I Love me!
холодно без тебя.
мне тебя нехватает.
И забыла совсем, что посылала туда фотографии. Скинула в самый последний момент "лишь бы лишь бы хоть что-то", а потом и забыла. Всемы все это уже видели сто и двести раз, но комуневсе равно - голосуйте. :)
http://www.thebestofrussia.ru/photo/51015
http://www.thebestofrussia.ru/photo/51001
http://www.thebestofrussia.ru/photo/50987
http://www.thebestofrussia.ru/photo/50972
http://www.thebestofrussia.ru/photo/50960
Это цитата сообщения Синдром_Шарко Оригинальное сообщение
трахальщик великий
Опять изнасиловать себя порции переживаний гудящая голова и части тела все по отдельности не имеет возможности собраться в целое, я как была так и останусь кусками только вот уже подгнивать начиная бью себя кулаками в грудь, пытаясь показать стойкость и волю а куда там - хлебаю дерьмо из чана прошедшего так давно
прокатилась по себе как шар зубастый, как в том фильме про существ и осталась оголенная лежать в темноте пытаюсь заснуть ан нет же прет из меня уже нечеловеческое давно не человек уже
тень из прошлых опытов осознание того что не стану тем кем хотела себя видеть всё потеряв теперь уже я маленькие часики и зачем всё это было и когда всё это случилось
утром я на секунду поняла к чему же всё это но трахание себя показалось умопомрачительно сладостным мазохизм в большей степени ах как же приятно было наматывать себя на раскаленные прутья.
все это так и осталось лишь в моем воображении вся фантазия но я уже не могу отказаться да и не смею слишком вжилась в роль великого страдальщика хотя вот бы покинуть оболочку, тогда можно и к звездам. но все переливаю жижицу переваренную из одного сосуда в другой, хлебаю глотками давлюсь а глотаю потом снова выплевываю под натиском рвотных позывов куда делась моя колючая гордость
блять как же противно а что делать.
с отрубленной головой живется неплохо только боль мучает постоянно того места которого в принципе в теле не существует наверное я больна а впрочем я всегда была больна и доказывать что кто-то не прав и кого то пора распять не имеет смысла поскольку это все новая порция палок в мою жопу а тебя не волнует нисколечко. я потеряла себя еще тогда кусок выдирали мой кусочек кидали в ведро биологических материалов и не было иного выхода на тот момент. я уже тогда умерла отрубив себе голову водрузив на пьедестал палача который в принципе и не махал топором только пробовал лезвие пальцем а сделать то ничего и не успел. я сама все для себя решила, приговорила и на плахе разлеглась раскинув ноги и приглашая войти лишь только бы не было больно попробовав на вкус успокоительное.
уже три года отчаянно собираю остатки того что жило во мне записываю переписываю смакую. а если с другой стороны бросить взгляд, слушай, ведь тухлятину жру негодную по сроком давности и почему же распластываюсь от нее не убивая ее в себе. пытаюсь объяснить что нет сил и пробовала и уже сто раз но боль и боль и боль и грусть сильнее в тысячу разов чем эти жалкие попытки выбить гниль из тела и бросать курить и матами ругаться. хотя впизду
конечно лучше трахать себя до мозолей сфинктера и плакать что вот плохо всё и я нещасна и мне осталось лишь исчезнуть исчерпав себя до дна
Ноттингемшир блюз. нестихи
каждый день за окном.
каждый божий день.
то сверху, то снизу солнце в глаза.
вот такое хреновое лето.
слишком белое небо.
слишком колючая выжженная трава.
сестра мария-луиза носит в кармане шарики красного цвета, это драконья кровь; от нее наутро болит голова.
сестра карен хочет знать, где спрятался враг; бьет зеркала и оконные стекла. она права, пытаясь найти слова сочувствия мертвым львам.
но вокруг нее слишком много живых собак.
тополиного пуха, отточенного пера тебе, беспокойной ночи, трудного вдоха; увернуться от рук их, прохладных и легких, от книжных и вымученных забот; пальцы их пахнут ладаном, формалином, нашатырем; сестры выглядят, в общем, неплохо посреди улыбающихся господ.
вот проходят, неслышные в темноте, вот скользят по лестницам мимо стен, мария-луиза или карен, мария-луиза или карен, к чорту обеих. обе не те. пусть идут в продавщицы яблок, носят длинные сарафаны, пусть их слушают, и кивают, и заглядывают в декольте.
боже, храни королеву,
утренний кофе,
позавчерашний газетный лист,
пряжку на шляпе фонарщика,
тень поперек мостовой,
летнее небо,
ирландию,
карла густава,
бедную лизу и двенадцать ее лебедей,
клару с крадеными кораллами,
боже, храни их всех.
тише, и так все слышно, дыши, пиши,
смейся и плачь, ничего не проси взамен.
а я уеду, как только начнется дождь,
я уеду в свой сказочный неверленд,
я уеду в свой гребаный ноттингемшир,
как только начнется дождь.
Лимпопо, Лимпопо, где твои синие воды, где твои сверкающие берега?
"Впитывай мудрость мира, - говорят мне - уйди отсюда в свое междубровье. Какой там цвет?" Я вижу красный. красный - символ огня, очищающей силы, Божественной любви. И не знаю еще, что через несколько часов междубровье раширится, проползет под моими платками и шалями и вся я буду - сплошной красный. Это называется - простуда.
Держишь сигарету в правой - кажется, что все пропало. Перекладываешь в левую - и кажется, что все будет. Там на чьем-то балконе я все еще вижу золотой свет между листьев - такие размазанные пятна могут видеть только люди с отвратительным зрением вроде меня. И это пятно мне подмигивает, притворяясь равнодушным. Смотри, я здесь. В тонких белых носках.
Лимпопо, Лимпопо, мы забыли твой запах, твоих детей - хозяев планеты цвета темноты и земли, из которой мы все вышли.
Мне снится море на выходные. Мне снится, что сижу я с ноутом у самой кромки прибоя, а он ходит мне по ногам, я боюсь замочить компьютер. И пишу всем - "а я на море, привет". Привет, тут блестящие облизанные камни. Привет, тут умер наш дядя Володя в сентябре. Привет, тут нечего больше ловить.
Лимпопо, Лимпопо... Забери меня своими черными руками, убаюкай меня своими черными песнями.
Я сажусь рядом с чернокожим парнем в метро и я знаю, что рука у него - теплая. И, наверное, он знает,где потерялась наша Лимпопо.
Unpublished Shots - "Lily Bird"
Photographer: Greg Kadel
Model: Lily Donaldson
source: trunkarchive