Самое страшное, она меняет самого человека. Сильно меняет и это само по себе тяжелое переживание. Человек про себя точно знает, что он надежный, что если обещал, то сделает. Что отдает долги. Если сказал, значить это так и есть. Он точно знает что это так и он себя за это уважает. И другие тоже его за это уважают и хотят с ним сотрудничать и дружить.

Но вдруг он начинает замечать, что как-то не получается как раньше, но пока еще далеко до состояния, когда нет сил даже самое пустяковое. Он договаривается приехать к такому-то времени и не может. Вроде бы старается, но почему-то не выходит. Он пытается начинать собираться раньше, больше времени закладывать на дорогу, но не получается. И он не понимает почему.

Он обещает сделать работу, но работа делается гораздо медленнее, чем раньше, и не так здорово и легко, как раньше, хотя по прежнему интересно, но уже понимание как делать работу приходит не так быстро, да и вообще он как-то быстро устает. Появляются случаи, когда он не справился. Он признает, что задача оказалась не такой, как было заявлено, а он вовремя не смог это понять и переключиться, но в результате кто-то пострадал, и это его вина. И если это была его фишка - быстро понять в чем дело и решить сложную задачу, то, помимо сожалений о последствиях для другого, он встречается с пониманием, что он утратил то, что так в себе ценил. И начинает сомневаться в себе.

Он прилагает больше усилий, но это не приносит результата. Он раз за разом каждый день пытается жить как прежде, и каждый день встречается с новым собой, с тем собой, который не держит слово, который опаздывает и не выполняет даже ситуативные договоренности, который не он. Он же не такой. Он же себя уважал за то, что как то незаметно стаяло и испарилось. И становится стыдно за такого себя, которого он совсем не знает. И чем дальше, тем больше нарастает ощущение - со мной что-то не так.

Он пытается выяснить что не так, но не выходит. Нужен кто-то, кто оценит его состояние со стороны. Он просит помощи у друзей, но друзья в один голос говорят - кончай дурить иди работать. Как мы. Мы же можем себя заставить, значит и ты должен. А он всегда был трудоголиком и любил работу, но сейчас почему то не может работать и не может понять почему. Все планы рушатся - он встречается с осознанием, что нет сил реализовать задуманное. "Наверно я перетрудился и надо отдохнуть", -думает он.

Он пытается ходить по врачам, но в поликлинике слышит "это возраст" и верит. И он по прежнему не понимает, что с ним происходит. Денег у него нет, а в районной поликлинике никто не заинтересован ему помочь. В конце концов, невролог решает, что это астения или скрытая депрессия и назначает антидепрессант. Сейчас они всем подряд его назначают. И человек верит. "Наверно я схожу с ума, если не могу работать" - думает он. Он начинает пить таблетки и препарат его меняет. Человек постепенно гаснет и утрачивает способность анализировать происходящее и принимать волевые решения. Он становится наблюдателем, становится податливым и со всем соглашается.


И друзья потихоньку начинают уходить. Он уже не такой умный и не такой веселый, каким они его знали. Он как-то перестал быть надежной опорой, интересным собеседником и источником радости. И вообще непонятно чего хочет. И он говорит обидные неприятные вещи, потому что уже нет сил на то, чтобы подумать о том, как его слова могут ранить. Он ведет себя не так, как они ожидают. И каждый из них раньше или позже находит повод уйти. Потому что с ним стало не так, как раньше. И он все понимает и считает, что сам виноват в том, что остался один. Да и сил на то, чтобы уделять время и внимание кому-то еще у него теперь недостаточно. Надо как то выживать и он выживает.

Постепенно сил становится все меньше и меньше. Он уже осознал, что совсем не может работать, но регистрируется на бирже труда, потому, что надо же на что то жить, и он как то умудряется выживать не работая и без денег. Раньше он не искал работу - она сама его находила, но теперь все не так. Он замечает, что сил и времени ни на что не хватает. Его дом постепенно приходит в упадок. Он ненавидит беспорядок, но сил на уборку нет. Он живет в разрухе и это отнимает последние силы.

