– это со-кровенное, ставшее от-кровенным, нагим, без игры. Письма в тетрадь несравнимо откровенней и правдивей писем в конверт. В них – не лгут. В них себя узнают. Письмо в тетрадь, это письмо в себя. Жизненно важная необходимость – "Не могу не записывать. Важно, чтобы вещь была осознанна, произнесена внутри". Для меня не только в этом смысл. Не могу не записывать, потому что не могу говорить. Я вслух звучу почти всегда фальшиво, сбивчиво как-то, жалко. (Так и со слухом музыкальным – внутри слышу чисто, а как петь начинаю – съезжаю всё время, причём в совершенно неожиданную сторону). Такая фальшь самой себе противна, режет по сердцу (и по уху). Ещё смысл – сохранить, сберечь нетронутым. Рассказать для меня – как расплескать: расплескать своё чувство по чужим сердцам. Сделать его обыденно-звучащим, между повседневных дел привычными словами произнеся – принизить. И, наконец, это признание, осознание, молчаливое звучание того пожара, который внутри бушует.
Марина! Я Вами – почти в каждом письме, почти в каждом стихе – обжигаюсь, нестерпимо, необратимо больно. И я тоже – не дую. Пусть горит. Пусть болит.
Неустанно читаю – и записываю, помечаю – и запоминаю. Но понимаю всю тщетность моих хотений и стараний. Не осилить, не впитать, не объять, не вместить в себя всю Вашу оглушающую, пугающую, обезоруживающую безмерность.
Марина! Вы – отрыв. От всего лживого, земного, от всех моих ранее необходимых людей и жизней. Сейчас они мне глубоко равнодушны. Почти все.
Марина! Так нелегко произносить "люблю" по отношению к Вам. (И никогда – "обожаю". Обожать можно конфеты, или запах, или что-то в этом роде. Но Стихи? Вас? – пошлость и пустозвоние непонимающих). А ещё: это ведь всё равно так мало! Ваше – это любовь за пределами любви. Запределье любви, когда души сливаются. А ещё: просто не смею говорить сейчас эти слова. Ведь как хорошо, как не страшно сейчас Вас любить. Нам – сытым, одетым, обутым, под мирным небом живущим. А тогда – смогли бы? А не просто любить – смогли бы? Что Вам сейчас жест моей распластанной души? Надо тогда Вас любить: живую – живой.
И всё же... Закрыв глаза, крик души: Марина! Люблю Вас всей болью, которой живу, на которую только способна!
Сама удивляюсь, но это явно видно, у меня глаза от чувств к вам – зеленеют. Зацвели (так река покрывается ряской в весенний период цветения).
Душа оголена, вся наизнанку, всем живым мясом наружу – пьёт Вашу боль, Вашу любовь. Сейчас к людям не хочу (такие раны напоказ?). Так милы сердцу сейчас и тучи, и холод, и сумрачность комнат. Сесть бы у окна и застыть. Глядеть на тёмное серое небо, на летящие тучи (что им, в своих высотах и скоростях, до нашей бренности?). Слушать дождь. Думать о Вас.
Марина! Стоять в Вашей бесконечной, бездонной, "всепоглощающей и всеотталкивающей" реке – верная погибель (или уж тогда не заходить выше щиколотки! – обожать). Я устала. Как многие, как почти все. Но к берегу не хочу. Я больше не плыву и себя больше не чувствую, сама себе стала не важнá. Я Вами "захлебнулась". Меня вне Вас больше нет. Только поэтому я теперь так спокойна. Дрожь во всём теле унялась, смирилась с победой воды – Вас. Обессилев, раскинув руки, медленно падаю на дно Вашей души. Жизнь, "в отбросах дней, дел, дрязг" где-то там, далеко, глухо и блёкло. За гранью воды, стены, меня. И, совсем другое: я жива, и я живу. Только не та, что была раньше. Из Вашего сердца прежней не вынырнешь. Вы пробудили то, что рделось внутри – затоптанное, попранное мной же. Я себя больше не боюсь и не стыжусь.
