на обсуждение Нг, но так пока ни к чему и не пришли. В итоге дома я была в шесть и отправилась перечитывать и дочитывать чужие билеты по литературе, конспектируя по паре строк на каждый, ибо на свой склероз неча полагаться. Когда уже выложенные к тому времени закончились, я сделала перерыв и мужественно вернулась к реферату по БЖД. Пятистраничное недоразумение про газы было забраковано, я выбрала наиболее удобную тему про ранения, ожоги и обморожения и благополучно нашла в сети и несколько полезных сайтов по медицине и безопасности, и несколько полезных книжек – преимущественно по военно-полевой первой помощи. В итоге получилось как раз 19 страниц, не считая титульного листа. Отвлёкшись на дела насущные, я вернулась к билетам и законспектировала свежепоявившиеся; к часу ночи выложены были все, кроме мелической поэзии (у Жени сдох интернет), а билет по римским романам у меня просто не открывался из-за формата. Я легла спать, но в районе шести проснулась от трёх факторов сразу: на улице грохотал чей-то фейерверк, папа собирался на работу, у меня разболелся желудок. Древнегреческие и древнеримские имена, настоящие и вымышленные, причудливо комбинируясь, бродили в больной голове и никак не желали отвязываться, пока я ворочалась на грани полудрёмы. Дождавшись, пока папа уедет, я встала, чтобы не мучиться до звонка будильника, испросила у мамы таблетку но-шпы и вскоре снова спала, хотя снился уже всякий утомительный бред.
Ещё страничка

 Степи печальные.

Конь растреножится.

Заводи дальние.

Утром неможется.

 

Двери последние...

 

Терпкими дымами

Косы полынные.

 

Тени прорехами,

Снами совиными...

 

Ангелы заняли

Нивы пустынные,

Сели, накрылися

Белыми крыльями,

Грелись, украдкою.

Среди заснеженной

Степи невидимы

Странные, дикие

Белые ангелы.

 

(c) nightmind 30.12.2010

 Есть много зимних сказок и одна

[174x353]
До Это не единственные «Собаки» в городе, поэтому без сравнений со спектаклем на Юго-Западе не обойтись. Если Белякович позиционировал свой спектакль как детский, каким бы взрослым тот ни вышел в итоге, то Розовский изначально ставил вечерний спектакль, очередной душевный и практически бессюжетный мюзикл для ностальгирующих. Овраг, в котором обитают его герои, он понял буквально, забросав сцену мятыми газетами, пластиковыми бутылками и пустыми консервными банками. Его собачья стая – скорее, бомжатник, не документально-новодрамовский, конечно, а перестроечно-идеализированный, как свалка жизни, куда она вытесняет всё ненужное. Обаятельный Гордый (Шолох), непробиваемый оптимист и романтик, вспоминает пригревшего его Художника, лирично дружит с очкариком Головастым (Чернявский), защищая от Чёрного и до слёз ревнуя к Таксе. Такса (Юченкова-Долгих) – тоже очкарик, интеллигенция нашла друг друга и сыграла свадьбу; Чёрный (Давиденко) – по традиции, могучий байкер, свирепый разбойник снаружи, добрый внутри. Он эмоционально вспоминает бросившего его любимого хозяина и ползает на коленях перед Красивой (Троицкая). Красивая, вокзальная шлюха, - скорее сабочка, чем собачка: эротично притирается к стенке, мечтая, чтобы кто-нибудь подарил ей ошейник. Колоритный Хромой (Молотков) – пенсионер с медалью на вытертом лацкане, оберегающий немую циркачку Жужу (Кузнецова), списанную за выслугу лет. Крошка (Лебедева) в обитателях оврага не числится, она приходит туда, увешанная сумками, искать объедки, - не ребёнок, просто впавшая в детство, но ей очень хочется подрасти и завести собственных детей. У неё всего две интермедии – комическая и трагическая, в первой она нашла за кустом целых две сосиски, во второй обнаружила, что их украли. Сначала до слёз смешно, потом до слёз грустно – можно читать по губам и глазам огромную боль от этой маленькой потери. После этого щемит уже от каждого эпизода: как мечется нанюхавшийся чего-то из бутылки с чистящим средством Чёрный, которому в очередной раз отказала любимая, как Хромой перед смертью выслушивает похоронные речи о самом себе, как, наконец, окружённые экскаваторами собаки остаются в овраге ждать неизбежной гибели. У Беляковича они погибли все, Розовский даёт надежду: Гордый выжил, его Художник откопал из-под завалов и взял к себе домой. Пожалуй, спектакль Беляковича пронзительней, но и этот не оставляет равнодушным, цепляет на некоторое время – а перед завязкой не даёт заскучать: герои только и делают, что пьют водку да поют песни, преимущественно бодрый блатняк и душещипательные романсы, под предводительством тамады – кота Ямомото (Юченков). Помимо песен на стихи и музыку Веры Копыловой, автора пьесы по повести Константина Сергиенко, звучат песни на стихи Есенина, Левитанского, Самойлова, Юнны Мориц, актёра Молоткова, на музыку, в большей части, самого Розовского. Исполнят даже «Растафара» Майка Науменко, устраивая при этом такой грохот, чтобы слов не расслышали даже первые ряды. Аккомпанирующему человеку с гитарой (Глазунов) дали роль «Овражьего голоса», с ним, как и со зрителями, иногда разговаривают с авансцены, и перестанет откликаться он только тогда, когда на месте оврага вырастет подразумевающийся дом. А когда Чёрный достаёт наушники, включается фонограмма – с песнями Шнурова и «Ленинграда», без мата, но прекрасно соответствующие ситуациям; в программке «цитаты» из Шнура соседствуют со Шнитке, без которого, похоже, ни один современный спектакль не обходится. Есть и лишнее – например, ловля и поедание блох, демонстрирующая не собачьи и не человечьи, а обезьяньи повадки; есть и шутки, являющиеся или кажущиеся импровизацией, удачной спонтанной отсебятиной, заставляющие почувствовать, что актёры получают удовольствие от своего занятия. Но главное, что спектакль восьмилетней выдержки смотрится живым. Вполне хороший способ приятно провести вечер.
После спектакля пришлось пилить пешком сначала от театра до Арбатской, а потом от родной Молодёги до дома. Теперь можно и спать лечь, чтобы завтра снова встать пораньше и успеть побольше, в частности, в кино бы сходить, вот хоть на Трон, например.)