Посмотрел мюзикл "Монте-Кристо".
Если читал (и бесконечно полюбил) книгу, исполнение воспринимается слегка иронично, что ли, но для объемного произведения втиснутого в 2 часа театрального выступления, смотрится конечно довольно позитивно.
Прекрасно доволен Игорем Балалаевым. Он замечательно исполнил Графа. Хотя и в мюзикле в очередной раз в конце уткнули в возрожденную любовь ДантесаМерседес, а это бесит!!! не всякому по душе.
Странное впечатление от Максима Новикова. Вроде вполне себе неплохой Фернан (хотя из не-книжного Фернана, я все-таки предпочитаю Боярского ♥, ну люблю я его), но впечатление все же какое-то смазанное. Он такой, такой... мордокирпичный, самцовый... не знаю, но от самого мужика я в восторге XD
Обожаю кордебалет и хор! Таки массовка это мое. И по восприятию, и по пониманию. Любовь.
Интересно, мне одному Бошан напомнил беса, подзуживающего толпу стервятников и поддразнивающего Графа?? И как, незадолго до финала, он мило прыгнул под сцену, ну чисто черт, сиганувший обратно в Ад ♥
Я снова, в очередной и не последний раз, влюбился в Монте-Кристо~~
В январе буду перечитывать книгу, черт возьми! Аррр!

Убегай прочь!
Иди ко мне!

Ночь. Улица. Фонарь. Многоэтажный дом.
Холодный пол. Измятая постель.
Бессмысленный и тусклый свет.
Потоки мыслей. Шепот. Взгляд.
Стремясь к исходу лет.
Все будет так. Надежда есть, но веры нет.
Дыханья суть, всему начало.
Молитва сна. Упокоенье душ.
И повторится всё, как встарь.
Ночь. Улица. Постылый дом.
Фонарь. Слепой отблеск. Постель.

Когда мелочи не состыкуются, между крупных деталей образуются трещинки и разломы. И все валится к чертям.
Утрата любимой вещицы, как потеря частички себя. Кто-то нашел, подобрал, лезет, копается, не понимает, насмехается. Обида наваливается сама собой.
Я зависим от вещей. Они мое удобство, покой, занятие и радость.
Я люблю вещи. Я дорожу ими, сохраняю их, забочусь.
И, три тысячи чертей, я люто ненавижу чистым бешенством тех людишек, из-за которых я теряю мои милые, прекрасные, бесконечно совершенные вещицы.

И я перемою кости всему человечеству~~

[275x359]

♥♥♥

Таясь в тенях ресниц, Душа мечется. Чумная, окрысившаяся, пуская кровавые пузыри, убеждает самое себя в истинности лживого существования. Уныло, тоскливо, монотонным клекотом Лекаря, диктует рецепт деменции. Сыплет пеплом, прахом. Апатично дремлет, сгорбившись, занесенная пылью сирокко. Уткнувшись в угли, бормоча, ждет упорно трамонтану.

Открываешь глаза. И перед ними темнота. И не видишь ни теней, ни граней. Мрак. Безграничность. Бесконечность.
Закрываешь глаза. И перед ними темнота. И не слышишь ни шорохов, ни дыханья. Тишина. Пустота. Безвременье.
Нет прошлого, нет будущего. Нет бед и радостей. Нет испепеляющего дня и тоскливого утра. Нет места суетности. Только покой. Размышление. Сон. Есть только Ночь.

Смотреть это видео

Начало 19.00
Билеты во всех театральных кассах Москвы!

Смотреть это видео

Смотреть это видео

Смотреть это видео

Смотреть это видео

[ Красота стала стимулом к словоохотливости. Дело приняло такой оборот, что, встретившись с красотой, чувствуешь себя обязаным поспешно сказать хоть что-нибудь. Дошло до того, что мы переделываем красоту под себя. Если мы этого не сделаем, она будет опасна. Обладать красотой стало так же опасно, как хранить взрывчатые вещества. Власть обладания красотой через молчание - эта величественная сила, ради которой люди были готовы положить свою жизнь, - утеряна. ]

Юкио Мисима, Запретные удовольствия

Давно-давно, когда мне было лет девять-десять, когда мой дедушка был еще жив, мы с ним разбирали огромный шкаф со старыми книгами. Пыльные булыжники советских произведений различной степени патриотичности. 90% всех книг мы благополучно отвезли и сдали в библиотеку под тоскливые вздохи работников этой самой библиотеки. Но, так сказать, самые выдающиеся книги из той старой коллекции я прибрала к рукам и они до сих пор стоят у меня на полке. Дракула Брэма Стокера, например. Изгоняющий дьявола и Дэмьен 1991 года особенно мною ценились, последний так вообще, почитай, входит в число излюбленных книг. Дедушка тогда с удивлением обнаружил среди этой кипы Полдень, XXI век Стругацких 1967 года издания и благополучно вернул на полку. Вместе со Стругацкими мною был откопан и потрепанный, даже без обложки, сборничек, гордо именовавшийся Шедевры Отечественной Фантастики. Книжка была измордованная до жути, явно с нехваткой страниц, желтая, вся в пятнах. Я люблю старые книги за сам факт их старости, поэтому радостно тогда уселась на ступеньке балкона листать это ископаемое. Начинала читать некоторые рассказы и стихи, но ничто меня там не зацепило. За исключением одной небольшой повести. Ее я прочитала два раза подряд, прямо там на балконе. А потом всю ночь не могла заснуть. Мне мерещелся свист воздуха, обтекающего головку ракеты несущей мне ядерную смерть, шелест лап свирепня под кроватью, лязгающие щелчки стрелок часов, определенно отсчитывающих время последнего удара. Под утро, когда с Ижоры повалил туман, пришли мысли о том, как я могла бы жить в разрушенном мире, о бункерах и бомбоубежищах, о разрушенных городах и сломленных цивилизациях. С той ночи я стала подозрительно относится к красным кнопкам и черно-белым циферблатам, я полюбила ржавое железо и разрушенные здания, я узнала о фантастике, постапокалиптике и урбанистике и поняла, что это мое. А повесть та называлась Помочь можно живым и автором ее был Бачило Александр Геннадьевич, за что ему от меня большое спасибо.

Смотреть это видео

Конечно картинка тут с любительской камеры, не с той, которой клип снимался... по этому изображение слабенькое, ведь непрофессиональные камеры в темноте не могут снимать четко :)