Меня нет в этой жизни
В моей жизни было два пожара. Один в нашей квартире, другой в соседней. Горел дом, в 1936 году построенный, в –дцатом рухнувший и восстановленный заново. И как восстановленный! – фасад остался каменным, несущие стены тоже (что в общем-то естественно), всё остальное стало деревянным. Захотел соседу пару слов сказать, нет ничего проще – по стенке постучал и даже голоса повышать не нужно. Реалити-шоу. Для слепых. Потому что ничего не видно, но слышно – всё. Жаль только вынужденно-круглосуточное, выключить ведь невозможно, а как хотелось порой! Бело-коричневые окна над "Кроной" – когда-то были нашими.
[показать]Но этот дом отдельная история.
Накануне пожара поменяли автоматы, потому что старые, судя по их виду, были времён давней реставрации дома. И вот, среди бела дня ... далее >
Продолжение читайте в моём блоге: "Непутёвые заметки" Ольги Либенсон.
"Куда уходит детство..."
Вдруг, неожиданно, вернулись люди из давно ушедшей и забытой жизни. Прошлое, казавшееся таким далёким и невозвратным, затёртое годами настоящей жизни – оказалось так близко. Прошлое, оставленное там, в зелёных болотистых краях, дремавшее под толстым слоем многолетней пыли – проснулось, ожило, всколыхнув море чувств и воспоминаний. Как будто проделав долгий путь – оглянулась, а пейзаж, который должен был смениться многими другими и остаться далеко позади, чудом оказался прямо за спиной.
Образы этих людей застыли, замерли в памяти такими, какими знала их тогда. (Уснули, как в заколдованном королевстве спящей красавицы.) А потом – прыжок длиною в 15 лет (ещё одну такую жизнь!) и в одно мгновенье мы – мальчишки и девчонки, пионеры, октябрята, двоечники и отличники, со всеми нашими казаками-разбойниками, классиками, "резиночками", бантами и гольфами – обернулись тридцатилетними матерями и жёнами, мужьями и отцами. А те, кто был старше нас на поколение – почти стариками... далее >
[показать]Читайте продолжение в моём блоге: "Непутёвые заметки" Ольги Либенсон.
Фоторассказ
Маша позирует.
[показать]Вот оно – счастье!
[показать]А вы умеете сворачивать язык трубочкой?
[показать]Далее >
"Коли грусть пошла по жилушкам..."
Если бы... – грусть. Грустить люблю. Только это не тот случай. Далеко не первый, и знаю – не последний. Поэтому зимы боюсь. Ведь как всегда, будет обострение. Где он – предел? Каждый раз кажется, что хуже уже не бывает.
Но что делать, если грусть сама "пошла"?
Откуда, откуда такое ощущение потерянности и одиночества среди самых родных людей? Откуда такая пустота и надломленность? Отчего слёзы ручьями хлещут? если всё равно – где и как... далее >
Читайте продолжение в моём блоге "Непутёвые заметки" Ольги Либенсон.
Попытка - ...тоски?
Скучаю ли по России? – Нет. Не скучаю. Разве только...
...по старым булыжным мостовым.
...по названиям: Борисоглебский... Остоженка... Сивцев-Вражек... Лубянка... – мой книжно-музыкальный мир!
..по фонарям, по узким переулочкам, где можно забыть, в каком веке ты живёшь.
...по ушедшим годам беззаботной юности, когда могла позволить себе роскошь провести целый день сидя, например, на скамейке у Патриарших, с блокнотом и книгой в руках. далее >
Читайте продолжение в моём блоге "Непутёвые заметки" Ольги Либенсон.
"Воспоминания" о Марине Цветаевой
... Полностью противоположные впечатления оставили "Страницы воспоминаний" Ариадны Эфрон. Книга – поразившая, восхитившая и удивившая своей глубиной – такой многомерной! Глубиной понимания – до основ, до сáмой сути вещей, и ещё дальше – проникая и осмысляя эту суть. Глубиной со-чувствования, со-звучности (в унисон!) – потому что едины духом. Глубиной своего – тогда ещё, представьте себе! – детского видения и осознания того, что происходило вокруг. далее >
[показать]Читайте целиком в моём блоге "Непутёвые заметки" Ольги Либенсон.