Он все больше и больше понимает, что дезориентирован и не знает что делать. Он пол года пьет антидепрессант и знает, что с ним самим что то не так. Наверно врач прав. Он говорит неврологу, что от таблеток стало хуже, совсем плохо, но тот советует "поиграть с дозировками" и выписывает годовой рецепт.

И он точно знает, что если попросить, то люди помогут, потому что люди помогают друг другу. Это норма. Его реальность сломалась и он все больше и больше просит окружающих о помощи. И тут он встречает людей, которые уверены, что слабого надо добить и затоптать. Причем, именно среди тех, кто профессионально занимается психологической помощью.
Но об этом надо рассказывать отдельно.

Пока он еще не догадывается, что это рак, он верит врачам, что симптомы ему кажутся, а обнаруженные Читать далее...

Последнее время стала часто вспоминать про этот дневник. Я думаю о том, насколько открытой и искренней я была раньше. Иногда испытываю стыд за то, насколько наивной я была, но при этом хорошо понимаю, что одновременно с этим наивность была моей силой. Улыбаюсь думая о том, сколько гор я свернула благодаря той своей наивности. Огорчаюсь, вспоминая насколько требовательной я была к себе и, возможно, к другим.

Я теперь совсем другой человек. У меня многое позади. Позади универ и магистратура, позади мечты о продолжении моих исследований, позади химиотерапия, позади годы хождения по врачам в поисках лечения, годы унижений и необходимость терпеть оскорбительные действия людей, от чьей проф. компетентности зависело мое физическое выживание. Позади годы голодной жизни в сытой Москве с ощущением, что я живу "как на войне". Потому, что сил работать не было, диагноза, а значит и пенсии по инвалидности, тоже не было, а работать я уже не могла, при этом не особо понимая что происходит. Позади радостный день, когда мне сказали, что у меня вот такой конкретный рак и что его можно лечить. Я наверно одна из тех немногих людей, которые радовались раковому диагнозу, потому что если человек уже совсем доходяга, а диагноза нет и врачи не знаю как помочь, даже если хотят, то это адский ад. Позади годы, когда я выживала благодаря чуду и помощи добрых людей. Позади вера в то, что моя жизнь может стать нормальной, позади надежды на то, что... много на что. Позади ковид...

Но я жива. Я не очень верила, что доживу, но вот... Я живу без иммунитета, но живу. У меня две собаки и я этого не планировала и не тяну две, но так сложилось и я их люблю. У меня полный балкон цветов, и не всегда есть силы, чтобы их полить, но я стараюсь. У меня больше нет того волшебного вида из окна, какой был раньше - там теперь почти готовая новостройка.
Каждый вечер я думаю о том, что у меня не хватает сил сделать то, что я хотела быть сделать за прошедший день, за месяц, за год, и это ежедневное крушение планов тянется годами. Но я все равно пытаюсь планировать.

Наверно я теперь злая и мстительная. Я жду, когда мимо меня по реке жизни "проплывут трупы моих врагов". Жду ли я чего то другого не знаю. В болезни я разучилась заглядывать вперед и планировать. Я жду только завтрашний день. Я вкладываюсь в будущее, но не планирую его. Я не знаю сколько времени у меня впереди. У меня рак с большой вероятностью рецидива, который невозможно вылечить до конца.

Я пью горку таблеток каждый день. Я плохо знаю себя и свое тело и не могу предсказать самочувствие на завтра. Я устала болеть и не люблю врачей, но не могу обойтись без их присутствия в моей жизни.
Я хочу контролировать свою жизнь, но даже параметров которые могу контролировать в быту гораздо меньше, чем фоново контролирует обычный человек. Конечно это замечательно компенсируется моральным удовлетворением от того, что я могу помочь другим разобраться в очень запутанных вопросах, но это меня не утешает. Радует, но не утешает.
Я научилась себя любить гораздо больше чем раньше. Я хочу узнать себя лучше.